полет люди? Если питания для приборов хватит на многие дни, а может быть, и
недели, то у людей, попавших в общество автоматов, пищи не было. Люди, к
сожалению, не могут питаться электрической энергией, как созданные ими
приборы.
Дим смотрел на своего друга. Тот медлил, всё еще проверяя надежность
крепления троса к ремню.
"Но почему Тим должен испытать этот страх? - подумал Багрецов.- Почему
он должен сейчас вылезать из люка, а не я? Ведь я же гораздо лучше знаю
устройство анализатора?.."
Вадим взглянул вниз. Моря уже не было видно. Густая лиловая мгла
подымалась к отверстию люка.
"А как бы поступил сейчас Карпов?" - мелькнуло в голове у Багрецова, и
ему неожиданно сделалось холодно. На этот вопрос мог быть только один
ответ.
Вадим взглянул на часы.
- Погоди, Тим,- остановил он товарища.- Сейчас снова включится
радиостанция. Надо послушать, может быть, испортился еще какой-нибудь
прибор, а мы и не заметили. Исправлять, так всё сразу... Как ты думаешь?
- Не мешает,- согласился Бабкин.
Он вздохнул, снял ремень, аккуратно положил его около лебедки и
направился в центральную кабину.
Вадим для видимости пошел было за ним, но затем незаметно вернулся и
быстро опоясался ремнем. Свернув кольцом метров десять троса, он закрепил
его в отверстии шпангоута, чтобы в крайнем случае, если вдруг сорвешься,
повиснуть вблизи от люка. Но нет, этого с ним не может случиться! Напрасные
страхи.
Быстро, чтобы его не застал Тим, Багрецов спустился вниз по лесенке и
взглянул вниз. Мелкая дрожь пробежала по всему телу.
Где-то далеко еле заметно светилось море.
- Димка...- услышал он издалека, как сквозь слой ваты, голос Бабкина.
Раздумывать было некогда. Дим опустил вниз ногу, как бы пробуя,
холодна ли вода, и холод, леденящий холод словно подкатился к его сердцу.
"Трус, жалкий трус! - думал о себе Дим, чувствуя, что еще немного - и он
выскочит обратно из страшного люка.- Хвастун, хвастун!.. Трус
несчастный..."
Он сидел, застыв, на лестнице, не в силах оторвать глаз от манящей
бездны. Казалось, что все его члены скованы, что он не может шевельнуться.
"Так вот он какой, оказывается, Димка Багрецов,- с тайным ужасом думал
он о себе.- Вот, когда настала проверка... Значит, ты нисколько не похож на
того человека, которому старался подражать. Парашютистка, еще девчонка по
возрасту, вылезает на крыло и смело прыгает вниз. А ты боишься, даже
привязанный, вылезти из кабины".
Густая краска стыда постепенно от лица начала разливаться по телу,
словно разогревая сердце и мускулы.
Внезапная решимость овладела Димом. Нога, опущенная в пустоту, уже не
чувствовала холода и искала опоры, чтобы прочно закрепиться на внешней
поверхности корабля. Вадим нащупал скобку, согнулся дугой, как-то ловко
вывернулся и уцепился рукой за вторую скобу снаружи. Еще немного, и он,
повиснув на мгновение в воздухе, обеими ногами стал на спасительные упоры,
идущие лесенкой по низу диска.
Вадим огляделся. В черных тучах у горизонта светилась красная тонкая
полоса, похожая на остывающий раскаленный прут. Внизу, в темноте, серым
графитовым отблеском отсвечивало море.
Цепляясь ногами и руками за скобки, повиснув всем телом над бездной,
Багрецов, как обезьяна, полез вверх. Иногда нога скользила и отрывалась от
спасительной опоры. В эти минуты Дим чувствовал, как останавливается
сердце, как судорожно сжимаются пальцы на холодном металле и словно
примерзают к нему, как на морозе.
Но вот он как будто добрался до края диска.
Есть ли там, наверху, такие же скобки? Дим на мгновение повис на краю.
Диск резко накренился, словно пытаясь повернуться, и скользнул вниз, но Дим
уже быстро перелез через его край. Здесь он увидел расположенные по всей
окружности диска странные объективы, похожие на огромные блестящие зрачки.
Таких приборов Дим никогда не встречал. На четвереньках, удерживаясь за
скобки, Багрецов пополз к центру, где торчало куполообразное возвышение с
установленными на нем метеоприборами и кольцеобразной антенной. Это вещи
знакомые.
Дим передохнул и осмотрелся. Чувство радостного волнения и гордости за
самого себя охватило его. Скоро он доползет до приборов.
Откуда-то пришло настоящее спокойствие, сознание исполненного долга.
Показались первые звезды. Они плыли над головой, кружились и
опускались вниз, как светлячки. Багрецов чувствовал какое-то непонятное,
никогда еще не испытанное опьянение: может быть, от ветра, моря и высоты.
Корабль, плывущий в струе воздушного течения, слегка покачивало. Он
поднимался вверх и снова бесшумно скользил вниз, где в черной воде,
казалось, рождались бледные мерцающие звезды.
Но первое ощущение радостного торжества быстро прошло. Надо было
все-таки добраться до приборов. Осторожно, стараясь не сорваться, полз
Вадим по верхней поверхности летающего диска, цепляясь за выступы сварных
алюминиевых листов. Голова кружилась, противная тошнота подступала к горлу.
Вдруг Багрецов почувствовал, что его кто-то тянет назад. Он уже
позабыл о тросе, поэтому это ощущение ему показалось страшным. Кто может
быть здесь, на крыше летающей лаборатории?..
Он остановился, протянул руку назад и уцепился за трос. Неужели он не
пустит его дальше? В эту минуту Вадим пожалел, что оставил такой маленький
запас. Но еле заметное подергивание ремня подсказало ему, что Бабкин на
месте и сейчас дает об этом знать.
Дим дернул за трос три раза, затем еще три и в ту же минуту
почувствовал, как его натяжение ослабело. Теперь можно ползти дальше. Тим
догадался и освободил еще несколько метров троса.
Впереди вспыхнули красные сигнальные огни. Видимо, они горели со всех
сторон диска!
Ну, конечно, так и есть, огни расположены по кругу!
Медленно и осторожно продвигался Багрецов к центральному возвышению на
корабле. Вот оно уже совсем близко. Дим боялся встать во весь рост. Ему
казалось, что эта огромная тарелка слегка наклонится и человек, стоящий на
ее плоскости, просто скатится вниз.
Но вот, наконец, и приборы. Дим прежде всего начал рассматривать
установку для взятия проб воздуха. Не нужно быть специалистом, чтобы
обнаружить неисправность в клапане! Удивительный народ эти инженеры!
Неужели они не предполагали, что летающий диск может попасть в грозовую
тучу? Здесь нужна совсем другая прочность.
Наконец клапан исправлен. Дим пополз обратно.
Вдруг злобное шипение послышалось где-то на противоположной стороне
диска. Оглушительный шум падающего водопада разорвал тишину. Диск рванулся
вперед. Встречный ветер сразу сделался плотным, как каменная стена. Он
сорвал Димку с гладкой поверхности диска и бросил вниз.
На мгновение Багрецов увидел где-то над головой свои ноги на фоне
вырывающегося из сопла пламени.
Человек над землей
Председатель правления колхоза "Новый путь" старик Соселия не совсем
твердой походкой шел по темной улице уснувшего селения. Он опирался на руку
одного из своих гостей, недавно прибывшего в местную МТС, тракториста
Миколы Горобца.
- Осторожнее, Симон Артемович, осторожнее, не упадите,- стараясь быть
возможно мягче и вежливее, говорил Микола, с трудом подыскивая слова. Они
почему-то сразу ускользали из его сознания. Найдет подходящее слово, а оно
опять исчезло. Лови его за хвост! Ой, и хмельная эта кахетинская горилка!
Микола Горобец в числе других трактористов был месяца два назад
направлен в местную МТС для помощи и обмена опытом. Ему понравились здешние
люди, жаркое солнце и виноградники. Он даже примирился с опасными горными
склонами, где нелегко водить трактор. Но срок командировки кончался, и
Микола спешил к себе на родину.
Соселию пришелся по душе положительный и знающий свое дело тракторист,
проживший у него целый месяц. Потому-то сегодня, в день проводов, старый
Соселия достал из погреба бочонок хорошего вина. Надо проститься с гостем,
как полагается,- тем более, что он немало хорошего сделал для колхоза.
Ночь выдалась лунная. Еще звучали веселые и протяжные песни, еще много
оставалось вина, но Соселия решил именно сейчас поговорить с отъезжающим
специалистом о самом важном, самом неотложном.
- Посмотри,- издалека начал он разговор, указывая на темные, чуть
серебрящиеся под луной вершины гор.- Такие горы у вас есть? - Он указал на
курчавый склон.- Такой виноград у вас есть?
Тракторист вежливо молчал, видимо выжидая, когда Соселия выскажется до
конца.
Сухая, смуглая рука старика протянулась в сторону скотного двора.
- Такие барашки у вас есть? - снова спросил он.
- Нету, Симон Артемович, нету, не бачив,- мешая русскую речь с
украинской, сказал Микола.- Но вы не сомневайтесь - всё будет!
- Такие барашки? - удивленно спросил Соселия.
- Точно.
- Такой виноград?
- Угу... Опытный сад пока завели.
- И горы?..- уже гневно спросил старик.
Горобец посмотрел на него, хотел было признаться, что таких гор нет и
не может быть на Черниговщине, что это самые лучшие горы в мире, и пусть
старик не думает, что ему здесь не нравится... Всё это хотел сказать
Микола, но уверенность, что нет ничего на свете, чего бы не смогли сделать
у них на Черниговщине, заставила его ответить иначе.
- Колы треба... будут и горы!
Старик молчал. На светлый серп луны набежало легкое облачко. Сразу
потемнело, курчавый виноградник слился с черным силуэтом гор. С них сползла
серебристая окраска, и они уже не казались такими высокими.
Соселия долго ничего не говорил. Он смотрел себе под ноги, где
дымилась дорожная пыль, и нарочно ворошил ее палкой, словно стараясь найти
в ней ответ на свои думы. "Конечно, такой тракторист мог бы руководить МТС
при нашем колхозе,- думал Соселия.- Но разве этот человек останется здесь,
среди гор, если он считает, что даже эти горы можно сделать у него дома?
Гордый человек - это хорошо, а вот хвастун - совсем, совсем плохо".
Микола почувствовал, что его ответ пришелся не по душе председателю.
Что-то, видимо, он здесь перегнул... Может быть, не так его понял Соселия?
- Послушайте меня, Симон Артемович,- начал он, бережно придерживая
старика под руку.- Я хотел сказать, что мы, советские люди, всё можем
сделать... И реки, и горы... А за яким бисом нам на Черниговщине горы? Поле
ровненькое, трактор иде гарненько... Куда не подывишься - небо. Такий
кругом простор. Бачив я машину новую,- пояснил он,- экскаватор называется,
один ковш у нее, як хата,- такий великий. Землю зачерпнет этим ковшом,
повернется, та высыпет на другу сторону. Зараз гора вырастет... Вот я и
говорю, всё можно сделать - даже горы.
Старик молчал.
- Я бачу, Симон Артемович, вы мне не верите,- уже слегка растерянно
проговорил Микола: ему никак не хотелось на прощанье огорчать
гостеприимного хозяина, к которому он успел привязаться.- Но скажите, Симон
Артемович, рокив пятьдесят назад вы не верили, що могут люди летать?.. А
зараз я видав у Киеве дуже швыдкие самолеты,- рассказывал Микола, стараясь
показать свою осведомленность в технике,- ракетными называются. За один час
мабуть... тыщу километров пройдут. А то есть еще самолеты без людей... Сами
летают.
Старик молчал, недовольно постукивая палкой по земле.
- Вы мне не верите, Симон Артемович,- безнадежно махнул рукой Микола.-
Думаете, это брехня? Ни... Здается мне, що скоро не только самолеты без
людей, но и сами люди будут летать без самолетов, взяв в руки яку-нибудь
бисову ракету и зараз поднявся выше хаты...
Соселия только головой покачал. Нет, у них на Черниговщине не умеют
пить вино. В этом он убедился.
- Дывись! - неожиданно крикнул Горобец, указывая куда-то вверх.
Старик нехотя поднял голову.
Высоко над землей летел человек. Его было отчетливо видно в свете
луны. Он поднял кверху руки, как бы стремясь взлететь еще выше, к тусклым
красноватым звездочкам, плывущим над ним.
Огоньки удалялись, а вместе с ними улетал и человек без крыльев.
И, может быть, только сейчас Соселия поверил трактористу Миколе. Он
собственными глазами видел летающего человека. А если так, то почему же не
поверить, что люди смогут создавать горы? Люди, они всё могут.
Но сам Микола Горобец в эту минуту уже ни во что не верил. Он стоял
посреди улицы, протирал глаза, махал перед собой руками, чтобы отогнать это
странное и непонятное видение. Он в отчаянии озирался по сторонам, смотрел
на старика, стоявшего рядом с ним, прислушивался к звучному хохоту
загулявших гостей и не верил, что он, Микола Горобец, находится в привычном
ему мире, что сейчас он просто стоит на деревенской улице около скотного
двора... Нет, ничего этого нет!
- О, бисова горилка, чего ты не зробишь! - сказал Микола про себя, и
ему сразу стало легко от этого простого объяснения загадки летающего
человека.
***
Бабкин несколько раз звал Димку, чтобы тот послушал, как работает
радиостанция. Но тот не отвечал. Обеспокоенный молчанием товарища, Тимофей
возвратился к люку.
В этой части корабля было уже темно. Синий сумрачный свет,
поднимавшийся из круглого отверстия люка, отражался на потолке кабины и
сразу же поглощался темнотой.
- Нашел время для шуток! - пробормотал Бабкин, стараясь подавить в
себе охватившее его волнение.
- Димка! - сердито крикнул он в темноту.
Ответа не было. Тимофей прислушался. Около люка что-то шуршало.
Бабкин подошел поближе и увидел тонкий трос, скользивший по краю люка.
Он постепенно уползал из кабины.
- Димка, вернись! - в отчаянии крикнул Тим.- Вернись, я тебе говорю! -
кричал он, наклонившись всем телом над люком.
В этот момент Бабкин заметил, что трос натянулся.
Тим осторожно подергал за трос. Может быть, Дим почувствует, что
Бабкин здесь и ждет его возвращения?
В ответ на это Дим дал знать, что сигнал принят.
Бабкин решил немного освободить трос, чтобы Димке было удобнее
возвращаться.
Тимофеи до сих пор не мог понять, как это его товарищ, никогда не
отличавшийся смелостью, смог решиться на поступок, который даже ему,
Бабкину, казался почти невыполнимым? Правда, он и сам хотел пробраться к
наружным приборам, но заставить себя решиться на это стоило бы ему больших
усилий. А Димка? Нет, это невероятно! Это совсем на него не похоже.
Сейчас его томило беспокойство, как бы не случилось чего с Димкой.
Хорошо ли он застегнул ремень? Не потеряет ли он там сознание от страха?
Бабкин чувствовал в своих руках холодную сталь троса; она казалась ему
струйкой воды, текущей по ладоням. Он боялся выпустить из рук эту
беспокойную струйку и до боли в ногтях сжимал ее, как только мог.
Резкий рывок. Тимофей упал, ударился о край люка. Инстинктивно руки
искали опоры. Трос, обдирая кожу с ладоней, вырвался из кабины.
Кольца троса мечутся около люка, проваливаются в пустоту и тянут за
собой эту стальную веревку, разматывая ее с барабана лебедки.
Откуда-то из пространства в кабину врывается сдавленный крик,
заглушаемый ревом реактивного мотора. Барабан с отчаянной скоростью и
пулеметным треском зубчатки продолжает вращаться.
Бабкин бросается к нему. Он скользит по гладкому кожуху окровавленными
руками, пытаясь остановить сумасшедше трещащий барабан. Нет, невозможно,
всё закрыто! Сквозь прозрачный кожух видно, как блестят, пересекаясь,
последние метры стального троса.
Выдержит ли его крепление на конце, когда падающее тело мгновенно
остановится?..
Бабкину хочется задержать, остановить эту последнюю минуту. Но что он
может сделать?!.. Оторвать идущие к реле провода? Но тогда трос, наверное,
совсем освободится.
Нет, не так! Но что, что предпринять?.. Тимофей всем телом ложится на
лебедку, точно стараясь удержать ее.
Снова толчок. Барабан останавливается. Воздушный корабль словно
прыгает вниз.
...Тимофей лежал, не в силах оторвать рук от влажного кожуха. Наконец
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг