на голову... - он ухмыльнулся, хотя видно было, что занервничал.
- Но я-то все равно подумаю на вас.
- Слушай, кроме нас есть другие, всяко же бывает... - похоже, его пугал
мой взгляд - глаза в глаза - и он понемногу терял самообладание. - Вдруг с
ним че-нибудь того, а мы ни при чем...
- Тем хуже для вас. Никто мне не докажет, что вы ни при чем, так что
молитесь, чтобы с ним ничего не случилось.
Кстати, на тот момент, когда состоялся этот зловещий диалог, говорил я
уже более гладко, чем пару недель назад! Дэнис нашел способ исправить мою
речь: если я выдавал что-нибудь неудобоваримое, он требовал, чтобы я
повторил то же самое на простом литературном языке - и так до тех пор, пока
не добивался удовлетворительного результата.
Честно говоря, я так и не понял, что ты против него имеешь. Я помню,
это началось в первый же день нашего знакомства, и помню, с чего началось.
Ты сказала - свинство, что девушек не берут в лесную пехоту, а нас бы взяли,
и ты нам завидуешь. Дэнис на это ответил, что никогда бы не пошел в лесную
пехоту. Помню, как вы поспорили: ты яростно нападала, он возражал, а я сидел
и хлопал глазами, потому что для меня ваш спор протекал в головокружительно
быстром темпе. В драках я двигаюсь быстрее, чем другие люди, но в словесной
полемике я, наоборот, медлительный.
Может быть, ты что-нибудь не так поняла из-за того, что испытывала
сильные эмоции? Дэнис ведь не говорил, что девушек не надо пускать в лесную
пехоту или что тебе там не место, он только сказал, что сам туда не хочет, а
это его личное дело.
И неправда, что он откупился взяткой от подготовки в лагере ополченцев
во время каникул. Это я за него откупился, потому что мне нужна его помощь,
а туда забирают надолго, и еще потому, что ему туда просто нельзя. Я слышал,
какие там сержанты, и какие порядки, даже своими глазами видел - когда
сдавал нормативы. Я сдал их за день и узнал о себе много нового: "безмозглый
громила", "самоуверенный мешок с дерьмом", "мухлевщик, налакавшийся эликсира
сверхсилы" (как будто я в нем нуждаюсь!), "недисциплинированный кретин" и т.
д. Несмотря на все оскорбления, меня тут же попытались завербовать в лесную
пехоту, но я сослался на свой контракт с Трансматерью.
Дэниса там сразу начнут ломать, а ему это противопоказано. Он не
пытается подчинять других и в то же время сам не подчиняется, у него и
конфликт с бандой вышел в том числе из-за этого. Человека деспотичного он
мог бы довести до белого каления - не нарочно, просто потому, что он такой,
какой есть.
Когда ему прислали повестку на сборы, я по собственной инициативе пошел
к нашему юристу, проконсультировался, кому и сколько заплатить, и все
уладил. Обращаться с оружием, стрелять, драться врукопашную - этому и я могу
научить, и он потом сдаст нормативы экстерном.
Завтра я ухожу в рейс. Как раз успел дописать, чтобы оставить тебе
тетрадку. Кстати, в компании нам обещали билеты на состязания претендентов
на Весенний трон - давай сходим, когда я вернусь? Говорят, там будет
присутствовать сама Зимняя госпожа. Я ее два раза видел, она красивая, но
ты, Вир, еще красивее. Надеюсь, что мой рассказ тебе понравится".
* * *
- Ей понравился мой рассказ? - спросил Залман, когда Сандра забрала у
него дневник.
- Нет. Она тебе эту тетрадку шваркнула в лицо или что-то в этом роде,
но потом вы опять помирились.
Залман уже третью неделю жил в принадлежащем Сандре особняке в глубине
Касиды, она даже все его вещи к себе перевезла.
Еще тут жила Лидия, выполнявшая обязанности секретаря-референта, две
старых служанки, садовник и дюжина кошек. Несколько раз Залман слышал, как
Сандра и Лидия с тревогой говорят о каких-то реформах, затеянных Осенним
Властителем, но в доме гранд-советника Янари все было спокойно, политические
страсти бушевали снаружи, за увитой ползучими розами оградой.
Глава 4
"Чуть не получил по физиономии. Чуть - потому что успел отклониться, и
тетрадка шмякнулась о стену.
Я не понял, почему Вир так рассердилась. Она ведь тоже не любит
людей-крикунов, а сейчас назвала меня убийцей. Я начал объяснять, что те,
которые травили Дэниса, были настоящей бандой и занимались уличным разбоем
(об этом рассказал потом наш адвокат, замявший эту историю), но она
перебила:
- А вдруг те, кого ты убил, никогда больше не стали бы так поступать?
- Наверняка стали бы.
- Откуда ты знаешь? - она с вызовом прищурилась. - А вдруг?
Это сбило меня с толку, однако я нашелся:
- Вир, ты ведь хочешь в лесную пехоту, а там тоже готовят
профессиональных убийц. Так почему ты на меня нападаешь?
- Лесная пехота уничтожает кесу и другую нечисть, а ты убил людей!
- Которые были хуже нечисти.
- Почем ты знаешь? Вдруг кто-то из них собирался не совершать больше
преступлений, а ты его убил! Таких, как ты, надо останавливать. Тот сержант
правильно кого-то назвал безмозглым громилой!
Она повернулась и выскочила из комнаты, шибанув дверью так, что косяк
чуть не треснул. Заскрипела лестница, потом донесся удар входной двери. Я
подошел к окну. Вир в своем любимом грязновато-белом полушубке лесного
пехотинца, купленном на распродаже списанной армейской одежды, размашисто
шагала через заснеженный дворик. Ну, просто не может быть, чтобы она так
вышла из себя из-за шайки мерзавцев!
Или она догадалась о том, что мы с Хэтэсси, кроме всего прочего, были
еще и любовниками? Говорят, у женщин на такие вещи особенное чутье.
Пожалуй, я и дальше буду вести дневник. Мне это занятие понравилось.
Надеюсь, Вир еще вернется. И раньше случалось, что она вот так убегала
после какого-нибудь яростного спора, но потом возвращалась.
Она высокая, стройная, красивая. У нее живые, излучающие энергию
светло-коричневые глаза (такого же цвета, как скорлупа грецкого ореха) и
пышные русые волосы - она то заплетает их в косичку, то распускает по
плечам, повязав через лоб кожаный ремешок. Наряжаться она не любит, ходит в
поношенной солдатской форме, пятнистой или цвета хаки, которую покупает на
распродажах подержанных вещей.
С семьей у нее какие-то сложности, поэтому она снимает комнату в
дешевой гостинице. Я приглашал ее жить к себе, но она пока не согласилась.
С ней надо поосторожней, а я иногда делаю глупости. Однажды мы
спускались по лестнице, я решил проявить галантность, подал руку, и она
рассердилась: "Я не фарфоровая безделушка, не разобьюсь!" Правда, потом сама
призналась, что отпугивает парней, и я первый, кто не стал от нее
шарахаться.
У меня вертелось на языке, что до Хэтэсси ей далеко (особенно когда та
скалила клыки, показывая мне боевые приемы!), но я, к счастью, одумался и не
ляпнул это вслух.
Я тоже отпугиваю девушек. Мое лицо, после знакомства с роем вьюсов
изуродованное рубцами, их отталкивает, одна Вир не придает этому значения.
Плохо только, что мы часто ссоримся. И совета спросить не у кого: у Дэниса
опыта в таких отношениях еще меньше моего. Несмотря на симпатичную
внешность, у него еще ни разу не доходило до близости с какой-нибудь
девушкой, хотя ему скоро двадцать. В общем, тут мы ничего толкового друг
другу не посоветуем.
И вдобавок, их взаимная неприязнь. Дэнис, правда, старается вести себя
по-джентльменски и не говорит мне о Вир ничего плохого, зато она ругается за
двоих. Ее главные обвинения: "слишком изнеженный", "не боевой", "не похож на
лесного пехотинца". Дались ей эти пехотинцы!
Надеюсь, что это навязчивое желание подогнать всех под один стандарт у
нее пройдет, и что сегодня она ушла не насовсем.
Я только вчера вернулся из рейса. В дороге произошло кое-что странное,
и рассказать об этом некому. Разве что Дэнису, но он, как я узнал из
оставленной записки, уехал в Касиду навестить маму с бабушкой.
Во-первых, ящик с шоколадками, который чуть мне руку не оторвал.
Когда мы прошли около половины трассы, во время стоянки появились
парламентеры кесу и потребовали дань. Почти каждому каравану приходится от
них откупаться. Дань - это шоколад, конфеты, сгущенка, парфюмерия,
галантерейные изделия, кое-какие инструменты.
Я попросился с ребятами, которые должны были отнести им заранее
приготовленные ящики. Капитан вначале не хотел меня пускать ("мало ли, что
взбредет в голову этим диким тварям", а если он потеряет следопыта, его
разжалуют, и это еще при условии, что караван не собьется с пути), но я
сказал, что надену куртку механика и замотаю лицо шарфом, тогда он скрепя
сердце разрешил.
Мне хотелось посмотреть на них вблизи. Вдруг там Хэтэсси? То, что у нас
с ней было, это, конечно, не совсем любовь, мы оставались чуждыми друг другу
существами, но привязанность, взаимный интерес, опьяняющая телесная
страсть - всего этого в наших отношениях хватало.
Инициатива принадлежала Хэтэсси. Я так и остался в неведении, нарушила
ли она тем самым какой-нибудь запрет своего племени, и подозревали об этом
или нет остальные кесу, в том числе ее мать. Не знаю также, зачем ей это
понадобилось. Благодарность за то, что я спас Беалдри? Любопытство?
Склонность к экспериментам? Для меня, шестнадцатилетнего мальчишки,
видевшего женщин человеческой расы только на картинках (пожилая Ганна не в
счет), это было таким подарком, что я в то время никакими вопросами не
задавался - я просто был счастлив.
Мы устроили себе укромный уголок в заброшенных норах суслагов, натащили
туда звериных шкур, кесейских ковровых подушек и хвороста для огня. Хэтэсси
еще бросала в костер какие-то высушенные травы, от их аромата мы совсем
теряли голову. Потом, когда я стал работать в Трансматериковой, у меня были
девушки из тех, что занимаются этим ради заработка, но ни с одной из них не
было хотя бы вполовину так же замечательно, как с Хэтэсси.
Я люблю Вир - и все-таки даже сейчас испытываю отголосок того желания,
вспоминая Хэтэсси. В пещере, озаренная светом пляшущего пламени, она была
похожа на гибкую длинноногую циркачку в сером бархатном трико и такой же
маске. В рубиновых глазах горят огоньки, в ушах покачиваются длинные
блестящие серьги. Прямой нос, точеный треугольный подбородок, груди - два
небольших холмика, увенчанных заостренными темно-розовыми бутонами. Ага,
конечно, "отголосок"... Если бы это еще хоть раз повторилось! Так что Вир
поделом хотела залепить мне по физиономии.
По колено проваливаясь в сугробы, мы потащили под сень деревьев
двадцать ящиков с данью. Сбоку у ящиков ручки, чтобы удобнее нести.
Караванный менеджер по контактам с кесу шел рядом налегке, и я спросил у
него:
- Что там внутри?
- Как обычно, дешевый шоколад... Залман, ты? Это не твоя работа. Что ты
здесь делаешь?
- Я попросился, какая разница? А вы что-то перепутали, шоколад не может
столько весить.
- Значит, сгущенка.
- В чугунных банках?
Он повернулся, глаза на худощавом небритом лице сердито сверкнули.
- Я же сказал, это не твоя работа! - менеджер почти шипел, как змея. -
Ты следопыт, а не грузчик, не привык таскать тяжести!
Я сильный, и вовсе я не жаловался, только хотел предупредить об ошибке:
ни плитки шоколада, ни сгущенка не могут быть такими тяжеленными. Не слушая
меня больше, он обогнал процессию и первым вступил под сень узловатых
переплетенных ветвей, выбеленных изморозью.
Здесь ожидали кесу. На них были меховые плащи, надетые поверх пушистых
шапок бронзовые шлемы, куртки и штаны из выдубленных шкур, с нашитыми
металлическими пластинками. Ножны мечей и кинжалов богато украшены - это
говорило о высоком ранге их обладательниц.
Из-за деревьев доносилось фырканье грыбелей. Над нами возились птицы,
изредка оттуда сыпались снежинки. Приятные мелодичные голоса кесу
контрастировали с их угрожающим видом, а голос менеджера по контактам
напоминал трепыханье рыбы, выдернутой из проруби. Хэтэсси здесь не было.
Нам велели поставить ящики в ряд на расчищенной от снега площадке.
- Ты посмотри на этого, Яранса. На этого, у которого лицо закрыто до
самых глаз.
Кесу говорила на сескаде, и я понял, что речь идет обо мне.
- Враг? - спросила другая, самая рослая в этой компании, ее ножны были
особенно роскошными, а широкий кожаный пояс украшали изысканные серебряные
узоры.
- Он не похож не врага. Остальные смотрят на нас со страхом и
отвращением, даже тот, кто у них командует, хотя он старается это скрыть. А
этот - не боится, и отвращения, как другие, не чувствует. Может быть, он
слуга Наргиатага?
- Мне не ведомо, так ли это, - отозвалась ее собеседница. - И если так,
почему он прячет от нас лицо? Что еще ты можешь о нем сказать?
- Теперь он забеспокоился, - отметила первая. - Давай убьем его и
узнаем, каковы на вкус его сердце и печень!
Я напрягся и сунул руку в карман, где лежал пистолет.
- Видишь, он меня понял! - засмеялась кесу.
Они перешли на незнакомое мне наречие, но Наргиатага, упомянули еще
несколько раз. Я слышал об этом их божестве от Беалдри и Хэтэсси. Или это не
бог, а какое-то вполне реальное существо? Однако эти мысли едва мелькнули. Я
приготовился к драке. Желающим попробовать на вкус мое сердце придется
дорого заплатить за это удовольствие.
Тут нас позвал менеджер, и мы по протоптанной тропинке потянулись
обратно.
- Эй, человек с закрытым лицом, я пошутила! - прозвенел позади
серебристый голос - кесу снова говорила на сескаде. - Если ты служишь
Наргиатагу, тебе нечего страшиться. Мы расскажем Наргиатагу, что мы тебя
встретили.
Менеджер по контактам полиглотом не был, но заметил, что я нервничаю, и
всю дорогу меня распекал: и ящик с шоколадками для меня неподъемный, и кесу
я испугался так, что чуть не дошло до конфликта, поэтому на будущее я должен
заниматься своим делом и не мешать другим; разве как мне, следопыту,
понравится, если мне в помощники начнут набиваться грузчики и повара? Еще и
капитану пожаловался, тот меня тоже обругал.
Я слушал их рассеянно. Весь этот эпизод похож на ребус, в котором сразу
три непонятных элемента (пудовые шоколадки, пресловутый Наргиатаг и разговор
кесу), и даже то, что я, сам того не желая, не остался в долгу и подсунул
этой Ярансе и ее проницательной подружке встречный ребус - слабенькое
утешение.
Она вернулась, но мы опять поссорились. Я люблю Вир, и все-таки не могу
согласиться на ее условие.
Лучше все по порядку. Мы целовались в комнате с камышами на обоях, Вир
стянула трикотажную солдатскую фуфайку и разрешила целовать свою грудь. Я
надеялся, что теперь мы пойдем в постель, однако вместо этого она попросила
меня сварить какао.
Пока я выполнял ее поручение, она снова надела фуфайку и с ногами
забралась в одно из старых плюшевых кресел с деревянными подлокотниками.
Стали пить какао и обо всем болтать. Вир пожаловалась, что гостиница
переполнена, в Танхале сейчас много беженцев с окраинных островов, где
участились нападения автохтонов, и к ней того и гляди кого-нибудь подселят,
если она не согласится платить за свою комнатушку вдвое больше прежнего. А
домой она не хочет, вся ее семейка - тупорылые обыватели, лучше жить с кем
угодно, чем с ними.
Вот он, мой шанс! Я предложил ей переселиться ко мне.
- С одним условием, - такое впечатление, что Вир ждала этого и заранее
обдумала, что скажет дальше. - Сначала выгони Кенао.
- Чем он тебе мешает?
- Он не сможет защитить ни себя, ни других, если это потребуется. Из
таких получаются предатели. Если на вас нападут, он струсит, и в драке ты
напрасно будешь на него рассчитывать.
- Да я не дурак, чтобы рассчитывать на него в драке! Я же знаю, что
драться он не умеет. Он этого не скрывает, а предатель - тот, кто говорит
одно, делает другое.
Теперь у меня с речью все в порядке, натренировался за год. Вот только
в разговорах я нередко лезу за словом в карман, а собеседник, понятно, ждать
не будет.
- Предатель - тот, на кого нельзя положиться, - впившись в меня своими
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг