достигнуто некоторое взаимопонимание, алардиане сами предложили посадить на
планету корабль пришельцев. Но для того, чтобы не опалить поверхность
планеты ядерным огнем дюз, "Каравеллу" решено было приземлить на пустынный
участок планеты, являющийся чем-то вроде заповедника. Вокруг на сотни
километров не было ни единого живого существа. Вот почему преждевременный
старт "Каравеллы" прошел незамеченным...
***
Как описать недоумение и растерянность людей, не обнаруживших на месте
своего звездолета? Искать? Но где? Это было все равно, что пытаться
обнаружить иголку в стоге сена.
- Мы должны обратиться за помощью к алардианам, - твердо сказал капитан
Голубничий.
Спокойный голос капитана придал людям мужество. И даже роботы,
казалось, приободрились.
- Алардиане - наши друзья, - заметил Энквен, и это было не пустой
фразой, а логическим следствием из огромной информации, накопленной роботом.
Владимир кивком присоединился к словам робота.
Штурман Сибиряков лишь глянул на черное чужое небо, усыпанное
невиданными созвездиями, и вздохнул, не сказав ничего. Возможно, в этот миг
он подумал о том, как безумно далеко отсюда до Земли - Голубой планеты...
- Мы немедленно двинемся к Главному алардианину, - сказал капитан. - К
счастью, он дал нам позывные своего радиомаяка.
- Каким путем? - спросил кто-то из роботов, мигая фотоэлементами.
- Кратчайшим. Надо спешить. Возможно, каждая секунда промедления
отдаляет от нас "Каравеллу".
Штурман передал Васпету координаты Главного алардианина, и робот
уверенно двинулся вперед, а за ним и осиротевшие каравелловцы...
Однако вскоре капитану пришлось дать команду остановиться. Дело в том,
что люди, несмотря на все усилия, стали все больше отставать от роботов.
- Мы оседлаем их! - воскликнул капитан Голубничий.
Мысль капитана пришлась людям по вкусу. Петр Петрович сел на Васпета,
Владимир прыгнул на Энквена, а сам капитан Голубничий легко взобрался на
угрюмого туповатого робота, которому ученые Зеленого городка дали странное
имя - Новмар Тын. Отборочпая комиссия оставила этого робота среди кандидатов
на "Каравеллу", хотя на Земле, пожалуй, от Новмар Тына было бы немного
проку. Дело в том, что у Новмар Тына была длительным воспитанием создана
одна черта - великое упрямство, которое, как выразился однажды капитан
Голубничий, "граничило с идиотизмом". Но именно такое качество могло
оказаться незаменимым при высадке на новые планеты, когда какое-нибудь
задание необходимо было выполнить любой ценой, подчас даже довольно дорогой.
- Вперед! - сказал капитан, увидев, как роботы обвили щупальцами своих
седоков, не давая им упасть. "Словно слоны своими хоботами", - мелькнуло у
него.
Все роботы одновременно сорвались с места и понеслись вперед огромными
скачками, взметая невидимый людям песок: прожектор Энквена капитан велел
погасить, чтобы как-нибудь ненароком не взволновать местных жителей. Людям
свет сейчас не был необходим.
Прежде чем двинуться к Главному алардианину, можно было попытаться
вступить с ним в контакт с помощью радио. Но люди, обсудив, отвергли эту
мысль, так как слишком мало еще было общих сигналов у алардиан и землян, и
поэтому тревожное сообщение людей могло быть истолковано превратно.
Новмар Тын пытался экономить силы, "подленивался", как сказал бы
человек, и капитану Голубничему приходилось подгонять нерадивого робота,
легонько ударяя его по головной антенне.
Владимир Сибиряков еще не оправился окончательно после долгих лет
своего необычайного заточения в штурманском отсеке "Всплеска" на
неприветливой поверхности планеты Аларди. Организм его был истощен
однообразной пищей: хлорелла, хлорелла и хлорелла, готовые брикеты которой
подавал - спасибо ему! - старый друг - биостат. Иногда - особенно часто в
последние месяцы перед прилетом "Каравеллы" - у Владимира бывали приступы
отчаянной слабости, в глазах темнело и руки становились бессильными, как
плети. Отец и капитан Голубничий настаивали, чтобы Владимир не шел в
последнюю, самую длительную вылазку на поверхность Аларди, а остался на
корабле. Но Владимир сумел настоять на своем.
И вот теперь, во время скачки на роботах, Владимир почувствовал вдруг,
как тело его медленно наливается какой-то странной тяжестью. Неужели
приступ? Как не вовремя!.. Владимир крепче ухватился за щупальца размеренно
скачущего Энквена, стараясь не свалиться на ходу. Но непонятное онемение не
проходило, - наоборот, оно продолжало неумолимо наползать.
Через некоторое время Владимиру показалось, что Энквен скачет гораздо
тяжелее, чем раньше.
В этот миг в наушниках Владимира, запрятанных глубоко в шлемофоне,
что-то щелкнуло.
- Гравитация резко возрастает, - сообщил сухой голос Васпета.
"Вот в чем дело! Это обычная тяжесть", - догадался Владимир. - "Но
откуда она здесь, на Аларди?"
Капитан Владимир давно уже отвык от ощущений, связанных с силой
тяжести. Как тосковал он по ней в первые месяцы на Аларди! Как мечталось
ему, чтобы циркуль, выроненный из рук, вдруг со стуком упал на пол! Но нет,
он опускался медленно и плавно, будто издеваясь над капитаном. Но годы шли,
и постепенно организм Владимира приспособился к почти полному отсутствию
тяжести на Аларди. Теперь Владимиру не казалось уже странным, что вода,
вылитая из мензурки, не текла струей на пол, а собиралась предварительно в
сплюснутый колеблющийся шар, который медленно затем опускался...
Между тем тяжесть продолжала возрастать. Ее ощущали уже все люди, не
говоря о роботах.
- Какова тяжесть, Энквен? - спросил капитан Голубничий робота, который
был снабжен соответствующим измерителем.
- Около двух земных, - последовал ответ.
"Около двух земных", - мысленно повторил Владимир. Голова была
настолько тяжелой, что он уже не мог оторвать ее от теплой упругой
поверхности тела робота.
- До места назначения всего двенадцать километров, прозвучал голос
капитана Голубничего. - В окрестности того места, где находится Главный
алардианин, сила притяжения ничтожно мала. Значит, мы попали в ограниченную
полосу повышенной тяжести, из которой необходимо как можно скорее вырваться.
- Энквен, откуда здесь повышенная тяжесть? - спросил Васпет. Со многими
неясными и трудными вопросами роботы привыкли обращаться к Энквену,
обладателю отличной памяти и неплохой логической схемы. Владимир
прислушался: ему интересно было,. что скажет Энквен, но ответа не
последовало - вместо того, чтобы отвечать "не знаю", робот предпочитал
просто промолчать. Эта привычка перешла к Энквену еще от
человека-воспитателя в Зеленом городке.
С каждым метром продвигаться вперед становилось все труднее. Роботы с
прыжков давно уже перешли на шаг, с огромным усилием передвигая щупальца,
гнущиеся под тяжестью.
- Дальше двигаться немыслимо, - пробормотал штурман, с трудом ворочая
пудовым языком. Он лежал плашмя на широкой шаровой спине Васпета, чувствуя,
что не может пошевелить рукой.
Стрелки приборов давно уже перескочили за красную аварийную черту,
показывающую предел, за которым шла зона, опасная для человеческого
организма.
Маленький караван остановился. Это произошло не по чьему-нибудь
приказанию, а стихийно: идти дальше не было никакой возможности. Страшная
тяжесть прижала роботов с их ношей к поверхности Аларди.
Но, конечно, роботам было легче переносить повышенную тяжесть, чем
людям.
За несколько минут Владимир почувствовал, что взмок под космоскафандром
до нитки, будто проделал большую физическую работу.
Вероятно, и остальные чувствовали себя не лучше, но никто не говорил об
этом вслух.
Тяжесть непрерывно возрастала. Измученным людям казалось, что это
предел, что большая тяжесть немыслима, но уже в следующую минуту они с
ужасом убеждались, что это не так...
Вскоре и роботы, подогнув щупальца, тяжело опустились на холодный
алардианский песок. Чудовищное тяготение превысило силу их синтетических
мышц из элопластика.
По распоряжению капитана Голубничего люди легли навзничь, раскинув
руки: так легче было переносить безумную тяжесть.
Короткая алардианская ночь близилась к концу. Вдали, на бледной линии
горизонта, уже угадывалось алое искусственное солнце. Еще минута - и
темно-багровые потоки хлынут, затопляя все вокруг.
Первым потерял сознание Владимир. Скосив глаза, штурман увидел, как
враз побледнело лицо Владимира под прозрачным шлемофоном. Алексей Николаевич
изо всех сил рванулся к сыну, но тяготение цепко держало его в своих
железных объятиях: штурман сумел лишь немного сдвинуться, оставив на песке
глубокую борозду.
- Володя, - позвал штурман негромко, с трудом ворочая пудовым языком.
Энквен наблюдал эту сцену, бессильный чем-либо помочь. Конструкторы
Зеленого городка не предусмотрели, что их питомец сможет попасть в подобные
условия. Что ж! Это, в конце концов, естественно - нельзя же предусмотреть
всего. И одна из целей космической экспедиции - выяснить, каковы
конструктивные недостатки очередной партии роботов, выпущенных институтом.
Выяснить для того чтобы после возвращения звездного корабля приступить к
исправлению этих недостатков. После возвращения... Однако бывает и так, что
из полета корабль не возвращается...
Неимоверным усилием воли штурман заставил себя двигаться. Миллиметр за
миллиметром продвигался он к распростертому телу сына. Но силы борющихся
сторон были слишком неравны. Руки штурмана, подобно клешням краба, загребали
песок, а сам он почти не двигался. Когда до Владимира оставалось не более
метра, штурман почувствовал, что теряет сознание. В глазах запрыгали черные
круги. Сердце медленно, с перебоями гнало тяжелую, как ртуть, кровь.
Капитан Голубничий видел, как безвольно упала на песок голова штурмана.
Защитные системы роботов также отключались одна за другой, и белковые
братья застывали в неподвижности.
И вот он остался один, капитан.
Кровавый диск стоял высоко в черном небе. Странно: в небе солнце и
звезды одновременно. Впрочем, здесь все странно, на Аларди. Капитан
припомнил диковинное растение, встреченное землянами накануне.
И как бессмысленно погибнуть теперь, на самом пороге новых больших
открытий, когда, казалось, достигнут контакт с чужой разумной жизнью и для
землян открылся еще один мир, полный пока еще странной и непривычной
красоты. А впрочем, какая же гибель является осмысленной?..
Черное небо... Далекие синие звезды... холодные и колючие...
Капитан облизнул пересохшие губы. Надо бы проверить внешнюю радиацию и
включить, если нужно, магнитную защиту. Если нужно? Нет, наверно, теперь уже
все равно...
С усилием подняв веки, капитан Голубничий заметил вдруг в
угольно-черном небе какой-то медленно движущийся предмет. "Каравелла", - тут
же мелькнула мысль. Но это была не "Каравелла". У странного предмета
совершенно отсутствовали дюзы, составляющие главную деталь космических
кораблей землян. Предмет перемещался пульсируя, как бы толчками. По форме он
напоминал конус с широким основанием.
Мысли капитана путались.
Рука, казалось, весила тонну, и на каждый палец было привешено по гире.
Медленно, страшно медленно Петр переместил ее к груди и последним усилием
нажал на микропередатчике кнопку вызова...
***
Кир влетел в кормовой отсек, подобный черному вихрю. В глаза ему сразу
же бросился огромный обзорный экран, поверхность которого светилась: это
означало, что корабль находится в полете и двигатели работают нормально.
Но кто же произвел запуск "Каравеллы"? В первую минуту Кир никого не
заметил в отсеке, хотя ему показалось, что когда он ворвался сюда, у пульта
произошло какое-то движение.
Кир переместился к экрану, будто тот мог разрешить загадку. Матовая
поверхность его представляла собой карту звездного неба. Кир быстро различил
уже знакомые ему звезды и созвездия, расположенные с точки зрения
наблюдателя, находящегося на поверхности Аларди. Почти посредине экрана,
приближаясь к его центру, проходила прямая пунктирная линия. Каждые десять
секунд к ней добавлялась новая светящаяся точка. Это была трасса
"Каравеллы". Правую часть экрана занимал большой полудиск красного цвета.
Это была поверхность Аларди, планеты, с которой стартовал корабль...
Неожиданно Кир заметил, как в полутьме за ядерной установкой что-то
коротко блеснуло. Робот мгновенно подскочил, и вовремя. По тому месту, где
он только что стоял, полоснул тончайший луч ослепительного света, и угол
экрана, захваченный лучом, со стуком упал на пол, дымясь по ровному срезу. А
ведь экран, как было известно Киру, земляне сработали из ардида -
прочнейшего из сплавов, известных на Земле.
Точно сориентировавшись в пространстве, Кир оттолкнулся щупальцем от
потолка и спикировал на врага. Тот попытался забиться в самый дальний угол,
образованный стеной и биостатом. Но неумолимые щупальца Кира настигли его и
там.
Ощущение, которое испытал Кир, когда чуткие концы его щупалец коснулись
упругой, судорожно подрагивающей поверхности, показались роботу странно
знакомыми. Память не подвела его и на этот раз. Брат?! Белковый брат той же
серии, что и Кир? Вытащив отчаянно упирающегося противника на свет, Кир
немедленно убедился в справедливости своей догадки. На широкой груди робота
поблескивали две скрещенные веточки акации - марка Зеленого городка,
известная не только Земле, но и всей Солнечной системе. Когда-то, лет за
двадцать до Кира робот знал это - институт ставил каждому роботу,
покидающему учебные полигоны комплекса, свою марку. Позже от этого
отказались, потому что универсальные белковые помощники, которых обучал
Зеленый городок, сильно отличались от роботов с узкой специализацией,
производимых многочисленными земными и марсианскими институтами - от всех
этих кибернетических штурманов, машинистов, продавцов, горнопроходчиков и
пилотов.
Противник в силе и ловкости значительно уступал Киру. Улучив момент,
враг снова попытался было поразить Кира смертоносным лучом, и Кир сильным
рывком вырвал опасное жало. Теперь противник был безоружен.
Кир уже догадывался, в чем дело, и он почти не удивился, когда робот
заговорил с ним на языке, хорошо известном Киру...
- Не уничтожай меня, - таковы были первые слова, произнесенные
побежденным врагом.
- Кто ты? - спросил Кир, двумя щупальцами на всякий случай придерживая
врага.
- Не знаю... Не помню...
- Откуда ты?
- Не понимаю... Нас - меня и других - воспитывал человек Владимир... Мы
жили в нейтритовом отсеке. На многих предметах там была надпись "Всплеск",
но я не знаю, что это означает на человеческом языке. Сначала мы ничего не
понимали и не умели. Но человек Владимир обучил нас.
- Где же он теперь?
- Не знаю, где-то там, на Аларди, - робот указал на багровую половинку
диска, неуловимо медленно уменьшающегося в размерах.
Диск, казалось, таял, сползая с поверхности экрана.
- Почему ты не с ним? - строго спросил Кир.
- Коррадо сказал, что человек Владимир наш враг, потому что он решил
уничтожить нас, - ответил робот.
"Коррадо... - припомнил Кир. - Именно так звали одного из роботов,
принадлежащих экипажу "Всплеска"... Человеческая память, какой бы она ни
была обширной, ни за что не удержала бы подобный пустяк - имя одного из
сотен роботов, отправившихся в звездный рейс добрых два десятка лет назад.
Но Кир славился своей памятью даже среди себе подобных.
- Коррадо солгал вам, - сказал Кир. - Человек-воспитатель не может быть
врагом робота - своего помощника. В этом нет никакой логики.
- Логики? - переспросил робот. - Это понятие мне неизвестно.
- Что же было потом?
- Мы бежали от человека...
- Куда?
Вместо ответа робот неопределенно взмахнул щупальцем.
- Мы долго скитались, - начал он снова после паузы. Многие погибли от
радиации: она очень велика на некоторых участках поверхности планеты. Один
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг