рассчитать недолго, другое дело - корабли. Даже если Денор и его сателлиты
погибнут, денорский военный флот уцелеет - и отомстит. Зеруат содрогнулся:
подобная логика агрессивных существ всегда его ужасала.
Устало моргая, он в замешательстве вертел в пальцах флакон. Пальцы
дрожали. Надо взлетать, немедленно взлетать... Если дело обстоит именно так,
открытый космос сейчас - самое безопасное место. Любая из планет может в
считанные секунды исчезнуть, Цимла - не исключение. Он связался с
капитаном-ючанийцем и приказал стартовать.
- Надо закончить ремонт, старейшина Кангоуз, - укоризненно напомнил
капитан.
- Вы что, капитан, вошли во вкус? - рассердился Зеруат. - Ведь ремонт -
это просто наша уловка, забыли?
- Мы кое-что развинтили для правдоподобия, старейшина. - В голосе
капитана проскользнула виноватая нотка. - Молодые товарищи хотели
посмотреть, что у общественного двигателя внутри. Мы никогда еще не видали
такой модели, старейшина! Интересно.
На Зеруата ледяной волной накатило отчаяние. Овладев собой, он снова
включил связь и потребовал:
- Капитан, пусть наши механики сейчас же соберут общественный
двигатель, я приказываю от имени Совета Общин и Комитета Безопасности! Ради
будущего Ючана!
- Сделаем, старейшина.
Хорошо, если они успеют раньше, чем Цимла провалится в небытие. Стиснув
флакон, Зеруат безвольно откинулся в кресле. В ближайшие часы от него ничего
не зависит... Кто же добрался до Нуль-Излучателя? Ну конечно, "Антираспад"!
Больше некому. В этом он не сомневался.
Обладание Нуль-Излучателем - великое благо и великое бремя. А для
"Антираспада" это всего лишь игрушка. Надо отобрать ее - и изменить судьбу
человечества. У Зеруата вспотели ладони: кто знает, может быть, он еще
успеет...
Несмотря на то что из четырех встроенных в зонд Перебрасывателя
микровидеокамер работали только две, а изображение не отличалось высоким
качеством, во время первых экспериментов весь экипаж "Антираспада" толпился
перед экраном, на котором возникали фрагменты чужих миров. Олег вводил
координаты и посылал зонд в тот или иной уголок Галактики - ненадолго,
отрабатывая процедуру. Потом возвращал его на станцию. Миры мелькали, как
картинки в калейдоскопе.
Рува: туманное небо и кусок ажурного купола, утомляющее взгляд
переплетение балок покрыто пушистым белесым мхом, на нем блестят капельки
влаги. Заброшенная постройка - или мох считается у лайколимов декоративным
растением?
Хальцеол: на черной шелковистой воде скрестились три розовые лунные
дорожки (Феспис долго теребил подбородок и многозначительно прищуривал то
один, то другой глаз, потом признался: он не знает, что это за место).
Слак: ржавый обломок какого-то механизма торчит из растрескавшейся
оранжевой почвы.
Алзона: лоснящаяся от пота спина, голые ягодицы, смуглая нога с
позолоченными ногтями. ("Выключайте скорей! - испуганно ахнула Аманда. -
Ребятки, нельзя на это смотреть, это же... Это разврат! Вот бесстыдники,
даже не подумали, что их могут увидеть!")
Валена: посыпанная цветным гравием дорожка, мелкий мусор, щербатый
каменный бордюр - все мокрое, словно только что прошел дождь.
Мера, самый крупный из спутников Валены: ярко освещенная серая
поверхность, изрытая множеством трещин и небольших кратеров.
Янда: багровая муть песчаной бури.
Больше всех разглядывать картинки любила Илси. Она устраивалась рядом с
Олегом перед экраном, напряженная, неподвижная, в ее широко раскрытых глазах
мерцал свет далеких миров. Когда Норберт спросил, что ее так привлекает -
ведь куда проще взять компьютерные фильмы, там полным-полно эффектных видов,
и снято все как надо, с самых выгодных точек, - она сказала:
- Нор, главное, что все это есть сейчас, на самом деле. Кроме нашей
жизни, еще много совсем другого, бесконечно много... Это здорово, правда? Я
не могу объяснить лучше...
Норберт понял.
Вскоре Олег приноровился, посылая зонд несколько раз подряд в одно и то
же место, получать более-менее полную картину происходящего. Теперь
появилась возможность, меняя координаты, выбирать на чужих планетах
безлюдные уголки, и "Антираспад" перешел к следующему этапу: переброске
через гиперпространство туда и обратно приобретенного еще на Валене
магнитоплана, вначале пустого, потом с людьми. Первыми путешественниками
стали Норберт с сестрой, как самые выносливые и тренированные.
Перед броском надевали скафандры; прибыв в пункт назначения, прятали их
в контейнеры под сиденьями. Зонд висел над пультом в кабине, обе видеокамеры
включены - таким образом Олег поддерживал с исследователями постоянную
связь. Когда подходило время возвращаться, Норберт подавал условный знак -
несколько раз сжимал и разжимал кулак перед видеокамерой, ничего поудачней
никто не смог придумать.
Гиперпространство оказалось скучным местом: бездонная тьма за окнами,
лишь изредка сверкают какие-то точки и кривые линии. Ясно, что не звезды -
это единственное, что мог сказать о них Норберт. Сверкание всегда было
далеко, слишком далеко, чтобы разглядеть детали.
Вначале они посетили Цимлу - мирная сельскохозяйственная планета
идеально подходила для пробного путешествия. Магнитоплан вывалился из
гиперпространства посреди пустынной грунтовой дороги, разделявшей два
пшеничных поля. Вечерело, с низкого серого неба падали капли. Ярко-желтые
поля с обеих сторон простирались до горизонта. Норберт поднес к зонду
раскрытую ладонь с растопыренными пальцами: "Все в порядке". Илси,
избавившись от скафандра, прильнула к окну и радостно вскрикнула:
- Нор, там растут колосья! Вот они какие... Можно, я выйду посмотрю?
Спустя четверть часа магнитоплан въехал в фермерский поселок - он
двигался в режиме наземного транспорта, как обыкновенная машина на магнитной
подушке, поскольку Норберт знал, что в некоторых мирах подниматься в воздух
без специального разрешения нельзя. Местных фермеров визит инопланетных
туристов не удивил. Илси испытала счастливое потрясение, впервые в жизни
увидав настоящих коров и здоровенную хрюшку в луже, Норберт тем временем
купил по дешевке несколько литров парного молока, свежий творог, сливы и
груши. Отъехав подальше от поселка, они натянули скафандры, и Олег, получив
условный сигнал, вернул их домой. Норберт немного опасался за продукты, но
молоко в гиперпространстве не скисло, творог и фрукты тоже не пострадали.
После Цимлы побывали еще на нескольких планетах. Все проходило гладко,
без неприятностей, однако Норберт не переставал размышлять о будущем, и оно
представлялось ему не слишком радужным. Что даст "Антираспаду" обладание
Перебрасывателем? Потом, когда о находке узнают другие люди и существа? В
первую очередь - проблемы. Правительство любого мира наверняка
заинтересуется такой штукой... Можно заняться контрабандой, Аманда уже
предлагала, но для этого нужны соответствующие контакты, и есть большой риск
напороться на гангстеров. Норберт не хотел лезть в эту область; Олег и Илси,
как всегда, его поддержали. Значит, они должны заявить о себе легально... И
вот тут их подстерегала главная опасность: правительства и крупные
корпорации, очень вероятно, пожелают отобрать у них древнюю установку.
Особенно если учесть, что Перебрасыватель можно использовать, как оружие.
Норберт понял это после разговора с Фесписом.
- Хорошо бы достать водородную бомбу... - глядя на экран наружного
обзора, где светились отраженным светом соседние астероиды, а дальше сияло
подобное облаку звездное скопление, вздохнул бухгалтер "Антираспада".
- Зачем тебе? - удивился Норберт.
- Забросить на Денор.
- Зачем?
- Не понимаешь или притворяешься? Показать олигархам... На Хальцеоле о
такой акции даже мечтать никто не смел!
- Не вижу смысла.
- А ты поставь себя на место простого хальцеолийского гражданина. Сразу
увидишь.
- Поставил. Все равно не вижу.
- До тебя не доходит. - Феспис смерил его разочарованным взглядом. -
Денорцы захватили наш мир. Что бы ты делал, если б они захватили твою
Валену?
- Подождал бы, в какую сторону изменится жизнь. Если смотреть на
правительство с его чиновничьим аппаратом как на неизбежное зло - а я смотрю
на него именно так, - скоро научишься делать выбор между большим и меньшим
злом, избегая идеологических ловушек. - Норберт поймал себя на менторском
тоне и усмехнулся. - Для меня главное - признание за каждым права на
свободомыслие, невмешательство властей в частную жизнь граждан, свободный
бизнес, отсутствие дискриминации по любому признаку, справедливые законы...
еще материальное благополучие для всех не ниже разумного уровня. Это идеал.
И я бы оценивал новое правительство, исходя из того, насколько близка общая
ситуация к идеалу. Для меня не имело бы значения, свое это правительство или
не свое. Помнишь, как мы познакомились на Хальцеоле?
- В кафе на окраине.
- После драки, в которую нас с сестрой втянула местная банда. И олигарх
признал нас невиновными. Можно рассчитывать на справедливость - плюс в
пользу Денора. В то же время дискриминация налицо, раз люди делятся на
олигархов и не-олигархов - это уже минус. Если б я пожил на Хальцеоле
подольше, я бы высказался определенней.
- Да ты прагматик с головы до пят! - Феспис осуждающе скривился. - Ты
никогда не пойдешь с толпой что-нибудь штурмовать!
- Конечно, не пойду. Если толпа отправилась что-нибудь штурмовать - это
значит, кто-то ее обработал и завел, а я не люблю играть в чужие игры.
- Прагматик... - повторил хальцеолиец. - И под началом у такого типа я
работаю!
- Хочешь уволиться?
- Не хочу. Гм... А если бы ты убедился, что новый порядок вещей во всем
противоположен твоему идеалу - никакого свободомыслия, никакой
справедливости и благополучия... И деваться некуда - ну, нет возможности
эмигрировать. Тогда бы ты не взялся за оружие?
Норберт немного подумал.
- Наверное, взялся бы. Но с умом. Я не стал бы действовать, как ваши
террористы на Хальцеоле.
- Как бы ты стал действовать? - не отставал Феспис.
- По обстоятельствам. Послушай, - он решил, что пора перехватить
инициативу, - ты всерьез готов забросить на Денор водородную бомбу? Ведь
погибнут не только олигархи, которых ты не любишь, а масса рядовых денорцев.
Помнишь, мы видели двоих в космопорту? Такие же люди, как мы с тобой. Ты
стал бы их убивать?
- Норберт, я просто говорю о том, чтобы забросить туда бомбу! -
хальцеолиец беспокойно заерзал на вращающемся стуле без спинки. -
Теоретически, понимаешь?
- Забросить бомбу - значит убить людей.
- Ты все упрощаешь! - Феспис вскочил.
Стул - бархатистая черная окружность на тонкой металлической ножке -
тут же исчез, провалившись в пол; с тихим щелчком встала на место плита,
прикрывающая сверху нишу. В центральном зале вся мебель была такая,
"Антираспад" не сразу с ней освоился.
- Вот чертовщина... - выразил свое недовольство хальцеолиец. - Теперь
опять его вытаскивай...
Он наступил на красный кружок, нарисованный в углу плиты, - та
сдвинулась в сторону, и стул, вырос, как гриб.
- Нажми два раза, - посоветовал Норберт, - тогда зафиксируешь.
- Эти древние изобретатели были такие же технократы, как ты! Я не хочу
убивать людей, ты напрасно так подумал. Я рассуждал о возможностях. Дилемма,
о которой ты сказал, существует... Нет, в реальной жизни я не стал бы
убивать, я не тот человек. - Феспис вздохнул, не то с раскаянием, не то с
сожалением. - Я ведь не присоединился к террористам, хотя мог бы, а пошел
работать в вашу фирму.
Его болтовня насчет бомбы заставила Норберта призадуматься. В следующий
раз Норберт и Илси отправились на Лидону. Стоило кое-что сделать.
Столица Лидоны, Арела, располагалась на равнине, несколько тысячелетий
назад оживленной только гигантскими белыми кактусами и невысокими скалами.
Норберт когда-то видел стереокартинку: пронизанная солнцем даль, на большом
расстоянии друг от друга торчат, отбрасывая четкие тени, лиловые камни и
устремленные ввысь колючие растения. С появлением на планете первых
поселенцев кактусы исчезли - зачахли от соседства с людьми, а их сок
оказался ценным фармакологическим сырьем; то, что семена они давали не чаще
одного раза в три-четыре сотни лет, обнаружилось слишком поздно. Теперь
вымерший белый кактус был символом лидонского Общества Охраны Дикой Природы.
Зато скалы остались на месте. В них прорубили арки, а иные выдолбили внутри,
превратив в оболочку для благоустроенных зданий. Норберт и Илси смотрели на
Арелу сверху: широкие улицы, обилие транспорта, поднятые на мощных опорах
автомобильные и пешеходные мосты. Среди бескрайнего океана крыш попадались
то прозрачные купола (внутри голубое - бассейны?), то зазубренные верхушки
вписавшихся в городской ландшафт скал.
- Похоже на Соледад? - спросила Илси.
В Соледаде она никогда не бывала, хотя ее часто приглашали в гости
родственники по материнской линии. Но если об этом заходила речь, Лионелла
заявляла, что "наша Илси для путешествий слабенькая, ей надо сидеть дома, а
то она заболеет". Норберт скривился, вспомнив тетку, и ответил:
- Не похоже. Идем на посадку.
Сели за чертой столицы: у магнитоплана был валенийский регистрационный
номер, и если здешняя полиция пожелает узнать, каким образом эта машина
очутилась на Лидоне, им долго придется подыскивать правдоподобное
объяснение. Набросив сверху маскировочную сетку, углубились в заросли
кустарника. Перед глазами маячили ветки с мелкими яркими листочками и
двухдюймовыми шипами, вовсю жарило солнце, на липкой от пота коже горели
царапины. Где-то впереди шумели машины. Мучения Норберта усугублялись
мыслью, что вовсе не обязательно так страдать - его убедил в этом пример
сестры. Пока он, двигаясь напролом, шаг за шагом отвоевывал у кустарника
жизненное пространство, та успела дважды сбегать к шоссе и вернуться
обратно, подбадривая: "Нор, уже близко! Еще совсем капельку надо пройти!"
Норберт с завистью смотрел, как она проскальзывает меж тесно столпившихся
растений, уверенно раздвигая ветви. Попробовал идти сразу вслед за ней - не
получилось. "Накоплю полтора миллиона и тоже махну в Тренажер", - решил он,
в очередной раз напоровшись на шипы. Наконец впереди мелькнул просвет,
вскоре они выбрались на обочину. Оба в спортивных костюмах из сверхпрочной
ткани (шипы так и не смогли ее разодрать), в кармане у Илси лежал включенный
зонд. Обработав царапины на кистях рук, на лбу и на шее биогелем, Норберт
остановил попутную машину. Через полчаса въехали в Арелу.
Мосты-автобаны отбрасывали широкие полосы тени. Высотные здания,
нацеленные в безоблачное небо, на глазах меняли конфигурацию верхних этажей.
Норберт вначале решил, что ему мерещится с перегрева, но потом понял: у них
там выдвижные балконы, только и всего. В толпе то и дело попадались наголо
обритые мужчины и женщины, вместо волос у них на головах искрились
имплантированные драгоценности. По другой стороне улицы неторопливо семенил
большой паукообразный лайколим, его мешковатое туловище окутывало нечто
вроде прозрачного кокона с отверстиями для свисающих конечностей. Легкий
скафандр?.. Помнится, Зеруат говорил, что лайколимы не могут дышать
пригодным для людей воздухом. Наверное, на Каясопоне им тоже приходилось
носить скафандры... Засмотревшись на негуманоида, Норберт чуть не столкнулся
с появившимся из-за угла роботом. Тот мгновенно затормозил, обогнул
человека, из металлического корпуса донеслось певучее: "Извините". Справа
уходил вверх широкий, в несколько рядов, эскалатор, указатель сообщал:
"Пешеходный мост. Видеофоны. "Элинон". Ресторан "Соф". Медицинский пост".
- Нам сюда? - увидав, что брат остановился, спросила Илси.
- Ага, - выдохнул Норберт. Впервые в жизни он чувствовал себя дремучим
провинциалом.
Эскалатор вынес их в огромный зал с прозрачным полом. Внизу проплывали
наземные машины, роботы, макушки прохожих. Ощутив головокружение, Норберт
поднял взгляд: потолок тоже прозрачный, там мелькали ноги людей, двигался,
извиваясь, какой-то лентообразный механизм на колесиках, выше виднелся еще
один этаж, и еще... Судя по всему, на самом верху находился пешеходный мост.
Голоса гулко отдавались под псевдостеклянными сводами. На стене горела,
указывая вперед, стрелка: "Видеофоны. Фирменный магазин "Элинон".
- Идем, - позвал он.
Впереди толпился народ, и вначале Норберт испугался, что это очередь к
видеофонам - но нет, люди стояли перед сияющей аркой, над которой мигал
громадный голубой глаз с длинными загнутыми ресницами. Каждую секунду
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг