Евгеньевна разрушила всю бортовую электронику, находясь на расстоянии в
семьдесят километров. "Альбатрос" рухнул в незапланированном квадрате,
чудом обошлось без жертв.
- Не знаю, - тихонько сказала она. - Боязно мне как-то, Андрюш.
Может, отложим?
Андрей Львович отодвинул в сторону свой кейс, подсел рядом.
- Что-то я тебя не узнаю. Размякла ты что-то. Это из-за друга твоего
вчерашнего?
Скрывать было бессмысленно. Елена Евгеньевна наклонила голову.
- Доложили мне о твоих приключениях. Неосмотрительно. Не одобряю. Что
он за человек, еще предстоит выяснить, а ты... если хочешь, конечно, можно
все переиграть. Но уж больно момент подходящий. И аппаратура наша на
"товьсь". Соберись, а?
- Ладно. - Елене Евгеньевне стало стыдно за себя. - Можешь считать,
что я уже собралась. Что от меня требуется на сей раз? Я должна утопить
Седьмой флот США? Или Украины? Поджарить задницу их Президенту? Нашему?
Белорусскому?
Андрей Львович облегченно вздохнул, улыбнулся.
- Такой ты мне нравишься больше. Садись вот сюда и сосредотачивайся
пока. Остались последние прозвонки. Начнешь по сигналу, широким охватом.
...То, как ее нашли, выглядело, в общем, очень обыденно. Тривиально,
как пишут в романах.
Позвонил давний приятель отца, кажется, заведовавший одной из тех
лабораторий, где папа проводил ее осторожное тестирование. Она его едва
помнила.
На чашке интеллигентского чая, куда ее настойчиво уговорили прийти,
она познакомилась с Андреем Львовичем. Он был прям и недвусмыслен. Работы
по изучению вашего феномена следует продолжать, сказал он. Вы имеете дело
не с очередной кучкой беспомощных энтузиастов-любителей, а с мощной
лояльной государству структурой. На вас лежит ответственность. Мы
обращаемся далеко не к каждому. Вам будут созданы условия. Времена новые,
задачи прежние. Секретность. Контракт на пять лет. Подписываем здесь.
Она подписала.
Может быть, она соскучилась по той атмосфере д е л а, которая жила в
их доме вместе с папой? По настроению, по духу, которого не оказалось с
приходом в дом Бусыгина? Или так своенравно заявила о себе Елена
Евгеньевна-вторая?
Она подписала.
Работы по изучению... по изучению и применению, так будет вернее.
Андрей Львович работал по-новому. Здесь не церемонились, как в институте у
папы. Здесь выжимали все - и еще пять процентов. Елене Евгеньевне присвоили
имя "Антарес".
Елена Евгеньевна, в общем, не сопротивлялась. Ей было даже где-то
интересно, она только немножко боялась. Главным образом саму себя.
- Итак, мы все обговорили, - шелестел над ухом голос Андрея
Львовича. - Представляешь себе участок местности... карту ты видела.
Скажем, с высоты птичьего полета. Поднимаешься выше, выше, пока будут
различимы детали. Даешь широкий импульс по третьему варианту.
Возвращаешься. Все. Хоп?
- Хоп.
- Пошла.
Глава 18
Обшарпанную "Казанку" с чихающим мотором "Москва", самым дрянным из
существующих подвесных моторов, Петька раздобыл в деревне Жатвино, что
напротив Ляшской стрелки, точнее, просто-напросто украл.
Поступил так Петька не из жадности или озорства, а по зрелому
размышлению. Начни он спрашивать, искать, а то и сулить большие деньги -
его наверняка бы отметили и запомнили, а это никуда не годилось.
"Будьте незаметными, - внушал им не раз шеф Михаил, - такими, как
все. Мы не должны оставлять следов своим внешним видом, манерой поведения.
Только тогда работа может считаться выполненной на "отлично", если через
пять минут после вашего ухода никто не сумеет дать вашего более или менее
связного описания. А коль уж приходится оставлять по себе следы, делайте
это так, чтобы тому, кто вас запомнит, самому было невыгодно сообщать об
этом. Классический пример: дача взятки..."
Михаил никогда даже не заикался о возможном физическом устранении
свидетелей, но он-то, Петька, умеет слышать между слов. Надо было только
дождаться момента, поставить шефа перед необходимостью силовых шагов. Вот
Мишка поехал сейчас разбираться по крупному, и ничего, шеф одобрил.
У него, Петьки, тоже кое-что прихвачено с собой. Петька потрогал
непромокаемую сумку, где лежал тщательно вычищенный "шмайсер" и к нему
четыре длинных прямых рожка по тридцать тупорыленьких черноносеньких
патронов.
С шефом было все ясно. Не все, но... К примеру, что на самом деле
стоит за их поисками. Устранение неугодных. Ненужных. Кому-то помешавших.
Пусть шеф это делает не сам, пусть кто-то еще, кого пока ни он, Петька, ни
тезка-Мишка, ни Алик не знают, но что делается именно это - ясно как день.
Он, Петька, умеет прибавлять семь к пяти. Ему прекрасно помнится и
случай в Самаре, и случай в Кинешме, и случай в Питере. С Питером он
несколько сомневается, потому что тогда они с шефом прибыли только к самым
похоронам, но он же помнит, как шеф шел за гробом с цветами, и какое у шефа
было лицо. "В этот раз опоздал - в следующий успею", - читалось на этом
лице.
Смеркалось. Петька специально выбрал время ближе к ночи, чтобы
провернуть, что наметил, без особых хлопот и уйти.
Наметил он помочь шефу. Он знал того человека, которого сегодня
указал Михаил. Правда, он не знал, под каким именем тот здесь живет, но
сразу понял, о ком идет речь.
Человек этот был беглым. Или нелегалом, что-то одно из двух. В любом
случае, скрываться на Ляшском озере, на стрелке, мог только он. Огромного
роста, бородатый, лицо и руки все в шрамах. Петька слышал о нем от Славки
Лысого Ежика еще до своего счастливого знакомства с шефом Михаилом.
За мужиком со шрамами тянулась какая-то гигантская мокруха. Он служил
то ли киллером, то ли придворным палачом авторитета Казбека, и Ежик говорил
о нем шепотом и поминутно озираясь.
Славке Лысому Ежику это не помогло, его все равно пришили, а Петька
запомнил.
Петька подошел к стрелке по дуге сбоку, развернулся и малым ходом
потянул вдоль заросшего черемухой берега. Впереди виднелся причал с лодками
и водными велосипедами. На причале никого не было.
Всего-то делов. Найти здесь этого верзилу вряд ли будет трудно. Одна
очередь на весь рожок прямо из сумки. "Шмайсер" - надежная и простая
железка вроде нашего "АКМ", попроще только, фашистюги делать умели.
Бегом обратно. Если кто встретится - смотря по обстановке. Далеко -
пусть идет, близко, нос к носу - извини-подвинься, три рожка еще есть.
Зато будет что сказать шефу. Так и так, задание выполнено, вам ехать
незачем. Мы и сами с головой, три к восьми прибавить сумели. А что
шероховатости какие, так это с кем не бывает.
Шефа тоже пора ставить на место, хватит ему вилять.
Петька подогнал лодку по спокойной воде к самой оконечности плавучего
понтона, соединенного с высоким пирсом, заглушил мотор. Перебирая руками,
провел "Казанку" чуть подальше и замер, вслушиваясь.
На берегу раздавались голоса, но это было далеко. Комары звенели.
Больше ничего не было слышно.
Он сделал шаг на причал...
Словно отброшенная неведомой силой, "Казанка" вдруг резко сдала
назад, так что Петьке невольно пришлось прыгать. Одной ногой он попал на
доски, вторая окунулась в воду.
Он упал животом, съехал до половины. Сумка со "шмайсером" брякнулась
на настил.
Петька ловил ртом воздух, его глаза от ужаса вылезли из орбит. Руки
цеплялись за гладкие доски, не находя опоры.
Он съехал еще ниже. Его как будто тянуло в воду, кипящую у кромки
причала.
Вот уже только одна голова дергается на поверхности да побелевшие
пальцы намертво ухватились за край. Зажмурившись от нестерпимого страха и
боли, Петька хотел завизжать что было сил. У него ничего не вышло.
Две огромные лапищи, все в белых полосах и зигзагах шрамов вынырнули
рядом с Петькиной головой и утащили ее в глубину. Сорвавшиеся пальцы издали
звук прищепок, с которых срывают белье.
Поверхность возмутилась еще раз и успокоилась. Только круги
разбегались по ней. Ночная птица прочертила крылом воду.
Тогда вынырнул Павел. Он сделал это без малейшего шума и всплеска.
Так же бесшумно выпустил из легких воздух. Судя по раздувающимся ноздрям и
побагровевшему, хоть это было плохо видно в темноте, изуродованному лицу,
он сдерживал дыхание очень долго.
Одним движением подняв огромное гибкое тело на причал, Павел
огляделся. Он был во всегдашних тельняшке и джинсах, с которых сейчас
текло. Согнал воду с лица и бороды. Раскрыл молнию сумки, осмотрел
содержимое. Хмыкнул. Быстро соскользнул в воду, доплыл до отошедшей метров
на десять "Казанки", забрался в нее, осмотрел там.
Найденным топориком сделал несколько широких отверстий в днище и
стоял в погружающейся лодке, пока ее борта не сровнялись с поверхностью
воды. Тогда он доплыл до причала, вылез, стянул с себя одежду и выжал ее.
Шрамы на теле у него были ужасны.
Одевшись, Павел подхватил сумку с автоматом и, уходя, бросил
последний взгляд на место, где утонула "Казанка". Пузыри еще поднимались
там.
Он сплюнул в воду.
- Пока тебе везет, Геракл, - едва слышно пробормотал он. - Пока
везет.
Полная луна освещала окончательно успокоившуюся гладь. Павел вдруг
ощутил неодолимую потребность куда-то идти, бежать, искать кого-то. Кого?
Он еще раз сплюнул в воду и затопал по ступеням наверх.
Глава 19
По третьему варианту.
Она сидела в глубоком кресле, закрыв глаза. В сделавшемся таким
привычным кресле.
Различные аспекты этого третьего варианта она уже отрабатывала.
Вариант имел множество значений и оттенков, но впервые ей предлагалось не
что-то одно, а сразу все.
Заданный район местности.
Она попыталась представить себе живую картину, наподобие той, какую
видела сегодня в самолете на экране монитора, но у нее ничего не
получилось.
Вместо этого пришло из давних-давних времен воспоминание: они с папой
возвращаются от тети Кати из Новосибирска. Половину пути внизу были облака,
а потом их не стало. Полет в зимнюю ясную ночь. Провалы полной тьмы
чередуются с россыпями огней, но не обычных - игольчатыми точечками, а
странных - пятнышками. Папа объясняет, что это она видит освещенный круг
снега под каждым отдельным фонарем.
Третий вариант... Правда, он исключает живые объекты.
Елена Евгеньевна убрала тормоза и сняла все запреты, ив тот же миг
мир разлетелся и собрался вновь уже по иным законам.
В прежних испытаниях третий вариант означал, что надо сделать так,
чтобы пульсирующая прямая натянулась, оранжевое стало синим - и контрольная
лампочка перед ней погасла. Чтобы летящие черточки полетели обратно - и
кто-то позади нее докладывал: "Цель потеряна".
Она проделала все это и теперь.
Мигнула - и множество пересечений черточек распалось, черточки
разлетелись туда, откуда прилетели, и больше их не было. За черточками
следовали линии. За линиями - точечки и еще оставались спиральки.
- Босс, - донеслось до нее откуда-то издалека, - эффект пошел
нештатно. Захвачена Саратовская область.
- Продолжаем, - ответил в том же далеке голос Андрея Львовича. Он
показался ей напряженным.
- Сеть отмечает массовое отключение потребителей, отказы локационных
станций.
- Продолжаем.
- Станции слежения, космоаэронавигационные.
- Работаем, - говорит напряженный голос. Ей было жутко и до
невозможности здорово погружаться в этот новый мир. С точечками она все
поняла, их можно было запросто прогнать одним взмахом, как мошкару с кисеи.
А вот спиральки...
- Босс, сеть фиксирует одномоментное прекращение работы всех
двигателей внутреннего сгорания на площади в тысячу квадратных километров.
- Ого. Молодец, девчонка. Работаем.
Спиралек было мало, но они чрезвычайно привлекали ее. Елена
Евгеньевна вдруг поняла, что до каждой из них, только если по одной, она
вполне может дотронуться. Потянулась к ближайшей...
- Минуту двадцать назад прошел аварийный "останов" на всех шести
блоках Татищевской АЭС. Реакторы глушатся.
- Продолжаем, - рычит Андрей Львович.
- Идут повальные отключения ЛЭП. Босс, она подбирается к сети, сеть
не выдерживает, выпадают целые фрагменты. Будите ее, босс, еще минута, и
сеть не выдержит, мы теряем контроль!
- Босс, пошли данные из прилегающих областей...
Только что Елена Евгеньевна обнаружила огромную, словно паутина,
сеть, которая мерцала. Она была наброшена поверх всего. Края этой сети
уходили далеко за пределы видимости. Но сначала спиральки...
Ее грубо выдернули из увлекательного путешествия по новой стране.
Вокруг было все то же. Кресло, полутьма и запах приборов. Только голоса за
пультами звучали чуть взволнованней.
Она не обиделась. Теперь она всегда сможет туда вернуться.
Андрей Львович успокаивающе поглаживал ее по руке. На Елену
Евгеньевну навалилась слабость. Лоб оказался в испарине, под мышками и в
складках платья мокро.
- Держи вот это, старуха, - ласково сказал Андрей Львович, протягивая
кружку.
- Что здесь?
- Адская смесь. Бульон с молоком и коньяком.
- О, меня вытошнит!.. - Елена Евгеньевна-первая была готова появиться
на сцене, но Андрей Львович ее не пустил:
- Вытошнит - повторишь. Пей, ты за семь минут потеряла три с
половиной кило, тебе надо.
- Откуда ты знаешь, сколько я потеряла?
- Старуха, кресло-то с приборами, и весы там и все... соображай.
- А... - Ей ни до чего не стало дела. Хотелось спать. Она машинально
отхлебывала пойло.
- Отключись-ка на часок, - сказал Андрей Львович, отбирая кружку. -
Восстановись. Проснешься - поговорим.
Он сделал знак, и Елену Евгеньевну укрыли пледом. Она даже не успела
поблагодарить - заснула.
- Спи.
Затем Андрей Львович обратился к остальным, обступившим его или
продолжающим работать на терминалах:
- Ну-с, коллеги, а нам предстоит расхлебывать то дерьмо, в которое мы
уселись по уши. Ваши предложения? ...Елену Евгеньевну разбудила мягкая рука
на щеке.
- Поспала?
- Ой, Андрюшенька, хорошо поспала. - Она потянулась. - Только мокрая
вся, как мышь, и жрать жутко хочется. Где там адская смесь твоя? До донышка
выпью.
- Поговорим?
- А сперва переодеться нельзя? На мне нитки сухой нету.
- Потом. Сперва надо поговорить.
- Тогда поговорим, если надо. - Елена Евгеньевна вздохнула.
Ее собеседник добыл из своего кейса-компьютера уютно помещавшуюся там
фляжку с коньяком, стаканчики, налил Елене Евгеньевне и себе.
- Все равно надо ждать, пока ребята здесь все свернут, - пояснил он в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг