- Учтите,-- улыбнулся он многозначительно, обращаясь сразу к двоим.--
Точно такие манипуляторы проектируются на "Пионе"...
Об этих словах ректора и размышлял Федор, шагая к пульсолету.
В кабине было тесно.
Энквен переместился поближе к пульту - он не боялся больших
перегрузок, которые характерны для пульсолета. Икаров капитально устроился в
капитанском кресле. В наушниках звучал голос диспетчера, отсчитывавшего
последние секунды.
- Семь... шесть... пять...
Услышав "ноль!", Икаров нажал кнопку старта. Теперь начинался другой
отсчет - отсчет времени поиска. Пакет с заданием можно будет вскрыть только
через два часа.
А пока - самый мучительный послестартовый участок пути. Выгода
пульсолета в том, что он в отличие от кораблей на ионной тяге быстро
набирает скорость. Но перегрузки, которые при этом возникают, способны
выдержать немногие даже из натренированных астронавтов. Иные предпочитали
порцию снотворного - инструкция для пульсолетов это разрешала,-- но Федор
предпочитал обходиться без этого.
Пульсолет шел с большим ускорением, Федор чувствовал это каждой
клеточкой тела. Он откинул голову и закрыл глаза.
Сколько прошло времени? Когда Федор поднял веки, Энквен по-прежнему
стоял у пульта, неподвижный, как скала. Будто почувствовав, что Икаров на
него смотрит, робот повернул голову. В его взгляде Федору почудилось
сочувствие.
- Скажи, капитан, люди победят силу тяжести? - спросил Энквен.
- Победят.
- Когда?
- На этот вопрос, Энквен, трудно ответить...
- Большой мозг ответил бы,-- неожиданно произнес Энквен.
- Мы с тобой, может быть, когда-нибудь ответим на этот вопрос,--
сказал негромко Икаров.
Энквен кивнул, словно отвечая собственным мыслям.
- Включи обзорный экран,-- сказал капитан.
Земля, с которой они час назад стартовали, успела превратиться в еле
заметный серпик, затерявшийся среди звезд.
Один двигатель, повинуясь программе, отключился. Ускорение уменьшилось,
и дышать Икарову стало легче.
- О чем вы говорили с Ливеном Броком накануне полета? - спросил
Федор.
- О биологической связи,-- сказал Энквен.
"Немудрено,-- подумал капитан.-- О биологической связи теперь говорят
все".
- Потому я и спросил тебя, капитан, о гравитации,-- неожиданно добавил
Энквен.
- Причем здесь гравитация?
- Ливен Брок считает, что тяготение и биосвязь спаяны воедино,--
пояснил Энквен.
Федор посмотрел на него.
- Передача мыслей на расстояние, возможно, осуществляется с помощью
гравитационных волн,-- счел нужным пояснить Энквен.
- Чтобы доказать это, нужны опыты. Много опытов... - сказал Икаров.
- Мы с Ливеном Броком проводили эксперименты.
- На сей раз без моего участия,-- через силу усмехнулся Икаров.
- Опыты проводились дома у воспитателя и на Оби,-- произнес Энквен.
- А что за опыты? - заинтересовался Икаров.
- Ливен Брок вручал мне запечатанный конверт... - начал Энквен.
- Вот такой? - спросил Икаров, вытащив из кармана конверт, час назад
на космодроме врученный ему ректором Звездной академии.
Робот кивнул.
- С этим конвертом я спускался в лабораторию, которая в подвале, --
продолжал Энквен. - Сверху на люк Ливен Брок накладывал стальные плиты.
- А потом?
- Потом я по сигналу воспитателя вскрывал конверт. Там были сделанные
на отдельных листках различные геометрические рисунки - квадрат,
параллелограмм, окружность, эллипс и так далее...
Робот говорил медленно. Перед внутренним взором его с
кинематографической точностью проплывали совсем недавние картины: темное
помещение лаборатории... Все, что давным-давно знакомо,-- стол, калькулятор,
приборы - в инфраосвещении выглядит немного иначе, чем обычно, незнакомо и
чуточку таинственно... И у стола - он, Энквен, перебирающий листки с
простыми рисунками...
- Дальше,-- сказал Икаров.
- Я вынимал листки наугад. У меня были две задачи,-- произнес
Энквен.-- Первая - как можно более четко представить себе каждый
геометрический образ. Вторая - запомнить порядок листков.
- А Ливен Брок?
- Воспитатель находился наверху, в своем кабинете. Он должен был
уловить мои мысленные сигналы и постараться расшифровать их.
- Совпадение получалось?
Робот кивнул.
- А на Оби?
- На Оби мы повторили опыты,-- сказал Энквен.-- Только вместо
металлических плит была толща воды.
- Ты нырял?
Энквен замялся.
- Нырять не умею. Опускался в скафандре,-- ответил он.
- И тоже было совпадение?
- Да.
- А на какую глубину ты погружался?
- Пятнадцать метров.
Нетрудно было уловить ход мысли Ливена Брока. Его опыты с Энквеном
подтверждали, что мысленная передача не может быть прервана или искажена ни
толщей воды, ни металлическими плитами. Однако передача может осуществляться
только каким-либо из видов материальных волн. Стальные плиты, водная толща
задерживают и искажают почти все виды волн. Единственным исключением
являются гравитационные волны: в отличие от электромагнитных волн, от
радиоволн, они не ведают преград. Вывод ясен: передача мысли осуществляется
с помощью волн тяготения. Но вот каким образом?
- Чтобы раскрыть загадку биосвязи, нужно понять природу тяготения,--
произнес Энквен, будто угадав мысли Икарова.
Снова и снова гравитация!
- Ливен Брок сказал кому-нибудь о своих последних опытах? - спросил
Икаров.
- Нет.
- Почему?
- Опыты не закончены из-за моего внезапного вылета, - сказал Энквен.
Заканчивался второй час полета. Несколько минут Энквен провел в
неподвижности. Он замер так, как это могут только белковые роботы да еще
каменные статуи. Взгляд Энквена был прикован к секундной стрелке часов на
пульте, которые включились, когда оператор на космодроме отсчитал "ноль!".
Едва только секундная стрелка завершила круг, Энквен перевел взгляд на
конверт с заданием, который Икаров все еще держал в руке.
Капитан вскрыл конверт и быстро пробежал глазами листок с заданием.
Робот ждал. Это он умел.
- Мы летим на Рутон, Энквен,-- сказал Икаров после паузы.
Огромная память робота мгновенно отреагировала на название планеты. Но
из всей суммы знаний, зафиксированных в запоминающем устройстве, он выделил
только одно:
- Рутон почти не исследован.
- Тем лучше,-- сказал капитан.
По звездной навигации Икарову в академии не было равных. Вдвоем с
Энквеном он быстро составил программу для маршевых двигателей корабля.
Теперь все было готово для пульсации - прыжка через всю Солнечную систему и
дальше - к неблизкой Проксиме. Корабль уже достаточно удалился от Земли, и
ядерное пламя, которое при пульсации вырвется из ракетных дюз, будет
безопасно для планеты.
Теперь капитану - хочешь не хочешь - оставалось пройти неприятную
процедуру усыпления: при пульсации возникали перегрузки, которые не мог
перенести ни один человеческий организм в состоянии бодрствования.
Федор не любил сам себе делать укол, но выбора не было. Он приготовил
шприц и закатал рукав.
- Разреши мне, капитан,-- вдруг сказал Энквен и протянул руку к
шприцу.
- Ты умеешь делать уколы?
- Да.
- Откуда?
- Лин показала.
- Хорошо,-- сказал Икаров и протянул Энквену шприц. На память робота
можно было положиться, капитан знал это.
Шестипалые руки уверенно взяли шприц. Робот посмотрел шприц на свет --
в этом порывистом жесте Федор узнал Лин.
- Пока я буду спать, следи за приборами,-- сказал Икаров.
- Когда ты проснешься, капитан, мы выйдем на эллиптическую орбиту
вокруг Рутона,-- произнес Энквен.
- Ненавижу сон,-- вздохнул Икаров.-- Треть своей жизни человек убивает
на сон.
- Такова ваша несовершенная природа...-- выразил сочувствие Энквен.
Икаров забрался в манипулятор, в котором по инструкции полагалось быть
во время пульсации усыпленному астронавту.
- Ненавижу быть пассажиром,-- негромко сказал Икаров. Глядя в
сосредоточенное лицо Энквена, склонившегося над манипулятором, он добавил:
-- В вену попади.
Игла шприца кольнула, как жало.
- Я мячом с лета в карандаш попадаю,-- сказал Энквен. Ответить Икаров
не успел: темная волна наркотического сна затопила мозг. Щупальца
манипулятора охватили спящего капитана, окутали его, словно кокон.
Энквен, хотя и не страшился перегрузок, сел в капитанское кресло и
перевязался ремнями, чтобы страшная сила инерции не расшибла его о стенки
штурманской рубки, когда корабль войдет в пульсацию.
Автоматы, руководимые Энквеном, исправно вывели корабль из пульсации.
После маневра выравнивания орбиты на планетолете воцарилась невесомость.
Корабль вынырнул из пульсации в районе двойной звезды а Центавра, ближайшей
соседки Солнца.
Икаров очнулся и покинул манипулятор. На обзорном экране медленно
проплывала темная, изъязвленная поверхность планеты.
- Под нами Рутон, капитан,-- доложил Энквен.
- Параметры орбиты?
Энквен выпалил цифры.
- Высота подходящая для разведки,-- решил Икаров. Общая программа
исследования новых планет была разработана давно.
Вращаясь вокруг планеты, астронавты должны были прежде всего произвести
геодезическую и картографическую съемку поверхности, составить хотя бы общее
представление о геологии небесного тела. Попутно необходимо было промерить
магнитные поля, окружающие планету, определить структуру гравитационного
поля, взять пробы воздуха и исследовать их, выяснить, что представляет собой
климат планеты.
Федор и Энквен, не отрываясь, смотрели на экран. Новый, неисследованный
мир лежал перед ними.
Рассчитывать приходилось только на собственные силы и сметку: связь с
Землей по радио в самостоятельном поиске запрещалась.
Неведомые чувства обуревали Федора. Никогда еще не удалялся он так
далеко от Земли. Капелька воображения - и можно себе представить, что ты
среди звезд, вдали от Солнечной системы... Корабль неутомимо нанизывал
витки. Работы у Энквена и Икарова, несмотря на помощь автоматов, было много.
С момента пробуждения Федор, не переставая, думал о литии. С каждым
новым витком сведения о геологии Рутона пополнялись. В принципе для
геологической разведки чем ниже обращается над планетой корабль-спутник, тем
лучше. Но поверхность Рутона, как справедливо заметил Энквен, почти не
изучена. Слишком снижаться опасно: можно врезаться в скалу. Капитан оставил
корабль на высоте порядка двадцати километров.
Энквен следил за тем, чтобы витки не накладывались один на другой, а
образовывали над Рутоном равномерную сетку.
На одном из витков стрелка магнитометра запрыгала, указывая на наличие
руд в толще планеты. Что это за руды? Какова их глубина залегания? Мощность
пластов? Детализация потом, потом... Сначала - общая картина планеты.
Барабаны приборов вращались, и все новые и новые штрихи ложились на
ленту.
Нелегко было привыкнуть к планете, которая принадлежит одновременно
двум Солнцам.
Как бы глубоко и хитро ни прятала планета клад полезных ископаемых,
ключ к нему всегда можно подобрать. Чтобы обнаружить такой клад, вовсе не
обязательно вгрызаться в толщу породы. Отмычкой к запрятанным сокровищам
часто служит магнитное поле, незримым покрывалом охватывающее всю планету.
Над месторождением полезных ископаемых магнитные линии искривляются, что и
улавливают чуткие приборы. По этим искривлениям машины вычисляют точные
координаты месторождения, мощность пласта, глубину залегания и прочие
параметры. Если же у планеты нет собственного магнитного поля, на помощь
приходит ее гравитационное поле.
Будничная, черновая работа, которой невпроворот в космосе. После
всесторонней аэромагнитной и гравитационной разведки наступит миг, которого
Федор ждал столько лет,-- они высадятся на Рутон. Какие моря, какие
пропасти, какие бури и грозы ожидают их на неведомой планете?
Сколько времени понадобится им, чтобы разобраться в Рутоне - клубке
загадок?
От посторонних мыслей Федора отвлек Энквен, возившийся с феррозондовым
щупом. Глаза робота, не отрываясь, смотрели на кривую, вычерчиваемую
самописцем прибора.
- Что у тебя, Энквен? - спросил Икаров.
- Клюет,-- ответил Энквен, бог весть по какой ассоциации вспомнив
совместную с Ливеном Броком рыбалку на Оби.
- Железо?
- Подозреваю гранитоид, содержащий молибден и вольфрам,-- сказал
Энквен.
- Литий пока не попадался?
Энквен покачал головой.
Капитан нанес обнаруженное с помощью Энквена месторождение на глобус --
макет Рутона.
- Поищи-ка земной аналог этому месторождению,-- велел капитан Энквену.
Чтобы выполнить приказ Икарова, робот должен был искать нужную
информацию не в толстых справочниках, не в микропленках и не в картах
геологических разрезов Земли. Все эти громоздкие аксессуары поисковиков
заменялись для Энквена его памятью. Икаров знал: белковый робот помнит
столько, что и в сотне энциклопедий едва ли уместишь. Но от этих знаний было
бы мало проку, если бы воспитатель не научил Энквена распоряжаться ими. Что
толку в складе, забитом под самый потолок всякими полезными предметами, если
для того, чтобы отыскать нужную вещь, необходимо копаться целый день и все
перерыть? Что касается Энквена, то он из склада своей памяти умел сразу же
извлекать нужную вещь.
Икаров несколько секунд ждал результат.
- Капитан, по мощности рудоносного пласта,-- доложил Энквен,-- земного
аналога не имеется.
Икаров понимал, что означает эта находка. И вольфрам, и молибден --
хлеб космической промышленности, хлеб, в котором Земля давно уже ощущала
нехватку...
Полтора десятка витков ушло на то, чтобы набросать предварительную
аэромагнитную карту Рутона.
На шестнадцатом витке Икаров отключил магнитометр.
- Садимся, капитан? - спросил Энквен.
- Рано,-- ответил Икаров, медленно вращая перед собой глобус Рутона,
который он успел испещрить различными значками.-- Сделаем еще один портрет
планеты.
- Какой портрет?
- Радиационный. Меня тут кое-что смущает...-- нахмурившись, сказал
Икаров.
Не только смещение магнитных линий выдает местоположение горных руд.
Многие горные породы "дышат", посылая в окружающее пространство радиацию. В
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг