каштану приду - так и не пришел, вот ведь какое дело.
К следующей, то есть самой что ни на есть нынешней моей жизни Сурка, я
решил поступить умнее и выйти на Рогатого через его даму. Я спокойно
проводил глазами пегий пиджачок Рогатого и последовал за ней на разумном
отдалении. Дамочка, не обремененная собственным автотранспортом, последовала
к "Новокузнецкой", я шел за ней, любовался и безуспешно пытался вспомнить,
где и в какой жизни я ее видел.
Познакомиться с ней оказалось проще, чем голодному разжевать сардинку.
Еще в метро она заметила меня, а я "заметил" ее. Не могу сказать, чтобы это
было уже совсем нечто потрясающее, но вид ее отвращения явно не вызывал, тем
более, что мой организм, истощенный поисками Рогатого, давно уже требовал
постельного упражнения. Она только что не таращилась на меня. Я протиснулся
к ней через толпу пассажиров и требовательно спросил:
- Где я вас мог видеть?
- Не могу вспомнить. Я думала, вы поможете.
Через полчаса мы уже сидели в какой-то жутко дорогой забегаловке на
Садовом кольце, на который ушел почти весь остаток моих финансов. Я узнал,
что ее зовут Рита и дал ей свою визитную карточку от "Марабу". Я успел
признаться, что следовал за ней от Климентовского переулка.
- Я видел вас там с парнем, тоже очень знакомым, он потом куда-то
исчез. Кто он? Лицо просто ужасно знакомое...
- А, - обрадовалась Рита. - Так вы с биофака?
За все мои жизни Сурка я чего только не перепробовал, однако на биофаке
МГУ не учился. Подумывал было, потому что биология к концу двадцатого века
стала котироваться выше, чем моя, с подачи Василь Палыча, любимая физика, но
так и не собрался.
- Нет, - ответил я поэтому. - Я на физфаке учился.
Я назвал даже группу, но это ей ничего не сказало. Мог бы сказать, что
и на мехмате учился - это тоже было правдой, я и там знал всех и все. Кроме
математики, разумеется. В школе математика нравилась мне куда больше.
Потом выяснилось, что мы с ней учились в одни и те же годы (я соврал
ей, конечно, я учился на пару лет позже). Мы предались воспоминаниям,
обнаружили кучу общих знакомых, а под конец я спросил:
- Так парень-то этот кто?
- Какой парень?
- Ну, тот, с которым я тебя на Климентовском увидел.
- А. Так это Мишка Терещенко. Случайно встретились.
И лицо ее исказила брезгливая гримаска.
- Что так?
- Да так, неважно.
В постели мы тоже оказались довольно быстро, правда, не в тот вечер,
стратегия "штурм и натиск" почти никогда мне не удавалась. Если бы не
активная позиция Риты, я бы с этим промурыжил еще неделю. Там я опять, якобы
ревнуя, завел разговор о Рогатом. Выяснилось, что "Мишка Терещенко" имел с
моей Ритой роман где-то на первых курсах, но она быстро спустила это дело на
тормозах.
- Так-то он ничего. Умный, обходительный. Неожиданно сильный. Ты даже
не представляешь, какой сильный. Даже не подумаешь о нем.
- Почему же не представляю? Очень даже хорошо представляю.
- Псих он какой-то. Сцены мне закатывал сумасшедшие. Честно говоря, я
его побаивалась. Еле отвязалась, так прилип. Даже вздохнула, когда все
кончилось.
И еще она мне сказала, тихо, убежденно и безнадежно:
- Знаешь, Сереж, я, кажется, в тебя влюбилась. Прямо там, в метро. Ты,
случайно, не мог бы на мне жениться? Вообще-то, у меня есть жених, но я
как-то...
И вы знаете, вышло прямо по ее просьбе, не прошло и полугода. На
протяжении всех моих жизней Сурка никто и никогда, кроме Иришки, в меня не
влюблялся - то ли все они чуяли во мне что-то чуждое, то ли не получали от
меня ответного знака... ведь и я тоже, как уже говорил, не испытывал ни к
кому из них чувства любви. Словом, с этим у меня были проблемы. Точней,
проблем никаких не было, абсолютно никаких. Я получал сексуальное
удовольствие, с облегчением расставался, и партнерши мои тоже, как мне
кажется, расставались со мной без горечи, и так шло до того самого момента,
когда подступала очередь встречи с Иришкой.
На этот раз все было по-другому. То ли в ответ на ее чувство, то ли по
собственной инициативе, но я полюбил Риту, и вечный образ Иришки малость в
моих глазах потускнел. Да что там потускнел? Я ее забыл напрочь! В самом
деле, я не имел перед ней никаких обязательств, мы ведь с ней даже
познакомиться не успели. Конечно, она всегда и до самой моей настоящей
смерти (ведь и к бессмертным приходит смерть) останется для меня очень
близким и очень дорогим человеком. Если с ней случится беда, я из кожи
вылезу.. ну, и все в этом роде.
Но Рита... Да мне плевать, если ее подослал мне Рогатый, а такие
подозрения у меня имелись с самого начала. Правда, я не думаю, что она в
курсе. У нас с ней не то что даже любовь, у нас - телепатия, на таком уровне
невозможно врать. Теперь в каждой жизни, решил я, я буду поступать на
биофак, там буду знакомиться с Ритой, чтобы не терять драгоценных лет на
всякую дурацкую непредсказуемость. С Иришкой я себе такие каникулы позволял.
И еще я хотел поступить на биофак со вполне определенной целью. Найти
Рогатого. Я убью его один раз, а не тысячи, и измываться над ним не буду,
как он измывался надо мной. Я убью его еще там, в институте, и никто не
заподозрит меня, я даже знал, каким образом я это сделаю.
А потом, месяца через три после того, как мы поженились с Ритой, мне
позвонили. Мне сказали:
- Привет от Рогатого. Больше он тебя беспокоить не будет, так что
можешь остыть. Он еще просил передать: "Другого раза не будет".
Короткие гудки.
Звонил, конечно, Рогатый. Я его голос оч-чень хорошо знаю.
Так что теперь, извините, я теперь точно такой же, как вы, проходящий
мимо. Могу умереть в тридцать семь, могу - в семьдесят три, это уж как фишка
ляжет. Я совершенно точно знаю, что Рогатому чем-то очень сильно досадил, но
до сих пор понять не могу - награда это была с его стороны или изощренное
наказание. Думаю, что и он до конца этого не понимает, потому что в моей
шкуре не был. Арабы говорили" "Оседлавший льва не захочет пересесть на осла,
оседлавший осла будет мечтать о льве". Дураки они были, то есть
исключительно мудрые люди. Теперь я, само собой разумеейственно, изо всех
сил мечтаю о льве. Хотя и вроде бы на осле. Правда, вот, надежда осталась. В
отличие от тех проходящих, которые таких, как я, уроков не проходили.
С Иришкой, я уже, кажется, говорил, мы всегда впервые встречались в
девяносто втором, в июле, жара была. На этот раз в день встречи я сильно
дергался, а потом черт понес меня в эту маленькую кафешку у Центрального
рынка, где я таким романтическим образом из жизни в жизнь встречался со
своей Иришкой. Не то чтобы я чувствовал предательство со своей стороны,
какое там предательство, здесь какие-то другие категории применять надо,
людьми не придуманные за ненадобностью, словом, как бы я себя перед собой ни
оправдывал, чувство вины, или скажем так - тень от тени чувства вины, - я
перед ней, что хотите делайте, а испытывал. Фантомные боли любви. Рита даже
не знала, куда это я пошел. Но, как я потом узнал, она очень волновалась.
Вот дурочка. Ведь у меня еще не прошло пятилетнее воздержание, ей вообще
волноваться было незачем, у нас же телепатия. Но телепатия телепатией, а у
нее есть одна интересная особенность, у моей Риты. Она не слышит того, чего
не хочет слышать, и не видит того, чего не хочет увидеть. Это все люди так,
но у нее просто зашкаливает это свойство. На это я и рассчитывал. Тем более,
что никаких таких шагов я не планировал. Мне просто посмотреть на Иришку
хотелось, как она, все-таки столько лет. Потолкался там немного, шпана там
сидела прежняя и та же тетка старая лет сорока пяти со своим двадцатилетним
альфонсом в углу у окна шампанское глотали. Иришки не было. В первый раз за
черт его знает сколько жизней Сурка я немного забеспокоился, взял такси и
поехал в Теплый Стан, где она жила со своими мамой и отчимом. Позвонил в
дверь.
Мама и отчим, какие-то необычно жалкие (или это мне показалось?),
сидели дружка с дружкой на диванчике напротив двери в гостиную и непонимающе
на меня смотрели. Квартира их, знакомая, как собственное лицо, тоже мне в
тот раз уж очень нищенской показалась.
- А вышла замуж Ирина. Уже полгода как вышла замуж. А вы, извините,
кто?
Я до сих пор не могу привыкнуть, когда родные люди напрочь не признают.
- Старый друг, - сказал я. - По институту еще. Как-то провожал, вот,
запомнил. Решил узнать, что и как. У нас тут встреча намечается.
Однокурсников. У вас адресок ее не найдется? Или телефончик?
Нашлись и телефончик, и адресок.
Уже догадываясь, в чем дело, я помчался на Новокузнецкую, по тому
самому адреску. Уселся в скверике, настроился на долгое, многодневное
ожидание, надо было еще как-то Риту успокоить, но меня трясло, с Ритой решил
потом разбираться. Может, даже расскажу правду. Даром что телепатия. Окна не
горели. Поскольку на дворе стояло лето, они могли вполне укатить в отпуск, а
у родителей Иришкиных я, урод в жопе ноги, этот пункт уточнить не
удосужился.
Но мне повезло. Тихо переговариваясь, они под руку вышли из-за угла,
часа даже не прошло ожидания. Рогатый шел решительно, точно так же, как
когда-то и с моей Ритой, но немного сдерживал темп, приноравливаясь к
Иришкиному шагу (она всегда ходит медленно), и что-то ей бормотал, она
вполголоса отвечала. Что и говорить, красивая женщина, и наряды на ней были
не чета тем, что я покупал, даже если и деньги присутствовали. Счастлив был
Рогатый, любовно к ней склонялся, на цыпочках мог нести, пусть только
захочет, а она тихо сияла, прямо как со мной - в прошлые мои жизни Сурка.
Пегенький такой прыщ, но очень сильный. Кому, как не мне, знать.
- Так, - сказал я себе на своей скамеечке в одну восьмую голоса. - Вот
так ничего себе! Что ж это такое выходит?
Выходило почти однозначно, хотя и тоже ужасно глупо - убийствами вот
этими Рогатый не мстил мне за честь поруганную свою, а, наоборот, отбивал у
меня жену. Не делал я ему, как выясняется, ничего дурного ни до тридцати
семи лет, ни после, он просто решил отобрать у меня любовь. Не сволочь я,
тайно скрытая, это только он сволочь! Я даром все эти жизни переживал, что
на какую-то совсем уже чрезмерную гадость способен. И Риту мне подсунул,
гадина, чтоб Иришенькой завладеть. За что ему, конечно, большое человеческое
спасибо, Риту я не брошу ни за каких Ириш. Но, понимаете, Ириша тоже была
мне человеком, очень родным. Не просто очень - чрезмерно. Какая-то вот такая
картина стала вырисовываться у меня.
А как же тогда я?
В это время, не успела еще полгода назад поженившаяся парочка дойти
даже до второго подъезда (а у них был четвертый, весь исписанный граффити
еще советского розлива), из-за угла, прячась, показался еще один человек с
фигурой сутулой, характерной и предельно знакомой.
Василь Палыч, дорогой мой, а вы-то откуда здесь?!
Безо всяких, это был Василь Палыч. Такой же седой, такой же сутулый и
длинный, такой же пятидесятипятилетний, что и в нашей школе семидесятых
годов. Он крался, как вор в мультфильме, высоко задирая ноги и носочком
ставя их на то, что еще незадолго до Великой Октябрьской Социалистической
Революции считалось асфальтом. И к стенке театрально прижимался. И взгляд
только на парочку, нехороший взгляд.
- Ох, и ничего себе, - сказал я себе в одну шестнадцатую голоса. -
Василь Палыч!
Он услышал. Он вздрогнул, еще сильнее прижался к стенке (парочка между
тем входила в подъезд), встревоженно завертел головой, потом бесшумно
ускакал прочь. Я за ним, но уже шумно.
Василь Палыч староват был соревноваться со мной, но проявил прыть
героическую. Бежал быстрее лани, выставив локти наподобие крыльев. Но куда
ему, я очень быстро схватил его за плечо, он еще и до трамвайных рельсов
добежать не успел.
- Василь Палыч!
- Что вам от меня нужно, молодой цыловек? - своим особенным тенорком
гордо вопросил он. - Оставьце мое плечо у покое.
- Василь Палыч, ведь это я, Камнев Сережа.
И тогда Василь Палыч сказал:
- Сирожа, я вас прошу. Вы уже усе сделали, от вас уже ничего не
зависит. И не вмешивайтесь не у свое дело. Вы обознались. Какой здесь может
быть Василий Павлович?
И ушел.
Мне кажется теперь, что я понимаю все. И про Василь Палыча, хотя бы на
уровне чисто интуитивном, логически не обосновываемом, и про Рогатого на том
же практически уровне, только вот кличка мне его непонятна, и вообще про
все. Одновременно мне кажется, что я не понимаю ничего абсолютно. Кажется
мне еще, что мне и понимать в этом мире ничего особенного не хочется. А
хочется просто в нем жить.
Но вот что я думаю.
Если, скажем, я брошу свою любимую Риточку и отобью у гада Рогатого
свою любимую Иришу, то ведь он, человек исключительно сумасшедший, снова
примется меня убивать, причем убивать зверски. К чему я привык и против
чего, собственно, особенно и возразить не могу. И я снова стану рождаться. Я
знаю, Ириша увидит меня и думать забудет про этого сумасшедшего. А Рита что?
Рита ничего. Пять лет подожду и любовницей сделаю. А то и ждать не стану.
I'm on the top of the world, здесь ничего интересного, давайте, я сам
посижу здесь один.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 03.11.2004 18:50
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг