широкие каменные плиты. Дорога стала понемногу подниматься в гору и
неожиданно оборвалась, открыв взгляду широкую мощеную площадь, ведущую к
узкой арке высокого входа.
Выехав на площадь, Ратибор резко натянул поводья: по обе стороны от
входа, привязанные за взнузданные черепа к белым каменным столбикам
коновязи, лежали скелеты лошадей, верблюдов, оленей и других неведомых
Ратибору животных, привезших всадников с разных концов света - приехавших и
не вышедших.
Некоторое время царевич в мрачной задумчивости глядел на эти обнаженные
кости, своим присутствием говорившие еще и о других - человеческих костях, -
затем, спешившись и перекинув поводья коня за спину, вошел в Лабиринт.
Он очутился в небольшой с неровными стенами пещере, освещенной
множеством вставленных в металлические кольца факелов.
Пещера была абсолютно пуста, а в противоположной входу стене зияло
черное прямоугольное отверстие.
Собравшись с духом, Ратибор решительно шагнул через порог. Несколько
минут, пока не привыкли глаза, он простоял в темноте, затем медленно
двинулся вперед, держась рукой за стену, все время за правую - так научил
его шаман, объяснив, что если он не отступит от этого правила, то не
заблудится.
Ни чудовища, ни ловушки не подстерегали царевича на его пути, лишь
временами выплывали из мрака приткнувшиеся в углах, осевшие у стен останки
пытавшихся узнать свою судьбу и нашедших ее здесь смельчаков. Вскоре Ратибор
перестал обращать на них внимание.
Дорога была запутанной и долгой, извивалась бесконечным червем, и
прошло немало часов, прежде чем он увидел забрезживший впереди свет.
Не смея оторвать руки от стены, царевич заспешил вперед. Выход был
близок, и Ратибор уже мог различить отдельное освещенные ярким солнцем
травинки, как вдруг остановился, пронзенный внезапным испугом. Когда он
вошел в Лабиринт, солнце садилось, а здесь, судя по яркости света, было
утро.
Пока он раздумывал над этой странностью, сбоку на траву легла тень. Она
проползла по ней, перегородила вход, и из-за стены медленно появилась
высокая женская фигура. Ратибор взглянул ей в лицо, мучительно вскрикнул и,
потеряв сознание, рухнул на пол. Это была Млава.
Солнце потухло, упала тьма. Раздвинулись стены Лабиринта, и Ратибор
очутился в главном зале замка. Млава стояла перед ним.
Шагнув вперед, она легонько коснулась пальцами щеки царевича, Ратибор
вздрогнул. Млава придвинулась ближе и, обняв его плечи, прижалась лицом к
груди. Сердце царевича,вздрогнув, провалилось куда-то, и он обессиленно
закрыл глаза, в голове обрывками пронеслось: "Вот оно... сейчас..." Они не
слышали, как предупреждающе заскрипели ступени, и на лестнице, сжимая в руке
булатный клинок Ратибора, показалась Рогнеда. Увидев его в объятьях демона,
она вскрикнула от ужаса, что, может быть, уже опоздала, и, сбежав вниз,
замахнулась мечом.
Обернувшись на ее крик, Млава инстинктивно вскинула руки, чтобы
защитить Ратибора. Меч опустился, и отсеченная левая кисть глухо стукнула об
пол. Диким огнем зажглись глаза демона, и он с нечеловеческой яростью
ринулся на Рогнеду.
Опрокинув ее, Млава впилась ногтями в левое плечо княжны, стала терзать
его, тянулась зубами к горлу. Рогнеда наотмашь ударила ее в лицо рукоятью
меча, опрокинула Млаву на спину и вскочила на ноги. Молниеносно меч ударил
женщину-демона в грудь, затем в плечо.
Кровь хлестала из ужасных ран, но Млава была живуча. Она поднялась и с
хриплым воем пошла на Рогнеду: на вытянутой вперед руке выросли когти и
засветились вишневым цветом раскаленного металла.
Рогнеда отшатнулась и закричала от страха.
Но мужество еще не покинуло ее. Крест-накрест стала рубить она мечом
воздух перед собой, не подпуская Млаву. Та уворачивалась с нечеловеческим
проворством от свистящего клинка, но приблизиться к сопернице не могла.
Тогда Млава взлетела в воздух и стала носиться по залу, стараясь
впиться раскаленными когтями Рогнеде в лицо, в затылок, в спину.
Но княжна всякий раз отгоняла ее мечом.
В очередной раз пронесясь мимо, Млава неожиданно устремилась к
Ратибору. Когти мгновенно исчезли, и ее рука обвила его плечи.
Они уже поднялись над полом, когда удар Рогнеды настиг демона. На этот
раз княжна отрубила ему руку по самое плечо.
Млава и Ратибор рухнули на пол. Царевич так и остался лежать, залитый
кровью, белый, как мертвец, а Млава, извиваясь всем телом, поползла к нему.
Уткнувшись в его бок щекой, она села рывком.
В исступлении Рогнеда пронзила ее дважды.
Млаву отбросило к огромному столу в центре зала, и там она осталась
сидеть, привалившись спиной к его ножке. Вид ее был ужасен.
- Ратибор! - позвала Млава из последних сил.
Царевич, очнувшись, сел, туманный взор его скользнул по залу и
остановился на прекрасном лице страшно израненной женщины.
- Ратибор! - вновь позвала Млава. "Последний поцелуй! Только один
поцелуй!" - молили ее чудесные, полные любви и муки глаза.
Царевич встал и как зачарованный пошел к ней. Он видел только ее лицо -
невыразимо прекрасное, любимое, он жаждал поцеловать ее губы, но не успел.
Рогнеда отшвырнула его в сторону и нанесла демону последний удар - в лицо.
И Млава умерла.
Волосы и кровь ее стали быстро бледнеть, стерлись с лица брови,
ресницы, губы. Вскоре она вся была белой, как снег. Потом начала становиться
прозрачно-призрачной, как освещавший зал лунный свет. И истаяла совсем.
- Как жаль ее! - невольно воскликнул про себя царевич.
Сей же миг крутящимся вихрем смело Млаву, Рогнеду, второго, зеркального
Ратибора, которым он был и не был одновременно. И все началось сначала.
Бесшумно растворились высокие дубовые двери, белая фигура выступила из
тьмы, обошла зал и встала в центре его. Заскрипели ступени, по лестнице,
ступая неуверенно, словно во сне, спустился Ратибор.
Вновь Млава подошла к нему, вновь положила руки на грудь, вновь царевич
подумал: "Вот оно... сейчас..." Неожиданно фигуры замерли, и Ратибор ощутил,
как помертвели они, превратились вдруг в безжизненные статуи. Все
закачалось, пошло волнами. Какие-то неведомые страшные силы рванулись из
глубины и клином понеслись на царевича. Понеслись, как два витязя в
смертельной схватке.
Вытаращив глаза, Ратибор глядел в Зеркало Судьбы, чувствуя, как
холодеет тело, руки, рушатся куда-то вниз кровь, вся жизнь. Сейчас его
сомнут, растопчут, разорвут на части...
В ушах пронзительно засвистело... и силы сшиблись меж собой в
стеклянной глади.
Зеркало полыхнуло ослепительным светом, так свирепо, так яростно,
словно и не свет это был вовсе, а жестокий удар меча в лицо. Ратибор
дернулся всем телом и рухнул на спину.
Тьма, бездна тьмы, могильный мрак покрыли все.
На обратном пути Ратибор не торопил коня.
Торопиться было некуда. Разве что навстречу смерти? Сил не осталось ни
для бегства, ни для борьбы. Да и куда бежать от Рока?..
Зеркало показало все: как могло быть и как будет. В нем иссяк источник
воли, жизни. И даже их с Рогнедой любовь не способна ничего изменить.
Последней его надеждой, как показало Зеркало, была Рогнеда - она могла
убить Млаву.
Но что-то уже упущено, теперь это стало невозможно. Витязь его судьбы и
черный рыцарь Зла сшиблись в невидимом поединке. Копье ударило в лицо. Он
вышиблен из седла. Он мертв. И черная фигура склоняется над ним, забрало
поднято железною десницей... Женское лицо! Холодное и белое, как снег, лицо
убийцы-демона...
Через двое суток царевич достиг замка и поведал все Рогнеде: его ждет
гибель. Демона не одолеть.
Но княжна поняла ответ Зеркала иначе.
В ужасной схватке неведомый заступник развеял злые чары. Древнего
заклятья больше нет! Быть может то Добро и Зло, быть может Бог и Дьявол
сшиблись, сверкая пламенем и ненавистью клокоча. Печать заклятья сломана.
Рок не преследует возлюбленного больше.
Судьба их, счастье в собственных руках. Она, Рогнеда, должна взять меч
и совершить все так, как подсказало Зеркало Судьбы.
Шли дни, и наконец Келагаст превратился в настоящий рубин.
Однажды ночью Ратибор проснулся от ощущения, будто кто-то легко толкнул
его в бок.
Открыв глаза, он огляделся: рядом безмятежно спала Рогнеда. Ратибор
прислушался - ни звука, но сердце продолжало испуганно биться, полное
неясной, но сильной тревоги. Быстро одевшись, он спустился вниз и вышел во
двор замка.
Ночь была светлая и безветренная. Узкая лунная дорожка серебрилась на
булыжной мостовой, протягиваясь к ведущей на сторожевую башню лестнице.
Пробежав по двору, Ратибор поднялся наверх и выглянул меж зубцов.
У ворот в длинном белом платье, запрокинув голову, стояла Млава.
Увидев царевича, она протянула навстречу ему свои прекрасные тонкие
руки, и до Ратибора донесся тоскливый жалобный стон.
Царевич отшатнулся и, стремглав сбежав вниз, скрылся в замке. Влетев в
свою комнату, он запер дверь и, сорвав со стены MI ч, застыл посредине, дико
озираясь и тяжело дыша.
- Ратибор, опомнись! Опомнись, Ратибор! - закричал кто-то рядом.
Он крепче сжал меч, но тут сообразил, что это Рогнеда, и разжал пальцы.
Меч со звоном упал на пол.
- Она пришла, - тихо произнес Ратибор, глядя в широко раскрытые глаза
возлюбленной и не видя их.
Еще три ночи Млава заставляла Ратибора являться на башню и звала к
себе. На четвертую, в полнолуние, когда колдовство полумесяца набрало полную
силу, она перелетела через стену и вошла в замок. Остановившись посреди
огромного завешанного шкурами и оружием зала, где князь задавал пиры и
праздновал победы, она мысленно позвала: "Ратибор!" И через несколько минут
он явился к ней с обреченно опущенной головой - юноша с глазами старика.
Подошел и застыл, ожидая так надолго затянувшегося конца. Но Млава не
замечала ничего: ни его потухшего взора, ни обреченности позы, ни худобы -
ее переполняло неведомое доселе и невыразимое счастье.
Бесконечно долго скиталась она, тоскующая, мучимая любовью, и теперь
наконец он был рядом - тот, без кого ее жизнь не имела никакого смысла.
Шагнув вперед, Млава легонько коснулась пальцами щеки царевича, Ратибор
вздрогнул.
Млава придвинулась ближе и, обняв его плечи, прижалась лицом к груди.
Сердце царевича, вздрогнув, провалилось куда-то, и он обессиленно закрыл
глаза, в голове обрывками пронеслось: "Вот оно... сейчас..." Они не слышали,
как предупреждающе заскрипели ступени, и на лестнице, сжимая в руке булатный
клинок Ратибора, показалась Рогнеда. Увидев Ратибора в объятьях демона, она
вскрикнула от ужаса, что, может быть, уже опоздала, и, сбежав вниз,
замахнулась мечом.
Обернувшись на ее крик, Ратибор инстинктивно вскинул руку, меч
опустился, и отсеченная кисть глухо стукнула об пол. Рогнеда и царевич упали
без памяти. Одна Млава осталась стоять, не успев даже опустить руки,
мгновенье назад ласкавшие Ратибора. Затем ее разум постиг смысл
происшедшего, и она с жалобным криком бросилась к царевичу.
Призвав на помощь все свои колдовские силы, Млава прижала Ратибора к
груди и, с трудом оторвавшись от земли, перелетела через стену замка и
скрылась в лесу.
Опустившись на поляне и бережно уложив царевича на траву, она сняла с
его шеи волшебный изумруд и направила на кровоточащее запястье. Келагаст
замерцал, озаряя багровыми вспышками ночь, и тонкий рубиновый луч протянулся
к изувеченной руке. Обвив кисть огненной спиралью, он ярко засиял, и она
тотчас приросла на место. Тогда Млава перевела луч на грудь царевич и он,
словно струя живительной йлаги, с тихим шипением начал впитываться в тело.
Наконец царевич открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Млаву. Ужас
мгновенно вспыхнул и тотчас угас в нем - не было сил даже пошевелить рукой,
а ее губы становились все ближе и ближе.
"Сколько раз можно умирать?!" - жалобно подумал он и покорно опустил
веки. И губы демона коснулись его уст.
Но их поцелуй уже не был смертельным.
Любовь, нарушив древнее заклятье, сожгла в Млаве зло, и она не
наградила Ратибора безумием, а лишь безумием новой любви, такой великой и
долгой, какая могла родиться только в ее огненном сердце.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 30.01.2004 12:55
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг