Ю.Полежаева.
Хранитель сил
Дверь, обитая черной кожей, с вычурным бронзовым номером и блестящим
глазком, выглядела слишком солидно. Маша снова почувствовала робость. Она
постояла минутку, собираясь с духом, потом коротко нажала на кнопку звонка.
Ничего не услышав, уставилась на кнопку в сомнении. Это дверь такая толстая,
или звонок не работает? Может, плохо нажала? Она потопталась на площадке,
огляделась по сторонам, снова нерешительно потянулась к звонку.
Послышался глухой лязг замков. Дверь распахнулась, на пороге возник
здоровенный шкафообразный парень в спортивных штанах и линялой растянутой
футболке и окинул ее равнодушным оценивающим взглядом. Квадратная челюсть
равномерно двигалась. Маша растерялась.
- Ну? Чё надо? - спросил детина, не прекращая жевать.
- Простите... я... может быть, это ошибка, - она в панике еще раз
посмотрела на бронзовый номер на двери, - профессор Липатьев здесь живет?
- А, ты к деду, - теряя к ней интерес, процедил парень. Он посторонился
и кивнул вглубь коридора. - Туда.
Маша бочком прошла мимо него и неуверенно двинулась по коридору.
- Дед, тут к тебе дамочка, - рявкнул за ее спиной парень и с грохотом
захлопнул дверь. Гостья невольно втянула голову в плечи и ускорила шаги.
- Да, да, проходите, пожалуйста, - послышался из открытой двери слабый
старческий голос.
Маша вошла в высокую светлую комнату и сразу почувствовала себя
увереннее. Стены комнаты до потолка были заставлены книгами, в воздухе витал
знакомый успокаивающий запах. Солнце, бьющее в окна, отражалось от дверец
книжных шкафов, и пространство рассекали дрожащие завесы света. Маша не
сразу разглядела сухонького старичка в инвалидном кресле, сидевшего перед
древней печатной машинкой у затянутого зеленым сукном письменного стола.
Стоящий в углу современный столик с выключенным компьютером выглядел в этой
комнате удивительно неуместно.
- Никак не могу освоить, вы понимаете, - словоохотливо пожаловался,
проследив за ее взглядом, хозяин. - Мне правнук уж давно эту технику
подарил, а я все, вот, по старинке, с машинкой... Как-то привычнее. Да вы
проходите, милочка, не стесняйтесь. Садитесь вот сюда, на диванчик. Добрый
день, добрый день. Вас ведь Марией Владимировной зовут, я правильно помню?
- Здравствуйте, Андрей Николаевич, - невольно улыбнулась Маша, подходя
к диванчику. - Можно просто Машей.
- И то верно. Вы для меня совсем дитя. Садитесь, дорогая. Значит, Маша?
Очень рад, очень рад. Не часто меня в последнее время навещают такие
очаровательные юные особы.
Маша села и нервно стиснула руки на коленях.
- Ну-те-с, вас, как я понял, интересует древняя каменная скульптура?
- Д-да. То есть, не совсем. Меня интересует только одна конкретная
скульптура. Я нашла вашу статью 49-го года, посвященную фрагменту каменного
идола, найденного в районе Застуденья...
- О-о! Замечательно! Это, действительно, была чрезвычайно интересная
находка. Датировка скульптуры... Впрочем, вы читали статью, не буду
повторяться. Рад, что ее еще помнят! Так что вы хотели узнать?
- Я хотела бы узнать, сохранился ли этот фрагмент? И где он находится?
- Хм, - профессор недоуменно поднял брови. - Любопытно. А зачем вам
это, позвольте поинтересоваться? Вы надеетесь оспорить мои выводы?
- Нет-нет! Я вообще не археолог. Я... - Маша поколебалась. - Дело в
том, что несколько энтузиастов из числа местных жителей... ну, вы знаете,
сейчас многие интересуются историей, возрождением культуры малых народов.
Там было городище на Ключ-горке, и мы хотим попытаться реставрировать...
- Городище? - удивился профессор. - Боюсь вас разочаровать, милая
девочка, но на Ключ-горке у Застуденья никогда не было никакого городища.
Там было капище. Вам понятна разница? А, кстати, с чего вы вообще взяли, что
упомянутый фрагмент имеет отношение к Ключ-горке? В моей статье, помнится,
ничего такого не говорилось.
- А он разве не оттуда? - Маша растерялась. - Я, собственно, только по
описанию...
- О-очень любопытно! - Липатьев подался вперед. - Вы располагаете
письменным описанием идола или свидетельством очевидца? Меня крайне
интересуют любые свидетельства, потому что утраченные фрагменты чрезвычайно
важны... Или, может быть, - его глаза молодо блеснули, - вы располагаете
остальными фрагментами?
Маша, вжавшись в спинку дивана, судорожно перевела дыхание и попыталась
вернуть себе инициативу в разговоре:
- Так значит, я правильно поняла, что ваш камень с Ключ-горки?
Профессор несколько секунд выразительно помолчал, потом разочарованно
поджал губы.
- Да, он, действительно, с капища на Ключ-горке, - он снова откинулся
на спинку своего кресла и окинул гостью критическим взглядом. - И, смею
заметить, капище это принадлежало давно исчезнувшим племенам, проживавшим на
этой территории задолго до любых ныне сохранившихся малых народов. Если вы
читали мою статью, то должны бы это знать. Так чью культуру, милочка, вы
собираетесь восстанавливать? Или вы из какой-нибудь секты так называемых
сатанистов?
Маша тряхнула головой и постаралась взять себя в руки.
- Сатанисты тут ни при чем. Возможно, идол на Ключ-горке и принадлежал
какой-то исчезнувшей культуре, но местные жители считали его хранителем
светлых сил, хранителем местности. Некоторые до сих пор винят в последующих
бедствиях тех, кто когда-то его разбил.
- Чушь! - фыркнул профессор. - Последующие бедствия - это, видимо,
коллективизация, да выселение, да война - верно? И во всем этом виноват
несчастный разбитый идол? Жители вашего медвежьего угла, если они в самом
деле так считают, безбожно себе льстят! А вам стыдно повторять такие
глупости, вы же ведь, наверное, комсомолка! По крайней мере, были
комсомолкой. Неужели вы верите в подобную ерунду?
- Если вы знаете, что это было до коллективизации, - глядя в пол,
медленно сказала Маша, - может быть, вы и в курсе, при каких обстоятельствах
идол был разбит?
- Разумеется! Я при этом присутствовал... - Липатьев осекся. - Ну-ка,
ну-ка, что вы там говорили насчет местных жителей? Там еще кто-то это все
помнит?
- Действительно, странно, да? - Маша подняла голову и посмотрела прямо
в бледные выцветшие глаза на сморщенном личике, окруженном сияющим в
яростном солнечном свете нимбом пушистых белых волос. - Так значит, вы были
в составе того продотряда? Дедушка рассказывал, что в ту зиму, после вашего
визита, вымерло полдеревни.
Старик нахмурился.
- Вы пришли меня обвинять? Мне тогда было семнадцать лет, я был рядовым
бойцом, и мы выполняли приказ! Кстати, сколько лет вашему дедушке?
- Восемьдесят шесть.
Он прищурился, подсчитывая.
- Это не тот ли пацаненок, внук знахаря, который от нас тогда сбежал?
Так-так, кажется, картина проясняется, - профессор заговорил язвительным
тоном, отточенным на множестве несчастных диссертантов. - Значит, вы с ним
собрались восстановить древнее капище? И дальше что? Кур перед идолом
резать?
Маша покачала головой.
- Кур там и раньше не резали - я же говорю, Ключ-горку считали светлым
местом. По правде говоря, я не верю в мистическую связь каменного идола с
историей страны, это вы верно заметили. И никого не хочу обвинять. Просто
пытаюсь сделать, что могу, для близкого мне человека, раз уж для него это
важно. Он до сих пор считает, что после... смерти его деда на него легла
ответственность, с которой он не справился. Хотя как бы он мог справиться,
ребенок, с военным отрядом? Но, может быть, хоть теперь... Неужели вам
самому не хочется что-то исправить? Мертвых не оживить, но ведь вы же
историк, вы уничтожили предмет древней культуры - почему бы не помочь его
восстановлению?
- Мы уничтожили? - возмутился старик. - Да если бы я не забрал тогда с
собой голову идола и не написал статью, об этом вашем предмете культуры
вообще никто никогда бы не узнал! Это там все пропало, в ваших болотах, в
невежестве и дикости, - у него мелко затряслась голова, в голосе прорезались
визгливые ноты. - После войны я даже был с экспедицией в тех местах - так
уже и следа не осталось! А если бы удалось найти недостающие фрагменты, ваш
идол занял бы достойное место в музее, и, может быть, стал бы основой новой
теории... Война все смела! Или это ваш дедушка припрятал? - он подозрительно
уставился на гостью горящим пронзительным взглядом.
Маша сжалась, ошеломленная этим неожиданным взрывом.
- Впрочем, теперь уже все равно, - профессор вдруг бессильно ссутулился
в своем кресле, из глаз исчез блеск, и сразу стало заметно, как он стар и
немощен. - Лет сорок... нет, даже еще лет двадцать назад я бы вас так не
выпустил - а теперь я устал. Пусть теперь другие... Пусть делают, что хотят.
Никому не надо... Пусть... - его голос слабел, голова опускалась, и Маше
показалось, что он вот-вот заснет.
- Простите, - испуганно пискнула она, - я вовсе не хотела вас
расстроить. Я просто хотела узнать... Вы мне так и не скажете, что стало с
тем камнем?
- Да что с ним стало? - старик с усилием вновь поднял на нее
помутневшие глаза. - Лежит себе в запасниках музея, как положено. Под
номером, дай бог памяти... - он взглянул куда-то за ее спину. - Сереженька,
мальчик мой, будь любезен, достань картотеку.
Маша вздрогнула и оглянулась. Шкафообразный Сереженька, оказывается,
никуда не делся, а подпирал дверной косяк, с любопытством прислушиваясь.
Сейчас он лениво отлепился от косяка и подал деду ящик, заполненный обычными
библиотечными карточками. Липатьев дрожащей птичьей лапкой безошибочно
вытащил из ящика нужную карточку, исписанную мелким старомодным почерком.
- Вот, пожалуйста, это не секрет. Объект хранения номер 813 в отделе
дохристианской истории. Вам записать или запомните? Попробуйте, обратитесь с
письмом, что ли, я не знаю, сейчас каких только чудес... Что там объекты
хранения, целые храмы вон церкви возвращают, по просьбе общественности.
Он говорил усталым равнодушным тоном, не глядя на Машу. Она торопливо
вскочила и сбивчиво забормотала слова благодарности, пятясь к двери.
- Да ради бога! - птичья лапка брезгливо отмахнулась. - Бегите.
Хватайте. Растаскивайте. Все было для вас, вот и жрите, - его голос
становился все тише, превращаясь в неразборчивое бормотание.
Маша виновато посмотрела на внука и вздрогнула, встретив хладнокровный
взгляд тупой жующей хари. Ничего больше не говоря, она бросилась по коридору
к выходу.
***
Закрыв за визитершей дверь, Сергей прошел на кухню, налил полстакана
воды и вернулся в кабинет. Как он и предполагал, дед уже шарил в тумбочке с
лекарствами.
- Сереженька, - воззвал он слабым плачущим голосом, - валокординчику...
- Ладно-ладно, - добродушно пробурчал внук, завладевая флакончиком и
привычно отсчитывая капли, - нечего тут передо мной прибедняться. Это ты
девушек пугай - вон она как дунула, видал? А, кстати, ничего чувиха, правда?
Ее бы одеть поприличнее, да подмалевать, как положено - и получилась бы
телка вполне. Как думаешь?
- Сергей! - сразу окрепшим голосом отчеканил дед, возмущенно
выпрямляясь. - Я неоднократно просил тебя воздерживаться в моем присутствии
от этих... этих...
- Помню, помню, вульгарностей, - Сергей ухмыльнулся и плюхнулся на край
стола. Стол жалобно скрипнул. - Так что это за таинственная история с
разбитым идолом? Я и не знал, что ты имел отношение к каким-то продотрядам.
Дед мрачно на него покосился и, болезненно морщась, выпил лекарство.
- Ты, знаешь, не очень-то об этом распространяйся. Время сейчас не то.
Это раньше я был герой гражданской войны, лучший гость пионеров - а нынче
этим дерьмократам только повод дай, ославят на старости лет каким-нибудь...
душителем экономической свободы.
- Эк ты загнул, - покачал головой внук. - Черт с ними, с демократами,
ты мне расскажи!
- Да что там рассказывать? - дед отставил стакан, но продолжал хмуро
морщиться. - Война есть война. Мы еще на общем фоне... Тогда, знаешь ли,
целые крестьянские восстания кровью заливали. Вон Тухачевский на
Тамбовщине...
- Дед!
- Ну что дед? Ну да, расстреляли мы в Застуденье какого-то местного не
то шамана, не то знахаря. Свои же его, кстати, и сдали - активисты, так
сказать, из бедноты. Мол, подбивал крестьян хлеб прятать. Авторитетный был
старик, его там вся округа слушалась. Между прочим, если бы такие, как мы,
хлеб тогда не выбивали, в городах еще не столько бы вымерло...
- Да ты меня за советскую власть не агитируй. С идолом-то что?
- А шаман этот жил в лесу как раз возле Ключ-горки и, вроде как, за тем
капищем присматривал. Я, знаешь ли, еще в гимназии очень историей
интересовался, и страшно был удивлен, что у нас в глуши такие языческие
культы до сих пор сохранились. Кто бы мог подумать? Пытался заикнуться
насчет ценности для науки, да куда там. Комиссар и старика лично шлепнул, и
не поленился, на горку слазил, чтобы уничтожить рассадник вредного культа.
Тысячу лет православия этот идол как-то продержался, но революции не
пережил, раскокали. Очень необычная была фигура, вытянутая такая, как
апостолы Эль-Греко, я ни до того, ни после ничего подобного не видел.
- Так ты что, как я понял, какой-то кусок оттуда забрал?
- Да, голову.
- Каменную? - удивился Сергей. - Ну ты, дед, силен!
- Идол-то был невелик, меньше метра. Хотя надо мной тогда бойцы
смеялись, конечно, - старик усмехнулся воспоминанию. - А зря смеялись, между
прочим. Я уж потом, после университета, понял, с каким уникальным явлением
столкнулся. Это был артефакт какой-то совсем неизвестной культуры, если бы
удалось сберечь его целиком, это могло бы в корне перевернуть современные
представления об истории всего региона. А так... - он устало махнул рукой.
- Что, одной головы для сенсации не хватило?
- Я, знаешь ли, пытался, еще до войны, сделать об этом идоле доклад и
остальные части по памяти нарисовал. Так меня сразу обвинили в
подтасовках, - дед потер лицо руками, потом виновато улыбнулся. - Тогда
такое время было - чуть что, шили идеологические диверсии. Я, признаюсь,
струхнул поначалу, покаялся, отрекся... Меня это, правда, спасло только
временно.
Он вздохнул.
- Все мечтал организовать раскопки в тех местах, что-то доказать...
После войны такая возможность появилась - да без толку. Там бои прошли,
железа всякого неразорвавшегося в лесу было больше, чем грибов. И не нашли
ничего, и двое из партии на мине подорвались. И нет бы мне, дураку, на этом
угомониться - так я ту статью написал. Хоть и гораздо осторожнее, чем
раньше, но свои предположения высказал, подверг, так сказать, сомнению
общепризнанные научные выводы. В общем, все равно потом получил по полной.
- А что сейчас?
- Да ничего. Статью ту благополучно забыли, камень валяется в хранилище
под номером 813, никому не нужный, и никакой научной ценности, по общему
мнению, не представляет.
- А денежной ценности?
- Денежной? Тем более. Если бы идол был целиком, он бы, возможно, еще
кого-то заинтересовал. Даже наверняка заинтересовал бы... И все-то ты,
Сережа, на деньги теперь сводишь! Я в твои годы...
- Ну, ладно, ладно, ворчать, - фыркнул внук. - Ты в мои годы героически
коммунизм строил, а мне теперь героически строить капитализм. Новое время,
новые песни.
- Да уж, - старик понуро ссутулился. - Что-то я, мальчик мой, устал.
Надо мне, пожалуй, прилечь.
- И то верно, - согласился Сергей и покатил кресло с дедом в его
комнату.
***
Дверь открылась только наполовину, так что Маша едва протиснулась.
Коридор был загроможден двумя чудовищными клетчатыми сумками. Костя приехал.
Она поспешила на кухню.
Муж, серый от усталости и небритый, сидел за столом, тяжело
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг