Не может быть. Как же... Когда... Лукас?.. Нет, это я, вдруг с
отчетливостью понял он. Питер вспомнил, как у него подвернулась нога.
Мальчишка кинулся мне в ноги, а я на него упал. А на мне была эта
туша.
- Сейчас идет! - крикнула подбежавшая девочка в зеленом, остальные
на секунду повернули головы. - Позвонит и идет!
Звук мотора отвлек Питера от любых мыслей. Мотор чихнул. Еще раз
- и Лукас его заведет, это Питер знал наверняка. Он не помнил, как
очутился у машины. Было одно: мальчишке уже не помочь, а если все-таки
помочь можно, то справятся и без него. Выстрелив из-под днища гнусным
сизым смрадом, автомобиль рванул, всхлипнул провернувшимися колесами
и умчался от него на расстояние вытянутой руки. Сделал длиннющий
зигзаг по двору, и, когда проскакивал ворота, где кончалась трава и
начиналось покрытие, Питера, вцепившегося в бампер, оторвало и едва не
расплющило об один из столбов. Он остался валяться в пыли, но еще мог
видеть, и поэтому достаточно ясно разглядел, как его несуразная
тяжелая машина, в которой уходил, да, считай, ушел уже Лукас,
вильнула, пытаясь обогнуть неизвестно откуда выскочивший обшарпанный
фургон, но не смогла - ударила, развернула, смяла, смялась сама,
отскочила и, проделав полный оборот, со страшным плеском упала в бурые
отравленные воды Изера...
И полиция подъехала - как водится, на полминуту позже, чем
следовало бы. Питера буквально перекосило, когда, по-полицейски нежно
встряхнув, его поставили относительно прямо и взяли за локти.
- А что, приятель, - Питер попытался выплюнуть пыль, - вы ничего
не заметили по дороге?
- Что вы имеете в виду? - У сержанта навострилась и без того узкая
белесая физиономия. Спит и видит внеочередное присвоение, учебник
криминалистики и Полицейскую школу в столице.
- Надо было смотреть по сторонам. Мир катится к черту, а вам и
дела нет.
- Ты со всеми так остришь?
- Нет, выбираю наиболее достойных из рядов нашей славной
полиции... ух!..
Рука у парня что надо. И треснул-то вроде как нехотя.
- А ну-ка, сынок... - голос его прервался, - ну-ка, отогни мне
лацкан.
Жетон - Питер давным-давно заимел его для таких случаев - от
прикосновения правого безымянного выдал блик. Ребятишки осклабились,
а белобрысый только что не прицокнул с досады - но это понятно, мол,
на тебе, словили особо опасного. А вообще риск был: кто их знает, на
вид совсем дремучие, но вдруг оказался бы среди них, который
разбирается: блику-то полагалось иметь совсем другой вид. Короче
говоря, все бы сошло, но подрулила еще одна машина, и из нее вышел
штатский. Ой-ей-ей, сразу подумал Питер.
Штатский, не говоря лишних слов, подошел к Питеру и выдрал из его
лацкана жетон.
- Питер Вандемир... - начал он.
- Алло, сержант! - заорал в это время кто-то из них от разбитого
фургона. - Сержант! Посмотрите! Посмотрите, что тут!..
- Что еще? - Сержант быстро покосился на Питера, ушел, но тотчас
вернулся бегом, с глазами по блюдцу. - Ну-ка, ты! Ну-ка со мной! -
Двоим, что были по бокам: - Тащите его!
Питера буквально на руках пронесли эти полсотни метров.
- Ну, умник? Что ты теперь скажешь?
Он взглянул внутрь, и сперва ничего не понял. А потом отчетливо
ощутил, как у него остановилось сердце. Остановилось - и снова пошло.
За выломанной задней стенкой.
На непонятном решетчатом сооружении.
В странной рогатой шапке, в путанице проводов... ...сидел...
Он сам.
Питер Вандемир собственной персоной.
- Сержант, тут еще трое, но они готовы, кажется...
Глаза закрыты, лицо спокойное, руки на подлокотнике собраны в
кулаки. Питер всхлипнул. - Ну?!
7
А в участке штатский договорил наконец свою фразу, о которой
Питер, в общем, догадывался:
- ...вы обвиняетесь в похищении Ицы Драгичевич семи лет. Что
желаете заявить по этому поводу?
Но Питер сейчас не реагировал. Дикое видение все стояло у него
перед глазами.
- Эй, оглох? - Это белесый сержант.
- Что? А. Да. Похищение. Больше ничего?
- Не сомневайся, мы подыщем и другие темы для разговора.
Его подтолкнули к крайнему столу, на котором красовался
стандартный полицейский фиксатор-диагност. Кроме всего прочего, это
теперь еще и обязательная процедура при любом обращении в полицию, а
скоро, он слышал, их хотят расставить чуть не на заправочных станциях.
Как только умудрились до сих пор не выловить андроидов всех до
единого, подумал он, поднося руки к нише на боку прибора. Вот так и
умудрились, очень просто. Интересно, среди андроидов есть дураки, или
это только к нам относится? Он попытался еще раз. Нет, фиксатор был
явно не рассчитан, чтобы им пользовались в наручниках. Питер хотел
сказать, но, повернувшись уже, вдруг увидел на телеэкране у дальней
стены те самые кадры, которых так долго ждал. Экран немо
демонстрировал переходы, комнаты, коридоры, заставленные невнятной
аппаратурой, перебегающие фигуры, которые, кажется, друг в друга
стреляли.
- Звук! - крикнул он, и все повернулись сперва к нему, а потом
поглядели на экран. - Включите звук!
...И уж совсем потом, когда сюжет прошел, и отзвучал текст,
который Питер знал заранее, перемежаемый охами и ахами комментатора,
находившегося непосредственно на месте, и воткнулась очередная
реклама, и те, кто находился в помещении участка, - штатский,
дежурный, сержант, еще двое задержанных (поппи-замухрышки, из этих
новых, что расплодилось теперь видимо-невидимо, всех и не упомнишь,
как называются), - все они, словно по команде, расцвели улыбками на
обращенных к нему лицах, и Питер поежился под их взглядами. Буркнул:
- О'кей, ребята, я готов сделать заявление для прессы. - Ткнул
сомкнутыми руками в грудь сержанта. - Давай-давай, сынок,
пошевеливайся, эти штуки мне жмут.
"...еще неизвестно каким, собственно, способом. Ясно одно:
в том "родильном доме", который вы только что видели, был
тайно построен по меньшей мере один андроид - точная моя
копия. До сих пор я испытываю неподдельный ужас, когда
вспоминаю это. Кстати, я хотел бы выразить благодарность
парням из "Антенн-22", они, по-моему, великолепно справились
со своим делом - я имею в виду репортаж о захвате...
ВЕДУЩИЙ: Только благодаря вашей информации. Вы, Питер,
подумали обо всем, кажется. А когда, в какой момент вы, лично
вы, решились выйти один на один с этой бандой?
ВАНДЕМИР: О, это произошло довольно случайно. Мне не
хотелось бы здесь говорить об этом.
ВЕДУЩИЙ: Но ваш шеф, известный Лео Валоски, утверждает,
что инициативы принадлежат вам и только вам.
ВАНДЕМИР: Может быть.
ВЕДУЩИЙ: Не подумайте, что я призываю вас выдавать
профессиональные тайны...
(Были они у меня, профессиональные тайны, как же. А теперь, Питер
Вандемир, ты, кажется годишься для одного только - коллекционировать
трубки. Или редкостные сорта роз. Папа не простил, и отмщение его
достойно поэта. Тайный агент, чью физиономию лицезреют полсотни
миллионов зрителей. Разрекламированный рыцарь плаща и кинжала. Нуль,
никто, одна дорожка - в розы...)
ВЕДУЩИЙ: Хорошо, давайте о другом. Посредством этого
андроида - вашей копии - осуществлялось целенаправленное
воздействие на вашу психику, так? Но почему именно таким
экстравагантным и, согласитесь, недешевым способом это
проделывалось? Если вас хотели убрать, то, наверное, выбрали
бы более простой путь.
ВАНДЕМИР: Я не знаю. Да и не интересуюсь, если честно вам
сказать. Отчего и почему - это вовсе не мое дело. Мое дело -
н-ну... показать что ли, хм, навести. Я - наводчик, выводы -
дело специалистов.
ВЕДУЩИЙ: Тогда, быть может, у вас есть соображения насчет
андроида другого - того, который скрывался под именем Дастин
Лэгг и занимал, мы знаем, немалый пост.
ВАНДЕМИР: Именно потому, что он занимал немалый пост, я и
решился обратиться к средствам информации. Мне нужно было,
чтобы об этом узнало как можно больше людей, одному мне было
бы слишком легко заткнуть рот. И я это сделал не ради чего-то
там, нет. Знаете... Знаете, у меня есть сын и дочь, и я учу их
любить этот мир, пусть не всегда такой, как нам хотелось бы. И
я был бы очень огорчен, если бы в один прекрасный день мои
дети сказали мне: отец, все, чему ты учил нас - чушь...
(Боже, я чуть не проговорился. Я до самого последнего момента не
знал, нужно ли, можно ли говорить обо всем этом - Ленце, Лукасе,
ребятах, а теперь вдруг понял - что нельзя. Если кто-то что-то знает,
то и пусть знает. А говорить нельзя. Нет, нет, нельзя. Слава богу, что
я это понял. Слава, слава богу.)
ВЕДУЩИЙ: А как зовут ваших ребят?
ВАНДЕМИР: Питер-младший и Марта. В честь бабушки.
Рядом с передней камерой, под которой укреплен "суфлерчик"
- монитор для текста, сейчас он погашен, - появляется
бородатый ассистент, показывает четыре скрещенных пальца.
ВЕДУЩИЙ: Нам показывают, что эфирное время заканчивается.
Всего доброго вам, дорогие зрители, мы еще встретимся с нашим
славным храбрым Питером Вандемиром - не правда ли, Питер? - у
нас в студии. "Антенн-22", Вильгельм Саянов.
Эфир окончен.
ВАНДЕМИР: (в выключенную камеру): До свидания.
Он заехал домой, причем очень торопился. Элла по-прежнему
поджимала губы и молчала, но сделано было все как надо: Черноглазка
собрана, одета, сидит, дожидаясь, за столиком в саду. Питеру бросилось
в глаза, что одета она в тот самый желтенький комбинезон, что был на
ней в день, когда он, Питер Вандемир, ощущая себя последней сволочью,
забирал девочку из пансиона по фальшивой доверенности.
Питер подогнал машину к самому столику - черт с ним, с газоном, -
Ица не шелохнулась. Опустил стекло. Помолчал. Спросил:
- А где медвежонок?
- Я не взяла, - сказала Ица. - Я его не люблю больше. Пускай он
теперь живет у тебя.
- Пускай, - не стал возражать Питер. - Ты, может, за ним еще
вернешься. (Что я горожу, язык оторвать мало!) А вот мы сейчас поедем
к маме. (Что, лучше что ли?) - Он умолк.
Ица боком слезла с белого ажурного стула, потрогала бок машины,
осталась стоять рядом, тоненькая, с кукольной сумочкой через плечо. С
неба зарядила серая мозглая россыпь. Питер сказал:
- Правда. Вот сейчас сядем и поедем.
Она растворила дверцу, села на заднее сиденье, уставясь в спинку
перед собой огромными черными влажными вишнями. А глаза у них
непохожие. Красивые, но разные. Драгичевич - кто он был, румын,
югослав? Как его звали - Марко, Йозо? Пять лет... да, Лина уже
работала в фирме и уже частенько на службу ее доставлял Ладислав. Папа
появляется позже - шестьдесят три не возраст, конечно, но... и
Драгичевич, почему, собственно, - был?.. Ох ты, господи, о чем думаю,
право...
Ица сидела, положив ладошки на колени, личико у нее было, как у
старушки. Теперь Питер знал, какие лица бывают у детей, если их
обманывать раз за разом.
- Я принесу остальное, - бодро сказал он.
Элла встретила его в доме, протянула собранную сумку. Элла
улыбалась ему, как улыбались спартанские женщины возвращавшимся из
похода мужчинам. Пыльным, грубым, израненным, жестким. Победившим.
Теперь мой портрет тоже будет висеть в рамочке на стене. "Смотри,
Пепик, дедушке не понравилась бы твоя шалость. А дедушка у нас знаешь
был какой..." Только вот медалей у меня нет никаких. Нет, есть одна,
не помню за что. Африка еще, наверное. Нет, решительно не помню.
Кой черт, подумал Питер.
- Здесь все?
- Все, милый. Все, что ты велел.
- Угу. - Он поднял сумку.
- Марта и Питер-младший еще у телевизора. Они сейчас так
радовались. Мы тобою гордимся, милый, мы... - Чувства переполняли ее.
Питер посмотрел на часы. Однако.
- Достойные дети. Просидеть сто минут... - Он вышел со студии в
четыре.
- Какие сто минут, Пити? Четверть часа, меньше...
Так. Он - ему сказали - должен был идти напрямую. Да он и шел
напрямую! - Питер вспомнил ассистента, который делал ему знак.
Девятнадцатый канал их сети - это же только прямые передачи. Новости,
чрезвычайные происшествия, сенсации... Ага. Значит, таким вот образом.
- О чем там было?
Нет, не то! Потом. Или вообще наплевать.
- Как же, Пити... Об андроидах, их наконец разоблачили. Ты
говорил...
Наплевать и забыть - это самое лучшее. Да. Самое лучшее для него
теперь.
- Ладно, хорошо. Слушай, у меня уже совсем нет времени...
Он вернулся к машине, к Ице. Опустил сумку на переднее сиденье,
обошел автомобиль, уселся, пристегнулся.
- Это не мое, - сказала сзади Ица.
- Ч-что? - сперва не понял он.
- Это не мое.
Он извернулся, чтобы посмотреть назад. Черноглазка по-прежнему
неотрывно глядела в подголовник перед собой.
- Там игрушки. Твои игрушки, вспомни, они так понравились тебе.
Возьмешь их с собой...
- Это не мое, - повторила она в третий раз.
Питер стиснул руль. Потом распахнул дверцу, швырнул наружу сумку,
дверцу захлопнул. В сумке - слышно - отчетливо хрустнуло.
- Хорошо. - Он вспомнил Никласа Ротенберга и медленно, плавно, до
омерзения аккуратно выкатил за ворота. - Не твое так не твое. Мое. Вот
я себе и оставил. - Глянул в зеркало. - Пристегнитесь, пожалуйста.
К повороту на одиннадцатое муниципальное шоссе, с которого
начинались пригороды, они примчались с опозданием в несколько минут,
но их, как ни странно, еще не ждали. Питер вышел под дождь, еще,
кажется, усилившийся. Лесополоса здесь была высажена кленами, капли
колотили по широким остроугольным листьям.
...Ну давай, Пити, давай, подведи итоги. Подбей баланс. Что у тебя
в активе? Лэгг. Андроид. Это хорошо, это серьезно. Еще? Лукас. Хоть он
и случился в порядке, так сказать, импровизан, но это - тоже серьезно.
Одним меньше из тех, кто учит детишек прежде всего делить мир на чужих
и своих, а уж потом все остальное. Ты, Пити, старая шкура, и, может
быть, оттого, что сам прожил всю свою жизнь по законам своих и чужих,
теперь знаешь, что детишек тому учить нельзя. Так что Лукас
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг