вдруг Икарова поразил - впервые за годы полета - острейший приступ
клаустрофобии. Выйти! Выйти наружу во что бы то ни стало. Покинуть стены
отсеков, кажущиеся искривленными, готовыми вот-вот сомкнуться, сжаться,
раздавить.
...И до сих пор помнит Икаров, какая неестественная, неправдоподобная
тьма охватила его, когда он вместе с тремя роботами покинул "Пион". Тьма, с
которой нельзя сравнить никакую, самую черную ночь Земли.
Рядом с капитаном шагал манипулятор. Вся группа осторожно двигалась к
корме. Устав идти, Икаров сел в манипулятор. В этот же момент участок
обшивки, расположенный далеко впереди, начал наливаться призрачным светом.
Роботы продолжали размеренно шагать. Манипулятор замешкался, Икаров,
поправив клеммы на висках, отдал мысленную команду "Вперед!" - и аппарат
огромным прыжком догнал трех роботов.
Много чего повидал капитан Икаров, но никогда ни до, ни после не
встречал он такого фантастического зрелища. Это был пир красок, буйство
цвета. В нескольких метрах от них расстилался ковер, сотканный из огня. Нет,
не то слово. Огонь - это все же нечто грубое, материальное. Перед ними же
нежнейшие, невесомые ленты сплетались в единую симфонию. Цвета их были
совершенно немыслимые, не имеющие названий на человеческом языке. Ленты
прихотливо извивались, сплетаясь и расплетаясь. Из конца в конец ковер
перечеркивали стремительные, почти неуловимые взглядом языки.
Что же было дальше?..
Роботы, приближаясь к ковру, замедлили шаг, и манипулятор капитана
обогнал их. У самой границы ковра Икаров остановил аппарат. Человек и три
робота молча смотрели, как с незримых ворсинок ковра время от времени
соскальзывают длинные голубые искры, тотчас растворяясь в вечной ночи
Тритона. Что это было? Вторичное свечение обшивки, вызванное бомбардировкой
корабля неизвестными частицами? А может, распад вещества? Может, это "Пион"
тает на их глазах, растворяется в черной ночи?..
Они наскоро прикинули, что бы это могло быть, и пришли к выводу:
явление им незнакомо, аналогов ему не имеется.
Да, тот день памятен капитану еще тем, что именно тогда ему пришла в
голову догадка, оказавшаяся очень плодотворной и положившая начало
дальнейшим научным исследованиям на "Пионе": не связано ли свечение с
превращениями гравитационной энергии? Немудрено, что капитан подумал об
этом: его мысли все время вращались вокруг гравитации...
Бог весть по какой ассоциации огненный ковер напомнил вдруг Икарову
далекую Землю - весенний луг с ромашками, влажными от росы... Дымящееся
солнце над горизонтом... Белоснежные строения Зеленого городка...
Потом... потом слух капитана резанул предупредительный окрик Энквена.
Но слишком далеки были в этот момент мысли Икарова, на какое-то мгновение он
замешкался. От края ковра протянулась вверх дрожащая серебристая нить,
источающая неровное сияние. Серебряный луч свернулся в петлю, которая
скользнула к манипулятору. Капитан тут же отдал мысленный приказ, повинуясь
которому манипулятор прыгнул в сторону, увертываясь от луча. Однако
ослепительная нить успела задеть край шлемофона.
Дальше... "Когда я очнулся, было темно. Где я? Нестерпимо болела
голова. Рука нащупала подлокотник: противоперегрузочное кресло. Ясно - я в
штурманском отсеке. Вылазка производилась утром - по корабельному времени.
Неужели на "Пионе" уже наступила ночь? Как попал я сюда? Что с роботами,
участвовавшими в вылазке? Сначала нужно осмотреться. Я с трудом поднял руку,
нащупал над креслом клеммы биокоманд, сразу найдя их во тьме - за годы
полета у меня выработался автоматизм в движениях. "Свет!" --скомандовал я
мысленно. Сейчас стены отсека начнут наливаться светом... Но вокруг
по-прежнему царила тьма. Испортилась автоматика? В тот момент я еще не
догадывался об истине... Хлопнул люк, в отсек кто-то вошел. Я узнал шаги
Энквена. Робот сообщил, что внешнее свечение обшивки "Пиона" погасло, все
белковые вернулись на места.
Я спросил, что со светом. Энквен замешкался с ответом. "Включи
аварийное освещение",-- велел я. "Отсек освещен, капитан",-- ответил Энквен.
Я поднес руку к глазам и наткнулся на повязку. Как это я сразу не ощутил ее?
Видимо, кожа утратила чувствительность. "Что со мной, Энквен?" - спросил я.
Робот ответил, что у меня, возможно, задет зрительный нерв. Я заметил, что
боль теперь не сильная. Энквен сказал, что, доставив меня в отсек, он сделал
мне местный наркоз.
Ну, а что было дальше, не помню. Потерял сознание. Энквен рассказывал
потом, что оперировать меня он решился после долгих раздумий... И спас мне
зрение, а возможно, и жизнь. Заодно мой помощник спас и "Пион". В условиях
искривленного пространства только человек мог принимать нужные и правильные
решения..."
И вот гигантская работа по изучению Черной дыры позади. Подводить итоги
рано. Собрана гора фактов, пища для размышлений, которой хватит для
размышлений не одному поколению физиков Земли. Теперь-то и встал во весь
рост вопрос, задумываться над которым раньше попросту не было времени: как
победить гравитацию Тритона? Дело капитана... "Дело капитана", - повторил
Икаров вслух, снова склоняясь над искривленной плоскостью письменного стола.
Глава 4
РАЗРЫВАЯ ОКОВЫ
Мне в космосе черном снится
Бегущая с гор вода,
Ликующая пшеница
И первая борозда.
Настал день, когда подготовительные работы и расчеты на корабле были
закончены. "Пион" напоминал бегуна, замершего в ожидании старта. Только
ставкой в этом забеге была жизнь.
Завтра по приказу капитана белковые роботы включат двигатели, и "Пион"
начнет разматывать спираль. Завтра кошмарные перегрузки пригвоздят капитана
к жесткому ложу манипулятора.
Идут последние часы невесомости.
Все нужно продумать, все предусмотреть. Любая мелочь, любое упущение
смогут сыграть впоследствии роковую роль. Каждый белковый был загружен до
предела. Хватало работы и манипуляторам. Выполняя команды, они снова и снова
проверяли двигатели, кондиционеры, ленту эскалатора: в полете все должно
работать бесперебойно.
Капитан оторвался от расчетов, обвел взглядом хаос вздыбленных
плоскостей и изогнутых линий, будто видел все это в первый раз.
- Фотонный отражатель в порядке, капитан,-- доложил Энквен по
биосвязи.
- Двигатели маневра?
- В порядке,-- доложил Энквен,-- только все топливо в них сожжено.
- Загружайте аннигилятор,-- распорядился Икаров и потрогал свой шрам.
- Антивещество подготовлено к использованию,-- сказал Энквен.--
Вещества не имеется. С чего начать, капитан?
- Что начать? - не понял Икаров.
- С какого отсека начнем сжигание "Пиона"? - пояснил робот свой
вопрос.
Капитан подумал.
- Начнем с астрономического отсека,-- решил он.-- Отсек массивный,
хватит на некоторое время... А наблюдать пока все равно нечего,-- покосился
он на черный, словно ночь, обзорный экран.
- Есть, капитан.
- Прежде чем разрезать астроотсек, вынесите из него все приборы и
инфорблоки,-- велел Икаров.
- Куда? - прозвучал в мозгу капитана вопрос Энквена. Икаров
побарабанил пальцами по столу. В центральный ствол? Не годится: нельзя
загромождать главную артерию корабля. В какой-либо другой отсек? Тоже не
пойдет. Судя по расчетам, придется сжечь все отсеки "Пиона", кроме
головного...
- Переносите оборудование в головной отсек,-- сказал капитан.
- Можно приступать?
- Приступайте,-- разрешил Икаров.-- Только запомни одно, Энквен,--
добавил он.-- Возможно, в полете у меня не будет... не будет возможности
отдать команду. Знай: оранжерейный отсек сжигать в последнюю очередь. Все
выгрузить из него невозможно... Может быть, до него и не дойдет очередь.
Последняя прогулка перед стартом! Последняя прогулка в невесомости.
Оранжерейный отсек встретил его, как частица далекой Земли. Капитан
осмотрел отсек внимательным взглядом. Зеленых листьев за четыре дня,
прошедших со времени последнего его посещения, значительно поубавилось. В
условиях Черной звезды земная растительность продолжала перерождаться. На
березе Лин появилось еще несколько голых ветвей, покрытых прожилками.
Некоторые листья съежились и побурели, но они оставались живыми.
Икаров с трудом сорвал с березы зеленый листок, долго смотрел на него.
Капитан подумал, что это маленькое зеленое чудо с твердыми прожилками - в
каком-то смысле символ земной жизни. В таком листке происходит таинство
превращения солнечной энергии, питающей Землю. Хлорофилловые зерна внутри
клеток листа неустанно трудятся, сотворяя органические вещества. Земная
флора - единственный посредник между Солнцем и разумной жизнью на Земле.
Сколько трудов было положено на оранжерейный отсек, когда "Пион"
собирался на Лунных стапелях! Икаров вспомнил слова Лин, которая отстаивала
тезис: растения на звездолет нужно подбирать так же, как комплектуют экипаж
корабля.
- Оранжерейный отсек должен работать, как часы: непрерывно, равномерно
и надежно,-- заявила Лин.
И действительно, жаловаться на оранжерейный отсек в полете капитану не
приходилось. Отлично ужились высаженные на одном участке вперемежку
лиственницы и ели. Прекрасно ладили друг с другом дуб и липа.
Икаров медленно шел по отсеку, время от времени останавливаясь.
"Пион" придется сжигать по частям, это неизбежно. Но как сохранить для
землян это зеленое богатство? Икаров потянулся за биопередатчиком. Надо
сказать Энквену, что, если дело дойдет до оранжерейного отсека, пусть экипаж
выставляет зелень куда угодно, хотя бы в центральный ствол, пусть занимают
любой свободный уголок. Головной отсек к тому времени, конечно, будет забит
сверх всякой меры.
Идя из оранжереи, капитан заглянул в астрономическую обсерваторию.
Здесь кипела работа. Роботы паковали астрономические приборы. Подчиняясь их
четким, отрывистым командам, манипуляторы выстроились цепочкой и передавали
друг другу ящики и пакеты, которые непрерывной струйкой текли в глубь
корабля. Икаров остановился, наблюдая за работой.
- Работа идет по графику, капитан,-- доложил откуда-то вынырнувший
Энквен.
Икаров одобрительно кивнул.
- Сейчас уберем главный телескоп, после чего можно разрезать отсек,--
сказал Энквен.
Икаров подошел к телескопу и прильнул к нему. Абсолютно черная пелена.
Ни звездочки!
Энквен и Кельзав приблизились к телескопу, ожидая, когда капитан
освободит его.
- Пожалуй, он не поместится в головной отсек,-- окинул Икаров взглядом
шеститонную громоздкую махину.
- Не поместится,-- подтвердил Кельзав.
- Куда же вы решили поместить его? - спросил капитан, окидывая
взглядом телескоп.
- Пока в оранжерейный отсек. Там много места, и, кроме того, отсек
будет сжигаться в последнюю очередь,-- сказал Энквен.
- Не нужно. Оставьте телескоп здесь, - сказал капитан, погладив рукой
рефрактор.
- Сжечь телескоп? - переспросил Кельзав.
- Это даст нам энергию на несколько дополнительных часов,-- произнес
Икаров.
- Капитан, телескоп уникален,-- напомнил Энквен.
- Зато ценой телескопа, может быть, удастся сохранить оранжерею...--
бросил капитан.-- А она представляет куда большую ценность.
Энквен выкрикнул несколько имен. Три или четыре белковых робота подошли
к нему, вооруженные лазерными пистолетами. Капитан вышел из отсека в
центральный коридор. Роботы направили искривленные лучи лазерного огня на
стены. Лучи ползли вдоль линий, заранее намеченных Энквеном.
Один робот возился у телескопа, разрезая его на равные части. Икаров
отвернулся.
- Через десять минут астрономический отсек будет разрезан,-- сказал
Энквен.-- Какой следующий?
- Лабораторный,-- сказал капитан и, прыгнув на ленту, помчался к
головной рубке.
Близилась минута включения главных двигателей корабля. Икаров еще раз
проверил навигационные приборы, переложил поближе биопередатчик и блок с
записью голоса Лин. Он так и не дослушал его до конца. Строки о витках
спирали, которые подсказали ему путь к спасению, капитан прослушивал
бессчетное число раз, а все остальное берег, чтобы послушать, когда "Пион"
двинется в путь и тело скует многотонная тяжесть перегрузок.
Кажется, ничего не забыто. Каждый из двенадцати членов экипажа получил
участок, за который отвечает. У каждого в распоряжении имеется несколько
манипуляторов.
Что касается автоматики, то она в условиях Тритона капризничала и
особых надежд на нее Икаров не возлагал. Хорошо, что белковые роботы были
воспитаны без ограничителей. В результате они обладали гибкой системой
мышления, которая может приспосабливаться к новым, необычным условиям, вроде
тех, в которые попал "Пион". А будь у белковых ограничители, подумал Икаров,
роботы наверняка вышли бы из строя, как выбыла почти вся автоматика корабля.
Капитан забрался в манипулятор, которому велел приблизиться к главному
пульту корабля.
"Пора!" - решил он, сжав биопередатчик. Сигнал старта прозвучал во
всех отсеках одновременно. Тело Икарова тотчас медленно стало наливаться
ядом тяжести. "Пион" начал свой долгий путь на волю.
Первые витки, связанные с относительно малым ускорением, корабль прошел
успешно. О том, что отклонений от расчетной траектории нет, говорили
спокойные зеленые глазки на капитанском пульте.
Белковые по очереди докладывали Икарову каждый о своем участке.
Кое-кому капитан давал указания.
Чаще всего взгляд капитана останавливался на маленьком квадратном
окошечке, примостившемся в углу пульта. В окошечке медленно, мучительно
медленно перемещались цифры, уступая место одна другой. Цифры показывали, на
сколько километров "Пион", двигаясь по спирали, удалился от центра Черной
звезды.
Преимущество спирали перед прямым путем состояло в том, что спиральный
путь давал возможность удаляться от Тритона "малыми шагами". Но на каждый
такой крохотный шаг едва хватало мощности всех дюз "Пиона". Об отрыве от
Черной звезды по радиальному направлению при такой гравитации и мечтать не
приходилось.
Первые витки самые легкие. Путь предстоит длинный. Нужно беречь силы.
Икаров решил вздремнуть, велев манипулятору разбудить его, если на корабле
возникнет непредвиденная ситуация.
Усталый мозг капитана забылся в кошмаре.
...В рубку, в которой лежал Икаров, вошли белковые роботы. Они
двигались фантастической чередой, дико искривленные, троерукие, двуглавые.
Роботы несли толстые металлические плиты. Только Энквен, который жался среди
замыкающих, был без ноши.
- Почему вы не на местах? - хотел крикнуть капитан, но голос, как это
бывает во сне, сорвался на еле слышный шепот. Роботы, однако, его услышали.
- Все отсеки "Пиона" сожжены по твоему приказанию,-- ответил Кельзав,
стоявший впереди.-- Остались только фотонные отражатели да этот отсек.
- Капитан, нам не вырваться отсюда,-- сказал Энквен, выходя вперед.
- Энергия исчерпана.
- Прикажи отключить двигатели, капитан! - присоединились остальные.
- Тихо,-- выдохнул капитан, и роботы смолкли. Они сгрудились вокруг
манипулятора, в котором лежал капитан, и изломанные плиты казались обломками
кораблекрушения.
- Вы покинули свои посты,-- еле слышно прошептал капитан, глядя на
команду.
Роботы сделали к нему еще шаг.
- На корабле, оказывается, есть еще запасы топлива для
аннигиляторов,-- сказал капитан и скользнул измученным взглядом по плитам.--
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг