Мужик в белой рубашке поднялся наконец с обрубка бревна, на котором
слушал жаворонков, и продолжил подъем. Он был уже шагах в двадцати. Почти
одних с Павлом лет, чуть моложе. Светлые рассыпчатые волосы, широкий ясный
лоб. Павел бесшумно положил автомат, приготовился. Тот шел, ничего не
подозревая. Он был похож на... Он был... Он...
Две огромные руки вылетели из стены сплошного кустарника сбоку
дороги, дернули Михаила к себе, вцепились в горло.
Его мгновенная реакция - назад, за пояс к пистолету - была пресечена
мимолетным движением. Два кратчайших удара по бицепсам, и руки повисли
плетьми.
Ручищи, душившие его, были перевиты мышцами и покрыты шрамами. Перед
лицом Михаила вздрагивали тонкие ветки и листья, за ними горели яростные
глаза.
Он попытался упасть навзничь, но даже когда совсем отнял ноги от
земли, положение не изменилось. Он висел, как в стальной удавке. Сознание
стало меркнуть, из пережатого горла рвался стон.
Не выходя из своего убежища, Павел потянул обмякшее тело на себя.
Уложил у ног, несколькими движениями заровнял проделанное в стене веток и
стеблей отверстие. На дороге больше никто не показывался.
Павел перевернул захваченного, приложив два пальца к шее, нашел пульс
сонной артерии. Ухмыльнулся, взъерошив лежащему волосы. Похлопал по щеке,
дернул за ухо. Скрытая под бородой, по изуродованному лицу разъехалась
улыбка.
- Давай, давай, пора, слышишь? Мы уже за перевалом. Сейчас "вертушки"
прилетят, нас снимут.
Михаил сфокусировал взгляд на косматой, нечесаной бороде, шапке
волос.
- Ну? - сказал Павел. - Узнал, что ли?
- О!.. - Михаил приподнялся на локте. - Ты?
- Трудно узнать, да? Страшноватое зрелище? Не пугайся, я уже привык,
и окружающие более-менее привыкли. Но на свежего человека действует.
- Ты. Здравствуй. - Михаил потер горло, сел. - Зачем же это оказался
именно ты? Зачем? Что ж, ОНА совсем меня за живого не считает? Почему -
ты?!
Михаил затряс головой.
- Погоди, погоди. Я тебя слишком сильно, нет? Вроде не мог, я тебя
сразу узнал... Эй, ты как? Какая такая - она?
Всплеск Михаила унялся так же быстро, как и начался.
- Я в порядке. Здравствуй, Батя.
- Вот и хорошо, что в порядке. Здравствуй, Братка. Подымайся да пошли
ко мне в гости.
Михаилу совсем не хотелось идти в гости к Павлу. К Бате. К командиру
их спецгруппы, из которой только они двое в живых и остались. К тому,
который не сосчитаешь сколько раз выручал его. Братку, в чужих горах и
коварных затаившихся кишлаках.
К еще одному из тех, кому пришла весточка от НЕЕ.
Он почувствовал, как кружится голова, уплывает голос Бати. Вспомнил о
пистолете, вытащил из-за пояса, передернул, приставил к виску, нажал...
Не успел. Покатился в траву. Полежал, перевернулся, встал на
четвереньки, вытрясая звон оплеухи из ушей.
Павел стоял над ним, держа в лапе "ПМ", как ненастоящий. Второй
пятерней задумчиво почесывал в бороде. Автомат в свисающей тряпке был у
него под мышкой.
- Да, Братка, ты стал форменный псих, - сказал задумчиво. - И
вдобавок всю сноровку растерял. Кто ж оружие невзведенным держит? Какой от
него прок, от невзведенного? Все равно как от незаряженного. Забыл, Братка,
все. Не пойму я что-то. То ли ты меня прибыл грохнуть, то ли сам на моих
глазах стрельнуться. Как помню, никогда с тобой такого не бывало. Всегда
был очень уравновешенный и разумный мальчик. Что-то с тобой случилось. -
Павел, как это имелось у него в привычке, говорил, будто рассуждая сам с
собой. - Но что? Просто так люди не стреляются. Идем-ка, Братка, идем ко
мне. Там сядем, на все плюнем, и ты мне свое расскажешь. Добро?
- Добро. - Михаилу вдруг до страшного зуда захотелось все рассказать.
"Он поймет, - думал Михаил. - Единственный, кто может меня понять и
поверить - это он. Батя. Паша. Пашка Геракл. Ведь искал я тебя, искал, да
не нашел. Вновь поступаю в твое распоряжение, командир".
И кажется, даже ОНА отступила.
Глава 30
- Значит, ты со всем этим живешь... сколько?
- Пять лет.
- И никому?
- Кому? Кто поверит и кому это надо? С женой из-за этого... да и
говорить такое даже жене... Ты-то мне веришь, Батя? Когда я тебе врал?
- А ты не того, уверен, что не трехнулся, с нарезки не съехал?
Михаил безнадежно махнул рукой.
- Если бы. Я ж говорю - сплошные вещественные подтверждения. Одно за
другим.
Сидели в сторожке Павла, за столом. Сегодня Павел был более-менее
свободен от своих обязанностей, потому что на месте пребывали и начальник,
и сестра-хозяйка.
Стояла сковорода с грибами, была разложена рыба. "Колосовики, -
пояснил Павел о грибах, - первые летние. Мы тут в основном на подножном
корму, привыкли". Банка баклажанной икры и литровая банка самогона. -
"Запасы с зимы".
- Каждый из нас имеет свой скелет в шкафу, - сказал Павел. - Давай,
Братка, еще выпьем, давно мне ни с кем так душевно не сиделось.
- Ни с кем или - не с кем?
- Да считай, что не с кем. Я в бегах, Братка, такие дела. Почему -
долгая история. И пути мне назад нет.
- Я знаю, - сказал Михаил.
- ОНА сказала?
- ОНА. Причин не называла, так - в бегах, и только. Батя, - спросил
он осторожно, - откуда... это все? Что с тобой было, что ты так разукрашен?
Несчастный случай?
Павел слил себе в стакан остатки, выпил. Шагнул в угол, поднял
половицу, появилась еще банка, полная.
- И несчастный случай тоже, Братка, несчастный случай тоже. У меня
после восемьдесят восьмого вся жизнь как несчастный случай. Не будем обо
мне, это неинтересно. Скажи мне такую вещь, Братка, многих ли ты, как меня
собираешься, препроводил?
Михаил невольно поежился, но с Батей можно было только так, прямо,
открыто, без скидок на лирику.
- Не знаю, не считал. Полсотни, наверное, чуть больше.
- Так, это за пять лет. По человеку в месяц в среднем. В промежутках
что делал? Водку пьянствовал?
- В промежутках... не знаю. Ждал. Просто жил как-то. С искренним
недоумением он подумал, что не помнит никаких промежутков. Для него они не
существовали. В памяти отложилось только время, когда работал по ЕЕ
приказу. Искал, выслеживал, разрабатывал подходы, настигал.
- И в огороде бузина, и в Киеве тетка, - тяжело сказал Павел и опять
выпил, не морщась, огненный самогон. - Скажи, Братка, следующую вещь. Не
узнавал ли ты о своих крестниках подробнее - кто такой, откуда, чем
знаменит или интересен, короче, с какого пороху эта ОНА вздумала твой глаз
на человечка положить?
- Я уже говорил о случае с авиакатастрофами. Тот человек. И с
другими, должно быть, то же самое. И с... А так
это не входит в мою задачу. Я должен найти, встретиться. Иногда
проследить, как оно все вышло.
- Про самолеты похоже на большой звон.
- ОНА заранее назвала число, и число совпало.
- Предположим, хотя... Я другое имею: ты сам о них, всех этих людях,
узнавал что-нибудь, кроме того, что ОНА соизволила тебе повелеть? Да или
нет?
Павел вел разговор так, что Михаилу стало ясно: у Бати появилась
какая-то своя дальняя мысль. Он всегда становился таким, готовясь выдать
что-то новенькое, Михаил помнил.
Вся тяжесть ушла из его сердца. Сняли камень с груди. Пусть теперь
снова решать не ему, покоренному, но и не ЕЙ, ненавистной. И вообще - эта
неожиданная встреча, через столько лет. И самогон у Пашки чистый, хороший.
Михаил поднял свой стакан.
- Еще раз со свиданьицем. - Выпил. - Пожалуйста, если тебе подходит.
Неделю назад у меня был клиент. Боровский некто. Управляющий или зам
какого-то там отделения, какого-то банка. Тамошний народ божится, что
большой был колдун, насылал чуму, мор и глад, а также умел сделать
несчастную любовь для несговорчивых девочек. А помер - подавившись.
- Далеко он был?
- Не очень. От тебя... - Михаил повертел головой, ориентируясь, - вон
в ту сторону. Километров пятьсот.
- Ага. - Павел закусил бороду. - Колдун, говоришь, известный.
- У нас что ни банкир, то колдун. Ерунда это.
- Погоди, Братка, погоди. Говори еще вещь: имеются ли у тебя сейчас в
работе другие клиенты? Ты что-то упоминал...
- Ну... имеются. Один не выясненный пока и женщина одна. Красивая и
хорошая.
Михаил вспомнил об Елене Евгеньевне и загрустил. Никогда не пройти им
вместе по синей траве к холмам вдали.
- Я так понимаю, с девочкой у вас была любовь?
- Очень ты въедливый, Паша, - с трудом ворочая языком, сказал
Михаил. - Бесцеремонный. Это нехорошо, я не заслужил. Мне и так плохо.
- Всем нам не очень-то. - Павел зачем-то поглядел на часы. - А мне ты
сколько еще отмерил? Сколько ОНА обычно дает?
- По-разному, не знаю. Бывает - дни, бывает - недели... Мало. Паш,
Бать, я убийца? На войне... да и когда это было-то. И другое там, сам
знаешь. Этого черта, Мишку, на разборки благословил, скольких он там...
Михаилу было очень-очень грустно. Хотелось уткнуться во что-нибудь
теплое и мягкое. Может быть, всплакнуть от горя. Крепкий какой самогон у
Пашки, подумайте.
- Ты дурак, - отчего-то весело сказал Павел. - Причем уже косой
дурак. А убийца сейчас явится собственной персоной. Я пойду встречу, чтоб
дров не наломал. Жахни еще и спи. Проспишься - поговорим, есть у меня
сумасшедшая идейка.
- Это я уже... уже понял, - пробормотал Михаил. Что это с ним,
неужели так расслабился? Поводок в других руках, вот и все.
Мягкие волны накрыли и понесли его.
Глава 31
Худому щуплому парню недавно исполнилось двадцать лет, но выглядел он
подростком. В половине третьего ночи он вошел в подъезд девятиэтажного
кирпичного дома, имея при себе пластиковый пакет с не очень объемным
грузом. Прежде чем войти, внимательно огляделся.
Не прибегая к лифту, поднялся на пятый этаж. Ноги в мягких кроссовках
ступали бесшумно.
Парень нашел нужную ему дверь и принялся за работу. Он торопился, но
это ничуть не сказывалось на аккуратности его движений.
К ручке двери он мертвой петлей привязал кусок лески 0,5. Она была
достаточно прочной, но и незаметной. Другой конец, сложенный в виде удавки,
накинул на ручку противоположной двери. От натянувшейся струны отвел
отдельную нить, пристроив ее так, что как только натяжение ослабнет или,
наоборот, резко усилится, она выдернет то, что сейчас будет держать.
Чеку от взрывателя моментального действия.
Он осторожно поместил трубку взрывателя в центр связки из пяти
двухсотграммовых тротиловых шашек, похожих на куски хозяйственного мыла,
завернутые в коричневую крафт-бумагу. Расправил пакет, куда мина была
упакована.
Пакет стоял вплотную к двери, номер которой ему назвал один знакомый.
Им же был передан пакет с миной и отдельно взрыватель. И деньги, половина.
В ответ на возмущение парня, которого знакомый, как и все остальные,
впрочем, называл Иглой, ему было сказано, что времена изменились, и деньги
даются теперь двумя частями - до и после.
"Ты не в психушке, тебя не обманут", - сказал знакомый.
Иглу охватил нехороший холод при упоминании этого лечебного
учреждения, и он больше не возражал.
Учить Иглу, как делать дело, было лишним. Знакомому, к которому, в
свою очередь, обратились через другого знакомого хоть и приезжие, но очень
солидные люди, профессиональные качества Иглы были хорошо известны.
Игла откинул челку. Если ее помыть, она имела бы темно-русый цвет.
Оставалось последнее, самое ответственное движение - зацепить за ушко
заранее привязанный к леске рыболовный крючок. Игла всегда пользовался этим
приспособлением. Он его изобрел сам и очень гордился. Просто, надежно и
гораздо безопаснее, чем вязать узлы в таком рискованном месте.
Он предпочитал простую механику любым электрическим, а тем более
радиоприспособлениям.
Двумя пальцами в обкусанных заусеницах он зажал крючок с незаметно
тянущейся за ним тугой нитью и тщательно прицелился.
В затылок ему уперлось твердое дуло, и в тот же миг сильный рывок
отбросил от пакета со снаряженным зарядом. Игла машинально закрылся, ожидая
удара. Однако его не последовало. Сквозь пальцы он увидел не милицию в
форме и не омоновцев в их камуфле, а двоих парней - один в "варенке",
другой и вовсе в легкой рубашечке и цивильных брюках.
"Вареный", держа его на мушке, приложил палец к губам. Игла всем
своим видом показал, что шума поднимать не собирается. У него лихорадочно
пронеслись возможные варианты ситуации, и он понял, что с ним происходит не
обыкновенное взятие с поличным.
Второй аккуратно разбирал сооруженное взрывное устройство. Первым
делом он изъял из пакета взрыватель, скусил миниатюрными щипчиками и убрал
леску с ручек дверей.
Он тоже работал бесшумно.
- Тебя внизу ждут? - очень негромко спросил "вареный".
Игла помотал челкой. Его ждали далеко отсюда.
- А где?
- Я покажу, - в горле оказался комок, его пришлось проглотить.
- Кто заказывал, знаешь?
- Н-нет. На меня через Костыля вышли. Неделю назад еще.
Он не собирался никого выдавать. Знакомый, которого звали совсем не
Костыль, разговаривал с Иглой вчера вечером, вчера же и передал пакет. А
Костыль как раз неделю назад и сгинул в неизвестном направлении. Говорили,
что сел в электричку в сторону Икши, где имел домик, но ни туда не доехал,
ни назад не вернулся.
- Кого делаешь, сказали?
- Нет. - Игла вновь потряс немытыми патлами. - Только адрес, вот.
- Что ж ты целое кило натащил, этак полдома на воздух поднимешь.
- Я не знаю. Мне что дали. Костыль дал. Не убивайте меня, дяденьки, я
вас на него, на суку, выведу.
Игла уже дважды похожим приемом вылезал сухим из воды. Ему бы лишь на
улице очутиться, а там он им себя покажет. На пацана-малолетку наручники
надевать не станут.
Послышались легкие шаги на лестнице снизу, и появился третий.
- Что тут у вас? Вниз давайте.
Его взяли за локти, и он подчинился притворно покоряясь. Пока все
складывалось неплохо, хотя он предпочел бы обойтись без третьего, который
спускался сзади.
На улице их ждала машина. "Волга" подогнана вплотную к дверям
парадного. Это было очень плохо. К тому же, не принимая во внимание Иглу,
его конвоиры переговаривались:
- Хозяина точно дома нет?
- Вчера убыл. Со вторым. Вадик за ними пошел.
- Везде этот Вадик. Босс его любит. А этот тогда зачем? Квартира ж
пустая.
- Узнаем зачем.
Последние две реплики относились явно к нему, Игле. Они, как и плотно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг