Выражения на строгом лице крепыша сменяли друг друга. Вежливое
внимание, недоумение, озабоченность, стремление вспомнить, облегчение, что
вспомнил, улыбка.
- Безусловно, Михаил Александрович, доброе утро, прошу вас.
Крепыш повернулся к своему бюро и вновь застыл, словно в том же
недоумении. Михаил представил себе повторяющуюся череду выражений его лица.
Портье, встрепенувшись, выдвинул ящичек, достал посылку, подал Михаилу на
подносике.
Перевязанная ленточкой цветная коробочка, размером с пару пачек
сигарет. В таких принято делать маленькие подарки женщинам.
- Не желаете посетить наш ресторан с баром? Он уже работает. Очень
уютно, прекрасная кухня. Только для проживающих, но для вас, Михаил
Александрович, мы с удовольствием сделаем исключение.
- Я спешу. - Михаил небрежно сунул коробочку в карман.
"Все-таки, как она сюда попала? Как конкретно это получается всякий
раз? Кто-то принес и оставил? Вместе с информацией о ней в башке этого
кретина, который так тужился, пока "вспоминал". Я, кстати, мог обратиться
прямо к швейцару, и тогда "вспомнил" бы он. Что бы с нею сталось, не
пожелай я заехать именно сюда? Передумай возле самой двери? Растворилась бы
в воздухе? Вообще не появлялась? Бесполезные вопросы".
Он величественно кивнул крепышу. Пропуская его, швейцар шумно втянул
носом воздух.
"Проверяет, не пахнет ли от меня каким-нибудь цветочным сладким
одеколоном. Неужели я похож на голубого?"
Перекусывали они с Аликом в демократическом бистро. Коробочка
оказалась с суммой, которую Михаил, привыкший переводить деньги на степень
сложности задания и времени, необходимого для работы, определил как среднюю
и непродолжительную.
Значит все случится очень быстро.
Алику на новые чехлы тоже перепало, и он поглощал третью сосиску с
кетчупом, преданно поглядывая на Михаила.
Они добрались до места назначения к вечеру.
- Ищи Советскую улицу, - сказал Михаил.
- Спорю - самая длинная. Или центральная. Короче, или вдоль, или
поперек.
- С чего это ты решил? - сказал Михаил, сам думавший так же. Но пусть
выскажется Алик.
- Да что я, городишки такие не знаю? Уж навидался. Тут либо так, либо
этак. Лукич каменный либо чугунный посередке с кепкой, а вдоль него
обязательно которая-нибудь да она... О! Она! Какой нам нужен?
- Двенадцать А.
Отделение Промстройбанка города Видово помещалось в здании,
построенном силами военнопленных вермахта полвека назад. Такую архитектуру
ни с чем не спутаешь. Оно имело два этажа, синий цвет стен и белые колонны,
между которыми потел толстый из-за бронежилета сержант с коротким
"Калашниковым" на боку.
Наибольшей из возможных глупостей было бы завалиться сейчас прямо в
кабинет к Боровскому под любым, самым благим и невинным предлогом, ведь все
случится быстро и нового человека обязательно вспомнят. Глупостью было даже
проезжать рядом на "Турбо" с московскими номерами, и Михаил посетовал на
себя за это.
Недостатком "информацией" - обыкновенной являлось то, что она давала
адресные и анкетные данные, могла, как в случае с Боровским, нарисовать
планы подъездов и проходов, дать, наконец, примерный распорядок дня
объекта, сообщить о родственниках и близких знакомых, дать еще что-нибудь,
но вот внешнего вида, портрета - нет.
У Михаила не было фотографии, позволившей бы попросту подойти к
человеку на улице, спросить дорогу или извиниться, отдавив ему ногу в
толпе.
Впрочем, он имеет несколько вариантов, продуманных заранее,
применительных практически к любому случаю.
Они взялись за дело с двух сторон.
Высадив Михаила у "Гор. гостиницы" - так именовалось это учреждение
на стеклянной "доске" при входе, - Алик отправился в центр, благо это было
метров восемьсот, на рынок, где, как известно, продается и покупается все.
Алик знал, как спрашивать, а о чем и о ком, Михаил его проинструктировал.
При упоминании банка Алик взглянул с новым интересом. Можно было
угадать направление его мыслей.
Внешне гостиница имела точно такой же вид, как здание отделения
банка, только без часового при входе. Михаил подумал, что опять промахнулся
и лучше бы ему было идти на почтамт, но внутри не оказалось никого, кроме
одинокой девушки за стеклянным барьером. Это несколько меняло дело.
- Нельзя ли у вас попросить книгу городских телефонов?
Равнодушие девицы было до такой степени наигранным, что он даже
вздохнул. Про себя.
- Вам по городу?
- А что, есть еще и по району?
- Конечно. Но в ней только государственные, а вам, должно быть,
частные нужны?
- Тогда, конечно, давайте по городу. Где у вас?..
Она, безусловно, очень хотела бы, здоровая пухленькая провинциалочка,
подслушать разговор стильного парня, явно не из ее вдоль и поперек
перепробованного Видова. Но Михаил отошел к аппарату у двери.
В городской телефонной книге он быстро отыскал телефон частной
квартиры © 14 в доме 5а по улице Правды и добавил его, мысленно повторяя, к
огненным строчкам. Добавил и еще один, из квартиры того же дома.
Собственно, в последнем случае ему нужна была только фамилия.
Отозвались сочным баритоном.
- Слушаю вас внимательно.
Звук был так силен, что пришлось, делая вид, что поправляет трубку,
заткнуть пальцем окошечко наушника. В микрофон Михаил усиленно сопел.
- Боровский слушает, говорите, - предложил баритон тоном выше.
Тогда Михаил, негромко, чтобы не донеслось до гостиничной толстушки,
сказал с прибалтийским акцентом:
- До-прый день. Мне пош-жалуйста госпош-жу Иннгу Калявиене. Или я
ошип-бся?
- Ошиблись. X... знает что, - сказал заместитель управляющего
отделением банка Боровский, и Михаил услышал это, пока трубка на той
стороне летела на рычаг, - спокойно отдохнуть не дают, козлы какие-то...
- Спасибо, Николай Степанович, с удовольствием расположусь у вас, -
сказал Михаил в короткие гудки.
Когда он возвращал книгу, одинокая девушка за барьером вздохнула
совсем не про себя.
С Аликом столкнулся нос к носу прямо на выходе, не пришлось даже
ждать.
- Значит, так, - затрещал Алик, - я все выяснил, Боровских в городе
три семьи, остальные по деревням в округе. Первый, самый главный, и который
как раз нужен - Боровский Аркадий Сергеич, был директором РАЙ ПО, теперь в
банке управляющим. Я на всякий случай и про других. Второй, Василий
Сергеич, брат, раньше был директором совхоза, теперь в АТП, тоже директор.
Третий...
- Да не тараторь ты. Машина где?
- Вон стоит, далеко, как положено.
- Хорошенькое далеко, если - вон.
- А тут все так.
- Поехали куда-нибудь, мне надо переодеться. Потом высадишь меня
поближе к улице Правды, а сам отправляйся искать хату нам и машине на
несколько дней, понятно?
- Понятно. Поехали, но куда-нибудь переодеться - это лучше всего за
город. Три минуты. Вот только где тут гаишники обычно тормозят, я не
успел...
В джинсовочке, с сумочкой через плечо, в простеньких кроссовочках
Михаил звонил в дверь 14-й квартиры по улице Правды, 5а. От него изрядно
попахивало спиртным.
Открыл ему обладатель сочного баритона собственной персоной, а не
жена, о чем можно было беспокоиться. Ведь замуправляющего сегодня отдыхал,
мог на звонок и не выйти. От него тоже попахивало спиртным.
- Вам кого, молодой человек?
- А это... а мне... а чего, Федоровы не здесь живут?
- Нет, молодой человек, ошибся.
- А... я извиняюсь... а это разве не двадцать четвертая квартира?
- Нет, молодой человек, двадцать четвертая - в следующий подъезд,
Федоровы как раз там. А эта - четырнадцатая.
- Э! Ну, я извиняюсь. Ошибся, прошу прощения. Бывает, я извиняюсь.
Дверь скрывает от Михаила мужчину лет шестидесяти, с брюхом из-под
растянутой тенниски и в очках в толстой оправе.
Они увидели друг друга, Михаил и этот грузный мужчина, который теперь
обречен. Боровскому Аркадию Сергеевичу осталось жить дней десять, а то и
меньше, потому что "информашки" определяют только самые крайние сроки.
Не только истинной, скрытой от всех и вся, но и самой конкретной,
земной и обыденной причины смерти, неотвратимо ожидающей Боровского в
ближайшие дни, Михаил не знал, как и всех кто был до него.
Чтобы существование Боровского прервалось, хочет ОНА - Сила, которой
Михаил безрадостно, но покорно повинуется вот уже без малого пять лет.
Глава 2
- Небось думаешь, мы по банку прибыли ударить? - сказал Михаил, когда
они подъехали к домику, где им согласились сдать половину на несколько
дней.
Алик уклончиво подвигал плечами.
- Признавайся, признавайся. - Михаил был настроен дружелюбно.
- Не знаю я, шеф, ой, Михаил. Мы с вами во всяких делах бывали. И
всегда было... непонятно. Мы едем, мы ищем, мы находим. И больше ничего.
Уходим обратно на базу, уезжаем домой то есть. Нет, вы не подумайте, что я
чем недоволен или что... Только странно как-то.
"Еще бы тебе не странно, - подумал Михаил. - Тебе и всем вам".
- Нет, я понимаю, если у вас, например, везде кто-то еще есть...
- Может быть, и так, - сказал Михаил, - может быть, и есть. А вот
кое-где, например, на базе - дома то есть - у меня вполне может кое-кого и
не быть. Например...
Он упер палец в грудь Алика. Тот нервно облизал губы.
- Понятно. Разрешите выполнять?
- Договорись с хозяйкой насчет молока, выполняла. Неизвестно еще,
сколько нам тут жить.
В маленьком кособоком домишке с садом над тихой речкой Ужой им
пришлось прожить всего два дня.
Глава 3
К кладбищу вели двести метров специально отведенного от шоссе
асфальта. Сейчас по ним двигались два автобуса, открытый грузовик с гробом
и так много легковых автомобилей, что хвост колонны еще съезжал с шоссе, а
головной автобус уже докатил до первых могил.
В ярком солнце тень от громадных берез и лип покрывала только вершину
холма. Могильные ограды расползлись по склонам вниз к оврагу и к реке,
невидимой отсюда, с бетонки.
- Тьфу, - сказал один из двоих возле джипа "Турбо" на обочине
шоссе, - я думал: "Главное! Главное городское!" - а тут так, пупочка.
Второй молча глядел на процессию и только хмыкнул, когда там
нестройно грянул оркестр.
- Чего мы ждем-то?
Первый был одет в обтягивающий спортивный костюм, на руках тонкие
кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Старший коротко взглянул на него.
Тот было притих, но сейчас же отвлекся на проходящих мимо девушек в ярких
майках и джинсах.
- Куда путь держим, девчата?
- А куда и вы - на кладбище.
- Не надо так шутить. Кого там хоронят?
- А тебе, московскому, не все равно?
- Почему ты... а, по номерам. Так ведь я их как прилепил, так и
скину. Я, может, самый главный рэкетир.
- Уймись, - бросил старший. Молодому не терпелось.
- Все-таки, кого ж там в мать-сыру кладут-то?
- Банкира нашего самого главного, - ответила высокая полная блондинка
с горячими глазами.
- Угу, понятно, теперь мода такая - банкиров стрелять.
- Сам помер. Говорят, взял - да и подавился за обедом. Костью. Вот
как бывает.
- Ну, это врут, - уверенно сказал бойкий. - Банкиры у нас так просто
сами не помирают. Хороший был человек?
- А я с ним на машинах не каталась, - сказала смелая блондинка, зорко
стреляя глазами на старшего. - Колдун, говорят, был, умел кровь
заговаривать и любовь ворожить. Мог и сглазить кого, если бы захотел.
- Небось врешь.
- Нужно мне врать-то.
- У него и дед такой был, - сказала вдруг маленькая и
меланхоличная. - Боровские - они все такие.
- Ой уж и все.
- Люди просто так не скажут, - быстро вставила блондинка,
почувствовав, что теряет инициативу.
- Про всех не знаю, - сказала меланхоличная, - а этот точно был. У
него и в РАЙ ПО все по струночке ходили, потому что знали: чуть что - ни
выговоров, ни лишений никаких, а - сглаз. Маньку Дробышеву приворожил да и
сглазил, она в Уже утопилась.
- Да про кого такого не скажут, если девушка... того, неуступчивая. А
вот...
- Это ты прав, - вмешался старший, высокий и светловолосый. - Все,
перекурили, едем дальше.
Его спутник, моментально прервав разговор, юркнул в машину, второй
сел рядом. "Турбо" взревел, выбросил клуб сизого дыма и умчался, обогнув
девушек.
- Даже не попрощался, - сказала подруга блондинки. - Хам.
- Как у них машина называется - "Блейзер"? - скучным голосом
поинтересовалась третья.
- "Мицубиси-Танжера", - важно и неправильно сказала блондинка. - У
моего любовника такой. - И оглядела остальных сверху вниз, что ей, при ее
росте, было нетрудно.
В это время оркестр грянул во второй раз - гроб опускали в могилу.
Донесся вой плакальщиц, ему вторил грачиный крик над полем по ту сторону
шоссе.
Подруги пошли своей дорогой, и только большая блондинка, щурясь от
солнца, смотрела на толпу, запрудившую почти четверть кладбища, совсем
забыв о солнцезащитных очках, сдвинутых на лоб.
- Теперь понял? - спросил Михаил в машине.
- Теперь понял, - отвечал Алик, пригнувшийся к рулю. Он жал по
пустынному участку.
- Ну и что ты по этому поводу думаешь?
- Да ничего особенного. Что тут думать. Все ясно.
все ясно и ничего особенного
"Мне бы так", - подумал Михаил.
Глава 4
В придорожном кафе Михаил сразу взял себе бутылку коньяку. Кафе -
слишком громкое название для двух составленных вместе строительных
вагончиков.
- Не нравятся мне эти рыла, - тихо заметил Алик. Он жевал цыпленка и
глядел в окно, забранное узорной решеткой в виде сердечек, но говорил о
компании четырех амбалов в углу. Столик компании был уставлен пивом.
Красовались две бутылки хорошей водки. Пустые.
Амбалы обратили на них внимание, едва они вошли.
- Легковые стоят какие рядом? - спросил Михаил, цедя коньяк и тоже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг