абсолютно не обращает внимания на проходящих рядом людей. Впрочем, он
благодарил кивком головы бросавших в его коробку деньги. Играл уличный
музыкант неплохо, и рядом часто останавливались прохожие, чтобы послушать
его.
Василий подошел к гитаристу, бросил в его коробку пятирублевую монету и
сказал:
- Привет из Ужура. Меня зовут Василий, вам должны были позвонить.
Гитарист, не переставая играть, поднял глаза на говорившего и посмотрел
на него с некоторым любопытством.
- Привет и тебе. Меня зовут Евгений.
- Я знаю, - кивнул Василий и добавил на всякий случай: - Очень приятно.
- Давно приехал?
- Полчаса назад.
- Значит, хочешь попасть туда?
- Конечно, - пожал плечами гость столицы. - Затем и приехал.
- Погуляй пока минут десять, - проговорил Евгений после короткого
раздумья, не прекращая ни на секунду музицирования. - Сейчас закончу смену,
и поедем по твоим делам.
* * *
Жизнь казалась Фиме пустой и бессмысленной. Прошло уже две недели, как
он превратил ракету на космодроме имени Кеннеди в праздничный фейерверк, а
обещанные Вальдесом люди не давали о себе знать. С каждым днем таяли надежды
поправить свое финансовое положение. Уже стихли на телевидении оживленные
комментарии по поводу произошедшего на космодроме, перестали писать об этом
в газетах, а заказчики продолжали оставаться в тени. "Наверное, Вальдес не
стал называть клиентам имя исполнителя", -0подумал хакер. - "Замкнул все на
себя". Замкнуть-то замкнул, ну а сам "сыграл в ящик". Фима раздраженно
выключил телевизор и ожесточенно пнул ногой кучу газетных листов, лежавших
перед ним на карпете. Он с ненавистью оглядел помещение, в котором
находился. Это был ливинрум небольшой двухкомнатной (по-американски
однокомнатной, т. е. с одной спальней) квартирки, которую снимали они с
матерью. За это дерьмо с них драли уйму денег. А жалкая мебелишка, купленная
за пригоршню долларов его бережливой мамашей в магазине для бедных?!
Интересная штука, эти лос-анджелесские магазины для бедных. Богатые
американцы сдают туда вроде бы бесплатно различное подержанное барахло,
потом списывают полную цену этого барахла со своих налогов. А неимущие
эмигранты вынуждены пользоваться этим дерьмом до самой смерти, да еще
заплатив за него свои последние гроши! Фима еще раз оглядел свое жилище.
Если бы не украденная из магазинов этих американских придурков аппаратура -
повесится от тоски можно было!
Мать Фимы сидела в другом конце ливинрума на диван-кровати, купленном в
пресловутом магазине для бедных, и разговаривала по телефону. Пользовалась
она при этом украденным ее сыночком японским аппаратом с дистанционной
радиотрубкой, оснащенным двухсекционным автоответчиком с кучей разных
прибомбасов.
- Ты же знаешь, Фира, как нам трудно, - плаксиво говорила в трубку мать
компьютерного террориста. - Фимочка сейчас болеет, в колледж не ходит. Муж
умер. У нас только четыреста семьдесят пять долларов белого вэлфера, да и
тот меньше чем через год отберут - Фимочке восемнадцать исполнится. А только
один рент за нашу квартиру - 560 долларов в месяц!
Мать Фимы выслушала реплику невидимой собеседницы и горячо возразила:
- Ну что эти триста долларов фуд-стемпов?! Еле хватает на питание, а
еще надо разницу в восемьдесят пять долларов покрывать между нашим вэлфером
и рентом за квартиру!
Услышав последние слова матери, Фима вспомнил - у него закончились
сигареты.
- Света! - У компьютерного террориста была привычка называть свою
мамашу по имени. - У меня сигареты закончились.
- Извини, Фирочка, у меня в дверь звонят. После созвонимся и
договорим, - торопливо соврала мама Света и отключила дистанционную
радиотрубку. После чего укоризненно заявила: - Поимей совесть, Фима. У нас
денег - ни копья!
- Ни цента, надо говорить, - поправил мать компьютерный террорист и
предложил: - Давай семнадцать долларов фуд-стемпами, я блок куплю у Семен
Семеныча.
В самом дешевом супермаркете любимый Фимин "Мальборо" стоил, как
минимум два двадцать пять за пачку, платить за них надо долларами. Сын
предлагал купить десять пачек по доллару семьдесят центов за пачку, заплатив
при этом фуд-стемпами, которые можно было поменять в какой-нибудь
эмигрантской лавочке максимум по восемьдесят центов за один доллар
фуд-стемпов. И это, учитывая, что на фуд-стемпы легально можно было купить
лишь исключительно продукты питания. Но Света не была бы собой, сели бы не
возразила в ответ:
- Фимочка, может быть, поищем подешевле?
- Света, поимей совесть! - вспылил Фима. - Семен Семеныч торгует
контрабандой из Мексики, куда дешевле!
После еще двадцати минут препирательств, Фима вышел из квартиры с
семнадцатью долларами фуд-стемпов в кармане. Настроение продолжало
оставаться поганым. Господи, до чего он, Фима, дожил! Не иметь денег даже на
сигареты!
В Америку Фима приехал из Одессы пять лет назад с отцом и матерью. Он
был поздним ребенком - к моменту его появления на свет матери исполнилось
тридцать четыре года, а отцу - пятьдесят два. До эмиграции его родитель
успел отсидеть в тюрьме шесть лет за занятия подпольным бизнесом, потерял в
исправительной колонии ногу и был условно-досрочно освобожден, как инвалид.
Дела на Украине, к тому времени уже ставшей самостийной, у него складывались
неважно, и эмиграция за океан казалась единственно приемлемым выходом. Через
два года после переезда семьи Фимы в Лос-Анджелес, где жили их довольно
многочисленные родственники, успевшие покинуть Одессу раньше, умер его отец.
Они с матерью лишились отцовской пенсии, которую получал в Америке ни
секунды не работавший там старый цеховик. Мама Света, у которой в Одессе
была домработница, роскошная квартира и дача, вспомнила свою не шибко
зажиточную юность и изо всех сил пыталась выжить в чужой стране. Время от
времени у нее возникала идея вернуться в Одессу, но содержание писем,
приходивших иногда от оставшихся там знакомых, заставляло ее отказаться от
подобных планов. Фима поначалу радовал родителей. Он, учившийся в Одессе со
средними результатами, быстро овладел английским языком (вернее,
американским) и буквально в течении двух лет стал одним из лучших учеников
местной школы. У него прорезались способности в области компьютерного
программирования, он отлично играл в шахматы и мог своими руками починить
радиоаппаратуру или произвести ремонт мебели. Мама Света не могла
нарадоваться на свое чадо. Сам Фима объяснял свои успехи просто требования в
американских общеобразовательных школах гораздо ниже, чем в любой захудалой
одесской, а вот возможности для достижения успехов гораздо большие. Для его
родителей, свято веривших, что все совковое всегда второго сорта,
предпочтительной была версия об исключительной одаренности их ребенка.
Между тем Фиму перевели в школу для одаренных детей - "магнет скул".
Школа эта находилась в лос-анджелесском районе Венис, в полутора десятков
километров от дома Фимы. Венис славился своими молодежными мексиканскими
бандами. Вскоре после поступления в новую школу одесский самородок
познакомился с членами одной из них, а затем вступил в нее. Что здесь
сыграло большую роль - одесское происхождение или то, что мексиканцы
враждовали с бандами чернокожих подростков, а Фиме крепко доставалось в
школе от черных соучеников, осталось неизвестным. Но начал участвовать в
преступной деятельности банды наравне со всеми. Кражи из автомобилей,
припаркованных на ночь на улице, рэкет мелких торговцев наркотиками,
осуществлявших свою деятельность на территории их банды, стычки с другими
группировками, особенно с черными, и тому подобные противозаконные действия.
Позже Фима разработал схему краж бытовой аппаратуры из специализированных
магазинов и сам первым опробовал ее в деле.
Его идея была гениально проста. Блуждая среди немыслимого изобилия
бытовой аппаратуры в специализированных американских магазинах и представляя
себя владельцем всего этого великолепия, он обратил внимание, что некоторые
покупатели выбрасывают чеки на приобретенные товары чуть ли не сразу по
выходу из магазина. Заинтригованный юноша тут же выяснил, что для возврата
неисправной аппаратуры в специализированные магазины не обязательно
предъявлять товарный чек. Магазины эти ведут компьютерный учет продаж, в
котором фиксируется номер шасси проданной единицы. Продавец сравнивает номер
возвращенного аппарата с зафиксированным в памяти магазинного компьютера, и,
пожалуйста - обмен или просто возврат денег. Сам же процесс приобретения
видеомагнитофона или пылесоса в магазинах торговой сети "Робинсон", или
"Мэй", или "Кэй-Март" был в высокой степени индустриализирован. Как правило,
покупатели выбирали в специализированных отделах этих универмагов -
"шоурумах", где была выставлена вся номенклатура продаваемых телевизоров,
холодильников, фенов, игровых компьютерных приставок и т. п., понравившиеся
им товар. После чего шли в отдел продаж, где называли специальный
инвентарный номер приглянувшегося им товара, продавцы быстренько поднимали
со склада и оформляли требуемую вещь. Все товары выдавались в фирменной
упаковке и могли быть возвращены в течение чуть ли не полугода с момента
приобретения без особых объяснений причин возврата - цвет "видака" не
подошел к расцветке штор в ливинруме или качество изображения на экране
телевизора вас не устраивает.
Вот такими обстоятельствами и воспользовался хитроумный Фима. Он стал с
невообразимой для коренных американцев наглостью изымать прямо из шоурума
приглянувшиеся ему аппараты, после чего появляться с ними прямо в отделе
продаж с заявлением - мол, хочу поменять стереосистему или пылесос на новый.
Чек на покупку (подобранный рядом с входом в супермаркет) прилагался.
Продавцы принимали чужой чек, не сверяли номер шасси украденного из шоурума
аппарата и выдавали Фиме другой. После этого несовершеннолетний
злоумышленник продавал бытовую технику за полцены кому-либо из знакомых
эмигрантов или вновь возвращал в супермаркет, но уже требовал назад деньги.
В этом случае и чек, и номер шасси - все было подлинным. Проведя несколько
подобных операций и наполнив квартиру высококачественной бытовой техникой, а
карманы некоторым количеством долларов, Фима вышел на пахана мексиканской
молодежной банды. Тот подивился изобретательности новоиспеченного "кадра" и
распорядился широко внедрять сей "передовой опыт". Фима стал получать
комиссионные за все проводимые бандой кражи по его "технологии", приобрел
известные уважение и определенный статус среди мексиканских братков. Одно
только огорчало чудо-ребенка из Одессы. Все свое компьютерное оборудование
ему пришлось приобретать за деньги, так как магазины по продаже
вычислительной техники не работали по столь излюбленной для него "лоховой
схеме".
Фима достал из кармана фуд-стемпы, механически пересчитал и раздраженно
плюнул на них. После чего вновь спрятал в карман и двинулся к выходу. Он
недовольно разглядывал внутренности жилого дома, где они с мамой Светой
снимали квартиру (брали в рент, как говорили русскоязычные эмигранты). Это
был типичный лос-анджелесский многоквартирный доходный дом. Как правило, их
строили не более чем в пять-шесть этажей, в виде замкнутого
четырехугольника, большую часть которого занимал открытый бассейн с
подогреваемой зимой водой. Внешне своей планировкой дом немного напоминал
осажденную крепость. Попасть внутрь дома можно было только через одну
входную дверь, снабженную постоянно запертым замком, ключ от которого имелся
у всех жильцов. Рядом с входной дверью размещался пост охранника-секьюрити,
денно и нощно наблюдавшим за порядком во вверенном ему доме.
Недовольство Фимы вызывал и убогий потертый карпет, устилавший полы
переходных коридоров в доме, и старенький скрипучий лифт, на котором он
спустился вниз, и даже добродушная физиономия секюрити - молодого мексиканца
Карлоса, сидевшего на своем посту, увлеченно уставившись в экран телевизора.
Там проходил боксерский поединок.
- Оле! - поздоровался с Фимой по-испански секюрити, на секунду
оторвавшись от захватывающего зрелища.
Бывший одессит, а ныне член мексиканской молодежной банды любил
подчеркнуть свою близость с мексиканцами и здоровался с ними исключительно
на их родном языке.
- Оле, - кивнул в ответ Фима, с презрением думая: "Тоже мне страж, от
кого он может защитить?" Карлос был примерным молодым человеком - не якшался
с бандитами, ходил в вечернюю школу. Короче, с точки зрения Фимы, был
неполноценным мексиканцем.
Фима вышел на улицу и зажмурился от яркого полуденного
южнокалифорнийского солнца. Его дом находился на знаменитом
Голливуд-бульваре, в каких-то пятистах метрах от всемирно известного
Китайского кинотеатра, где происходили презентации всех более-менее
значительных голливудских блокбастеров. Конечно, его квартал (блок
по-американски) ничем не напоминал о близости к "Мекке всех кинозрителей
мира". Так себе, обыкновенная лос-анджелесская улица, застроенная
трех-четырехэтажными доходными домами, с растущими по краям проезжей части
пальмами. Толстяк тоскливо посмотрел по сторонам. Автобусом не поедешь нет
денег, фуд-стемпами за проезд не заплатишь, а идти пешком под жарким солнцем
ой как не хотелось! Чудо-ребенок из Одессы нерешительно затоптался на месте,
с надеждой поглядывая на металлическую решетку паркинга подземного
автомобильного гаража их дома. Может быть, кто-нибудь из соседей решит
поехать по делам и его подбросит? Действительно, металлическая решетка
дрогнула и, завывая электроприводом, отъехала вбок. Из подземного гаража
выехала почти новая "Тойота-супра" со светловолосой девушкой за рулем. Эта
была соседка и недоброжелательница Фимы, приехавшая в Лос-Анджелес откуда-то
со Среднего Запада. Она пела по вечерам в каком-то ночном баре. Фима отвечал
ей взаимностью и даже пару раз проколол шины ее "Тойоты" в подземном
паркинге. Естественно, певичка проехала мимо, даже не посмотрев в сторону
Фимы.
- Грязная лесбиянка, - проворчал себе под нос толстяк. После чего его
гнев переключился на подземный паркинг. - Какого хрена держать секюрити и
раздавать жильцам ключи от дверей дома? - продолжал ворчать Фима, наблюдая
за медленно закрывающимися воротами подземного паркинга. - Кто хошь может
проникнуть в дом через эти дурацкие ворота! Надо только подождать, когда
кто-то из жильцов надумает выехать по своим делам...
- Ты чего там бормочешь, Фима? - раздался чей-то веселый голос. Фима
повернул голову и увидел, что со стороны Голливуд-бульвара к воротам
паркинга подъехала старенькая "Мазда-626", а из ее окна высунулась рыжая
голова Миши Штерна, еще одного его соседа. С ним Фима поддерживал
более-менее нормальные отношения.
- Привет, сосед! - отозвался толстяк. Настроение сразу улучшилось
появилась надежда, что пеший поход под палящим солнцем может не состоятся.
Он проникновенно обратился к владельцу "Мазды": - Миша, будь человеком,
подбрось до Пламмер-парка.
- За сигаретами? - догадался Штерн.
- Да, к Семен Семенычу. Он там с пенсионерами козла по обыкновению
забивает.
- Десять сигарет с тебя, - немедленно выдвинул встречное предложение
владелец транспортного средства.
- Не Миша ты, - не остался в долгу Фима, - а настоящий Мойша!
- Фима, ты знаешь, что написано на плакате в аэропорту Бен-Гурион?
внезапно спросил Штерн.
- Где это? - непонимающе захлопал глазами Фима, предчувствуя какой-то
подвох.
- В Израиле. Этот плакат повесили специально для вновь прибывающих
эмигрантов.
- Ну и что там написано?
- Здесь все евреи - не выпендривайся!
- Намек понял, - уныло сказал компьютерный террорист после небольшой
паузы, проклиная в душе эмигрантскую скаредность. После чего сел без
приглашения в машину Штерна.
- Поехали, за мной десять сигарет.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Василий погулял не десять минут, как просил его Евгений, а целых
двадцать. Затем вернулся в длинный широкий тоннель. Евгений, увидев Василия,
прекратил играть и начал собираться. Вынул деньги из картонной коробки,
сложил свой раскладной стульчик, зачехлили гитару, спрятал остальное
имущество в большой пластиковый пакет и передал его гостю столицы.
- Понесешь мое хозяйство, пока мы по твоему делу разъезжать будем?
- Конечно, - сказал Василий, принимая сумку. - А ехать-то далеко?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг