местному укладу, воины парами дежурили у входа в жилище вождя и, стоило
Рино крикнуть, тотчас появлялись на его зов.
Кое-как, знаками Лефлеру удавалось объяснить им свои потребности, и ему
приносили воду или пучки сухого мха.
Воду, по требованию Лефлера, пробовал один из охранников, и тогда Рино сам
рисковал ее пить, предварительно сдобрив дезинфицирующей таблеткой.
Правда, делал он это в одиночку, по-прежнему не желая показывать дикарям
свое лицо.
Отыскав в хижине подходящую попону, Лефлер прикрылся ею и смог наконец
снять некоторые части доспехов.
Несмотря на обеззараживающее действие гигроскопичных прокладок,
разукрашенных разводами болотной сырости, пахло от них просто
отвратительно. А исходившая от доспехов рыбная вонь гармонично вписывалась
в этот букет и рождала в мозгу Рино массу подходящих ассоциаций.
Тем не менее мыться было небезопасно и требовалось оставаться все той же
грозной статуей, карающей любого, кто проявит непослушание.
Немного придя в себя, Рино нашел отхожий горшок и справил нужду со всеми
удобствами, но не выпуская из рук пистолета. Лефлер еще не слишком доверял
своим подданным и полагал, что они могут поднять мятеж.
Прошло еще несколько часов, и за это время Рино успел дать отдохнуть от
доспехов грудной клетке и рукам. Проветрив эту часть, он снова забрался в
кирасу и только в последнюю очередь снял с головы шлем и облегченно
вздохнул. Вот это была поистине самая настоящая свобода.
Спустя некоторое время вождя побеспокоили. Рино уже привык, что, если
кому-то нужно было к нему войти, снаружи раздавалось короткое слово с
вопросительной интонацией, похожее на крик птицы. В ответ Лефлер просто
говорил: войдите.
Вот и в этот раз он сказал то же самое, и на пороге появился высокорослый
воин, державший в руке небольшой светильник. Показав пальцем на точно
такой же, расположенный на центральном столбе хижины, он задал вопрос.
Рино утвердительно кивнул и не ошибся - дикарь зажег светильник на столбе
и стал говорить что-то еще. А потом опять спросил.
Лефлер сделал вид, что раздумывает. А затем снова кивнул.
Воин опять поклонился и вышел, а спустя пару минут в хижину втолкнули
девушку. Из всей одежды на ней были только бусы, однако на этой дикарке ее
нагота казалась изысканным нарядом.
"Ну вот, - подумал Рино. - И что теперь мне делать? Соответствовать
запросу?"
Медленно подняв руку, он поманил девушку пальцем. Она осторожно подошла к
невиданному чудовищу, и в ее глазах был испуг.
"Наверное, она очень красива", - подумал Рино, однако он не мог в полной
мере оценить свое отношение к этой девушке. Слишком сильным было нервное
истощение, вызванное событиями последних дней.
Рино легонько толкнул красавицу, и та послушно легла на циновки. На ее
лице, освещаемом слабым светом коптилки, отражался страх и покорность
судьбе. Возможно, она приготовилась к смерти.
"Бедняжка", - подумал Лефлер, подтащил девушку, взяв ее за ногу, как
дохлую кошку, и положил так, чтобы видеть вход в хижину.
Затем, кое-как справившись с замками набедренных щитков, он приступил к
почетной обязанности нового вождя. Что это было - право первой ночи,
законная свадьба или жертва для сильного, Рино не знал и только монотонно
двигался, искренне желая, чтобы это поскорее закончилось.
Когда дело было сделано, он едва нашел в себе силы подняться. Перед его
глазами расходились разноцветные круги, и очень хотелось пить. А еще он
опасался, что дикарка захочет остаться с ним до утра, но этого не
случилось. Едва получив свободу, она пулей выскочила вон, вызвав
удивленные возгласы дежуривших у дверей стражей.
105
Третья ночь на Максиколе прошла спокойно. В несколько коротких провалов
Лефлеру удалось проспать пару часов, и чувствовал он себя довольно сносно.
По крайней мере лучше, чем накануне вечером.
Оставив ранец в хижине, он вышел наружу и был немного напуган громкими
выкриками часовых. Должно быть, здесь был такой порядок, что следовало
орать при появлении вождя.
Поняв, что это не нападение, а как раз наоборот, Лефлер поощрительно
коснулся плеча каждого из воинов и, обведя рукой деревню, указал на землю
перед собой. Жест был довольно красноречивым, и часовой только уточнил,
звать ли только воинов - тут он показал копье, иди женщин с детьми тоже.
На этот раз дикарь артистично показал ладонями женскую грудь, а потом
опустил ладонь на метр от земли.
Лефлер указал на копье, и воин умчался созывать своих товарищей.
Не прошло и пяти минут, как весь гарнизон деревни оказался на небольшой
площади перед хижиной вождя. Здесь было около полусотни человек,
вооруженных копьями и тугими луками. Солдаты с некоторой опаской смотрели
на Рино, но, по всей видимости, вовсе не сомневались в его властных
полномочиях.
Лефлер сержантской походкой прошел вдоль шеренги и наметанным глазом
выделил двух самых крепких и, по всей видимости, самых уважаемых воинов.
Поделив остальных пополам, Рино заставил их встать отдельно и, поставив во
главе двух групп новых командиров, четко объявил, сдабривая сказанное
жестами:
- Первый взвод!
- Второй взвод!
Дикари поначалу закрутило головами, но потом, видимо, поняли. И когда Рино
снова указал рукой на одного из командиров, тот четко ответил:
- Перны за-авод!
Со вторым "сержантом" вышла заминка, но после пары повторений он тоже
понял, кем является.
- Отлично, бойцы, будем считать, что назначения состоялись, - сказал
Рино больше для себя, чем для своей армии.
Следом за назначениями следовало поставить войскам задачу, и Лефлер
напряженно соображал, как это сделать, пользуясь одними только жестами.
Неожиданно из-за глиняной печи, стоявшей возле жертвенной ямы, вышла
вчерашняя невольница Лефлера.
На этот раз на ее роскошные бедра был нацеплен кусок ткани оливкового
цвета, а грудь прикрывало ожерелье из желтых цветов. Самый большой цветок
был приколот к волосам, и в общем-то Рино понял, что это наряд счастливой
женщины.
Одарив Лефлера чарующей улыбкой, красавица безбоязненно к нему
приблизилась и по-хозяйски обняла.
- Э-э... - протянул Рино, чувствуя себя полным идиотом, однако в строю
солдат не наблюдалось никакого движения. Все понимали - молодая жена
пришла к своему возлюбленному. Обычное дело.
- Э-э, я тоже очень рад, дорогая, - произнес наконец Рино, снял с руки
ненужную бланш-карту и надел ее на запястье законной супруге.
- О-о! - вырвалось у наблюдавших эту сцену солдат, которые оценили
подарок. Девушка тоже была очень рада и всячески выражала свою
беспредельную любовь. В конце концов она прижала руки к сердцу и с
чувством произнесла:
- Бала батум ту мяма!
- Я тебя тоже, дорогая, - пробубнил Рино сквозь фильтрационные щели
своего шлема.
Наконец девушка удалилось, и Рино приступил к объяснению задачи.
Собственно, требовалось только добыть "языка", которым мог бы оказаться
один из часовых на строительном объекте. Однако Лефлер понимал, что проще
всего объяснить этим людям, что следует на кого-то напасть, но гораздо
труднее суметь внушить им, что человека следует доставить живым. А не
отрезать ему голову, как они поступили с беднягой Шелдоном.
Битый час Рино исполнял пантомиму, а затем требовал повторения со стороны
своих сержантов, пока они не поняли, что ножи доставать не нужно и стрелы
с луками тоже следует держать при себе.
Наконец взаимопонимание было достигнуто, и на подставном "языке"
отобранная группа захвата проделала все, как нужно. Рино сказал "окей" и
тут же повел солдат на задание, объяснив, что завтрак состоится позже.
106
Благодаря хорошему знанию джунглей дикари меньше чем за час вывели Лефлера
к строительному объекту, размеры и масштаб которого просто поражали.
Это было похоже на огромный ангар и одновременно на гелиевый завод с
высокими ректификационными колоннами. Еще это напоминало гигантские
станции по утилизации биологических отходов и даже коммерческие вакуумные
ямы, снискавшие популярность в последние двадцать лет.
Поняв, что не сможет самостоятельно определить профиль строительства,
Лефлер с помощью бинокля выбрал себе подходящую жертву и, указав на нее
"сержантам", сказал:
- Вот, ребята, - это он.
И сразу восьмерка дикарей исчезла в высоких лопухах, которые тянулись
почти до самой ограды, далее начиналась стройка.
Лефлердаже не подозревал, насколько хороши его помощники. Довольно скоро
они притащили часового, привязанного к толстому шесту наподобие дикой
свиньи. Бедняга сопел и дергался, однако орать не решался, поскольку в его
рот был всунут кляп из острых колючек.
Углубившись в джунгли на полкилометра, отряд остановился и, по
распоряжению вождя, пленника сняли с шеста и вытащили изо рта колючки.
- Вы мофете меня убить, подвые фаваттеры, но я вам нифего не фкаву! - тут
же завопил несчастный. Его распухший от колючек язык едва ворочался,
однако часовой хотел умереть с достоинством.
- Заткнись, придурок, или я отдам тебя на съедение моим ребятам, - сказал
Рино. - А они очень любят отрезать головы!
- Пвевать мне на ваф, подвые фаваттеры! Убейфе мемя, убейфе!
Глаза пленного горели таким фанатизмом, что Рино растерялся. Он видел, что
этого человека нельзя сломить ни болью, ни страхом смерти. Стоящие поодаль
дикари молчал и, ожидая от своего вождя мудрых решении.
- Вот что, - наконец сказал Рино. - Либо ты ответишь на несколько моих
вопросов, либо я возьму десять трехкилограммовых кислотных мин и установлю
их в этом ангаре. Ты же видел, какие у меня ребята - им ничего не стоить
проделать такой фокус. А знаешь, что будет потом? - Лефлер выждал паузу,
глядя в глаза "языка" и видя там неподдельное внимание, - А дальше я
выставлю таймер, судя по готовности стройки, недели на две. И когда все,
что нужно, будет уже в ангаре, тридцать килограмм жидкого фтора, да еще
сдобренные каталитической смесью, рванут в полную силу! Рванут так,
парень, что сырое мясо будет гореть, как порох, а гвозди испарятся, как
вода! При такой бешеной температуре происходят и не такие чудеса... - Рино
видел боль в глазах пленника и, еще не понимая ее причины, добавил
зловещим шепотом: - Я уже не говорю о страданиях живой плоти...
- Не-е-ет!!! - совершенно неожиданно завопил часовой, извиваясь в
веревочных путах и пытаясь лягнуть Рино ногой.
- Говори, что будет в этом ангаре, или я поставлю
эту ловушку, я тебе точно говорю!
- Там... Там... - Из глаз пленника покатились слезы, и Лефлер чувствовал
от этого неудобство. - Там буфет нафа ма-ма!
- Ваша мама?! - удивленно спросил Рино, предполагая, что пленник
свихнулся от страха.
- Д-да, роевая мать...
- Там будет ваша роевая мать, - повторил Лефлер, внимательно глядя в
полные слез глаза пленника, но тот, судя по всему, говорил правду.
- Это как у муравьев, что ли?.. - недоумевал Рино. Часовой, в свою
очередь, перестал шмыгать носом, и вдруг его осенило:
- Для фаваттеров это не фекрет... Фнафит, ты не фаваттер? Да, ты -
арфидокф!
- Ну да... А ты, значит, как и все твои соплеменники, родился из этой
своей матки. Так, что ли?
Пленник ничего не ответил и отвернулся, видимо презирая себя за то, что
разговаривал со столь низким существом.
- Ну-ну, покапризничай, а я пока займусь делом.
Рино отошел шагов на двадцать, достал из-за пояса небольшое устройство,
похожее на сложенный вдвое циркуль, и начал готовить его к работе.
Вытащив телескопические ножки, Рино установил треногу на землю, а затем
развернул крошечную, величиной с блюдце, спутниковую антенну - в ее центре
находился заряд взрывчатого вещества. Все вместе это составляло лучевой
передатчик с кинетической накачкой.
Включив режим записи, Рино начал наговаривать сообщение, время от времени
поглядывая на свое голозадое воинство. Дикари смотрели на своего нового
вождя с восхищением, будучи убеждены, что помимо воинского искусства тот
владеет еще и колдовским ремеслом.
Между тем Лефлер продолжал рассказывать о посадке на Максиколу, о том,
какие были потери и в какую сторону им пришлось отходить, чтобы не попасть
в лапы к врагу. Рино старался придерживаться только фактов, но ему очень
хотелось дать волю чувствам и обругать всех, кто будет его слушать,
последними словами.
Закончил он самым важным сообщением - о том, что члены могущественной
организации размножаются, как муравьи, и для одной из своих маток строят
огромный комплекс.
Когда донесение было закончено, Рино нажал крохотную кнопочку таймера и
поспешил отойти подальше, пока спутниковая тарелочка изменяла свое
положение и искала координаты приемника.
Как только соединение было установлено, раздался взрыв, и закодированный
сигнал умчался к звездам, чтобы попасть на стол господина Смайли, а может,
кого-то другого, стоящего в структуре сопротивления еще выше.
- Ну вот и все, дорогой друг, - произнес Рино, приближаясь к лежавшему
на земле пленнику. - Расскажи мне, где у вас посадочная площадка, и на
этом наше знакомство будет закончено.
- Ты меня убьеф? - спросил пленник.
- Скажем так, - подумав, ответил Рино. - Я отдам тебя этим людям, а уж
они решат, что с тобой делать... Шанс, конечно, небольшой, но хоть
что-то...
- Я согласен, - неожиданно четко произнес пленник. - В полукилометре
восточнее от строительства находится посадочный терминал. Через полчаса
или раньше там сядет уиндер помощника Верховного надзирающего. Это твой
шанс, архидокс.
- Ну ладно, - кивнул Рино и, указав своим воинам на "языка", произнес: -
Этот человек - ваш! - И жестом показал, что дарит его своим солдатам.
Рино ожидал чего угодно, даже вспарывания пленнику живота и пожирания его
внутренностей в горячем виде, однако дикари сорвали с несчастного одежду
и, собрав каких-то ягод и сломав на ветках деревьев острые колючки, начали
татуировать его тело, нанося фирменный узор своего племени.
Кажется, Лефлер понял их. Они потеряли много воинов, нападая на него, и
теперь стремились восполнить это всеми доступными средствами. Рино не
знал, что будет с пленником дальше, станет ли тот воином или даже вождем.
Он указал на одного из сержантов, а затем выбрал еще двух воинов и
приказал им следовать за ним. Остальные остались на месте.
107
Прошло всего несколько часов с того момента, как Смайли оказался в свой
резиденции в Касалине на теплом южном берегу.
Избегая приветствий подчиненных, он уединился в кабинете, обставленном,
как гостиная в платном приюте для престарелых.
Старая мебель, много бронзы и латуни, столик для сигар, кожаные кресла -
Смайли любил эту обстановку. Пусть это выглядело старомодно, но при его
работе требовалось потакать своим самым необычным и странноватым причудам.
Иначе можно было сойти с ума.
Едва Смайли закурил сигару в домашних, стационарных условиях, в дверь
постучали.
Артур никогда не позволял себе повышать голос. Вот и на этот раз он
остался верен себе, хотя это дорого ему стоило.
- Входите, - произнес он, старательно погружаясь в ароматы дорогого
табака.
На пороге показался Джон Спарки. Когда он не работал с живыми людьми, то
занимался шифровкой - это была его первая специальность.
- Код с Максиколы, сэр, - просто сказал Спарки.
- С Максиколы?! - не поверил Артур Смайли и вскочил с кресла.
Он уже мысленно попросил прощения у всех, кого отправил на это задание. На
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг