которой виднелся затопленный холодной синевой засугробленный двор, поглядели
на идущих по тротуару людей и рванули прочь. Передвигались они длинными
прыжками, скользя в воздухе, словно в воде. Верткие, черные с блеском,
похожие скорее на рапторов, чем на акул, умчались так быстро, что даже
разглядеть их как следует не удалось.
- Кто это?
- Кесу называют их клоусоххо. Питаются страхом, замешенным на смятении
и неопределенности - у кесу есть специальное слово, у них больше, чем у нас,
слов для обозначения разных эмоций. До живых клоусоххо добираются через
тревожные сумбурные сны, а здесь, в Отхори, привязываются и пугают, могут
исцарапать - у них когти опасные. Похоже, ты их чем-то притягиваешь, имей в
виду.
- Они же удрали.
- От меня они всегда удирают. Точнее, от моей защиты - если окажутся
рядом, шибанет без предупреждения. От клоусоххо мне еще при жизни поставили
защиту, а то я тоже их притягивал.
- И с тех пор ты не испытываешь страха, замешенного на
неопределенности?
- Если бы. Я-то остался, каким был, но у клоусоххо и другой такой
нежити нет возможности жрать за мой счет.
Аквамариновые сумерки все длились и длились. Кое-где зажглись фонари,
но пока можно было обойтись и без них. Одни фонарные столбы отбрасывали
тени, другие нет. Огромная желтая луна подобралась почти вплотную к
скорчившейся на углу крыши понурой горгулье, которая так глубоко задумалась,
что ничего не замечала.
- Да, кстати, о кесейском языке. У них, я заметила, целая куча
обращений, что все это значит?
- Обращений друг к другу у них три вида. Наргиянси - высокая госпожа,
кьянси - равная госпожа, кьяне - младшая госпожа. Если в конце добавляется
"вар", это множественное число.
Расчищенная от снега пешеходная улица, выложенная каменной плиткой,
исчеркана понизу огненными фломастерами - сплошные вывески. Вдали темнеет
громада с башнями, один из дворцов. Наверное, Весенний, Лерке запомнилось,
что он находится не очень далеко от Картофельного переулка. Мимо витрин
дорогих магазинов совершали променад призрачные прохожие, но попалась
навстречу и живая компания. Или вряд ли живая, но это были настоящие люди, а
не безучастные ходячие воспоминания. Они поздоровались с Проводником,
который в ответ пожелал им доброго вечера.
- Это кто? - спросила Лерка шепотом, после того как разминулись.
- Здешние жители. Тоже духи умерших, но не такие, как я, без теней. Они
были на стороне Властителя, после разгрома их казнили, и они захотели
остаться в Отхори.
- Жалко... - вздохнула Лерка.
- Не жалей, - неожиданно резко возразил Проводник. - Ни их, ни меня.
Они были не лучше своих оппонентов из антимерсмонианской коалиции. Тоже
убивали, тоже творили жестокие дела. Да и сейчас... Как думаешь, почему их
до сих пор не унесло в Намутху? Они регулярно питаются, их Иссингри
подкармливает - или присылает сюда кого-нибудь из старых врагов вроде этого
Нутвера, или совершает жертвоприношения, чтобы здешние кесу и люди получили
новую порцию жизненной силы.
- Ну вот меня же они не тронули...
- Я имею право взять под защиту человека, не замешанного в разборках
Темной Весны, у Властителя выпросил. Потому и не тронули. Я помню, что они
делали, когда были живыми. Мало-мальски оправдывает их только то, что
противники тоже в долгу не оставались. Все эти перевороты и гражданские
войны - такая кровавая дрянь...
- Понятно, - кивнула Лерка. - Тебе пришлось на всякие ужасы
насмотреться? Могу представить, в кино ведь показывают.
- Своими глазами я казней и пыток не видел, но достаточно было знать о
том, что все это происходит где-то рядом.
- Тебя не заставляли присутствовать?
- Нет. В межличностных отношениях Властитель был деспотом, но не
дураком. Он понимал, чем меня можно угробить - или не меня, а существующий
баланс отношений, и когда намечалась какая-нибудь экзекуция, охрана меня
заранее утаскивала подальше оттуда. Все равно бывали труднопереносимые вещи.
Придворные коррупционеры, если попадались на горячем, шли ко мне просить о
заступничестве. - Проводник остановился, пылающая неоновая вывеска бросала
на его лицо скользящие отсветы, окрашивая в голубовато-фиолетовый, как будто
он был вовсе не человеком, а одним из демонов Страны Снов и Кошмаров. -
Лерка, знаешь, что в той моей жизни было самое страшное? Вот представь, что
перед тобой ползает на коленях человек, который намного тебя старше, белый
как творог, губы и руки трясутся, глаза как у затравленной собаки, от него
разит валерьянкой, и он тебя просит помочь, потому что иначе его
завтра-послезавтра отдадут на съедение кесу из темной гвардии. А ты смотришь
и понимаешь, что шансов его спасти примерно один к тридцати, так что лучше
бы он пустил себе пулю в лоб или траванулся ядом быстрого действия, и
желательно прямо сейчас, пока не арестовали. Но он-то хочет жить и все еще
на что-то надеется! На тебя надеется. Иногда Властитель щадил тех, за кого я
просил. Изредка. Обычно он отвечал, что от казнокрадов и взяточников надо
избавляться, а темную гвардию надо кормить, а я чтоб не лез не в свое дело,
иначе он меня пришибет. Я не считаю, что коррупция - это хорошо, но
достаточно конфисковать имущество и отправить вора в ссылку на окраинный
остров, чтобы разводил там капусту на огородике и домашнюю птицу. В
большинстве случаев я ничего не мог сделать, а они все равно вылавливали
меня и ползали на коленях, плакали, рассказывали о своих семьях... Это было
хуже всего. Хуже, чем когда я перед самым концом висел над пропастью, а
Иссингри никак не могла до меня дотянуться. Прости, что я все это на тебя
вывалил. У меня целый ком таких воспоминаний - большой, неподъемный, до сих
пор давит. Давай куда-нибудь зайдем?
- Ага. Ты лучше не переживай, оно же давно закончилось. Двести сколько
лет назад, если считать по-нашему, по-земному? И скажи, почему наргиянси -
правильно, да? - наргиянси Иссингри не применила какое-нибудь колдовство,
чтобы тебя выручить?
- Высшие тогда нанесли такой удар, что у Властителя и кесейских
колдуний все силы ушли на его отражение. Ну, как бы объяснить, магический
потенциал у них на некоторое время почти истощился, поэтому мне удалось
смыться от охраны, а Иссингри не могла применить подходящие чары, чтобы меня
вытащить. Когда все восстановилось, было уже поздно, то есть я уже лежал
внизу. Если бы кесу было больше, Высшим бы хана, несмотря на их
преимущества.
- Разве кесу мало?
- Меньше, чем людей. Высшие с самого начала их истребляли, вроде как из
спортивного азарта, а кроме того, они же хищники, поэтому природа установила
ограничения, чтобы сверх меры не размножались. Хищников не должно быть
слишком много, иначе накроется экологический баланс. Они очень эффективные
бойцы, но по численности армия коалиции в несколько раз превосходила темную
гвардию.
Из дверей заведения, по фасаду облитого позолотой, вышла пара - мужчина
с узкой бородкой и волной маслянисто блестящих черных волос, женщина с
высокой прической, в бриллиантах и декольтированном бальном платье.
Обменявшись с Проводником церемонными приветствиями, эти двое неспешно
двинулись по улице в ту сторону, где вздымался полуночным сном дворец без
единого огонька.
- Они были придворными, - тихо пояснил Леркин спутник. - Решили
остаться в Отхори, потому что любят друг друга и не хотят разлучаться. Их
тоже убили, закопали живьем в одной могиле. Официально утверждается, что
антимерсмонианская коалиция по отношению к людям ничего подобного не
практиковала. Знаешь, что хуже всего, когда победу над злом одерживает
худшее зло? То, что количество вранья, лицемерия и подтасовки фактов
возрастает в разы. Когда проснешься, будь осторожна, не говори лишнего. И
свои мысли постарайся держать под контролем. Властитель сказал, у тебя
неплохая ментальная защита, поставленная кем-то из наших колдунов, но ты все
равно в присутствии посторонних об Отхори не думай, на всякий случай. Если
бы мое дневное "я" помнило о том, что я знаю и вижу по ночам, давно бы уже
лишился тени, как твой приятель Йонас. Идем сюда?
Внутри тоже все вызолочено - и многоярусные люстры, и лепные карнизы, и
дверные ручки, и высокие узкогорлые вазы по углам. Наверняка и название
соответствует, но Лерка не посмотрела на вывеску.
Залов несколько, завернули в самый маленький и уютный: всего четыре
столика, стрельчатые окна с мелкими янтарными стеклышками, большой морской
пейзаж в позолоченной раме. Импорт. Или, может, какой-нибудь долгианский
художник посетил Землю и вернулся оттуда с картинами. Бушующая водная стихия
под закатным небом, здесь это должно восприниматься как фантастика.
Лерке хотелось спросить об Эфре Прекрасной, что за история с ней была
на самом деле, но хорошо бы не ляпнуть что-нибудь бестактное и не расстроить
Проводника, нужно подумать, как об этом спросить. Пока готовилась и
прикидывала, он заговорил на другую тему:
- Я люблю эту картину, ради нее и ходил сюда. Потрясающая, правда? Она
мне напоминает рассказ Рерьяна "Море за окнами". Не слышала это имя? Из
наших старых классиков. В том рассказе главный персонаж - по всем статьям
правильный и благонамеренный, все старается делать так, чтобы люди про него
что-нибудь не то не сказали. Каждый вечер перед тем как лечь спать он читает
молитву, с целью ознакомить небеса с перечнем своих пожеланий, а в конце
обязательно добавляет: "И пусть у меня за окнами никогда не будет моря".
Вроде как это для него символ всего странного, неподвластного заученным
нормам. Один из моих любимых рассказов. Я тогда мечтал: вот наступит лето,
порталы откроются - побываю вместе с Зал-маном и Сандрой, которая к тому
времени станет взрослой, на Земле Изначальной, все посмотрим, в том числе
море. Так бы меня, конечно, туда и отпустили, но я все равно мечтал.
- А почему в прошедшем времени? Разве твое дневное "я" не может
отправиться на Землю с экскурсией, а ты бы ночью это вспомнил...
- Может, наверное, только я давно разучился мечтать. С тех пор, как
умер.
- Это плохо, - вырвалось у Лерки. - Почему бы тебе снова не научиться?
- Потому что незачем. Сначала я мечтал... об определенных отношениях с
кем-нибудь - я это получил. Потом время от времени мечтал о смерти - тоже
получил. Видишь, мои мечты обладают притягивающей силой, то ли дар Леса, то
ли осколок магии, хотя я не маг, но факт, что ни до чего хорошего я не
домечтался. Еще не хватало продолжать в том же духе.
- А твое дневное "я" хоть о чем-нибудь мечтает?
- В общем-то нет. Зачем?
- Погоди-погоди... - объяснить бы ему, почему оно плохо, но никак не
удавалось ухватить, в чем тут суть. - Неужели твоя дневная личность ничего
от жизни не хочет?
- Не будем о моей дневной личности. Все равно не расколюсь.
- Больно надо. Я сейчас о другом. Не может быть, чтобы человек ничего
не хотел.
- Хотеть и по-настоящему мечтать - это разное. Все чего-то хотят. Но я,
похоже, в той жизни обладал способностью вкладывать в свои мечты силу,
равнозначную магии, вот что я имею в виду.
- Ну так постарайся восстановить эту способность, понял?
Лерка повысила голос, все больше сердясь, главным образом на себя, за
то, что никак не удается поймать зыбкую, но важную мысль, ускользающую,
словно верткая аквариумная рыбешка. Вот еще чуть-чуть, и она поймет, что
нужно ему сказать...
Прошуршала входная дверь, и через мгновение на пороге зала появилась
обманчиво хрупкая демоница, тонкая и гибкая, будто ветка дерева, которую
срезали, чтобы поставить в хрустальную вазу. Кажется, ее зовут Лайя. Или
звали - если по отношению к тем, кто уже умер, надлежит употреблять
прошедшее время.
- Дийнэ, если поторопишься, сможешь выдворить эту глупую маленькую
кьяне обратно в Страну Живых. Около Утренних Арок видели человеческого
колдуна, ты его знаешь. Он все еще там.
- Лерка, идем! - Проводник вскочил и потянул ее за руку. - У тебя есть
шанс проснуться. Главное - успеть.
Он буквально вытащил ее на улицу, Лайя тоже присоединилась, и опять,
как вчера, перекрестки-повороты-перескоки, городские улицы сменились
зарослями, там тоже надо было петлять и поворачивать. Потом пошли скалы с
клубящейся в каньонах млечной мглой - уж не Кесуан ли, где разбился
Проводник? Потом снова город, незнакомый и странный: невысокие дома с
деревянными башенками, колонны оплетены изящными черными лозами, вымощенные
неровным булыжником улицы круто изгибаются, серебрятся литые оконные
решетки - одни новенькие, сверкающие, другие успели потемнеть. Город кесу,
стертый Высшими с лица Долгой Земли, или просто чей-то сон?
Небо впереди по-утреннему посветлело - водянистая синева сильно
разбавленной акварели. На этом фоне тянулись во весь окоем вереницы каменных
арок - зрелище подавляло своим гигантизмом и тревожило отсутствием
очевидного смысла. У Лерки то и дело перехватывало дыхание, ноги
подкашивались, словно чужие. Отсюда надо поскорее уйти, в ту или в другую
сторону - не важно, главное, подальше отсюда, граница Отхори - невыносимое
место.
- Вот он, - Лайя ухмыльнулась, показав острые опаловые клыки. -
Смотрит...
Вдали, в зеркально умноженном арочном царстве, маячила человеческая
фигура.
- Лерка, здесь сама не пройдешь, я тебя понесу, - Проводник подхватил
ее, как в прошлый раз, когда перебирались через речку.
Грубовато вырубленные арки наплывали, дробились, искривлялись, ни дать
ни взять отражения в колеблющейся воде, и дышать все труднее, точно в
одиночку не прошла бы, ей и сейчас так муторно, что никаких сил...
Наконец невещественная "вода" их выпустила. Впереди пустырь, за ним
виднеются то ли дома, то ли деревья, не понять - даже не туман, просто все
там неоформленное, сырое тесто сновидений, из которого может вылепиться что
угодно. А на краю пустыря стоит мужчина в красной щегольской рубахе, штаны
заправлены в сапоги, по одежде пляшут саламандрами огненные узоры.
- Кирсан! - радостно окликнул Проводник.
- Давненько не виделись, - отозвался тот. - Что за чудеса творятся:
ты - и подцепил девочку! Глазам не верю...
Лерка оторопело моргала: голос Кирсана, прапрапрадеда Златы Новашек, и
усмешка точь-в-точь его, но он же старый, в инвалидном кресле, а этот
молодой, крепкий, волосы черные как смоль.
- Кирсан, заберешь ее?
- Да кто ж от такой красавицы откажется? Давай сюда!
Лерку передали из рук в руки, словно ценную бандероль. Спохватившись,
она крикнула:
- Проводник, спасибо! Помни о том, что в мире живых у тебя есть друг, и
если бы ты был живой, мы обязательно были бы друзьями!
Он в ответ грустно и тепло улыбнулся, а в следующий момент улыбка
исчезла, взгляд стал тревожным:
- Черт, Кирсан, сюда летят гарпии! Уноси Лерку, я их отвлеку, чтобы за
вами не увязались.
- Попробуй, - проворчал колдун. - Продержись, сколько сумеешь,
девчонку-то на раз-два-три отсюда не вытащить.
Он облапил Лерку и прижал к себе, его подстриженная борода колола ей
шею, а Проводник шагнул на пустырь, навстречу двум слепяще-белым сгусткам,
которые неслись к нему со стороны, противоположной Отхори. Его сплошь
окутало серебряно-черное зловещее сияние, скрыв и серый джемпер, и джинсы, и
длинные волосы, и лицо, которое вначале завораживало Лерку своей нереальной
красотой, а потом перестало завораживать, потому что она общалась с
Проводником-человеком, не имеет значения, живым или мертвым, который
по-любому важнее своей внешней оболочки. Разгораясь все ярче, сияние-доспех
ощетинилось шипами, и три сверкающих сгустка сшиблись, сцепились в бешеный
клубок. А Кирсан и Лерка в это время уплывали прочь сквозь взбаламученную
пеструю зыбь людских сновидений.
- Дурехи, - заметил колдун. - Сколько лет прошло, как он ухайдакался, а
им все неймется. Если почуют, что парень выбрался на нашу территорию, тут
как тут налетают.
- Что с ним будет?
- Ничего страшного, не бойся. Не в первый раз. Увидит кошмар да
проснется.
- А не заколдуют? Вдруг он наяву заболеет...
- Что ты, порча его не берет, ни во сне, ни наяву. Его защита спалит
любую гадость. Иначе давно бы уже оделили всякими болячками, чтобы жизнь
шоколадом не казалась.
- Как его зовут в реальной жизни?
- Раз сам не сознался, сдавать не буду. Держись!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг