Геннадий Мартович Прашкевич
Тайна ледника Бирун
1
Шерп закричал и, взмахнув руками, исчез в снежном облаке.
Я вцепился в рукоять ледоруба, но ледяная глыба перебила ее.
Снег застлал все - шипящий, ледяной. Меня с маху вынесло в кулуар.
Только не быть засосанным! Я отталкивался, выгребал руками и ногами,
скользил, обдирая лицо, руки, а вокруг с шипением и свистом летели белые
струи, будто я попал в кипящий котел.
Мне повезло. Меня выбросило из лавины.
Снежный поток распался, и только далеко внизу клубилось снежное облако,
над которым сияли нежные радуги. Все смолкло. Лишь запорошенные мельчайшей
снежной пылью скалы вели низкую басовую ноту. Ледяная пирамида Джомолунгмы
лениво развевала по ветру снежный султан. Она походила на всклокоченное
равнодушное чудовище, но, представив метель, бушующую на ее вершине, я
невольно повел плечами - там хуже, хуже. Как и на Лходзе, как и на Нупзе,
тоже выкинувших над вершинами белые снежные вымпелы.
Вставай, сказал я себе. Пасанг попал под лавину. Шерп, которому ты еще
даже не заплатил за полный сезон, сметен снегом к озеру. Два месяца он
послушно таскал твои грузы и ни разу не отказался от самых безумных
маршрутов, вставай!
Я поднялся. Долина подо мной была затоплена снежным туманом, но его уже
разносило ветром. Я отчетливо увидел внизу вдавленное, как линза, черное
ледниковое озеро. Немного не дойдя до каменистого берега, снежная лавина
разбилась о щетку торчащих, как пальцы, скал. Горше всего было сознавать,
что все это случилось в трех шагах от триумфа. Ведь я видел тень,
мелькнувшую на леднике, я отчетливо видел цепочку следов. А это мог быть
только йети!
И за шаг до триумфа судьба остановила меня.
Ладно, не думай об этом. Главное сейчас - отыскать шерпа.
Пасанг был с тобой на леднике, сказал я себе. Биваки в палатках - с
горячим чаем и ромом, холодные биваки в стременах, когда мы зависали на
штормовых лесенках, прихваченных к скалам металлическими крюками, траверсы
по почти вертикальным склонам. Я должен отыскать шерпа. Я обязан это
сделать, хотя знаю, что йети будет уходить все дальше и дальше.
Хлопок заставил меня обернуться.
По крутой скале, помогая себе крыльями, суетливо взбиралась стайка
лерв - черноклювых, глупых, невозмутимых. Птицы задерживались у трещин,
вглядывались, наклоняя головы, перекликались ворчливо, хмуро. На меня они не
смотрели, как никогда не смотрел на меня шерп. Как он представлял Европу?
Как представлял себе страну, откуда время от времени приходят такие
сумасшедшие, как я, чтобы упорно блуждать по ледникам, заселенным только
духами?
Нащупывая ногой ледяные ступени, я начал спуск к озеру.
Будь под рукой веревка, я проделал бы этот путь за считаные минуты, но
ничего у меня не было - ни веревки, ни ледоруба, ни рюкзака, а снежный туман
опять затопил расщелину кулуара, я не видел, куда ставлю ногу. Переполз
через трещину, поросшую внутри ледяными кристаллами - печальный
асимметричный лес из зубцов, конусов густо-зеленых, холодных даже на вид.
Час назад я внимательно присмотрелся бы к ледяным кристаллам, но сейчас не
стал терять ни минуты.
Стены скал поднялись надо мной.
Я замер, пораженный неподвижной грандиозностью сияющих ледяных
козырьков, стекающих вниз как застывшие водопады. Страх мучил меня: я боялся
найти раздавленного, выброшенного из лавины шерпа. Наверное, мне было бы
легче искать его, если бы мы допустили одну из тех ошибок, от которых в
горах никто не избавлен, но мне не в чем было упрекнуть себя.
В разрывах тумана сверкнули вершины зубчатого хребта.
Солнце окрашивало вершины в желтые и зеленоватые тона, но я знал, что
через некоторое время каменные гиганты вспыхнут ослепительной белизной. С
узкого гребня, последнего препятствия перед озером, открылась далеко внизу
долина, усыпанная пятнами крошечных деревень, и светло-голубая лента реки.
Еще дальше, совсем далеко, темнела одинокая вершина, на фоне которой ледник
казался высеченным из чудесного мрачного хрусталя. Эта вершина казалась
такой недоступной, что я снова почувствовал горькое сожаление об упущенном
триумфе.
Бог мой! Я вздрогнул.
Внизу, по берегу озера, шел шерп.
Сгорбившись, припадая на одну ногу, он преодолевал рыхлые сугробы.
Жители гор умеют перекликаться на огромных расстояниях. Секрет
заключается в правильном ритме. Так читают молитвы в огромных соборах.
Сложив руки рупором, я закричал, стараясь растягивать гласные. Звук медленно
пронизал морозный воздух, отразился от скал, но шерп не откликнулся.
Сгорбившись, он уходил прочь от озера, к морене. Наверное, он что-то там
увидел. Ледоруб? Рюкзак? Неважно. Шерп жив, это уже хорошо. Мне сразу стало
легче. Если йети действительно ушел вверх, мы можем его перехватить. Кулуар
выходит в закрытый цирк, оттуда не уйдешь.
Но куда уходит Пасанг? - удивился я.
Впрочем, если шерп счел нужным выйти на ледяную морену, значит, у него
были на то причины. Сам я просто продолжил спуск и, когда лед подо мной
выровнялся, опустился на корточки.
Снежный туман висел над замкнутым амфитеатром тоненьким колеблющимся
потолком, легко пропускающим нежные рассеянные лучи солнца. Озеро вблизи
показалось мне еще более черным, хотя на дне сквозь воду можно было
рассмотреть каждый камень. Плоский берег был пуст и гол, и я сразу увидел
рюкзак, вытащенный шерпом из снежного завала.
Я выбрал место и поставил палатку.
Иногда я посматривал на одинокую ледяную вершину, торчащую над
кулуаром, как рыбий хвост. Она не курилась, она только поблескивала
чудовищной ледяной броней, и я надеялся, что блеск этот - признак хорошей
погоды. А раз так, завтра мы повторим восхождение. И может...
Может, вновь увидим йети...
Стая глупых лерв опустилась на берег и, хлопая крыльями, побрела к
воде.
Они двигались так уверенно и так слепо, что я испугался: они не заметят
прозрачную ледяную воду, - но у самой кромки птицы сразу все, как одна,
повернули и двинулись вдоль цепочки следов, оставленных шерпом. Какая-то
странность наблюдалась в этих следах. Я не сразу понял, что гляжу на
отпечатки босых ног.
2
Быстро темнело.
Нашарив фонарь, я вернулся к следу.
Если шерп вытянул из лавины мой рюкзак, лихорадочно думал я, он не ушел
бы босиком, хотя бы обернул ноги тряпками, взял шерстяные носки. В любом
случае он бы стал ждать меня.
Взошла луна и осветила морену.
Теперь я тщательно осмотрел следы.
Возле берега они расплылись, но выше, на свежем снегу, остались
четкими.
Следы эти были гораздо крупнее моих, а большой палец странно отставлен
в сторону. Кроме того, у самой пятки можно было проследить два треугольных
отпечатка, как от пучка волос. А там, где идущий пару раз попал ногой в
расщелину, остались на камне отдельные волоски.
Затаив дыхание, я собрал их.
Рыжевато-коричневые волоски.
Здесь прошел йети. Ладно, пусть так.
Но кто вытащил мой рюкзак из снежного завала?
Опять понесло нежным туманом, и окружающее приобрело какой-то
жутковатый оттенок. Гигантские вертикальные тени, как безмолвные драконы,
вплывали в ущелье и выпускали мягкие страшные когти. Крик, похожий на
заунывный стон чайки, донесся сверху. Подняв голову, в неверном лунном свете
я увидел на каменной глыбе, поднявшейся над ледяным обрывом, черную тень. Я
сразу вспомнил бесчисленные истории о черных альпинистах. Только высота
может уберечь несчастных от гангрены, и, отверженные, поморозившие руки и
ноги, они угрюмо и вечно бродят по вершинам, желая и боясь оставленного
внизу мира.
Будто для того, чтобы окончательно меня запутать, вдруг обнаружился
новый след, на этот раз, несомненно, человеческий, и он тянулся от морены к
темному озеру, не пересекаясь со следом йети, а затем резко сворачивал в
сторону, будто человек чего-то испугался. Я даже знал, чего он там
испугался. Конечно, тхлох-мунга, йети, как его тут называют. След шерпа
уходил вниз, в долину, к хижине буддиста-отшельника, у которого мы оставили
вещи. Не торопясь, я прошел по нему что-то около коша. Впрочем, шерпы
обращаются с мерами длины весьма произвольно. Когда они говорят, что до цели
осталось два коша, это вовсе не значит, что вам придется идти примерно
четыре мили, нет нет, вас просто ожидает некий неопределенно долгий путь. И
сейчас, сказав, что я прошел где-то около коша, я имел в виду больше время,
чем расстояние.
Кто-то закашлялся.
Меня пронзило холодком.
Кашель повторился, и я осторожно обошел две ледяные глыбы.
На расстоянии двух-трех шагов на снегу сидел странный человек.
Волосатая, ничем не покрытая голова, сходящаяся на макушке на конус.
Широкие волосатые плечи. Он не был одет - всю спину и плечи покрывала густая
рыжеватая шерсть. Спрятав лицо в ладони, человек надрывно кашлял.
Я забыл об усталости, забыл о шерпе. Я мгновенно обо всем забыл.
Я видел наконец существо, ради которого снаряжались многие экспедиции,
из-за которого гибли прославленные альпинисты и спорили известные ученые! И
пока йети - а это, несомненно, был йети! - меня не заметил, лихорадочно
перебирал в голове десятки вариантов, главным из которых оставался самый
простой: увести йети в палатку, пусть даже силой.
Тхлох-мунг увидел меня.
Тело его напряглось, локти вывернулись наружу.
Слабый запах, напоминающий запах мокрого войлочного одеяла, исходил от
него.
Я был готов к тому, что йети, увидев меня, вскочит и бросится бежать,
но, видимо, он действительно был болен. Он только поднял голову и, странно
вывернув шею, беспомощно уставился на меня узкими слезящимися глазами. Через
макушку шла у него узкая, похожая на гребень, полоска коротких жестких
волос, лицо оказалось бурым, плоским, морщинистым. Вышедшая луна слепила
тхлох-мунга, зато я отчетливо видел плоские уши, прижатые к маленькой
голове, длинную рыжеватую шерсть, и слышал кашель, тяжелый, хриплый.
Медленно я коснулся его плеча.
Йети растянул плоские губы и заворчал, показав крупные, покрытые черным
налетом зубы. Но он был слишком изнурен, слишком слаб, чтобы хоть как-то
сопротивляться. Подняв его на ноги, подталкивая, я повел йети к озеру.
Кашель гулко отдавался среди ледяных глыб. Не обращая внимания на слабое
рычание, я втолкнул йети в палатку, где он сразу забился в дальний угол. Он
дрожал от холода и не хотел брать сухари. Нужных лекарств у меня с собой не
было, и я готов был хоть сейчас спуститься в долину, но вряд ли йети
выдержал бы такой ночной переход.
В смятении я заговорил:
- Видишь, там, в небе, будто чиркают спичками... Это метеоры... Они нам
не опасны, мистер йети... Они не приносят нам несчастий, они ничего не
меняют в мире... Они просто существуют, как, например, ты... А вон там горит
созвездие Водолей... А вон там Большой Пес... Ты, наверное, видишь звезды...
Ты, возможно, даже ориентируешься по ним...
Так я повторял названия звезд, а йети следил за мной из своего темного
угла.
Сейчас он напоминал рыжего старичка из волшебной сказки. Увидев, какие
у него голые и большие ступни, я попытался засунуть их в "слоновью ногу" - в
короткий спальный мешок, одевающийся только до пояса, но он отбился.
- Ладно...
Я крепко зашнуровал вход.
Было тесно, я слышал его дыхание.
Широко раскрытыми глазами я смотрел во тьму, думая, как напугано, как
слабо это странное создание, горный дикарь, как пугливо он прячется в угол.
Так обычно ведет себя зверь перед более сильным зверем. Но в низком поклоне
жителя Востока или в кивке европейца не заложено разве давнее покорное
припадание к земле?
3
Почти у каждого человека, думал я, прислушиваясь к кашлю йети, есть
навязчивые идеи. Одни в одиночку пересекают океан на парусной лодке, другие
штурмуют Аннапурну...
Я тридцать лет искал снежного человека.
Слухи о странных созданиях, живущих в Гималаях, ходят среди шерпов
давно, шерпы рождаются среди этих слухов, но только в 1925 году на леднике
Бирун с тхлох-мунгом столкнулся греческий путешественник Тамбоци. А в 1937
году в одном из районов Восточного Непала явственные следы неизвестного
существа обнаружил сэр Джон Хант. Шерпское йети пошло, видимо, от слова
"йех" - "скалистое место" и от слова "те", указывающее на живое существо.
При этом шерпы различают две разновидности йети: дзу-те - разновидность
более крупная и встречающаяся редко, и мих-те, как-то связанная с настоящим
человеком. В чем проявляется указанная связь, до сих пор не объяснено, но
живет этот зверь или человек в обширной, усеянной валунами альпийской зоне,
откуда изредка спускается на морены и ледники.
Йети опять надрывно и долго закашлялся.
Это тебя, подумал я с нежностью, разыскивала экспедиция Ральфа Иззарда
в 1954 году. Но не Ральф, а я нашел тебя, хотя Ральфу могло повезти. Однажды
с Джералдом Расселом, биологом экспедиции, он в течение двух дней шел по
следам двух особей снежного человека. Заподозрив, что какая-нибудь
встречающаяся на пути пастушья хижина обитаема, йети обходили ее далеко
стороной. При этом они вовсе не считали для себя зазорным подняться на
крутой сугроб и съехать с него вниз, иногда повторяя это и раз, и два. Ральф
сделал снимки, подтверждающие столь странное для зверя времяпрепровождение.
Протянув руку, я нащупал фонарь.
Вспышка света вырвала из тьмы плоское оскаленное лицо йети.
Я вздрогнул. Наверное, встречи с такими вот существами подтолкнули
впечатлительных горцев к многочисленным легендам о горных оборотнях -
плоское, искаженное страхом и болезнью, оскаленное лицо. Давай без этих
доисторических шуток, усмехнулся я, выключая фонарь, и услышал снаружи
заунывный крик. Его не заглушали даже порывы ветра.
Расшнуровав палатку, я выбрался наружу.
Вспыхнула во тьме огненная дорожка - это вдали с голых скал падали
камни.
Лунный свет серебрил окружающее, мерцал на ледяных сколах, и в
нереальном этом, как бы колеблющемся свете я совсем недалеко увидел тень.
4
Кто это? - подумал я.
Может, шерп Пасанг, решивший вернуться?
Но тень приблизилась - крупная, взлохмаченная, вдруг переставшая быть
тенью, и я замер от восторга. Да-да, никакого страха я не чувствовал, только
восторг. Это был еще один тхлох-мунг, наверное, самец - крупный, плечистый,
с поджарыми волосатыми бедрами, втянутым животом. Тяжелое надбровье,
увеличенное не в меру густыми бровями, нависало над маленькими злыми
глазами, а гребень на голове напоминал лохматую митру. Он ничем не напоминал
своего робкого собрата. А недавно он, кажется, занимался ужином: с плоской
нижней губы свисал корешок рододендрона.
Я невольно усмехнулся:
- Пришли за своим родственником?
Мой голос поверг снежного человека в изумление.
Он злобно заворчал и, неуклюже переваливаясь в снегу, отступил на шаг.
Ветром бросило в нас снежные хлопья. Йети нервно мотнул головой, и я
повторил за ним этот резкий жест. Почему-то это страшно напугало его, и он
бросился вверх по склону. Бежал йети резко, отталкиваясь руками от камней и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг