туда, вниз, к этим светящимся куполам, поднимаешься ввысь, к недоступным
неземным вершинам!
И вновь искаженное мукой лицо Таеки встало перед ним.
Дил заскрежетал остатками зубов. Рано еще вниз, рано на покой! Сначала
надо исполнить свой долг, сначала надо отомстить за все! А там видно будет.
Светлана вернулась быстро. Шустрые шестиногие кибе-ры-муравьи живо
перетаскали контейнеры с провизией и акваагрегаты из трюмов шара в
подземные хранилища Храма Христа Спасителя. Невидимые барьеры пропускали
их, подвластных воле людей. На разговоры и расспросы времени не оставалось.
Она и так припаздывала. Как там Иван?! Сердце тревожно билось: пора, пора,
пора!
По дороге в Западное полушарие Светлана успела уничтожить неподалеку
от Парижа огромное сборище студенистых гадин, висевших в ночном тягучем
воздухе над самой поверхностью и переливающихся голубоватым огнем. Она так
и не поняла, что там делали гадины, но они были словно завороженными. Они
выпали на тихую землю тучами серого пепла. И никто не защитил их, не дал
ответного залпа. Она не испытала ни торжества, ни радости мщения. Вперед!
Только вперед! Шар шел низко, всего в двух километрах над поверхностью -
над холодной и сырой почвой, над мертвыми и черными водами рек, озер,
морей, океанов. А где-то вверху, за пределами атмосферы, не отставая от
шара ни на миг, черной огромной тенью скользил исполинский звездолет
Системы, готовый в любую секунду пробить насквозь земную кору, испепелить,
выжечь все до самой кипящей мантии, чтобы огонь подземный слился в едином
бушующем шквале с огнем черных небес.
- Они в форте Видсток, Дил. Ты слышал про него?!
- Еще бы мне не слышать, - отозвался негр. И ему вспомнилось, как под
светлыми земными небесами они штурмовали этот растреклятый форт, как
бросали на него
222
бронеход за бронеходом, как верная десантная капсула, его личная
капсула, резала форт сверху, сразу с семи сторон, резала "гуляющим" лучом
как консервную банку. Ведь они его уже захватили, ворвались внутрь,
ворвались в пробоины, и он тогда крыл самым отборным русским матом, поливал
почем зря этого коротышку Цая, который сидел где-то в самом нутре
Исполнительной Комиссии, в святая святых... сидел и никак не мог разладить
работу этой махины, никак не мог взять управление на себя. Они все тогда
крепко влипли! И они чудом выжили после этого штурма - еще бы Дилу Бронксу
не помнить форта Видсток, проклятущего форта! Еще бы ему не слыхать про
него!
- Но я не вижу их на поверхности. Их нигде нет! - голос Светланы
начинал дрожать.
- Разыщем, - успокоил ее Дил Бронкс с высот. Он не ждал неприятностей
снизу, там не было трехглазых, он изнемогал под тяжестью мрачной и черной
пустоты над головой - придут оттуда, и он должен будет успеть, иначе
призрак Таеки никогда не оставит его в покое.
- Их нет! - уже кричала Светлана. - Нет нигде!!!
- На какую глубину ты опускала щуп? - спросил из своего угла молчавший
до того Гут Хлодрик. И в пустых глазах его появился тревожный блеск.
- Как обычно, на три километра, - ответила Светлана.
- Глубже давай!
- Они бы не смогли за такое время забраться глубже.
- Давай, тебе говорят!
Светлана сжалась в комок. Она и сама знала, что могло быть всякое.
Знала лучше Гуга. Но она не хотела верить. Если они забрались глубже,
надежды почти нет. Она много раз испытывала угнанный шар, он мог прожечь
шахту только на два километра. Под Антарктикой, пробитой и дырявой, кора
была совсем тонкой, там была непомерная толща воды, но вода не грунт, не
базальт и гранит. Здесь больше пригодилась бы десантная капсула. Только
капсул нет. Они все уничтожены. Но почему Иван не отзывается? Что с ним?
Что с Кешей и Глебом?! Может, они не добрались до форта, может, застряли
под Лос-Анджелесом? Да, они наверное заплутали, заблудились где-то на
поверхности. Светлана не хотела верить в худшее. Но внутренняя связь не
работала. Будь они наверху, в развалинах, Иван обязательно бы отозвался.
223
Она откинулась в мыслекресле. Сосредоточилась. Сейчас радарный щуп
корабля был настроен только на пропавшую троицу, только на них, на оборотня
щуп не реагировал. Четыре... четыре с половиной... Она увеличила поперечник
поиска. Глубина: пять... шесть километров.
- Ну, чего там?! - забеспокоился Гуг, выпустил тонкое смуглое
запястье, подошел к креслу вплотную.
Светлана не ответила, лишь покачала головой, мол, не мешай.
Но можно было и не спрашивать, экраны показывали пустоту.
Семь километров, восемь с половиной. Нет! Их не могло быть ниже! Это
уже бред какой-то! Девять... десять... одиннадцать - три розовые точки
вспыхнули на обзорнике. Вспыхнули, дернулись, дрогнули, сжались и пропали.
- Мы должны добраться до самого дна этой проклятой преисподней! -
повторил Иван.- И хватит ныть, поворачивать поздно. А кто струсил, прошу за
борт!
Глеб скривился, но промолчал.
Кеша сделал вид, что к нему сказанное не относится. Он в каком-то
шальном угаре давил, жег, кромсал нечисть. И тут же накатывал на
сползающуюся плоть живоходом - пускай подзаправится - ведь работенки, судя
по всему, предстоит много.
Они опустились на триста восемьдесят четвертый уровень, но конца и
краю страшным подземельям не было видно. Они изничтожили уже тысячи
рогатых, Иннокентий Булы-гин давно сбился со счету. Но ничего почти не
менялось, везде было одно и то же: миллионы обессилевших, безропотных,
исстрадавшихся мучеников претерпевали чудовищные пытки, умирали от
невыносимой боли... и не могли умереть. Плоть людская переходила,
перетекала, переползала в плоть сатанинскую, жуткую, страшную, обращаясь в
чудовищно-нелепые порождения подземелий, в каких-то невообразимых и
отвратительных демонов - уже не земных, а потусторонних. И не было этому ни
конца, ни краю, ни пределов, ни начал.
Глеб сидел, сдавив виски трясущимися руками, сжимая пылающую голову
ледяными ладонями. Он видел то, что не видели' другие, или ему так
казалось. Тысячи, миллионы потусторонних тварей в его видениях выползали
изо всех
224
щелей, из дыр, люков, отверстии, подвалов, шахт на поверхность Земли,
поднимались на черных крыльях в черные небеса, ныряли гадами морскими в
пучины, расползались по леденеющему пеплу омерзительными змеями и
червями... новые обитатели Земли, новое человечество -
дьяво-лочеловечество, раса избранных, четвертая земная цивилизация! Какая
жуть! Земля, кишащая отвратительными гадинами, миллиардами гадин! А от них,
от людей, не останется ничего, абсолютно ничего, даже окаменелых костей...
динозавры исчезли, будто их и не было, но остались отпечатки, костяки,
скелеты. От двуногих разумных не останется ничего. Интересно, а как
динозавры относились к сменяющим их млекопитающим, к жалким, незащищенным,
убогим и скользким животным? Может, ничуть не лучше, чем мы относимся к
червям, к змеям, ко всем этим гадинам?! Смена обитателей, смена рас!
Неужели человек изжил себя полностью, неужели ему больше нет места во
Вселенной и он обязан уступить свою лакуну другим, более приспособленным,
более совершенным?! Неужели вот это - то, что творится, и есть борьба за
существование?! Голова пылала адским огнем. Как бы ни назывался этот
кошмар... это конец. Конец Света!
- Получай, падла!
Бритвенно острым лучем, вырвавшимся из живохода, Кеша срезал очередную
рогатую голову.
.. Иван сидел мрачный. Он не принимал участия в побоище. Он хотел
понять этот ад, докопаться до его сути. Еще несколько лет назад, да чего
там лет, всего год назад никто бы не поверил, что такое может быть. Его бы
подняли на смех все - все без исключения, вот эти, висящие по стенам,
распятые, корчащиеся в" муках, рассекаемые на части. Они в самых кошмарных
снах не могли представить сгбе этих мук и страданий. Но ад пришел на Землю.
И вобрал в себя всех, почти всех. Никто не знал? Никто не мог предвидеть?!
Нет, вранье! Именно этот ад тысячелетиями мучил людей - и грезились им
рогатые мучители, виделись картины чудовищных истязаний в подземельях.
Страшный Суд! Неужто он настал? Но разве никто не знал, что он грядет?
Знали, все знали: и те, кто верил в него, и те, кто ни во что не верил. Все
церкви, костелы, кирхи, храмы Земли и земных колоний на иных планетах были
украшены фресками, мозаиками, иконами с изображениями сцен Страшного
8-769 225
Суда... значит, люди предвидели свое будущее?! Они предвидели его!
Были пророки! Но кто их слушал! И какое сейчас кому дело до пророков! Люди
любят не тех, кто пугает их и предвещает им боли и страдания, они всегда,
во все века любили тех, кто брал в свои руки розги, плети и силой отвращал
их от грядущего, люди любили и уважали силу... ибо сами всегда были слабы.
Слабы настолько, что не было у них мочи и желания уберечься, спасти себя.
Они лишь ждали, вот явится Спаситель, и обережет их всех, укроет за своей
спиной от Страшного Суда за прегрешения их, спасет. Они верили, надеялись,
тешились в легкомыслии своем... А Спаситель к ним не явился. И все. И
конец. Конец Света!
- Так тебе, сука!
Кеша живым щупальцем, манипулятором живохода, подбросил вверх
студенистую гадину и четвертовал ее в воздухе - ошметки трясущейся дряни
полетели на скорчившихся в чанах голых, высохших как скелеты людей.
Они прорвались, но уже не просто так, а с боями, преодолевая
сопротивление нечисти, на четыреста семьдесят первый уровень. Они крушили
ячейки и соты бесконечного вивария, гадостного инкубатора, в котором
выращивали насекомообразных монстров с человечьими глазами. Зачем? Зачем их
выращивали?! Иван мучился, не находя ответа... Нет. Ответ был. И он его
знал. Они ищут форму. Они не могут ее найти. Все эти подопытные твари для
них только мясо, только костная и мозговая ткань. Они ищут форму для тех,
кто должен придти на смену всем бесчисленным нелепым промежуточным расам.
Они пытаются создать тела сверхживучие, неистребимые, могучие, тела,
которым не будет равных ни в одной из вселенных. И они создадут тысячи,
миллионы новых форм, новых видов, и они пустят этих монстров-уродов в мир,
и они будут ждать и смотреть, как эти гадины станут биться друг с другом и
пожирать друг друга, и пройдет много лет, прежде чем останутся самые
выносливые, жестокие, приспособленные - самые живучие и беспощадные твари в
Мироздании. И тогда они вселятся в них! Тогда они придут во Вселенную
живых, ибо в своем собственном обличий, в своей нетелесной сущности они
нагрянуть сюда не могут никогда. Человеку не дано узреть Незримые Глубины
Преисподней, Черного Подмир-ного Мира, Всепространственной Вселенной Ужаса.
Чело-226
век, не всякий, но один из миллионов, один из миллиардов, прошедший
сквозь боли и страхи, преодолевший себя самого, избранный Вседержителем - и
тот не узрит сокрытого от него. Но ему дано видеть Черту, проведенную
Создателем. Черту, ограждающую все миры, существующие и несуществующие, от
Черного Мира, от нижнего яруса сочлененных Мирозданий, ибо для того и
поставлена Она, прочерчена Всевышним, чтобы ограждать. Святая Черта. Но не
в дальних мирах пролегает она, не в чужих пространствах и измерениях, не в
запредельных вселенных. Проходит Черта по душам человеческим - бессмертным,
но слабым, мятущимся, страдающим, готовящимся к вечности... где? во мраке
ли? при Свете? И вершиться Страшный Суд начал не сейчас. Он идет давно,
тайно для слепых и открыто для видящих... А это уже не Суд. Это свершение
приговора над слабыми и предавшими себя. Все! Хватит! Иван тоже сдавил
виски ледяными ладонями. Он больше не странник в этом мире. Но он и не
воин. Воины - они, идущие с ним плечом к плечу. Он же - воздающий по делам.
И потому нет преград, нет барьеров.
- Вниз! Глубже!!!
Живоход содрогался от напряжения. И опускался все ниже и ниже,
пробивая перегородки, прошибая люки и створы, вдавливая внутрь
фильтрационные пробки и мембраны. И он уже полз не по железу и пластику, не
по дереву и граниту - содрогающаяся живая плоть окружала его, сначала
пленки, наросты плоти, потом толстые слои, обтекающие его со всех сторон,
сдавливающие, будто живые мясистые трубоходы, будто гигантские пищеводы,
спускающиеся внутрь огромного полуживого или живого организма. Такого не
было в подземельях форта Видсток. Такого и не могло быть! Это вырастили
они, вырастили из мяса и крови людей, миллионов переработанных людей.
Утроба! Иван вспоминал живую утробу планеты Навей. Ничего нового! Эти
вурдалаки принесли сюда то, что было доступно и известно им. И не больше!
Еще пять-десять лет такого развития, и Земля станет точной копией планеты
Навей, страшного, непостижимого и уродливого мира... только хуже, страшнее,
мрачнее и гаже во стократ. Их невозможно победить. Их невозможно убить!
нельзя выжечь! этот чудовищный всепланетный муравейник неистребим и вечен!
Да, прав был проклятый гаденыш Авварон, подлый бес-искуситель
227
- Пристанище повсюду, и Земля лишь часть Пристанища... Нет! Прочь!!
Изыди, бес!!!
Иван провел рукой по лбу, холодный пот тек с него. Спокойно. Надо
помнить главное - он больше не странник! не скиталец в мирах этих!
- Вниз!!!
На семьсот девяносто восьмом уровне, пробив из последних сил наросты
багряной шевелящейся плоти, выдохшийся, стонущий от перенапряжения живоход,
провалился в огромную полость - темную, сырую. Но не упал на дрожащее,
усеянное живыми полипами дно. А застыл в воздухе, удерживаемый неведомой
силой.
- Чего это? - изумился Кеша. И побледнел. Он понял, что ифа закончена.
Что пришел их черед.
Всего за секунду до провала Иван врубил полную прозрачность. И теперь
все видели, что на силу в муравейнике нашлась сила. С три десятка особенно
огромных студенистых, медузообразных гадин с сотнями извивающихся щупальцев
у каждой тоже висели со всех сторон над живым дном утробы. Висели и
омерзительно зудели. Из их дрожащих голов исходило мерцающее свечение, и не
просто исходило, но устремлялось к живоходу, упираясь в него, удерживая его
на весу.
- Это они! - процедил Глеб.
- Ясное дело, они! - усмехнулся Кеша. И начал облачаться в скафандр.
Хар стоял на двух ногах и тихо, озлобленно рычал, шерсть у него
торчала дыбом и не только на загривке.
Зудение усиливалось, становилось оглушительным, невыносимым - живоход
трясло сначала тихо, терпимо, но потом дрожь стала рваной, изнуряющей,
лишающей воли.
- Пропадаем! - прохрипел Иннокентий Булыгин. - Прощайте, братки!
Иван выскочил из кресла-полипа, все равно машина перестала его
слушаться, что-то с ней случилось. Он крепко сжал обеими руками лучемет и
бронебой. Он готов был драться.
Но драки не получилось. В миг высшего остервенения безумного
сатанинского зуда живоход дернулся в последний раз, забился в агонии,
сжался, сбивая их с ног - и его разорвало, разнесло на части.
228
Иван, Кеша, Глеб и рычащий оборотень Хар полетели прямо в трясущееся
полуживое месиво. Иван успел дать четыре залпа в разные стороны. Клочья
слизи залепили забрало, почти лишили зрения. Он слышал, как палят из своих
лучеметов Кеша и Глеб, как визжит и захлебывается в злобном лае Хар. Он
выхватил парализаторы и долго палил в какие-то надвигающиеся багровые
щупальца, полипы, в мякоть колышащейся плоти, потом отбивался резаком,
врубив наполную локтевые дископилы, лупил кого-то кулаками, ногами. И все
же эта неукротимая плоть опрокинула его, подмяла, сдавила, пропихнула в
какую-то дыру. И его понесло по живой трубе в потоке текущей вниз жижи.
Труба судорожно сжималась и разжималась, проталкивая его вместе с этой
вязкой жижей, но не могла раздавить, скафандр был способен выдержать и не
такие нагрузки.
- Эй, Глеб! - просипел Иван по внутренней. - Ты жив еще?
Сквозь хлюпанье, сопенье и мат донеслось:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг