падали. Зубы у них мелкие, но острые, и достаточно велик риск инфицирования
ранки. Если вас укусил шмыргаль, обработайте место укуса антисептическим
раствором, который следует носить с собой в карманной аптечке, и обратитесь
к врачу. То же самое следует сделать, если вас укусило любое другое местное
животное.
Не приобретайте непроверенные амулеты и сомнительные "дары Леса" на
уличных лотках, на барахолках и у подозрительных личностей.
Будьте осмотрительны, соблюдайте правила гигиены и личной
безопасности - и желаем вам приятного отдыха в Волшебной стране!"
Лерка захлопнула брошюру, в глянцевой обложке отразился тусклый
электрический блик. Один отрадный вывод: Лидия не сумасшедшая и не
завравшаяся фантазерка, а носитель мнемотравмы, и то, о чем она
рассказывала, было на самом деле в ее другой жизни.
"Хорошо, что я не начала с апломбом взрослого индивида рассуждать на
тему "не выдумывай", вот бы села в лужу!"
Небо над Птичьим Станом сиреневое и безбрежное, как будто смотришь со
дна океана, и вдали проплывают, лениво шевеля щупальцами, творожисто-бледные
медузы... Не медузы, а медузники. Летучие кровососы. Те самые, насчет
которых предостерегает глянцевая "Памятка". Лерка сидела в сваренной из
металлических прутьев беседке (или клетке?), примостившейся на крыше
супермаркета. С потолочной решетки свешивалась гирлянда лампочек, их свет
отпугивал парящих в поднебесье упырей, да и меж прутьев этим тварям не
пролезть. Она уже успела сходить в Музей Флоры и Фауны, посмотрела на
заспиртованных медузников с поганочными "колоколами" величиной с ведро и
мохнатыми черно-белыми щупальцами метровой длины, но живые и опасные -
совсем другое дело.
- Валерия, ты здесь?
Из чердачного люка в центре беседки высунулась голова Берта, блеснули
прилизанные волосы и очки.
Первым делом он украдкой бросил взгляд на ажурную дверцу - задвинут ли
засов. Ага, чего еще ждать от туристки, если не целенаправленного и
злостного нарушения запретов... Засов был там, где ему полагалось, и Бертран
выбрался на крышу, уселся рядом.
Спохватившись, Лерка потянула вниз сдвинутую на лоб "анютину глазку":
прикрыть опухшее лиловое непотребство, пока окончательно не отпугнула
кавалера.
- Завтра у нас тренинг и мозговой штурм, - с немного вымученным
энтузиазмом (день выдался трудный, одно изгнание из супермаркета шуршавки
чего стоило) сообщил Берт. - В наших филиалах "Все для домашнего хозяйства"
застряла большая партия вашей сантехники. Надо что-то придумать, чтобы
привлечь покупателей.
В интонации сквозил легкий упрек: словно это Лерка виновата в том, что
унитазы и раковины, закупленные на ее родной Земле, плохо расходятся. И ни
намека на продолжение вчерашнего... Ясно, фингал его безнадежно расхолодил.
Не то чтобы Лерка успела влюбиться в Бертрана Никеса, но у них вполне
могли бы сложиться хоть более-менее серьезные отношения, хоть не
претендующий на продолжение "летний" романчик. Он принадлежал к числу тех
парней, которые ей нравились. Или, точнее, не принадлежал к числу тех,
которые не нравились. С этим у Лерки обстояло довольно-таки сложно.
Когда ее отец сменил работу и Вишняковы переселились из орбитального
города в Новотаган, с одноклассниками на новом месте у нее не заладилось.
Так бывает. Ничего страшного, никакого криминала, но ей было одиноко и
противно, и она еще тогда решила: эти, которые толкаются, ухмыляются,
обзываются, швыряются обслюнявленными комками жвачки, для нее не парни. Так,
что-то человекообразное, непривлекательное и совсем ей не нужное. И когда
она станет взрослой и красивой - скорее сдохнет, чем кому-то из них хотя бы
улыбнется, не говоря уж о переспать. С девчонками у нее в той школе
отношения были пусть не теплые, но взаимно терпимые, воевать приходилось
исключительно с мужским контингентом. Возможно, потому, что сама выглядела
пацанкой, это их провоцировало.
В выпускном классе по крайней мере одному отомстила: забыв о том, что
творилось всего-то полтора года назад, тот попытался за ней ухаживать - и
его жестко и радостно отбрили. Кажется, так и не понял, за что.
Этим дело не ограничилось. Лерка мысленно перечеркивала жирным крестом
каждого, кто так или иначе напоминал ей школьных недругов. Знакомясь с
парнем, она словно подвергала его моментальному и беспощадному сканированию:
похож на тех или нет? Если похож - ну его ко всем чертям, потому что
встретились бы в то время, и он бы с ней так же пакостно себя вел. По этой
же причине она разозлилась до белого каления на поганцев, привязавшихся к
Лидии, и сразу схватилась за шокер: самый невезучий схлопотал разряд не
только за безответную мышку в синей бейсболке, но и за прошлую,
тринадцатилетнюю Лерку.
Берт Никес, безусловно, ни в кого не плевался жвачкой ни в десять лет,
ни в тринадцать, ни в пятнадцать. Типаж не тот. Настроенный на позитив
интеллигентный мальчик, примерный юный менеджер - вот кем он был в школьные
годы. А сейчас это неглупый парень, рядом с которым можно побыть симпатичной
девушкой, не возражающей против флирта, а не готовым к отпору непримиримым
существом, ощетинившимся колючками прошлых обид.
Да только для него флирт и фонарь под глазом - вещи несовместимые, так
что с романтикой придется обождать, пока синячище не сойдет. Лерка приуныла,
а Берт продолжал с просыпающимся воодушевлением рассуждать о завтрашнем
мозговом штурме. Не обнадеживает... Понятно, что этим он зарабатывает на
жизнь, - но неужели он именно этим и живет?
Медузники спустились ниже, издали чуя теплую кровь, и все равно не
хватало света, чтобы разглядеть их в подробностях, тем более через прорези
маски. Сверху доносились тихие свистящие звуки и шелест, словно шелковые
ленты колышутся на сквозняке.
Вроде бы он о чем-то спросил, а она прослушала? Пропустила мимо ушей,
уловив только интонацию.
- Почему ты решила поменяться с Глорией? - повторил Берт. - На целый
год... Для перехода в неосновной подвид, если ты предрасположена, это
недостаточный срок, но ваши все равно не любят так надолго у нас
задерживаться.
- Я зато люблю лето, а у вас тут сплошная теплынь, - она улыбнулась,
прикинув, как это должно выглядеть со стороны: желто-фиолетовый картонный
цветок и под ним улыбка. - Еще у вас интересно, чудеса всякие. Если в чужой
стране пожить какое-то время по-настоящему, это совсем не то, что побывать
на экскурсии.
Правда, но не вся. Не хотелось говорить про замурованную квартиру. Это
прозвучит абсурдно и неубедительно, как бредовая выдумка - сама бы не
поверила, если б ей о таком рассказали.
Год назад родители снова перебрались на орбиту, забрав с собой младшую
сестренку, а Лерка, выяснив, что в орбитальном городе подходящей работы для
нее не найдется, решила осесть в Новотагане. Для нее купили "молодежную"
квартирку в одном из огромных облупленных домов, похожих на виноградные
грозди, их полным-полно понастроили в позапрошлом веке, и сначала там было
неплохо, до последнего времени было неплохо, а потом пришли судебные
приставы и наглухо замуровали внутренний дверной проем в квартире на
восемнадцатом этаже в другом крыле этой громадины.
Внутри находилась пожилая супружеская пара. Наверное, они и сейчас там
находятся. Или уже не они, а то, что от них осталось?
Тяжба между рассобачившимися родственниками, владевшими жильем на
долевой основе. Дверь на лестничную площадку одна-единственная. По решению
суда квартиру разделили на две несообщающиеся части, и счастливчик,
выигравший процесс, остался с дверью, а проигравшая сторона - в
керамолитовом мешке без выхода наружу.
Бравые парни в форме приставов понимали, что творят не то, однако
распоряжение начальства выполнили - куда б они делись? У тех, кого
замуровали, имелся некоторый запас продуктов, но рано или поздно он должен
был закончиться. Вообще-то, соседи сверху время от времени спускали им на
веревке пакеты с лапшой быстрого приготовления и дешевыми плавлеными
сырками. Судья, женщина с незапоминающимся усталым лицом, в сетевом интервью
объяснила: все по закону, спорную жилплощадь следовало поделить между
тяжущимися, у них ведь была возможность где-нибудь каким-нибудь образом
сделать себе другую дверь... Ну и что, места не нашлось (не на улицу ведь,
на высоте восемнадцатого этажа!), ну и что, денег тоже не нашлось, деньги
следовало где-то изыскать, главное - время для этого им было ранее
предоставлено, так что все по закону.
А Лерке было страшно. Заживо замурованы. Средневековая казнь. Или не
казнь, а жертвоприношение? Кому или чему их принесли в жертву? И понимала ли
судья, что делает, или что-то управляло ее волей, дергая за ниточки, а она
только говорила хорошо поставленным голосом (категоричным, но немного
усталым, работы невпроворот)? И что же творится с городом Новотаганом, если
там происходят такие вещи? Вслух ни о каком жертвоприношении речи не шло,
судья просто выполнила свою работу, и приставы добросовестно выполнили свою
работу - словно мозаику из кусочков сложили, и в результате что-то зыбкое,
таящееся от людских взглядов, слякотно-бесформенное получило пищу и слопало,
не подавившись.
Когда подвернулась возможность удрать в параллельное измерение, Лерка
раздумывала недолго. Пусть даже она окажется подвидом А. Черное, как
безлунная ночь, сказочное зло Долгой Земли показалось ей предпочтительнее
того невидимого, безымянного, рассеянного в пространстве, которое исподтишка
заглатывает жертвы в ее родном цивилизованном мире. Ага, тут летающие
медузы-упыри, прорва прочей мелкой и крупной зловреди, опасные автохтоны,
похожие то ли на орков, то ли на обросших шерстью эльфов, и недобитый Темный
Властитель в придачу, но хотя бы людей в их собственных квартирах не
замуровывают.
- Есть креативные идеи? - натужно бодрым голосом осведомился Берт.
- О чем?
- Как заинтересовать покупателя вашей сантехникой. Пораскинь до завтра,
договорились?
Кому что, а торчку доза. Он скрылся в чердачном люке, оставив
разочарованную Лерку в желтом электрическом коконе посреди бескрайних
сумерек. Кто польстится на побитую даму с фингалом, не способную придумать,
как бы покреативней всучить покупателю унитаз... Налетевшие из-за береговой
стены медузники уплыли в ту сторону, где фонарей поменьше. Нет бы, гады
такие, поближе подобрались, чтобы их хорошенько рассмотреть.
Лерка недолго печалилась в одиночестве. Из люка показалась сначала
темно-синяя бейсболка, искрящаяся в свете подвешенных в беседке лампочек, а
потом и вся Лидия.
- Можно посидеть с тобой?
- Ага. Твой брат только что от меня сбежал.
Девочка устроилась рядом на все еще теплой после Берта скамейке.
Тоненькая и прямая, словно позировала фотографу, уже через несколько секунд
она слегка ссутулилась.
- Значит, ты помнишь свою прошлую жизнь?
Спросив, Лерка тут же подумала, что зря спросила. Законченная
дура-туристка, падкая до местной экзотики, - из тех, что радостно лезут в
Гиблую зону и норовят плеснуть пива в котел с кормежкой для зверопоезда.
- Да, я же говорила, - Лидия восприняла ее интерес нормально, как
продолжение дневного разговора. - Только я не очень хорошо помню, у меня
вторая степень, а всего их четыре.
- Самая крутая - четвертая?
Она кивнула, тень от козырька бейсболки на мгновение целиком спрятала
мелкое бледное личико с острым подбородком.
- Тогда человек вообще массу вещей помнит, словно это было вчера или на
прошлой неделе. Как Сабари - тот, который судится за кастрюлю с кредитками.
Процесс Сабари. Лерка о нем что-то краем уха слышала.
- У меня еще реальное перепутано с галлюцинациями или снами, потому что
мне вспоминаются очень странные места, которых на самом деле нигде нет.
Злата точно сказала, что нет. Зато я помню, что было в промежутке между
жизнями, пока я была духом и снова не родилась. Это не у всех остается.
Злата считает, что именно из-за этого с моей прошлой памятью перемешались те
ложные пейзажи, у нее как раз была диссертация на эту тему. Не обо мне, мы
тогда еще не познакомились, но она говорит, мой случай подтверждает ее
гипотезу.
Последним фактом девочка, похоже, немножко гордилась.
- А что ты помнишь про тот свет? - Лерку опять охватило неистовое
любопытство, которое никуда не запихнешь и не уймешь, пока оно не получит
свое.
- Про настоящий тот свет - ничего, я там, кажется, не была. Я все это
время жила... ну, в смысле, не жила, а просто находилась около того
человека, про которого я тебе говорила, который живет в разрушенном доме.
Как будто меня там что-то держало. Наверное, я тогда была вроде призрака.
"Вот это да!"
К чести Лерки, вслух она это не ляпнула. Не совсем "туристка", не
безнадежная. Зато любопытство ее так и распирало: словно стоишь перед
дверью, за которой находится что-то запретное, недоступное и в то же время
страшно важное, и дверь эту лучше бы не открывать, но вдруг появилась
возможность заглянуть в замочную скважину - разве можно удержаться?
- Как там было?
- Оттуда все казалось размытым и словно водянистым, и ничего цветного,
будто смотришь черно-белое кино. У меня же тогда не было глаз со всеми
колбочками, хрусталиками и сетчатками. И не знаю, тот дом на самом деле
такой громадный или мне казалось, потому что масштабы я тоже воспринимала
сдвинуто.
- Ты не пыталась пообщаться с живыми? Ну, как привидение?
- Не получалось, - Лидия мотнула головой резко, словно до сих пор
испытывала досаду по этому поводу, и тощий русый хвостик метнулся
туда-сюда. - Вначале мы с ним были заперты в доме вдвоем, а что случилось
перед этим и почему я умерла - совсем не помню. Там все было поломанное,
разбитое, обвалившееся. Он лежал в одной из комнат на полу, больной и
парализованный, не мог пошевелиться. То терял сознание, то приходил в себя,
но поговорить мы не могли, даже когда он бредил.
Лерка было удивилась - все навыворот... Правильно, навыворот и должно
быть: это других живых человек видит и слышит, находясь в здравой памяти, а
для беседы с духом сон или бред - состояние в самый раз.
- Его что-то намертво опутывало, какие-то щупальца. Представляешь, одни
щупальца, без всего остального, и их очень много - сотни, тысячи отростков.
И ему было жутко больно, как будто каждая клеточка наполнена вязкой темной
жижей, только на самом деле это не жидкость, а боль. Я все видела, но помочь
никак не могла. Это была не обыкновенная болезнь, что-то магическое. Потом
пришла та колдунья. Такое впечатление, что мы с ней в прошлой жизни
совершенно точно были знакомы, хотя ни лица, ни имени... И в том разрушенном
доме мне ее рассмотреть не удавалось, как будто не человек, а сгусток
тумана, в котором иногда мелькает женский силуэт, очертания плеча или
руки... Наверное, она от кого-то пряталась и для этого пользовалась чарами,
но если бы я была живая, может, нормально бы ее увидела. Главное, что она
сумела его вылечить. Не полностью, но паралич прошел и боль стала выносимой.
Сначала она высадила дверь. Эта комната, где он лежал, снаружи была
капитально заперта, я-то просачивалась сквозь стены, а колдунье пришлось
туда ломиться. Кажется, с дверью она возилась очень долго, а когда наконец
смогла войти, даже я увидела, как яростно у нее загорелись глаза, словно у
кошки в потемках, хоть она и была закутана в свой туманный морок, который
гуще всего был перед лицом.
- Тебе там, наверное, было страшно? - посочувствовала Лерка.
- Не очень. Чего бояться, я ведь уже умерла дальше некуда. Было
грустно. Знаешь, чувство такое тоскливое: вот все для меня закончилось, и
мне же не хотелось, чтобы оно закончилось, а что-то изменить уже поздно.
Зато колдунья была живая и могла менять то, что происходит в жизни. Она
сразу принялась его лечить. Ложилась рядом на пол, обнимала его и вытягивала
боль, ей пришлось делать это много раз, даже не сосчитать. Ей самой было
очень больно, из-за этого она шипела и рычала, как животное, и так скребла
пальцами пол, что на паркете оставались царапины. В той комнате без окон был
паркет, затоптанный и заляпанный засохшей кровью, у меня в отдельные моменты
зрение обострялось, и я смогла все это рассмотреть. Колдунья втягивала в
себя его боль, сколько получится, потом отползала в сторону и выплескивала
эту вязкую массу, там образовалась как будто мазутная лужа. Для меня это
выглядело, как мазутная лужа, а что увидел бы живой человек - не знаю. Я
забилась в дальний угол, под самый потолок, потому что чувствовала: в такой
луже в два счета можно утонуть. Точнее, влипнешь туда - и все равно что
утонешь.
- А что это было?
- Магическая мерзость какая-то. Колдунья и мой знакомый потом сделали
так, чтобы оно собралось в жирный черный шар, и не знаю, куда этот шар дели.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг