переезжаю. Теперь вот с Федором... Надо как-то ему объяснить, почему я
решился на это. Да еще после всех заклинаний.
Версия первая: уступаю ради него. Раз ему нужно, чтобы я был рядом, а
Долин упирал именно на это, то, пожалуйста, я готов. Такое объяснение внешне
выглядело правдоподобно и пристойно. Брат заботится о брате.
Версия вторая: соглашаюсь, потому что уверовал в парасвязь и решил
помогать, чем могу. Тоже пристойно, хотя не очень правдоподобно. Зная меня,
Федор вряд ли поверит.
Однако подлинная собака - и в этом я боялся признаться даже самому
себе - была зарыта в другом месте. Случилось то, что должно было случиться.
Я втюрился в Ольгу. Уже не мог без нее.
Но как сказать об этом Федору?
Подкараулил его на выезде из Космоцентра. Это в двадцати километрах от
города. Специально приехал, чтобы встретить, наверняка, и битый час торчал
на дороге недалеко от ворот.
Заметив меня из машины, он съехал на обочину шоссе, заглушил мотор. Не
стал дожидаться, пока я подойду, сам вышел из машины. У нас не принято было
здороваться за руку, а тут протянул. Ладонь источала тепло и ласку. Или мне
показалось. Хотелось думать, что Федор рад мне.
Мы не виделись больше недели. Жадно уставились друг на друга, ища
перемен. А я, по правде сказать, и не помнил, как он обычно выглядел. Когда
каждый день впритык, особенно не вглядываешься. Говорят же: примелькалось.
Сейчас я смотрел на него, как после нескольких лет разлуки - со смущением и
неловкостью. Что вид заезженный, так это понятно, не на курорте. Но помимо
усталости, в лице брата угадывалось еще что-то, тревожащее меня, - не то
угрюмость, не то тоска. Долин не преувеличивал - с полковником Севцовым было
не все ладно. Что-то его угнетало.
- Пройдемся, - предложил он и первым сошел с асфальта.
Мы двинулись по тропе, вилявшей рядом с шоссе. Какое-то время молчали.
Потом он сказал:
- Остался ровно месяц.
Я невольно сжался. За мелочными перипетиями последних дней стало как-то
забываться, что приближался срок старта. Жил так, словно меня это не
касается. Больше волновали вещи, которые были ничто по сравнению с
неотвратимой и скорой уже разлукой. До чего я докатился!
Я взял Федора под руку.
- Теперь мы будем вместе. Долины предложили пожить у них, я согласился.
Ты не против?
- Смотри сам.
- Старик намекнул, что это нужно для тебя.
- Да, он так считает
- А ты?
- Дело не во мне, - сухо сказал Федор и уточнил: - Не только во мне.
- Значит, и в Ольге?
Спрашивая, я чем-то выдал свое волнение. Брат догадался, что меня тянет
поговорить о ней. Может, для того только и подловил его на загородном шоссе.
- Кстати, она довольна тобой. Ты делаешь успехи.
Я удивился:
- В каком смысле?
- Ну, у тебя с ней получается лучше, чем у меня. Вы уже почти
настроились друг на друга, стали полноценной парой. Еще немного - и будет
полный синхрон. Сможете свободно летать. Это самое главное для парасвязи.
- Что значит "летать"?
- Вспомни, как было в машине...
Оказывается, он уже знал и о том, что мы с Ольгой сидели в кафе, и о
том, что случилось потом. Когда-то успела доложить. Впрочем, чему тут было
удивляться - они же "сживались". У них не существовало друг от друга
секретов. Вот только со мной, несмотря на "успехи", она почему-то была не
столь откровенна.
- Может, мне все-таки повременить с переездом? - засомневался я. -
Вдруг невольно окажусь между вами, помешаю?
- Какие глупости! - буркнул брат.
Действительно - глупости. Как я мог помешать тому, чего не было. С
пристрастием вслушиваясь в интонации брата, я пытался угадать - не
втрескался ли он? И убедился, ничего похожего. Мы говорили об Ольге, как о
чем-то разном. Я о ней - исключительно в женском роде, а ему все равно в
каком роде, будто речь шла о чем-то бесполом. И "пара" тоже значило для него
не больше, чем левый, правый - два сапога. Во всяком случае, я не улавливал
даже намека на сакраментальное двуединство "Он" и "Она".
Все же я жаждал полной ясности. Не удержался, спросил:
- Скажи откровенно: ты спишь с ней?
Ляпнул и голову в плечи - сейчас он взорвется. Нет, ответил спокойно:
- Нам это не обязательно.
Я мысленно поставил три жирных восклицательных знака и один тощенький
вопрос. Потом, поколебавшись, вопрос перечеркнул. Главное было сказано.
Долинский проект "Парасвязь", как я про себя его называл, обходится без
ЭТОГО! По технологии не требовалось. Всякие там настройка, сживание,
синхрон - совсем не то, что живописало мое ревнивое воображение. Спать они,
конечно, могли, но без обязаловки, по собственной, так сказать, инициативе и
своему хотению.
Во мне возликовал самец: Ольга свободна!
Однако радоваться было рано. Вообще не следовало радоваться. Тощенький
вопрос, который я с такой поспешностью зачеркнул, оказался айсбергом. То,
что было не обязательно для Ольги с Федором, запрещалось мне с ней. Опять же
по технологии. Почему? А потому, объяснил брат, что у нас с ним разные роли.
Для парасвязи между ним и Ольгой лишь на пользу, если они заведут шашни. Но
спутайся она со мной - и вся затея полетит к такой-то бабушке. Короче, люби
одного, и никаких фиглей-миглей с другим. Долин ведь чего боялся? Как раз
этого - что дочь воспылает ко мне. Маловероятно, но вдруг. И тогда для
Федора она будет закрыта наглухо.
- Так зачем же тащить меня в дом? - Я действительно не видел логики. -
Скорее гнать надо, чтобы мы с ней даже взглядами не соприкасались.
- Ты... ты своего рода дублер, - пояснил брат.
Но потребовалось еще немало слов, чтобы я хотя бы приблизительно
представил, кому и зачем я нужен. Старик страховался, приспосабливая меня к
парасвязи. На тот пожарный случай, если у Федора с Ольгой не получится. И
даже без пожара. При всех обстоятельствах две пары надежней, чем одна.
- Дублер - это понятно, - продолжал я наседать на брата. - И все же к
чему ей возиться со мной? Что это даст?
Федор пожал плечами.
- Похоже, через тебя ищет ключ ко мне. Во всяком случае так она
объяснила отцу.
- И что папаша?
- Согласился.
- Могли бы прямо сказать мне об этом, - проворчал я.
- Но ты же не веришь.
- А ты?
Помедлив, Федор все-таки ответил:
- Надо дать старику шанс. Что если он прав?
Мы уже далеко ушли от машины, да и стемнело. Пора было возвращаться. Я
помнил, чем кончился однажды наш спор о Долине. Сейчас ссориться не
хотелось, поэтому не стал возражать брату. А он, видимо, решил, что я
соглашаюсь с ним, и стал развивать свои мысли.
- Что если она есть, эта связь, и люди могут как-то еще - не слыша, не
видя - общаться между собой? Без слов, без каких либо сигналов и знаков, на
любом расстоянии... Представь, что это так. Вот будет сенсация! Оглашенная!
Конец всему, что человечество знало о себе.
- Представить можно, но...
- Из-за какого-то, - продолжал он, - вшивого облака готовы поднять чуть
ли не весь космофлот, а тут открывается совершенно неведомый мир, новая
вселенная... Да я бы сто экспедиций погнал, чтобы только проверить.
Я не выдержал:
- Было бы что проверять. Р-облако - это факт, его можно слышать, оно
пищит. А парасвязь? Идея-фикс, химера.
Федор был невменяем.
-Я проверю! Проверю! - дважды повторил он, словно давал клятву. - Чего
бы мне это не стоило!
Меня передернуло. Уж я-то знал брата. От его клятв всегда веяло слепой
беспощадностью к себе. Он словно приговаривал себя к чему-то.
Назад шли молча. У машины замялись - кому куда садиться? Я горел
великодушием, сел за водителя. Поехали вначале домой, за вещами. Потом - в
логово Долиных.
Два слова о логове. Чтобы не путаться в географии.
Одноэтажный кирпичный особняк на высоком цоколе. С крыльцом, верандой.
Внутри дом разделен сквозным коридором на две половины. Я бы назвал их
мужской и женской. На одной половине - кухня, санузел и две смежные комнаты,
в которых до нашего с Федором вселения обитала Ольга. На другой - гостиная и
еще две комнаты, занятые Долиным под кабинет и спальню.
С нашим переездом весь дом стал мужским. В смежных комнатах разместили
нас с Федором, причем меня - в дальней. Старик остался на своей площади. А
вот Ольга... Я долго не мог установить, куда она девается на ночь. Спать
можно было на диване в гостиной, однако - я проверял - диван пустовал. Так и
не выяснил, пока она сама не сказала. Но об этом - потом.
Ты как относишься к поверьям? Типа: на новом месте, что на ночь
загадываешь - непременно сбудется? Мне не нужно было загадывать в ту первую
ночь, проведенную в доме Долиных. Где-то рядом, в каких-то метрах,
находилась Ольга. Гадать и думать я мог только о ней. Физически ощущал ее
близкое присутствие. Любые шорохи, запахи связывал с ней. Отойдет где-то в
глубине дома дверь - она. Повеет из приоткрытого окна жасмином - опять она.
Сразу после позднего ужина, пожелав, что положено желать на сон
грядущий, мы разошлись по своим территориям. Я решил, что на сегодня все
свободны, могу заниматься, чем хочу. Нацепив наушники, включил
радиоприемник. Но только поймал какие-то ритмы - появляется Долин. Протащил
из коридора трехжильный провод с манжеткой на конце. Это, объясняет, от
биосинхронизатора, который в кабинете, а через него, то есть через
биосинхронизатор, выход на Федора. Перед сном манжетку нацепить на лодыжку.
Неудобно, конечно, но надо.
Я не возражаю, надо так надо. Мне пока интересно, похоже на игру.
- На какую, - уточняю, - лодыжку: правую, левую?
- Не имеет значения, - отвечает. - Как сподручней.
- А если ночью соскочит?
- Постарайтесь не брыкаться.
- И все же?
- Проснитесь и пристегните. - Он так посмотрел на меня, что я уже не
сомневался: как бы крепко ни спал, проснусь, пристегну и до конца дней своих
не буду во сне брыкаться.
- Еще вопросы? - Он собирался уходить.
Я спросил:
- Что почувствую, когда того ... пристегнусь?
- Ничего.
- Совсем никаких ощущений?
- Никаких.
Я не унимаюсь:
- Может, как-то влияет на сны?
Он усмехнулся:
- Распоряжайтесь своими снами сами.
- А, понимаю: пульс, давление, биотоки...
- Именно. Потом еще лучше поймете.
Здесь мне послышался какой-то намек, и я предпочел отпустить старика.
Он мог такое сказать, что потом долго еще будет икаться. Зачем
напрашиваться?
После его ухода я осмотрел комнату - не оставил ли он чего? Фокус со
шляпой чему-то научил. Мой взгляд притягивал цветной шнур с манжеткой.
Деваться некуда. Присобачил к ноге - и в постель.
По словам Долина, провод связывал меня с лежащим в соседней комнате
Федором. Но шнур-то трехжильный. Еще с кем? Ольгой? Мое воображение работало
в одном направлении, и стоило мне подумать о ней, как манжетка словно бы
ожила - потеплела и стала подрагивать. От кого-то пошли токи.
Вскоре меня уже чуть ли не жгло. В голове - так вообще пожар. Брежу
Ольгой. Вот прикорнула она, представляю, совсем рядом и тоже вслушивается. В
меня вслушивается. В мои токи. "А что, - вдруг осеняет меня, - что если она
мне сигнал посылает, манит? Иди, мол, ко мне, жду. Давай, двигай!" Как тут
быть? Уверенности в том, что зовет, ведь никакой. Приду, а она завизжит с
перепугу на весь дом. Ну и нахалюга, скажут, в первую же ночь полез. А если
в самом деле сигналит, тогда как. Утром хоть в глаза не смотри. Она же
первая запрезирает. Во недотепа, подумает, всю ночь манила - ему хоть бы
хны. Импотент, что ли?
Выбор, как видишь, у меня был небольшой. Предпочел репутацию молодого
нахала. Отстегнув манжетку, спустил ноги кровати - и вперед.
Продвигался на ощупь. Проходя мимо брата, прислушался - на месте ли? Он
спал. Для маскировки я зашел в туалет, пошумел водой. Потом вроде бы
заблудился, свернул в гостиную. Был уверен, что Ольга там. На диване.
Темень полная, иду вслепую. Где диван, примерно представляю, иду по
прямой. Был уже почти у цели и вдруг... как в бездарном водевиле. Напоролся
на стул, опрокинул. Грохот, треск. Пока укрощал стул, пришлепал Долин,
включил свет. Смотрю - диван пуст. Значит, и криминала с моей стороны
никакого. Случайно здесь оказался, заблудился... По-моему, старик не
догадался, чего я забыл в гостиной.
Зато Ольга, узнав утром о ночных похождениях, мгновенно сообразила, что
к чему. Понимающее улыбнулась, но и только. Ее интересовало другое. Стала
расспрашивать о токах, о моем общении с манжеткой. Меня тоже распирало от
любопытства: сам я настроился на мужской подвиг или она все же меня
воодушевляла? Не ответила, не захотела, И где спала, тоже не сказала. "А
то, - засмеялась, - всю мебель переломаешь".
И пошла у нас с того дня игра. Пока телячья, невинная. Я приставал к
ней с намеками: не пора ли нам ломать мебель? Она отшучивалась, отбивалась:
мол, бедная мебель, чем она виновата? Со временем намеки становились все
прозрачнее, сопротивление все ленивее. По всему чувствовалось: вот-вот
перейдем на поддавки.
Папаша - осел! На что он надеялся, оставляя нас вдвоем? Мы же не чурки
какие-нибудь. Ольга уже чуть ли не умоляла меня: "Не дури, нам же нельзя,
иначе сорвется с Федором". Лишь это и удерживало. До поры, до времени.
Сейчас ты поймешь, чего мне стоило "не дурить".
Заниматься мы начинали сразу после ухода Долина и Федора. Сидим с ней,
в разных комнатах, и надо угадать, кто о чем думает. Вернее, один думает,
другой угадывает. По очереди.
Тут главное - хотеть, чтобы тебя поняли. Допустим, внушать себе: ты
дьявольски голоден и мечтаешь о куске жареного мяса. Причем расстарайся,
чтобы в тебе проснулся троглодит, и перед глазами замаячило жаркое на
сковороде - с луком, на оливковом масле, скворчит и в нос шибает, от одного
запаха с ума сойти можно. И надо еще поверить, что ты получишь эту
вкуснятину, если сумеешь без слов сказать, а тебя за стеной "услышат".
Я оказался способным. Даже очень. Доводил себя до голодного обморока.
При моем аппетите это проще пареной репы.
Ольга угадывала с ходу. Потом ей надоели мои обжорные позывы. Примитив,
мол, изобрази что-нибудь поинтересней.
Ладно, думаю, будет тебе поинтересней - и взгляд на пианино. Вспомнил,
как она развлекала нас с Федором в день знакомства. Брата с папашей из кадра
вырезал, остались на картинке вдвоем: она за инструментом, играет, я у нее
за спиной. Прижух, боюсь шелохнуться. Только сил нет удержаться. Тянет к
подобранным на затылке волосам, к обнаженным плечам. Обнял, раздеваю
потихоньку... Так увлекся, что не заметил, когда она вошла в комнату. Во
плоти и злая.
- Не надо этого! - сказала строго-строго. Угадала, значит.
Я стушевался, будто и в самом деле распустил руки. Потом спохватился:
ничего ведь не было, одни фантазии. Так зачем же, спрашивается, меня
одергивать? Выходит, теперь и подумать ни о чем таком нельзя?
А она мне на это:
- Нельзя! Что подумать, что сделать - разница небольшая. Для нас, -
подчеркнула, - вообще никакой разницы.
- Шутишь, - говорю.
Она покачала головой:
- Скоро сам убедишься.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг