- Подписывать! легко сказать! говорят вам, что у меня теперь со мною
рук нету - они остались при теле; подпишитесь вы за меня, что за неимением
рук...
- Нет! извините, - возразил Севастьяныч, - этакой и формы нет, а
просьб, писанных не по форме, указами принимать запрещено; если вам угодно:
за неумением грамоты...
- Как заблагорассудите! по мне все равно.
И Севастьяныч подписал: "К сему объяснению за неумением грамоты, по
собственной просьбе просителя, губернский регистратор Иван Севастьянов сын
Благосердов руку приложил".
- Чувствительнейше вам обязан, почтеннейший Иван Севастьянович! Ну,
теперь вы похлопочите, чтоб это дело поскорее решили; не можете себе
вообразить, как неловко быть без тела!.. а я сбегаю покуда повидаться с
женою, будьте уверены, что я уже вас не обижу.
- Постойте, постойте, ваше благородие! - вскричал Севастьяныч, - в
просьбе противоречие. Как же вы без рук уклались или уклали в кибитке свое
тело? Тьфу к черту, ничего не понимаю.
Но ответа не было. Севастьяныч прочел еще раз просьбу, начал над нею
думать, думал, думал...
Когда он проснулся, ночник погас и утренний свет пробился сквозь
обтянутое пузырем окошко. С досадою взглянул он на пустой штоф, пред ним
стоявший; эта досада выбила у него из головы ночное происшествие; он забрал
свои бумаги не посмотри и отправился на барский двор в надежде там
опохмелиться.
Заседатель, выпив рюмку водки, принялся разбирать Севастьянычевы бумаги
и напал на просьбу иностранного недоросля из дворян.
- Ну, брат Севастьяныч, - вскричал он, прочитав ее, - ты вчера на сон
грядущий порядком подтянул; экую околесную нагородил! Послушайте-ка, Андрей
Игнатьевич, - прибавил он, обращаясь к уездному лекарю, - вот нам какого
просителя Севастьяныч предоставил. - И он прочел уездному лекарю курьезную
просьбу от слова до слова, помирая со смеху.
- Пойдемте-ка, господа, - сказал он наконец, - вскроемте это болтливое
тело, да если оно не отзовется, так и похороним его подобру-поздорову, в
город пора.
Эти слова напомнили Севастьянычу ночное происшествие, и как оно ни
странно ему казалось, но он вспомнил о пятидесяти рублях, обещанных ему
просителем, если он выхлопочет ему тело, и серьезно стал требовать от
заседателя и лекаря, чтоб тело не вскрывать, потому что этим можно его
перепортить, так что оно уже никуда не будет годиться, а просьбу записать во
входящий обыкновенным порядком.
Само собою разумеется, что на это требование Севастьянычу отвечали
советами протрезвиться, тело вскрыли, ничего в нем не нашли и похоронили.
После сего происшествия мертвецова просьба стала ходить по рукам; везде
ее списывали, дополняли, украшали, читали, и долго реженские старушки
крестились от ужаса, ее слушая.
Предание не сохранило окончания сего необыкновенного происшествия: в
одном соседнем уезде рассказывали, что в то самое время, когда лекарь
дотронулся до тела своим бистурием, владелец вскочил в тело, тело поднялось,
побежало и что за ним Севастьяныч долго гнался по деревне, крича изо всех
сил: "Лови, лови покойника!"
В другом же уезде утверждают, что владелец и до сих пор каждое утро и
вечер приходит к Севастьянычу, говоря: "Батюшка Иван Севастьяныч, что ж мое
тело? когда вы мне его выдадите?" - и что Севастьяныч, не теряя бодрости,
отвечает: "А вот собираются справки". Тому прошло уже лет двадцать.
____________________________________________________________________________
OCR dauphin@ukr.net
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 28.08.2006 13:45
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг