взглядом о всех событиях, случившихся с нами за этот день. Он слушал меня
не перебивая, а когда я закончил свой рассказ, опустил голову и надолго
задумался. Наконец он тряхнул своей совершенно седой шевелюрой и подвел
итог своим размышлениям.
- Значит, вы из другого мира и к нам попали ненароком, а теперь будете
искать дорогу назад - к себе домой? Хм! Занятная история! И вы не можете
менять обличье...
Он снова бросил на меня испытующий взгляд, как будто это самое неумение
было каким-то чудом.
- Тогда ты, Белоголовый, не обижайся, но придется тебе пройти одно
маленькое испытание... Как, согласен?
- Конечно... - пожал я плечами.
Дед вытянул за шнурок висевший у него на шее под рубахой маленький
серебряный свисток и, еще раз внимательно взглянув на меня, резко в него
подул.
Раздалась мелодичная трель, но ничего не произошло. Только, словно в
ответ, слегка завибрировал перстень у меня на левой руке.
Дед немного подождал, внимательно глядя на меня, а затем довольно
констатировал:
- Ну что ж, похоже, ты рассказал правду...
- Вообще-то мы попали в ваш мир не совсем ненароком, - решил уточнить я. -
Я знал, что ухожу в другой мир. Не знал только в какой, да и выхода
другого у меня не было.
Дед бросил на меня еще один изучающий взгляд, согласно покивал головой и
задумчиво, про себя, произнес странную, на мой взгляд, фразу:
- Значит, выход все-таки есть... Значит, границы не непроходимы... -
Потом, помолчав немного, продолжил: - Так вот, Белоголовый... - так я
вторично услышал прозвище, которое потом прилипло ко мне надолго, - ...я
вам помочь вряд ли смогу. Нет у нас в округе таких мест, где бы люди или
животные пропадали. Правда, я слышал, что в горах за Черной скалой есть
перевал, называемый Косым, и что на этом перевале порой творятся
непонятные вещи, в том числе вроде бы и люди пропадали. Даже рыцари в
полном вооружении. Но слух этот давний. В горы уже давно никто не ходит...
- Почему? - переспросил я.
- А зачем туда идти? После Великой Войны и Небесного Удара горы стали
непроходимыми и очень опасными, так что людям там делать нечего. Придется
вам идти к Многоликому, к его Черной скале. Если кто и поможет, то только
он.
- Еще захочет ли он помогать?.. Старик сурово посмотрел на меня, а затем,
вспомнив, видимо, что я чужой в его мире, ответил:
- Многоликий поставлен заботиться о людях. Раз ты на его земле, он тебе
обязательно поможет. Только вот не знаю, как вы до него доберетесь?
Он снова взглянул на меня, на этот раз как-то оценивающе.
- Тебе бы, Белоголовый, коня положено иметь да десять-двенадцать ликов.
Голова-то, глянь, прям сусальное золото.
Я не понял, какая связь между моей головой, конем и "ликами", но тут же
подумал, что мне действительно не помешал бы Борзый - гнедой, статный
жеребец, с которым я очень сдружился за время пребывания на полигоне.
Старик, видимо, поняв мое замешательство, пояснил:
- В наших краях люди со светлыми волосами очень редки. Они, как правило,
владетельные сеньоры и всегда имеют много личин. Так что вам, белоголовым,
одноликими быть-то не положено. - Он вздохнул и продолжил: - Мальчонке-то
твоему, Даниле, по его .возрасту да голове уже лика три-четыре положено
иметь, а он...
Тут он вдруг посуровел и недовольно добавил:
- Правда, говорят, сейчас многие отказываются от многоличья. И среди
сеньоров тоже. Мы-то живем на отшибе, новости к нам долго тащатся, но,
слыхать, появился в нашей земле не то колдун какой-то, не то волшебник,
так он вроде бы объявил многоличье вредным... или неправильным... не знаю.
Только по его получается, что людям обличье менять нельзя. А кто с ним не
согласен, те, говорят, долго не живут. К нам его проповедники еще не
забредали, да и то сказать - кому здесь проповедовать, нас всего-то на
выселках четырнадцать человек. А по городам этот... колдун вроде бы
большую силу взял.
Старик опять ненадолго замолчал, словно задумался.
- Так вот, - продолжил он, - коня мы тебе не достанем. Неоткуда. Но снеди
в дорогу соберем, еще кое-что с собой дадим. Дорогу разобъясним.
Провожатого бы вам... Да нет, никто не пойдет. Некогда.
Он глянул на небо. Там, в чернильно-фиолетовой бездне ярко горели гроздья
лучистых сиреневых звезд.
- Ладно. Спать надо ложиться. И вам надо как следует отдохнуть. Путь-то
неблизкий. Да еще пешком. - Он снова взглянул на небо. Я тоже поднял глаза.
Когда я оторвался от притягивающего звездного блеска, старика рядом уже не
было. Он ушел так же бесшумно, как и появился.
Я уже совсем собрался возвращаться в свою комнату, как вдруг услышал
громкий шепот, раздававшийся из-за кустов, окаймлявших садовую дорожку.
- ...Ну почему не получится?.. Ну почему? Ты же даже не попробовал!.. Ты
же большой!.. Попробуй!.. Шепот явно принадлежал Соне.
- И пробовать нечего... Тоже мне, нашла дурака! Я тебе уже объяснял - там,
откуда я пришел, люди не могут превращаться в зверей. И нечего мне
пробовать, все равно не получится!.. - зашептал в ответ серьезный Данила.
- Да, не получится, - огорченно согласилась Соня. - Дед говорит, что надо
очень захотеть, просто почувствовать себя тем, кем ты хочешь стать! А ты
не хочешь...
Она немного помолчала, а потом тихо добавила:
- А дед сказал, что ты очень способный, а дядя Илюха - вообще колдун...
- А за колдуна по шее получить можно... - повысил голос Данила. - Дядя
Илья меня знаешь откуда вытащил! И вообще, первый раз человека увидели - и
сразу колдуном обзываться!
- Ты чего!.. "Обзываться"; - возмутилась вдруг Соня. - Это, может, у вас,
у одномордых, колдун - обзывание, у нас колдун - это знаешь!..
По ее тону было понятно, что у них, у... не знаю, уж как и назвать, ну
ладно... "у них" колдун - это высшая степень уважаемости и образованности.
Хотя интересно, с чего это ее дед решил, что я - колдун. Да еще такой
серьезный. А тайный разговор между тем продолжался.
- А за.одномордого по шее подучить можно... - начал повторяться Данила. -
Какой я тебе "одномордый"? Подумаешь, тоже мне... двуликий Янсус нашелся!..
Имя он переврал, но было интересно, откуда это Данила знал сие римское
божество.
- А это кто?.. - тут же заинтересовалась Соня.
- Это у нас на Земле божество такое было, - наставительно поведал Данила.
- У него сразу два лика, спереди и сзади.
- Сразу два! - изумилась Соня. - Не по очереди?! Секунду помолчав и,
видимо, придя в себя от изумления, она горячо зашептала:
- Вот видишь! У вас тоже многоликие были, а ты не хочешь попробовать. Это
же так просто! Ну что, ты никогда не чувствовал себя какой-нибудь
зверушкой или птичкой? Тебе что, никогда не хотелось полетать или
поплавать?..
- Знаешь что, Сонька, ты от меня отстань! Я уже тебе сказал - не смогу! Не
умею! У нас в школе этому не учат...
Тут я решил вмешаться:
- Ну, Данила, это не аргумент, в наших школах многому не учат...
За кустами притихли. Потом раздалось шуршание и на дорожке появился
Данила, а за ним и хитренькая мордашка Сони высунулась из кустов.
- Как ты считаешь, - продолжил я, улыбнувшись, - меня вот этому в школе
научили? - И, тряхнув небрежно кистью, я пробормотал короткий наговор.
Посредине соседней цветочной клумбы появился здоровенный бурый заяц,
колотивший в стоящий рядом с ним барабан картофельной толкушкой и отбивным
молотком. Правда, при этом не раздавалось ни звука. Глаза ребятишек стали
размером со старый, советский пятак, а Соня даже слабо охнула. Заяц
энергично продолжал извлекать из барабана абсолютно бесшумную музыку, а я
с удовольствием рассматривал свой довольно удачный морок.
- А почему музыки не слышно? - пришел в себя Данила.
- Ну что ж ты хочешь, чтобы он всю округу перебаламутил. Люди все-таки
отдыхают...
Соня между тем медленно, словно сомнамбула, вытянув вперед ладошку,
приближалась к бодро размахивающему лапами зайцу. Наконец она коснулась
его, но ее крошечные пальчики беспрепятственно прошли сквозь бурую
шерстку, лишь слегка окрасившись в коричневое. Тут она взвизгнула, и заяц
пропал.
- Значит, ты действительно колдун? - Данила был удивлен.
- Ну какое же это колдовство? Так, небольшой фокус...
- А еще?.. - Соня уже стояла рядом, приплясывая от нетерпения и
возбужденно поблескивая своими темными глазами.
- Дядя Илюха, сотвори коршуна зеленого! Ну сотвори!.. "Интересно, зачем ей
зеленый коршун", - подумал я, но вслух сказал:
- Нет, ребята. Сегодня уже поздно, поэтому ничего творить не будем. Тем
более что зеленых коршунов я никогда не видел, а сочинять невиданные
мороки слишком сложно. Мы сейчас отправимся спать, а завтра я вам
что-нибудь еще покажу.
Я поднялся со своей скамейки и, взяв ребятишек за руки, медленно двинулся
к дому. Ребята шлепали по песку дорожки голыми подошвами и помалкивали.
Только когда мы уже подошли к крыльцу, Данила пробормотал себе под нос:
- Может, действительно волка попробовать? - но я не обратил на его слова
внимания.
7. УТРО
5 июня 1999 года. Я очень люблю получать подарки. Еще больше я люблю
дарить подарки. Да и вообще, подарок - это вещь, которая встречается
довольно часто. А вот Дар, в смысле - Дар одного человека другому, вот это
встречается довольно редко. И зачастую Дар оборачивается Жизнью... Или
возможностью ее спасти...
* * *
Как же все-таки хорошо у Ворониных на даче по утрам! Особенно до тех пор,
пока соседи еще не приступили к строительным работам.
Это была первая моя мысль, когда я проснулся утром от теплого следа,
оставляемого солнечным зайчиком, медленно скользящим по моей физиономии.
Но через мгновение я открыл глаза и рывком сел на своей узкой постели.
Данила, свернувшись калачиком, спокойно посапывал напротив. Его одеяло,
конечно же, валялось на полу, а по его курносой рожице блуждала слабая
улыбка. Я встал и подошел к окну. Солнце поднялось еще не высоко. Дома я
определил бы, что сейчас часов шесть утра. А здесь...
Но утро наступает в любом мире, как я тогда думал. Надо было приниматься
за дела, готовиться к дороге. Хотя что мне, собственно говоря, готовить?
За окном шла своя, давно и прочно установившаяся жизнь. Отец Сони, одетый
в коричневый комбинезон, как раз выходил за ворота, держа на плече
небольшой шест с прикрепленным к концу странным сельскохозяйственным
орудием, похожим на большие изогнутые ножницы. На дороге его дожидались
еще двое мужчин в похожей одежде и с инструментами в руках. Кивнув друг
другу, они вместе направились по дороге в сторону леса, из которого нас с
Данилой вчера привела Соня.
Я быстренько натянул майку и джинсы, сунул ноги в кроссовки и, не
завязывая шнурков, тихо направился к лестнице. Спустившись на первый этаж,
я посетил туалет и вышел оттуда, окончательно смыв с себя сон, готовым к
наступающему дню.
В коридорчике меня поджидала Соня. Она вообще как будто не ложилась. Одета
она была сегодня в маленький коричневый комбинезончик, на голове у нее был
повязан желтый платок, а ноги обуты в короткие, широкие сапожки. Увидев
меня, она быстро подбежала, схватила меня за палец и требовательно дернула
вниз, так что я вынужден был пригнуться. Она тут же зашептала мне в ухо:
- Дядя Илюха, ты сегодня сотворишь зеленого коршуна?
- Да зачем он тебе, этот зеленый коршун? - Я невольно улыбнулся ее
настойчивости.
- Пусть дед посмотрит, как он выглядит со стороны! А то каждую неделю в
коршуна перекидывается, а не знает, что над его коршуном все подсмеиваются!
- А я думаю, что твой дедушка все прекрасно знает. Только ему все равно.
Его не трогает чей-то там смех, когда он начинает скучать по крыльям.
Разве важно, какого цвета у тебя перья, если ты хочешь и можешь летать? -
Я улыбнулся, увидев ее удивленную рожицу. Похоже, такая мысль ей в голову
не приходила.
- А потом, в моем мире, например, многие птицы имеют зеленое оперение. -
Ее глаза тут же зажглись жгучим интересом, и я, избегая дальнейших
расспросов, поспешил добавить: - Я, пожалуй, пойду разбужу Данилу. А то
после вчерашнего он будет спать слишком долго, а нам надо отправляться на
поиски своей дороги.
Я потрепал Соню по темной голове. Она явно огорчилась моим нежеланием
продолжать столь интересно начавшуюся беседу, но как благовоспитанная
барышня и к тому же хозяйка взяла себя в руки и с достоинством сказала:
- Вы спускайтесь в столовую завтракать, а потом дедушка велел привести вас
к нему в мастерскую.
Я начал подниматься к себе наверх, а Соня добежала в сторону кухни.
Когда я вошел в комнату, Данила уже проснулся и, сидя на постели,
натягивал свою желтую майку. Услышав, как я вошел, он поднял на меня глаза
и с ходу заявил:
- Нам надо уходить... Побыстрее...
- Почему? - удивился я.
Он вроде бы смутился, но твердо повторил:
- Я точно знаю, нам надо уходить!.. - и полез под кровать в поисках своих
сандалий, которые остались дома.
- Ну а позавтракать и поговорить с Сониным дедушкой мы успеем? - с
некоторой иронией спросил я.
Данила на мгновение замер, словно мой вопрос носил чисто арифметический
смысл и он просчитывал ответ. Через мгновение из-под кровати раздался
ответ:
- Успеем. Если недолго...
Мы спустились вниз, и Данила направился в сторону туалета, а я в столовую.
Там находилась одна Лайта. Она уже поставила на стол две миски, кувшин с
молоком и две кружки. На отдельной тарелке лежали крупные куски темного
ноздреватого хлеба, а рядом в маленькой мисочке желтел кусок масла.
Не успел я усесться на свое место, как в столовую вбежал Данилка,
поблескивая мокрыми вихрами, и быстро устроился за столом напротив меня.
Лайта из большого горшка положила в наши миски солидные порции густой,
горячей каши.
- Масло можете положить в кашу сами или, если хотите, намазывайте себе
хлеб, - улыбнулась она и, проходя мимо Данилы на кухню, пригладила его
торчащие волосы. Данилка почему-то покраснел и склонился над своей миской.
Я намазал два солидных ломтя хлеба маслом, протянул один Даниле, и мы
молча принялись за еду. Семья, видимо, уже позавтракала, мы за столом были
одни. Быстро расправившись с удивительно вкусной кашей и выпив по стакану
молока, мы уже собирались встать из-за стола, когда в комнату влетела
Соня. Она подбежала к столу, убедилась, что мы закончили свой завтрак, и
выпалила:
- Наелись? Пойдем к дедушке, он вас уже ждет. Втроем мы вышли из столовой,
а в коридоре Соня привычно ухватила Данилу под руку, а меня за палец и
буквально потащила за собой. Мы вышли во двор, обогнули дом, пересекли
задний двор и вошли в открытые ворота низкого сарая. У дальней его стены
четырехликий Навон возился около широкого верстака. Когда мы подошли
ближе, он как раз доставал из открытого люка в полу под верстаком длинный
сверток из мешковины, перетянутый прочным шпагатом. Его седые волосы были
зачесаны назад и схвачены надо лбом витым кожаным ремешком. В полумраке
сарая его можно было принять за обычного русского старика-ремесленника.
Соня отошла в сторону и уселась на траве под стеной сарая, а мы с Данилой
вошли внутрь. Четырехликий Навон положил свой сверток на верстак и
повернулся к нам.
- Позавтракали... - не то спросил, не то просто констатировал он.
Затем, улыбнувшись Даниле, он повернулся ко мне.
- Смотри, Белоголовый! - Он подвинул поближе лежавший на досках верстака
лист плотной сероватой бумаги. - Идти вам надо к Черной скале. Вот где вы
находитесь сейчас.
Он ткнул лучинкой в жирную точку на рисунке. - Отсюда вам надо двигаться в
сторону города Лоста. Идти можно по дороге, а можно через лес. - Лучинка в
руке деда побежала по бумаге. - И так, и так доберетесь вы до него не
раньше вечера, если, конечно, вас кто-нибудь не подвезет...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг