Георгий Леонтьевич Попов
ЗА ТРИДЕВЯТЬ ПЛАНЕТ
Повесть
"За тридевять планет" - фантастическая повесть, рассказывающая о том,
как молодой житель села Эдик Свистун отправляется в космическое путешествие
и неожиданно для себя попадает на планету, где все так же, как у нас, на
Земле. Даже люди те же, двойники землян. Там, на той планете, происходят
неожиданные приключения, о которых сам герой рассказывает с доброй,
простодушной улыбкой.
Весь этот видимый мир вовсе не единственный в природе, и мы должны
верить, что. в других областях пространства имеются другие земли с другими
людьми и другими животными.
Тит Лукреций Кар (99-55 гг. до н. з.)
Насколько же замечательна и удивительна эта величественная
бесконечность Вселенной! Сколько Солнц, сколько Земель...
Христиан Гюйгенс (1629-1696 гг.)
Недавно я получил посылку из родных мест. В ней оказались листы тонкой
розоватой бумаги, исписанные неровными, сбегающими, точно падающими с откоса
строчками. Я прочитал лист, другой, третий... Что такое? Я стал читать
дальше и... уже не оторвался, пока не дочитал до конца.
Это были первые главы записок Эдика Свистуна, удивительных записок,
единственных в своем роде, которые можно было бы назвать фантастическими, не
будь они столь безыскусственно правдивы и убедительны.
Вот они, эти главы, от слова до слова. Я ничего не добавлял от себя,
лишь кое-где внес поправки, главным образом стилистического характера, да
расставил знаки препинания.
Глава первая
Я делаю решительный шаг
I
Сегодня утром [Как удалось установить, это было 17 июня 1975 года. ] ко
мне подошел инженер Шишкин и сказал:
- Ну как?
Речь шла о другой планете, я сразу догадался и кивнул головой.
- Вот и отлично,- обрадовался Шишкин.- Отлично, отлично! Ты не
представляешь, как это здорово! Я не нахожу слов.
Трактористы и комбайнеры стали трясти мне руку, хлопать по плечу,
хотели даже качать, но я не дался.
Один Семен, мой сосед и друг, когда мы остались с глазу на глаз,
доверительно шепнул:
- Разыгрывает!
- Шишкин? Разыгрывает? - не поверил я.
- А что? Ты подумай только, американцы на что уж башковиты, и те дальше
Луны ни шагу. А он...
- Не может быть! Шишкин и розыгрыш... Не может быть!
- Смотри, тебе видней. Только я на твоем месте, прежде чем лететь,
подумал бы хорошенько. Другая планета - это все-таки другая планета!
- Ты так думаешь? - Я посмотрел на Семена снисходительно. Чудак
человек, речь идет о планете, которая населена вполне разумными существами,
может быть, такими же разумными, как и мы, грешные. Значит, другая планета -
она только с виду другая, а на самом деле, может быть, и не совсем другая.
- А есть ли они, такие планеты? - стал в тупик Семен.
- А ты сомневаешься?
Мой вопрос окончательно сбил его с толку.
- Не сомневаюсь, однако... Я каждый день слушаю радио, читаю газеты и
не помню, чтобы об этом когда-нибудь говорилось или писалось...
- А скажи честно, ты о Ефремове и Бредбери слыхал?
- А кто они такие?
- Темнота! - Я завел свой колесный трактор "Беларусь" (хорошая машина,
кстати сказать) и подался на озеро Лебяжье. Мне надо было подкинуть на ферму
пару стожков сена.
Вернувшись обратно в РТМ (это было под вечер), я увидел, что
трактористы и комбайнеры сидят около конторки и машут руками. Когда я
остановил трактор и подошел к ним, все как по команде встали и крикнули:
- Ура! Ура! Ура!
Мне это понравилось, и я помахал кепкой.
Так мы стояли и махали друг другу, они - руками, я - кепкой, пока не
вышел Шишкин. При виде инженера все расступились и перестали махать.
Наступила тишина, какая редко бывает, и в этой тишине раздался приятный
голос Шишкина:
- Теперь, Эдя, тренировки, тренировки и тренировки. Пробежки,
барокамера и прочее.
Потом он зачитал приказ по РТМ. Привожу главные пункты:
"1. Строительство корабля "Красный партизан" предполагается начать 15
июля с. г.
6 2. Как нам сообщили, за основу взят проект, разработанный Н-ским
отделением Академии наук, по общему мнению, наиболее простой, а значит и
наиболее экономичный.
3. По согласованию с вышестоящими инстанциями командиром корабля
назначить Эдуарда Петровича Свистуна".
У меня даже пятки похолодели.
Еще вчера ты был как все, а назначили - и точно приподняли тебя над
всеми. Та же земля, те же люди и комбинезон на тебе тот же - барахло, в
сущности, комбинезон,- но сам ты уже не тот. Теперь ты будешь ходить и
воображать черт знает что, и сны тебе будут сниться такие, что сказать
стыдно, и, наконец, (чем черт не шутит) окончательно потеряешь голову.
И все только потому, что тебя назначили.
- Эдя,- шепчет чей-то ласковый голос,- будь скромным, помни: все
великие...
- Что за вопрос! - перебиваю я непрошеного советчика, а сам чувствую,
как земля уходит из-под ног и за плечами вырастают крылья.
- Эдя, Эдя...
Бог мой, это же Семен, скептик и маловер. Нужны мне его советы, у меня
и своя голова... А впрочем, почему бы и не послушать - так, для приличия,- а
сделать все-таки по-своему? А?.. Отличная идея!
- Ну что? - спрашиваю, а самого возносит и возносит, и ничего-то с этим
нельзя поделать, как ни старайся.- Ну что? Что еще надумал?
Но ласковый советчик не успевает я слова сказать, как на мою голову
обрушивается лавина поздравлений.
- Поздравляю, Эдя, поздравляю!
- Ну молодец! Просто орел! Завидую!
- Эдя, петушка! Я всегда верил в тебя, Эдя!
И - руки, руки... Они тянутся, тычутся, норовят похлопать, потрепать,
пожать, ущипнуть, пощупать, словом, выразить свой восторг.
Только Шишкин - великий Шишкин - спокоен, как скала, под которую не
успели заложить динамит.
Кончив читать, он аккуратно свернул бумагу вчетверо, не спеша "засунул
ее в карман штанов и со словами:
- Я очень рад за тебя, Эдя... Дай я тебя поцелую, черт! - облапил меня
обеими руками.
II
Чтобы отмести всякие подозрения, какие только могут возникнуть при
чтении этих записок, я заранее должен сказать, что здесь нет ни слова
вымысла. У меня и колебаний особых не возникало. Правда, на другой или
третий день, прежде чем приступить к тренировкам, я глянул в окно (я люблю
по утрам смотреть в окно)и сказал:
- А страшновато все-таки, как подумаешь!
Тетка Соня, хозяйка дома, у которой я снимаю комнату, разогнула спину и
строго заметила: - Не лети. Дома, что ли, плохо?
Я сказал что-то в том роде, что дело это тонкое, деликатное и не
всякому дано его понять. Тетка Соня усмотрела в моих словах обидный намек,
буркнула:
- Где уж нам! - и вышла из боковушки.
Я остался один. Ходил из угла в угол и, отметая всякие колебания,
размышлял вслух: - Космос... Что такое, в сущности, космос? Пространство,
забитое всякими обитаемыми и необитаемыми планетами... Значит, если даже
лететь прямо и прямо, никуда не сворачивая, рано или поздно попадешь на
обитаемую. "Здравствуйте!" - "Здорово живешь!" - "Как тут? Порядок?" - "А ты
думал?!" В это время опять вошла тетка Соня. Она даже и не глянула на меня,
как будто меня не было и быть не могло в этой комнате-боковушке... Вошла с
ведром и кружкой и стала поливать цветы на подоконнике.
А мне вдруг захотелось подурачиться, позубоскалить со старухой.
Вообще-то я человек серьезный, десять классов кончил и хочу поступать в
институт, скорее всего - на заочное отделение, но и на меня иногда находит.
Я легонько тронул тетку Соню за плечо и продолжал: - Представляешь, тетя
Соня, прилетает Эдька Свистун (это меня зовут Эдька Свистун) на другую
планету, а там уже полный коммунизм. Хочешь - ешь, хочешь - спишь, хочешь -
за девками ухаживаешь...
Здорово, а?
- Уж куда здоровей! - отвела плечо тетка Соня.
- Нет, ты представь, тетя Соня... Представь, спускаюсь я на
корабле-самолете, выхожу чин чином, а публика уже дрожит, волнуется: "Эдуард
Петрович!.. Эдуард Петрович!.." - и все в этом роде.
- Это какая же публика? - наконец заинтересовалась, как бы снизошла
тетка Соня.
- Тамошняя,- говорю.- "Эдуард Петрович! Эдуард Петрович!" А девчата -
ну так и вешаются на шею, отбоя нет.
Тетка Соня чуть не прыснула:
- Откуда же тамошней публике знать, что ты Эдуард Петрович? Она и знать
тебя не знает.
Я объяснил глупой старухе, что там, на другой планете, цивилизация. И
не просто цивилизация, как у нас, например, а высшая цивилизация. Высшая из
высших, какую можно себе представить. Не успею я спуститься, как там все
будут знать. И как зовут, и кто ты родом, и какое у тебя образование.
- Хватит болтать-то, космонавт! Иди завтракай.
Я посмотрел на часы, занимавшие почти весь простенок, и вспомнил, что
сейчас будут передавать важное сообщение. Ребята еще вчера говорили: "В
восемь ноль-ноль включай репродуктор и слушай!" Часы показывали ровно
восемь. Тютелька в тютельку... Я усадил тетку Соню: "Сиди и не
дыши!" -подошел к репродуктору и усилил звук. Минута прошла в напряженном
ожидании. Казалось, репродуктор хотел и не в силах был произнести первое
слово. Потом в нем что-то зашуршало - как будто тараканы завозились,- и
раздался голос диктора:
- Внимание, внимание! Передаем интервью с инженером Шишкиным.
- А я что говорил? - подмигнул я тетке Соне.
- Георгий Валентиныч,- продолжал репродуктор, не обращая на нас
никакого внимания,- разрешите задать вопрос. Как, по-вашему, ежели, скажем,
послать человека подальше, то он как, воротится обратно или не воротится?
- Сейчас Шишкин... Шишкин...
И правда, не успел я предупредить тетку Соню (она могла ведь и
прослушать), как заговорил Шишкин.
- Это зависит от того, как послать,- сказал он, заметно волнуясь и
покашливая.- Ведь в деле космических полетов главное что? Главное - развить
сверхсветовую скорость. Я не выдам секрета, если скажу, что этого еще никому
не удавалось сделать. Только ракета, сконструированная Н-ской Академией наук
(он так и сказал - Н-ской Академией наук) и построенная нашими дорогими и,
можно сказать, уважаемыми...
И вдруг... Что за ерунда? Шум, треск и никакого впечатления. Я постучал
по репродуктору, но тот молчал, как убитый. Перевел взгляд на тетку Соню и
ахнул. Старуха стояла бледная, губы у нее тряслись.
- Ракету сделали... Это ж надо!
- Наши да не сделают! - заговорил я каким-то не своим, бодреньким
голосом.- Дай им побольше денег, так они самого черта сделают. Вот только
страшновато, тетя Соня. Вдруг что откажет в полете? А?.. Или, скажем,
прилетишь, а этой... атмосферы кот наплакал?
- Ой, да как же без атмосферы-то? - еще пуще побледнела тетка Соня.
- Вот и я думаю: лететь или не лететь? С одной стороны, конечно, слава,
почет и прочее. А с другой... Впрочем, что я... Тебе этого все равно не
понять, образование мелковато!.. Чай готов? Вот и отлично, тетя Соня. Сейчас
мы попьем чайку и займемся тренировками. Пять туда, пять обратно...
- Ох, Эдя, Эдя...- тяжело вздохнула тетка Соня и пошла готовить
завтрак.
На этом мои колебания и кончились. Стоило мне подзаправиться как
следует и поразмять руки, ноги и спину, стоило подумать, что там (я кивнул
вверх) пропасть планет, может быть, не менее обжитых, чем старуха Земля, как
на душе стало легко и необыкновенно весело. Помню, мне особенно понравилось
выражение "старуха Земля". Выйдя во двор, я топнул раз, топнул другой, так
что куры брызнули врассыпную, сказал:
- Ну что, старуха Земля? - и засмеялся.
И, помню, еще подумал, что только мы, космонавты, можем быть
запанибрата с собственной планетой, с этой старухой Землей, на которой живем
и по которой ходим каждый день, но которую в общем-то не очень и жалуем.
- Ну что, старуха Земля? - сказал я и притопнул, и мне опять стало
необыкновенно хорошо и весело.
III
Но читатель, возможно, захочет узнать, в чем заключались тренировки.
Прежде всего Шишкин установил строгий режим.
При этом он сказал, что режиму современная наука придает главное
значение. С помощью режима можно похудеть и пополнеть, избавиться от всяких
болезней, сделать карьеру, разогнать грусть-тоску, добиться
благорасположения женщины и т. д.
Между прочим, говорят, где-то за границей лечат рак... И знаете чем?
Режимом!
Так вот, режим, режим и еще раз режим. В семь подъем, в одиннадцать -
отбой. Спать на правом боку, врачи утверждают, что это самая здоровая поза.
Можно, конечно, и на животе, но лучше все-таки на правом боку. И ни в
коем разе на левом или на спине.
Почему? Сейчас объясню.
Когда человек спит на левом боку, то поневоле давит на сердце, а это
плохо. Очень плохо. Спросите любого мало-мальски смыслящего в своем деле
врача, и он вам скажет, как это плохо!.. Что касается спины, то ее вообще
надо беречь и лелеять, дабы она не потеряла эластичности. Потеря
эластичности, то есть способности сгибаться и разгибаться,- я не знаю, что в
жизни может быть хуже этого.
Ездить на машине, на лошади, на ишаке надо как можно реже - лучше
ходить или бегать. Кто-то из ученых, мудрая голова (об этом даже газеты
писали), двинул теорию, будто в недалеком будущем все более или менее
сознательные граждане вообще откажутся от транспорта на близкие расстояния.
Представляете, какая милая картинка! Стоят автобусы, троллейбусы,
пригородные поезда, стоят такси и эскалаторы (вместо тротуаров скоро будут
делать одни эскалаторы), а люди идут или бегут - кому как хочется - и
радуются, что они могут бежать.
Госплану надо это иметь в виду и заблаговременно предусмотреть
сокращение всех видов транспорта.
Сокращают же ракеты. Почему бы не сократить и машины?
Впрочем, к нам, деревенским, это не относится.
Мы и сейчас больше ходим, чем ездим, значит, проблема транспорта вряд
ли станет для нас слишком острой.
Правда, на бригадные станы приходится все же ездить... Знаете, как это
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг