Это пришло к ней ниоткуда. Это не было похоже ни на далекий зовущий
голос, ни на близкий вкрадчивый шепот.
Елена Евгеньевна выпрямилась, телефонная трубка соскользнула с ее
колен, но она этого не заметила.
"Нужно. Нужно, нужно, нужно. Нужно идти, пора. Пора, нужно идти.
Пора, пора".
Главное, она прекрасно сознавала, что никто иной, а именно она сама
говорит себе это. Она никому не подчинялась, вот что было главное. Она все
поняла и действовала сама.
"Нужно, пора идти. Идти пора, нужно. Нужно, нужно".
Только три слова, вполне достаточно. Она сейчас выйдет и пойдет туда,
куда нужно. Потому что пора. Вот так.
Василь Василич-младший взял ее за руку и повел, но она и этого почти
не ощутила. Машина? Хорошо, только побыстрее. Нужно.
Перед ее глазами проносились улицы, огни, другие машины. Она мало что
замечала. Когда выехали из города, стало темнее. Не важно.
"Пора. Нужно. Она знает. Да".
Вот только жаль, что это совсем не похоже на ту синюю сумеречную
страну, где она бывала счастлива.
Глава 20
Грузный крупный мужчина вытер лоб с залысинами, отбросил платок.
Андрей Львович ждал.
- Все, - сказал мужчина. - Она уже едет, куда там ты ее... Этого
импульса ей хватит часа на два. Успеют твои довезти?
- Должны успеть. Спасибо, Роман.
Андрей Львович еще раз оглядел с любопытством Большую Приемную Залу
этого роскошного загородного дома. Бывать здесь ему еще не приходилось,
хотя он знал детали обстановки по докладам своих агентов и подробному
видеофильму, который его люди тайно сняли здесь, когда тот, кого он назвал
Романом, оборудовал эту Залу для приема гостей и клиентов.
Здесь было огромное количество зеркал. Они многократно отражали все,
что попадало в них, а также самих себя, из-за чего было трудно иметь
правильное представление о размерах залы и ее форме. Простенки, не занятые
зеркалами, затянуты бордовым и черным бархатом. На пятачке для посетителей
выложена пентаграмма. Потолок - перевернутое нагромождение багровых и
черных плит, готовых вот-вот обрушиться на вас.
Пока гость добирается по долгим узким переходам с ломаными
поворотами, его сопровождает голос невидимого хозяина, указывающий путь.
Едва слышно, но очень отчетливо звучит моцартовский "Реквием". Звуки льются
от каждой стены, и очень скоро начинает казаться, что эта музыка рождается
прямо внутри тебя...
Роман завел руку за подлокотник, включил яркий свет. Андрей Львович
поморщился, и он убавил.
- А хочешь, запущу тебе по полной программе? - насмешливо сказал он.
- Прибереги для дорогих гостей.
Роман поднялся со своего кресла, которое вернее было бы назвать
троном, и стал совсем не намного выше ростом. Короткие ноги.
- Можешь смеяться, но из кресла у меня лучше всего получается.
Поставил в этом месте просто потому, что мне так дизайнер спланировал, а
после проверил простой рамкой - точно, в этом месте энергетический узел.
Совпадение?
- Нет, - коротко сказал Андрей Львович.
Он приехал сюда и вытащил Романа из постели, когда получил сообщение,
что "Семнадцатый" операцию провалил. Группа нейтрализована, у двоих
серьезные повреждения позвоночника, "Семнадцатый" скончался на месте.
Тройка, ставшая четверкой, ушла. Подробностям верить было трудно.
Андрей Львович рассвирепел, повернул с половины дороги и приехал
сюда. Это было разумное решение, потому что если он хотел сохранить Елену
Евгеньевну и с нею весь проект "Антарес", то сделать это можно было только
не медля ни секунды и только таким путем, которому настало время.
Специалистов, подобных Роману, фирма Андрея Львовича проводила во
внутренней регистрации по файлу, имевшему негласное имя "Воспитатели".
Андрей Львович догадывался, что это дело тех же остряков. Он не очень бы
удивился, узнай, что его сотрудники называют всю фирму чем-нибудь вроде
"Детского сада".
Почти никто из в свое время выявленных и взятых на заметку
"воспитателей" не имел прямого отношения к фирме. Каждый из них жил своей
жизнью, вел свое дело, в иных случаях никак не связанное с даром, которым
обладал. Свою задачу Андрей Львович видел в выявлении таких аномалов,
определении их возможностей и последующем контроле. А также в создании в
дальнейшем таких условий, чтобы данный человек не мог отказать в просьбе,
буде он, Андрей Львович, с просьбой обратится.
Если высказывалось желание сотрудничать, пройти, например, тесты,
подвергнуться исследованиям, это всегда приветствовалось. Если нет - нет.
Их не трогали.
Но все они были известны, и при необходимости к их услугам прибегали.
Как сейчас.
Попасть в особняк Романа глухой ночью тоже, кстати, проблема, охрана
у него поставлена очень серьезно, и любой другой на месте Андрея Львовича в
лучшем случае проторчал бы внутри ворот, но не выходя из машины до того
часа, когда хозяин соизволит проснуться.
Но не Андрей Львович. Он слишком хорошо знал, какого рода и чьи
именно просьбы выполняет "воспитатель" Роман.
Поставить подпись на банковском авизо или под политическим
документом, любовной запиской или завещанием. Отдать приказ армейскому
соединению или шагнуть с высокого этажа в послушный свист расступающегося
воздуха.
Андрей Львович понимал, что в подобного рода задачах любая аппаратура
играет лишь вспомогательную роль. Требуются совершенно особые способности,
которые не заменишь ничем. Разговоры об "установках для зомбирования" и
страшных "психотронных пушках" так разговорами и останутся. Последнее слово
все равно было за людьми. Правда, очень редкими.
Андрей Львович непринужденно улыбнулся Роману.
Знать их всех, прикоснувшихся к тайным сверхзнаниям, использовать их
возможности, а также обеспечивать надежную защиту от них же для тех, кто в
такой защите нуждается, - одна из задач, стоящих перед организацией Андрея
Львовича.
- Ты по-прежнему не пользуешься нашими разработками? - спросил он. -
Напрасно. У нас есть очень интересные системы.
- И ты поделишься? - иронически усмехнулся Роман. - Не смеши,
Андрюша. Из-за вашего забора ничто выносу не подлежит.
- Отчего же. Не все, разумеется, но кое-чем даже похвастаю. Вот
навестил бы - взглянул.
- Ну нет. К вам попасть легко, выйти трудно. Привози сюда - покажешь.
Это прозвучало в тон сказанному Андреем Львовичем. Оба рассмеялись.
- Фотографию забери.
Роман протянул чуть смазанное фото, где Елена Евгеньевна, счастливо
улыбаясь, держала под руку Михаила. Они не знали, что их снимают. Это был
тот, первый день знакомства. Андрей Львович совсем не напрасно дал Роману
для работы по Елене Евгеньевне именно этот снимок.
До дверей существовала совсем короткая дорога: узкий коридорчик в
простых обоях, не то что для клиентов-просителей.
- Помогает? - Андрей Львович имел в виду антураж таинственных
переходов и скрытых телекамер, позволяющих Роману следить за вошедшими.
- А как же, - охотно отозвался тот. - Цена растет процентов на
восемь.
- У тебя же такса!
- Зато как охотно с денежкой расстаются. Мы не шаманы какие-нибудь,
это они все врут, что им денег брать нельзя. Берут! Но у меня - красиво...
- Налоги платишь?
- Скрываю доходы, Андрюшенька, как все.
Под шуточки вышли во дворик, Роман стал усаживать Андрея Львовича в
машину.
- Недоспал я из-за тебя, ну да Бог простит, - приговаривал Роман
добродушно. - А мужика этого ты не трогай.
Андрей Львович среагировал моментально.
- Объясни, - отрывисто бросил он из открытого окошка "Порша". -
Объясни что-нибудь, что сможешь. Прошу.
Большой лоб Романа взбугрился венами, глаза еще сильнее потемнели. Он
медленно покачал головой:
- Нет. Ничего я тебе объяснять не буду. Я еще пожить хочу. А ты,
Андрюша, если с ним связался, значит, все-таки настигло тебя за все твои
хлопоты, за любопытство твое неуемное. Додергал ты Бога за бороду. Езжай,
последний раз мы виделись.
И заковылял обратно в дом, переваливаясь плоскими ступнями.
Андрей Львович быстро окинул взглядом стоящих поодаль личных
телохранителей Романа. Все они были начеку.
- Едем, - сказал Василь Василичу. И позже, когда они оказались за
воротами: - Пора Роману кислород перекрывать. Развел клоповник, маг и
чародей. Как считаешь?
- Можно, - отозвался Василь Василич.
Глава 21
Почти упав в кресло в кабинете за столом. Роман стиснул лобастую
голову. Отнял руку, просунул под халат к сердцу, надеясь так унять его
страшное биение.
Прикосновение к кошмару, который на миг открылся ему, оказалось на
редкость болезненным и сильным. Пока работал с девушкой, он не испытывал
почти ничего, кроме обычного напряжения. После того как внушение удалось,
вышел из ее образа и уничтожил возникший в пространстве Залы кластер.
К созданию кластера, мыслеформы, возникающей при воспроизведении
образа человека, он всегда прибегал, когда требовалось особо сильное и
мгновенное внушение. Роман формировал нужный позыв в кластере, а затем
отсылал его в клиента.
Его кластеры были искусственными. Конечно, Роман пользовался
определенными техническими системами, и некоторые из них разрабатывались в
лабораториях фирмы Андрея Львовича, чему последний весьма бы удивился.
Промышленный шпионаж обладает особенностью проникать во все сферы
человеческой деятельности, даже связанные с запороговой психоэнергетикой.
Одной из таких систем был генератор микролептонного газа,
необходимого для построения кластера. Его схема обошлась Роману, помимо
круглой суммы, перелетевшей со счета на счет в свободной банковской зоне
Каймановых островов, в две услуги личного характера.
В результате оказанных услуг контрольный пакет акций
приватизированного большого рудоперерабатывающего комбината в Башкирии
перешел из одних рук в другие, а некий пункт таможенных правил был выброшен
из очередного принимаемого закона, и импортеры весьма популярного в народе
продукта еще полгода дышали спокойно, как и те немногие, к кому в конечном
счете стекались ручейки от их прибылей.
Позже данные о проведенных акциях и их последствиях, разумеется,
легли в досье на Романа, которое скрупулезно набиралось соответствующей
службой Андрея Львовича, но до всей подоплеки, включающей в себя
оборудование Залы МЛ-генератором, там так и не доискались.
Сейчас Роман старался унять разошедшееся не на шутку сердце.
Его словно окатило тьмой и страхом, стоило лишь на мгновение впустить
в себя поток, исходящий от изображения приятного светловолосого мужчины.
"Что бы от меня осталось, откройся я совсем?"
Кроме самого себя, Роману были известны еще четверо на территории
России, обладающие его уровнем восприятия и воздействия. С одним из них,
жившим в Южной Сибири, у него сложились теплые, почти доверительные
отношения, насколько это вообще возможно в их среде.
"В Омске сейчас половина восьмого утра. Ничего, пусть тоже поднимется
пораньше. Надо поговорить. Неужели это то, чего все мы всегда боялись? О
чем не говорили вслух? Говорить об этом считалось дурным тоном. Неужели оно
все-таки пришло?.."
Глава 22
... - Перекрыть кислород ему давно пора, - повторил Василь Василич и
поглядел в зеркальце назад. - Да только голыми руками тоби цего карпа нэ
зробыты.
- Сазана, - поправил Андрей Львович, улыбнувшись. - А ты бы смог?
- Та мы ж усих сазанов карпами клычим! - И по-русски: - Один бы не
взял. Ваш Вадик уж на что был парнишка умелый - и то... Против твоих,
Андрей Львович, пациентов армия нужна.
- Прямо-таки целая армия?
- Целая не целая... Может, батальоном бы обошлись, а может, и дивизии
бы не хватило - смотря кого брать. Но, в общем, армейские части.
- Почему это?
- А потому, что по армейским бы они не попали.
- То есть как? - совсем всерьез не понял Андрей Львович.
- Ну как же. - Хитрый глаз в зеркале. - Они все больше по чему бьют?
Я так понимаю, по мозгам. Вот армии бы... и не попали.
- А... - До Андрея Львовича дошло, он принужденно рассмеялся. -
Понятно. Старо, Василь Василич. Извини, но шутка сия позеленела от времени.
Да и чтобы по мозгам получить - на это их у нашей армии всегда хватало. А
подопечные мои - они снайперы. Мухе... нос, понимаешь, за версту отстрелят,
она и не догадается. -
Андрей Львович поймал себя на том, что болтает. - Ты куда меня
везешь?
- Куда раньше ехали. На "Ближнюю". По-сталински дачку-то назвали.
- А я думал - не сказал.
- А вы и не говорили ничего, я сам догадался. Андрей Львович только
головой покачал.
Глава 23
Обходить посты ГАИ пешим ходом придумал Гоша. "Альфа-Ромео" ставилась
к обочине, они вчетвером принимали вид грибников у края посадки или просто
шли бровкой. Проходили по другую сторону поста метров пятьсот, а там,
улучив момент, когда машин близко не шло, Гоша переносил их белую красавицу
прямо к ногам.
Движение к полудню росло, Михаил нервничал.
- Дураки и дороги, - задумчиво проговорил Павел, когда им в четвертый
раз удался их маневр. - Все-таки, Братка, как ни крути, а удирать - дело
прежде всего нудное. Ни тебе приключений, ни чего-нибудь этакого.
- Типун тебе на язык, - сказал мрачный Гоша.
Его мрачность объяснялась тем, что открылось одно важное
обстоятельство. Где-то за пятидесятым километром он пожелал достать себе
очередные "граммчики", и у него ничего не получилось.
Он не мог сосредоточиться, вспомнить, ясно представить, откуда он их
берет. Вместо точно определимых в пространстве и окружении витрин ему
чудились какие-то абстрактные, наплывающие друг на дружку картины "вообще",
и это оказалось совсем не то.
Гоша страшно перепугался, что дар иссяк, и сейчас же произвел
эксперимент: переместил из кармана куртки завалявшуюся там зажигалку - она
послушно брякнула о подголовник перед Гошей и свалилась ему на колени.
Тогда Гоша помрачнел. Его дар, оказывается, имел ограничение по
расстоянию. Для Гоши необязательно было видеть предмет в самый момент
перемещения, но хотя бы раз до того; так, например, Гоша набрал свой
арсенал в квартире, когда ждал там один.
А теперь, значит, его увезли в места, где он ничего не знает, а до
известных материальных благ стало не дотянуться. Чего тут увидишь? Елки
вдоль дороги? Кому от них толк? Гоша надулся и стал выдумывать подходящий
ультиматум:
- Братка, правду говорят, что в Англии фотокарточку на водительское
удостоверение не клеят?
- Правда. Посягательство на права человека. И в Ирландии, кажется,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг