Наконец, Федор и Слава, осипшие и усталые, повернули к партии. Рыжик
не хотел идти с ними.
- Вы ступайте, я еще немного поищу, - умоляюще говорил он, но Слава
решительно взял его за плечо.
- Нет уж, извини, тайга - дело нешуточное.
- Нам Эм Эн голову снимет, если мы тебя тут одного бросим, - добавил
Федор. - И вообще, может, он уже прибежал назад?
Это решило дело. Рыжик молча повернул. Но когда в сейсмопартии
оказалось, что Щен не возвращался, Рыжик поспешно ушел и спустился вниз, к
реке. Река была неширокая, но быстрая. Рыжик сел на плоский камень и
уставился на воду.
Но не сверкание солнечных бликов на перекатах видел он. Перед ним как
живой вставал его веселый, лохматый дружок, и сердце Рыжика разрывалось от
горя. Он вспоминал, какой Щен был добрый и верный, как храбро боролся за
справедливость и защищал своих друзей - людей и щенков, как смешно лукавил
и старался быть породистым, хотя был он воистину Звездным - выше всех
чистых пород и голубых собачьих кровей...
Он вспоминал, как горячо любил его Щен, как примчался на вокзал, чтобы
не расставаться с хозяином даже на один день... Рыжик снова видел, как
маленький шелковистый комочек - воплощенная преданность - мчится через зону
взрыва, и ощущал такую тоску, какой еще не знал в жизни.
Он вдруг почему-то вспомнил Лиду и увидел ее так ясно, словно она
подошла и стала рядом, стройная и легкая в своем сером костюме. Голубые
правдивые глаза, пушистые, пронизанные светом волосы, застенчивая улыбка...
Щен всегда встречал ее с ликованием, словно они были одной -
звездной - породы... А может, и в самом деле?.. Есть ведь люди и животные,
которые словно несут в себе отблеск чистых и далеких звезд...
Он снова представил себе сцену с Люсей и даже застонал от стыда и
угрызений совести. Щен и Лида. Лида и Щен...
Чья-то рука легла ему на плечо. Рыжик поднял голову. Над ним стоял
Слава, глаза у него были сочувственные и печальные.
- Пошли, старик, - мягко сказал он. - Ночью тут не место для раздумий.
Медведи наведываются, не говоря уже обо всех прочих. Завтра с утра, обещаю,
снова начнем поиски...
Рыжик молча встал и позволил увести себя в палатку, отведенную ему
вместе со Славой. Он не стал есть, выпил только кружку горячего чая и
провалился в тяжелый сон. Слава вздохнул, покачал головой, поскольку
никогда не видел, чтобы люди так убивались по собаке, и в задумчивости
вышел покурить...
А Щен в это время лежал на подстилке рядом с Чангой, но не спал. Он
тосковал по Рыжику, ругал себя за вспыльчивость и почему-то тоже вспоминал
Лиду. Если бы она была рядом, он бы ей все рассказал, она бы поняла и
объяснила Рыжику. И они все втроем снова были бы вместе...
Он стал представлять себе, как это было бы замечательно, его мысли
перенеслись к сегодняшнему утру, к глубокой яме, в которую он упал, и он
вдруг отчетливо вспомнил запах зажигалки, плотно обступивший его со всех
сторон... Ливень начисто смыл с него потом всю мутную жижу, но Щен вдруг
подумал: может, эти люди - геологи ищут что-то вроде жидкости, плескавшейся
в яме? Он напрягся, закрыл глаза и вдруг увидел, как под ямой, под землей,
глубоко-глубоко, насколько хватает глаз, колышется тяжелое море
зеленовато-черной, пахучей жидкости... Видение было таким четким, что Щен
хоть сию минуту готов был вскочить и бежать туда, в лес, который люди зовут
тайгой...
Он вздохнул и решил, что все-таки лучше дождаться утра, а сейчас
заснуть, чтобы набраться сил. Но видение не давало ему покоя, и тогда он
легонько куснул Чангу за ухо. Та, заворчав, открыла глаза и увидела Щена,
который сказал ей Внутренним Голосом:
- Вставай! Мне кажется, я знаю, где нефть!
Чанга испытующе взглянула на него, но, поскольку собаки гораздо
доверчивее людей, а потому гораздо умнее, поверила Щену сразу.
Она встала и пошла к палатке хозяина. Щен последовал за ней.
Вход в палатку был затянут сеткой от комаров. Чанга осторожно
приподняла сетку и, подойдя к матрацу хозяина, потянула край его одеяла.
Тот мгновенно проснулся и сел.
- Что случилось? - строго спросил он Чангу. - Ты чего притащилась
среди ночи? Заболела, что ли?
Но Чанга все тянула одеяло и поглядывала на выход из палатки. Василий
Иванович решительно встал, натянул брюки и куртку, вышел наружу и только
здесь рядом с Чангой заметил Щена.
- Что за глупости? - сердито спросил он. - Нашли время для баловства!
Вот я вас...
- Я знаю, где искать нефть, - Внутренним Голосом сказал Щен.
У Василия Ивановича от неожиданности подломились ноги. Он плюхнулся в
сырую от росы траву, подозвал к себе Щена и, взяв на руки, принялся его
разглядывать. Щен безмятежно облизывался, но с каждой секундой Василий
Иванович проникался к нему все большим доверием. Он поднялся и пошел за
своим другом Олегом.
Небо тем временем начало светлеть, за деревьями вспыхнула широкая
малиновая полоса, переходящая в дымчатое и огненное, словно там разгорался
огромный пожар... Двое мужчин и Чанга вошли в зеленоватый сумрак тайги, а
впереди, словно шелковистый шарик, бежал Щен, безошибочно указывая дорогу к
той самой яме...
Рыжик проснулся оттого, что его трясли за плечо. Над ним склонился
Слава. Рыжик увидел его и, сразу вспомнив все, что было вчера, ощутил себя
разбитым и несчастным.
- Вставай, старик, - возбужденно говорил Слава. - Только что пришла
радиограмма: в ста пятидесяти километрах восточнее Синего озера геологи
вроде бы наткнулись на нефтяное месторождение. Причем открыла его собака,
похожая на Щена...
- Что?! - Рыжик подлетел с матраца, как будто его сдуло ветром. -
Где... эта... партия? Как... туда... добраться?!
Слава не успел ответить, потому что в палатку вбежал Федор.
- Слушай! - еще с порога заорал он. - Нашли! Собака учуяла! Может, это
твой?!
У Рыжика перехватило горло, он молчал.
- Поехали! - нетерпеливо сказал Слава. - Представляешь, какой
материал? Мне для газеты, тебе - для журнала!
Оба вскочили в фырчащий "уазик", машина рванула с места по корням,
колдобинам и тяжелой чавкающей грязи. Солнце било прямо в лицо. Рыжик
прикрыл глаза - его обожгла страшная мысль: а если это не Щен? Что тогда?
Но тут он вспомнил о "Зеленях" и подумал, что, как бы то ни было,
человек должен выполнять свой долг и свою работу. Его ведь послали сюда за
интересным материалом для журнала, и никто не просил брать с собой Щена.
Наоборот, если бы Редактор Отдела узнал об этом, он бы, наверное, очень
рассердился. И еще пришли ему на ум слова из знаменитой военной песни
Константина Симонова о журналистах: "Жив ты или помер, главное, чтоб в
номер вовремя доставить материал..." Но все равно, какая же это жизнь без
Щена?!
Машина круто подскочила на ухабе, нырнула, выпрямилась и въехала по
расчищенной просеке в лагерь геологов. Рыжик спрыгнул на землю, и вдруг ему
в ноги бросился знакомый шелковистый комок... Рыжик подхватил на руки Щена
и уткнулся в него лицом. В то же мгновение внутри него зазвучал тоненький
голосок:
- Рыжик, не сердись! Я никогда больше не буду убегать!
Тактичный Слава заслонил Рыжика и Щена, хотя сделать это было
непросто, потому что их сразу же обступили геологи и наперебой принялись
рассказывать, как вчера Щен привел Чангу, Василия Ивановича и Олега к
глубокой яме, где вода густо отдавала нефтью. Теперь необходимо прострелять
профиль, и, если догадка подтвердится...
- Мы его тогда увековечим, у Каслинских мастеров статую закажем, -
сказал Василий Иванович, и Чанга, ласково вилявшая хвостом, потянулась к
Щену, который прочно сидел на руках у Рыжика. - Всю жизнь говорю: хорошая
собака - это чудо!
А через несколько дней в "Последних известиях" передали: в Западной
Сибири открыто новое нефтяное месторождение, и открытию этому
способствовали литературный сотрудник журнала "Зеленя" Игорь Солдатов со
своей собакой Щеном...
КАК РЫЖИК И ЛИДА НАШЛИ ДРУГ ДРУГА
- Ну вот, - сказал Редактор Отдела Рыжику. - Вот вы и привезли
гвоздевой материал... Гвоздевой материал. И кроме того, совершили
народнохозяйственное открытие.
- Это не я, это Щен, - честно сказал Рыжик.
- Не будем... не будем сбиваться на мелочи, - возразил Редактор. Вы
принадлежите "Зеленям", а пес принадлежит вам, не так ли? Кстати, я думаю,
его следует поставить на штатное довольствие. Ведь если он будет делать
открытия хотя бы два раза в год...
- Что вы! - испугался Рыжик. - Это получилось совершенно случайно.
- Следует переходить от случайности к закономерности, - возразил
Редактор Отдела. - Мы стимулируем вас морально и материально, но открытия
необходимы... совершенно необходимы. Кроме того, я буду рад, если вы
как-нибудь навестите меня дома и ваш Щен поделится опытом с моей Найдой.
Ужасно, знаете ли, глупая псина! Прожила на свете пять лет и ничего не
открыла... решительно ничего! А вы, оказывается, молодец! "Зеленя"
возлагают на вас большие надежды.
Вот как похвалил Рыжика Редактор Отдела. Но и это еще не все! Репортаж
из Западной Сибири был признан лучшим материалом номера, после чего Рыжика
принял Самый, Самый Главный Редактор. А на другой день вывесили приказ, из
которого следовало, что литературный сотрудник Солдатов И.Н. с такого-то
числа назначается старшим литературным сотрудником с соответствующим
повышением зарплаты. По этому поводу Рыжик со своими друзьями и Щеном
побывали в кафе "Синяя птица", где за Щена поднимали стаканы с фруктовыми
коктейлями и называли его выдающимся щенком современности... Пирушка
закончилась рано, поскольку завтра с утра предстояла летучка, к которой
всем присутствующим надлежало готовиться.
- Ну что ж, - сказал Рыжик, когда они вышли на улицу. - Раз ты у нас
сегодня герой, я должен исполнять все твои желания. В кафе тебе перепало
мало, и потому мы пойдем сейчас в кулинарию. Чего бы ты хотел? Слоеный
пирожок с мясом? Или парочку бифштексов?
- Я хочу того, чего хочешь ты, - туманно ответил Щен.
- А чего хочу я? - удивился Рыжик.
- Ты хочешь рассказать Лиде про мои подвиги.
- Да? - переспросил Рыжик и молчал так долго, что Щен на ходу поднял
голову и заглянул ему в лицо.
- Но ведь мы не знаем ее адреса.
- Журналисты могут узнать все, если захотят, - наставительно молвил
Щен.
- Может быть, - пробормотал Рыжик и, остановившись, достал из кармана
записную книжку.
Он долго листал ее, потом вошел в телефон-автомат и снял трубку. Щен
примостился у его ноги.
- Здравствуйте, - сказал Рыжик таким странным, охрипшим голосом, что
Щен удивленно повел ушами. - Можно попросить Лиду Лебедеву? В больнице? А
что с ней? И давно? Как туда проехать? Минутку, повторяю: первая городская,
третье терапевтическое, палата семь. Да, ее знакомый. Конечно, спасибо.
Он повесил трубку и стоял, прислонившись к стене. Щен тревожно
тявкнул.
- В больнице, - сказал Рыжик. - Двусторонняя пневмония... положение
тяжелое. Сейчас я отведу тебя домой и поеду туда.
- Возьми меня с собой! - взмолился Щен. - Она так обрадуется, что ей
сразу станет легче!
- Но собак не пускают в палату!
- А ты посади меня в сумку и задерни "молнию". Оставь только щелочку.
Я выгляну, и она засмеется!
Поколебавшись, Рыжик рассовал по карманам бумаги, усадил Щена в сумку
и влез в автобус. Щену было жарко, душно, хотелось пить, но мысль, что он
скоро увидит Лиду, была так прекрасна, что остальное по сравнению с ней не
имело значения...
Больница помещалась в огромном многоэтажном корпусе, построенном в
виде буквы "П". В вестибюле Щену ударил в нос какой-то странный плотный и
тяжелый запах. Это был запах Беды, и Щену стало от него не по себе. Шерсть
его вздыбилась, ноздри задрожали, он тихонько заворчал, но Рыжик
предостерегающе постучал пальцем по сумке, и Щен затих.
Лифт вознес их наверх, потом Рыжик быстро прошел по коридору, который
в глазах Щена слился в сплошную серую полосу, спросил что-то у сидевшей за
столом женщины в белом халате и снова зашагал. Скрипнула дверь. Рыжик
остановился на пороге и негромко сказал:
- Здравствуйте, Лида.
Услышав, что Лида здесь, Щен, забыв об осторожности, высунулся в щель
и увидел небольшую комнату, широкое окно и две кровати с тумбочками. На
одной сидела женщина в яркой пижаме, а на второй, разметавшись под одеялом,
лежала Лида с очень красным лицом и ярко блестевшими глазами. Глаза были
какие-то неживые, будто стеклянные, и Щену стало страшно. Наверное, Рыжику
тоже, потому что он коротко вздохнул, как всхлипнул. Лида услышала,
взглянула, и стеклянные глаза ее вдруг утратили свою неподвижность.
- Это я, - сказал Рыжик, подходя к кровати и осторожно дотрагиваясь до
ее тонкой, горячей руки. - Как вы себя чувствуете?
- Жарко, - прошелестела Лида, не отрывая глаз от Рыжика. - А... где
Щен?
- Я здесь! - крикнул вдруг Внутренним Голосом Щен так громко, что Лида
ойкнула, улыбнулась растрескавшимися губами и попробовала приподняться, но
тут же откинулась на подушку.
- Да что ж это такое? - всполошилась соседка, дородная женщина,
которая в своей зеленой с черным пижаме напоминала несколько арбузов,
поставленных друг на друга. - Доктор строго-настрого приказал лежать, а ты
вертишься! Вы бы, молодой человек, чем зря тревожить больную, лекарство ей
достали дефицитное!
- Какое лекарство? - спросил Рыжик, наклоняясь к Лиде.
- Цитарин, что ли... или ципарин... Пойдемте, я вас к врачу провожу,
он все объяснит! - И, наклонившись к Рыжику, шепотом добавила: - Плоха ведь
она, совсем никуда!
Лида, наверное, услышала, потому что вдруг сразу сникла. Рыжик подавил
в себе желание зажать соседке рот.
- Проводите, - сказал он и быстро поставил сумку за стулом, у самой
постели Лиды. - Я сейчас, ладно? А вы тут пока...
Лида молча кивнула. Едва соседка с Рыжиком вышли, Щен, ободрав себе
бок о "молнию", мгновенно выбрался из сумки и прыгнул на одеяло. Лида стала
нежно гладить его пушистую шерстку, а Щен лизал ей лицо, и каждый раз Лиде
казалось, что ее овевает прохладный ветерок... Был час посещений, врачи и
сестры в палаты не заглядывали, но Щен мгновенно сообразил, что в случае
чего можно будет шмыгнуть под кровать.
А Рыжик тем временем с рецептом в руках носился по аптекам. Лекарство
действительно было дефицитное - везде только качали головами и возвращали
бланк.
Вспоминая потом этот вечер, Рыжик не мог бы назвать ни улиц, по
которым он мчался, ни троллейбусных и автобусных маршрутов. Только ломкий,
какой-то стеклянный ужас и неистовое желание, чтобы Лида не умерла...
Кажется, в шестой по счету аптеке девушка-провизор, взглянув на его
бледное, напряженное лицо, сочувственно спросила:
- Кто болен-то? Мать?
- Невеста, - неожиданно ответил Рыжик.
Девушка вздохнула, и Рыжик заметил, что, хотя она совсем некрасива -
худая, горбоносая, сутулая, - глаза у нее просто замечательные: карие,
добрые и печальные. Мгновение она пристально смотрела на Рыжика, потом
взяла рецепт, решительно поднялась и вышла.
Ее не было довольно долго. У окошка собралась очередь. Люди спешили,
ворчали, грозились позвать заведующего... Рыжик ждал, замирая при мысли,
что ему снова вернут эту окаянную бумажку, а там, в больнице, Лида, про
которую соседка сказала "совсем плоха".
Наконец девушка вернулась и молча протянула ему плоский стоячок с
ампулами.
- Спасибо... сколько платить? - спросил Рыжик, не слыша своего голоса.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг