взбрыкивал задом, он вел себя как ребенок. Может, MB напомнила ему
перезрелый уродливый гриб, пробегая мимо, он с удовольствием ткнул ее рогом.
Раздался странный звук, долго не растворявшийся в сухом воздухе. Будто
лопнула басовая струна. MB и Хам исчезли.
НК: Исчезли?!
Угланов (взволнованно): Да. Исчезли... Я был в полном отчаянии.
Отмахиваясь от клещей, опять появившихся в воздухе, я метался по ущелью,
оглашая его проклятиями. Я добыл Хаму свободу, а он предал меня. Теперь он
болтается совсем в других временах, а я вынужден оставаться рядом с
диметродоном и его раздраженным коллегой!
Потом я устал.
Потом я вернулся в горловину ущелья.
Потом я одиноко сидел на вершине плоской скалы, уныло рассматривая
лежащую подо мной зеленую страну, затянутую дымом и гарью далеких, невидимых
отсюда пожаров. Где объявится Хам? В нашей лаборатории? Это, несомненно,
шокирует кое-кого из моих коллег. В мелких девонских морях, на радость
голодным ракоскорпионам?.. А что предстоит мне? Шатание по джунглям? Все те
же грибы, плоды, которыми я когда-нибудь отравлюсь?
Вереница мрачных величественных утопий проходила в моем мозгу. Найти
уединенную скалу, высечь на ней историю своих похождений, - знак будущему...
Но подсознание работало. Я продолжал анализировать случившееся. Была
ниточка, конец которой я никак не мог ухватить.
MB - машина не из простых, рассуждал я. Рукоять "Будущее" всегда идет
от себя и вниз. Хам, конечно, толкнул ее от себя, значит, толкнул в будущее.
Радость для голодных ракоскорпионов отпадала.
В будущее...
Стоп!
Я снова и снова прокручивал в голове случившееся. Хам обгоняет меня. Он
тянется к машине, похожей на уродливый гриб. Он отправляет MB и себя в
будущее.
Но MB, если вы помните принцип ее действия, не может двигаться только
оттого, что рукоять "Будущее" сдвинута с места. MB в пространстве и времени
ведет сознание, мысль в крайнем случае, какое-то конкретное желание.
Скажем, оказаться...
Где оказаться?
Кажется, я поймал кончик нити.
Чего мог желать мой неблагодарный воспитанник? Где бы он хотел
оказаться?
Он же видел: MB напоминала гриб...
Жевать глотать, переваривать... Стремиться к завтраку, к обеду к
ужину...
Жаждать завтрака, обеда, ужина... Стремиться попасть в область
завтрака, обеда, ужина...
Я вспомнил угловатую с клювом морду Хама, жадно погружающуюся в мякоть
гриба, вспомнил его заволакивающиеся блаженством янтарные глазки... Хам
любил поесть... Вряд ли воображение могло унести его дальше очередного
обеда... Мои слова не унижают Хама, я говорю о вещах естественных.
А значит...
Значит в обед, где-то около трех, как раз в то время, когда мы с ним
обычно подкармливались, он вновь объявится в ущелье вместе с MB.
НК: Сколько же вам пришлось ждать?
Угланов: Нам трудно судить о процессах, текущих в сумеречном сознании
такого существа, как Хам. Никогда время для меня не тянулось так медленно.
Я боялся, что по расползшейся осыпи но нашим следам подымется хромой
тарбозавр или его мрачный товарищ. Меня кусали клещи, надо мной витали
светлые бабочки. Я терпеливо ждал, истекая потом, полный страха перед
будущим.
И пришло время обеда.
И пришло время ужина.
Ни Хам, ни MB в ущелье не появились.
Я опять влез на плоскую скалу, повергнув в бешенство тарбозавра. Он
сразу засек мой рыжий свитер, с ходу попытался перескочить через каменный
завал и опрокинулся на бок, взревывая и поднимая тучи пыли.
Я глядел на тарбозавра и ненавидел Хама.
Так текла моя жизнь. Я обносился. Я одичал. Мне уже нравилось дразнить
тарбозавра. Мне неприятно вспоминать этот период моей жизни в кампане. Я,
кажется, опускался. Лежа в очередной раз на плоской скале, ставшей моим
новым убежищем, я как-то не сразу обратил внимание на парочку тяжелых
созданий, проламывающих дорогу в папоротнике и так же шумно вывалившихся на
речной пляж.
Два трицератопса. Рослые, мощные сородичи Хама.
Они шли, касаясь друг друга, фыркали от удовольствия. Они были хороши в
своих бронированных нарядах, и воротники на них поблескивали как натертые
маслом. Я не сразу понял, чем лоб одного из них отличается от другого.
Но потом до меня дошло.
- Хам! - крикнул я, вскакивая. Трицератопсы даже не посмотрели в мою
сторону.
- Ты же Хам! - крикнул я. - Это у тебя на лбу написано. Трицератопсы
шли внизу, ни на кого не обращая внимания.
Но то, что один из них Хам, было ясно.
Значит, он все же вернулся.
Не мешкая, я бросился по осыпи в свое голое ущелье, в котором не был
почти две недели. MB действительно стояла там, и даже на своем месте.
Отмахиваясь от клещей, я взгромоздился на ее седло и отправил рукоять
"Будущее" от себя и вниз. Такой, небритый, в изодранном рыжем свитере, в
растоптанных сандалиях я и появился в нашем НИИ.
НК: О, да! Читатели помнят этот снимок!
Угланов: А я помню ощущение.
НК:Приключение века, так я назову этот репортаж/
Угланов (поглядывает на часы): У меня нет возражений.
НК: Понимаю, интервью затянулось, и все же... При каком катаклизме вы
присутствовали? Почему пыль? Почему вздувшаяся река? Почему дальние зарницы,
запах гари?..
Угланов: Есть основание думать, что где-то в кампане на землю упал
астероид, диаметром не менее десяти километров. Взрыв поднял в атмосферу
такое огромное количество пыли и пепла что эти облака, окутав планету, на
долгое время затмили Солнце. Возможно, падение астероида и стало причиной
вымирания многих живых видов той эпохи, в том числе динозавров. Конечно, мне
повезло, я попал в кампан не в худшее время. Попади я туда чуть позже,
скажем на десять-пятнадцать тысяч лет, все выглядело бы куда страшнее...
(Поглядывает на часы.) Но по этому вопросу вам лучше связаться с
Калифорнийским университетом. Попросите к телефону, сославшись на меня,
физика Луиса Альвареса, его брата геолога Уолтера, химиков Фрэнка Азаро или
Хелен Митчелл. Гипотезу о падении такого астероида наиболее полно
разрабатывают они. И, кажется, гипотеза эта имеет шанс быть подтвержденной
не только тем, что мне удалось увидеть в кампане. В тонком слое осадков на
границе мелового периода с третичным недавно выявлено аномально большое
содержаниt иридия, элемента, не характерного для земных пород. (Поглядывает
на часы.) Советую поговорить с геологами Раупом и Секопски, советую
заглянуть и в наш институт, взглянуть на пробы воздуха, вывезенные мною из
кампана. Вас теперь, наверное, не удивит, что пыль, закрывавшая небо
кампана, была перенасыщена все тем же иридием. И в нашем НИИ вы можете
увидеть образцы примерно того же возраста, что и породы, исследовавшиеся
Луисом Альваресом. Особенность у них одна: повышенное содержание иридия.
НК:В связи с этой гипотезой... Вы не собираетесь повторить свой
необыкновенный вояж?
Угланов: Пока не знаю.
НК: Понимаю, понимаю... А Хам?.. Вы вспоминаете малыша?
Угланов: Малыш... Далось вам это определение!.. Конечно, я вспоминаю
Хама.
Конечно, я хочу, чтобы ему везло, чтобы он не разлучался со своей
подругой, чтобы он не вступал в бессмысленные споры со своими невоспитанными
соседями. И, конечно, хочу, чтобы в его доисторическом сердце продолжала
тлеть та искра, что угадывалась в его янтарных глазах... Искра сознания...
Раннего, предрассветного, но сознания...
НК: Спасибо, доктор Угланов! Не продемонстрируете ли вы нашим
читателям что-либо, вывезенное из кампана?
Угланов: Пожалуйста!
Следует снимок: Стеклянная запаянная колба, внутри которой топорщится
нечто вроде пушистого одуванчика, только без стебля. Если внимательно
присмотреться, видно, что на конце каждой пушинки размещается крошечный
клещ. Подпись под снимком: "Клещ пушистый Угланова. Представитель
верхнекампанской фауны, чуть было не сведший на нет блистательные
эксперименты школы физиков-теоретиков, возглавляемой И. Углановым".
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 14.10.2010 20:22
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг