ножны и рухнул.
"Кто же тут кто?" - подумал Витька, но тотчас все прояснилось.
Красный уже стоял на ногах и кричал:
- Меня, королевского мушкетера, шваброй! Кто посмел?!
Черный отступил к окну.
Мушкетер догнал его, завалил на подоконник и вытянул по тому самому
месту, которое, как ни странно, за все отвечает.
- Это неблагородно! - закричал черный. - Я гвардеец его преосвященства
герцога де Ришелье. Меня нельзя пороть.
Витька на своей полке хрюкал от суетливого восторга.
Зеленый, англичанин, лежал, раскинув руки.
Мушкетер порол гвардейца шпагой.
- Я, сударь, на вас пожалуюсь, - кричал черный.
- Кому?
- Тому, кто бодрствует, когда король спит. Кто трудится, когда король
забавляется.
- Это значит богу.
- Нет, сударь, это значит его преосвященству - кардиналу.
- Пожалуйста. Сколько угодно. Извольте показать ему мою расписку. -
Мушкетер захохотал громогласно и уколол гвардейца шпагой в мягкое место. Тот
завыл, дернулся и вывалился на улицу. Мушкетер повернулся к Витьке. Высокий,
плечистый, немного жирноватый, с бледным лицом.
- Спасибо, мой юный друг. Я бы угостил вас вином отменным, но, видимо,
оно еще не скоро придется вам по вкусу. - Он поправил белую крахмальную
сорочку, привел в порядок брабантские кружева.
Витька свалился с полки, сияя от счастья и нетерпения, поправил красную
шкуру махайродовую.
- Здрасте. Да я всю жизнь мечтал. Да я и так, без всякого вина.
Позвольте познакомиться...
Мушкетер улыбнулся одними усами, протянул было руку Витьке, но тут же
его лицо исказилось.
- Где эта ведьма?
- Мы здесь...
Витька увидел все остальное, чего не заметил, увлеченный дракой. В
комнате стоял большой дубовый стол, очень крепкий. Вдоль стола - две скамьи,
тоже дубовые. Был в комнате камин из дикого шершавого камня, во второй этаж
вела деревянная лестница. Низкая проложенная железом дверь, оставленная
нараспашку, открывала взгляду погреб. А на пороге погреба, будто в черной
раме, стояли на коленях пожилая женщина и девчонка Витькиного возраста. Обе
в чепчиках, обе в передниках, только на девчонке одежда почище и побогаче.
- Я очень сожалею, дитя, что причинил тебе столько горя, - сказал
мушкетер девочке. - Слово дворянина, я у тебя в долгу. И у тебя. - Он снова
улыбнулся Витьке одними усами. - А ты, ведьма... Тебя я вздерну.
Королевского мушкетера - шваброй!
- Она со страху. Простите ее, она не в вас целила. Она в других
господ, - поспешно забормотала девчонка.
- Когда я ее повешу, она не станет уже больше промахиваться.
Витька почувствовал некоторое недоумение.
- А разве мушкетеры воюют с женщинами? - спросил он.
- Конечно, не воюют. Но это ведь не женщина, а ведьма! А всякую такую
нечисть, ведьм, оборотней, вурдалаков, нужно вешать на сырой веревке. И кол
осиновый в могилу, чтобы не вылезли. При этом нужно "Отче наш" прочесть и
плюнуть за спину. - Мушкетер пронзил служанку взглядом, как шпагой. -
Бр-ррр... Ступай на кухню. Искупишь свою вину яичницей с ветчиной. Да
ветчину смотри потолще накроши.
Служанка поднялась, взяла корзину с яйцами, окорок свиной копченый, да
еще захватила бутылку вина.
- Эй, это ты оставь! Еще чего придумала, карга. Гастон, скотина, как ты
смотришь за нашими припасами? Мы за них заплатили своей кровью.
- Своей ли? - проворчала служанка. - А господин Гастон дрыхнут. А
может, умерли. Я думаю, они захлебнулись в том вине.
Мушкетер ногой топнул так, что хрустнули половицы.
- Молчать! Ты, ведьма, откуси язык и выброси его собакам.
Он отобрал бутылку и тут же выпил ее единым духом.
- Марш на кухню!
Служанка попятилась. В кухне загремели сковородки и еще какие-то
металлические предметы, словно их бросали на плиту с далекого расстояния.
Мушкетер благодушно подтянул штаны из тонкого испанского сукна, обозвал
кого-то мерзавцами, негодяями и спустился в погреб. Дверь за ним
затворилась.
"Теперь-то я в порядке, - думал Витька. - Здесь все, как надо. Жаль,
что Анна Секретарева не видела, как я англичанину сковородкой дал. Еще не то
будет..." Мысль эта наполнила Витьку неким блаженным электричеством, от
которого Витька засветился изнутри и словно потерял в весе.
Девчонка поднялась с колен. Похлопала мокрыми глазами и вдруг привычно
поклонилась.
- Что сударь хочет на обед?
- Супу... Щец бы.
- Но мы не знаем, что такое щец. - Девчонка еще раз присела, еще раз
поклонилась. - А супу можно. Мы вас накормим супом - гороховым.
Витька явственно ощутил во рту вкус горохового супа с жареным луком и с
грудинкой копченой.
- И хлебца, - сказал он. - Черного.
Служанка высунулась из кухни, любопытная, как мышь, тощая, как топор.
- А луидоры?
- Я, понимаете ли, пятьсот тысяч лет не ел, - сказал Витька и, глядя на
зловредную ухмылку служанки, почувствовал, что втискивается в свою
материальную оболочку, тесную и неуютную, способную краснеть, потеть и
ежиться.
- Может быть, у вас полные карманы золотых пистолей? - ехидно спросила
служанка. - Покажите. Нам уже давно не доводилось видеть денег.
- Пистолей нет! Есть пистолеты! - раздалось из погреба.
В дверях стоял мушкетер.
- А ну, живо! Яичницу мне и суп моему юному благородному другу.
Служанку выдуло, как запах дыма сквозняком. Загрохотали на кухне
железные предметы.
- Ух, ведьма. - Мушкетер зубами скрипнул, почесал в затылке и вдруг
улыбнулся. - Меня зовут де Гик! - Он помахал фетровой шляпой, как положено
мушкетерам, чтобы шляпа страусовым белым пером коснулась пола. - Гастон,
подай бутылку! - И скрылся в погребе, оставив на всякий случай щель в
дверях.
Девчонка, привыкшая к подобному шуму, спокойно смахнула пыль с тяжелой
дубовой скамьи.
- Прошу вас, сударь, садитесь к столу.
Витька хотел сказать: "Иди ты, какой я тебе сударь". Но вовремя
вспомнил, что эпоха требует изысканной вежливости в обращении с дамой.
- Я извиняюсь, - сказал он. - Простите, где ваш папа? - Витьке не
очень-то хотелось встречаться с девчонкиным папой, но вежливость того
требовала. - Надеюсь, он здоров? - спросил Витька и помахал рукой, как если
бы в руке у него была фетровая шляпа с пером.
- Папашу застрелили еще на прошлой неделе. Как раз во вторник.
Мушкетер, господин де Гик. - Девчонка поднесла к глазам фартук и заплакала.
Видимо, очень часто ей приходилось плакать - делала она это привычно и
скучновато.
Витька снова почувствовал неловкость в мыслях и некую растерянность.
- А матушка? - спросил он. - Здорова, надеюсь?
Девчонка заревела еще громче.
Витька побледнел.
- Повесили?
- Господь с вами. Матушка была не ведьма, не бунтовщица.
Из кухни служанка высунулась.
- Хозяйка от сердечного удара скончалась. Сердце у нее сжалось и не
разжалось. Сердечная жила лопнула.
Крупные слезы текли по девчонкиным щекам, словно дождь по созревшему
яблоку. Витьке захотелось ее погладить, сказать что-нибудь утешительное, но
он еще ни разу не гладил девочек, не утешал, и поэтому стеснялся и от
стеснения краснел и надувался, как пузырь.
Служанка принялась слова сыпать:
- Заглянула я в погреб, где господин де Гик со своим слугой засели, с
господином Гастоном, а там, прости господи, все поедено, все повыпито.
Двадцать окороков свиных, тридцать колбас копченых, сорок колбас вареных.
Витька почувствовал пустоту в желудке.
- Двести яиц сырых! - палила служанка, не то восхищенно, не то
ужасаясь. - Пятьдесят бутылок вина бургундского, шестьдесят бутылок вина
гасконского. Из бочки с вином испанским пробку вытащили, а вставить забыли,
и вино просто так течет...
"Наверно, неспроста это, - подумал Витька. - Мушкетеры просто так людей
не обижают. У них честь на первом месте. Наверно, их прижали. Наверно,
безвыходное положение..."
- ...Свиным салом господин де Гик и его слуга, господин Гастон, сапоги
мажут. А в бочке с постным маслом ихние мокнут шпаги. Этого матушка не
перенесла и скончалась. Аккуратная была женщина. - Служанка пригасила глаза
и добавила неуверенным голосом: - Господь любит праведников, господь не
оставит ее своей милостью. Сироту от беды убережет... - Она еще раз
погладила девчонку по голове.
- Яичницу! - заорал в погребе де Гик.
Служанка плюнула: "Ах чтоб тебя!" Оглядела Витьку, как бы оценивая,
можно ли от него ждать заступничества и, видимо, не одобрив его комплекцию,
а также возраст, удалилась на кухню.
- Вы потерпите, сударь, - сказала девчонка сквозь слезы. - Дрова у нас
сырые.
У Витьки голова кружилась. Он старался, но никак не мог разобраться,
где тут правда, где вымысел. А может быть, над ним смеются?
- И никакой я вам не сударь.
Девчонка побледнела.
- Простите, ваша светлость.
- Опять вы ошибаетесь. Я никакая вам не светлость. - От такой
вежливости Витькин язык стал кислым, уши пунцовыми и шея вспотела. "Это,
наверное, с непривычки, - решил Витька. - Пообвыкнусь..."
Девчонка на колени бухнулась.
- Неужели ваше высочество? Неужели принц крови? Какое счастье.
Удостоили нас. Я сразу подумала... - В глазах у нее, как заря по ясному
небу, разгоралось обожание и такой восторг, что Витька засмеялся. А
засмеявшись, почувствовал нечто такое, что позволяет людям разговаривать на
ты.
- И никакой я не принц, - сказал он нормальным голосом. - И никакой я
не сударь. И чего ты все на колени брякаешься? Вот будет у тебя на коленях
дырка.
- Уж лучше дырка на коленях, чем дырка в голове. А кто ж вы, если не
секрет?
- Я просто Витька. Обыкновенный человек.
Девчонка хитренько носом дернула.
- Обманываете. Все вы такие мужчины - обманщики. Обыкновенные в шкурах
не бегают. Обыкновенному человеку и в голову не придет в шкуре бегать, да и
ни к чему ему это дело. Да и откуда у обыкновенного человека может быть
такая шкура? У нас таких не водится зверей.
- Конечно, не водится. Это махайрод - саблезубый тигр. Ну, встань же
ты, наконец, с коленок-то. Садись рядом.
- Вы, наверное, издалека? - спросила девчонка, охотно присаживаясь
рядом с Витькой. - И одежда у вас не наша, необычная.
Витька кивнул.
- Издалека. Из такого издалека, что и подумать невероятно...
Словно могучий кто-то приподнял Витьку за ворот и встряхнул.
- Анука!.. Анука!.. - Витькино лицо прикрыла внезапная тень. - Вот
люди. Она же подвиг совершила, если разобраться. Может быть, мы ей обязаны,
что варим суп.
- Ах, суп, - девчонка улыбнулась и придвинулась к Витьке поближе. - Суп
скоро сварится.
- Она погибла! - крикнул Витька.
Девчонка вздохнула, прислонилась к Витьке. Пошевелила у него волосы на
голове дыханием.
- Сейчас погибнуть не трудно. А кто у вас погиб?
- Анука!
- Ваша сестра, да? Анука, имя какое странное. Вы очень одинокий, как
я. - Девчонка всхлипнула, положила голову на Витькино плечо. - Меня зовут
Анетта...
Витька даже и не заметил, что девчонкина голова на его плече.
- А что? - шумел он. - Я виноват, да? Виноват? Сами они виноваты! А я
переживай.
- Вы помолитесь. - Девчонка заглянула в глаза Витьке своими мокрыми
глазами. - Вам станет легче.
Оглушенный англичанин очнулся, качаясь, подошел к столу. Сел, голову
обеими руками подпер, она у него еще слабо держалась после удара
сковородкой, и закричал:
- Я пить и покушать!
- А вы не кричите, - сказал ему Витька. - Вы не в лесу.
- Я есть милорд. Когда пустое брюхо, имею громкий голос. Это есть
харчевня или это есть не харчевня? Позовите мне ваш папа, я его убью.
- Уже убили, - сказал Витька угрюмо.
Англичанин пощупал свое ударенное темя, поправил прическу, бородку
клинышком.
- Ах, да, - сказал он грустным голосом. - Припоминаю. Всех их убил тот
разбойник, который в погребе. Я не могу скачить на лошади, не пообедав.
- И не разбойник - мушкетер.
Англичанин мизинцем подбил усы кверху.
- Какая разница.
- А что вы намерены делать у нас? - спросила Витьку девчонка.
- Поступлю в мушкетеры.
- Вы будете сражаться за короля? - Девчонка засветилась, нос вздернула,
словно это она сама придумала стать мушкетером. - Вы слышали, милорд, их
светлость будет сражаться за нашего короля.
Англичанин оскалился и захохотал, коротко, словно полаял. Дорогие
фламандские кружева на его одежде заколыхались. Он шлепнул Витьку по плечу.
- Чего пихаетесь-то? - сказал Витька.
- Храбрец! - Англичанин еще раз шлепнул Витьку по плечу. - Ай лайк.
Красивый зверь. - Он гладил Витькину махайродовую шкуру. Он даже об нее
щекой потерся. - Очень вери вел. Ты сам убил?
- Сам, - сказал Витька, отодвигаясь. - Из рогатки.
- Очень похвально. - Англичанин вытащил игральные кости, сдул, как
положено игрокам, пыль со стола. - Сыграем. Я хочу этот зверь для коллекции.
Мой друг, лорд Манчестертон самый младший, с ума сойдет, когда увидит у меня
этот шкура. Я тебя обыграю. Я играю очень вери вел. Ставлю десять пистолей.
- Не затрудняйтесь, - сказал Витька, оттопырив губу. - Я не играю в
азартные игры.
- Ставлю пятнадцать пистолей. Такой редкий зверь. Ни разу не видел.
- Сказал, не играю в азартные игры.
- Очень жаль. Во что играют в ваша страна?
- В футбол играют, в волейбол, в хоккей, в баскетбол, в теннис. Гораздо
реже - в рюхи.
- Еще?
- И в бильярд играют, и в пинг-понг.
- А еще?
- Еще играют в шахматы, и в шашки, и в домино - в козла.
- И?
- И в карты, - сказал Витька сердито. - А в кости не играют - детская
игра.
- Очень жаль. Ты бы мне проиграл по-джентльменски, благородно. А так
придется отнимать. - Англичанин вцепился в шкуру, начал ее стаскивать с
Витькиных плеч. И, видимо, стащил бы, как Витька ни отбивался, - милорд был
жилистый. Но тут Витька заметил медную сковородку, она лежала возле камина.
Витька схватил ее и замахнулся.
Англичанин вздрогнул всем сухопарым телом, отпрянул от Витьки, спрятал
руки за спиной.
- Неблагородно, - сказал он. - Я ость милорд.
- А в вашей стране, - спросила девчонка Витьку, - разве не нужно
сражаться за короля?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг