усмехнулся, - ...за "сигаретами".
- А я и не тороплюсь. В крайности у Хряпы спрошу...
- Вот-вот, у Хряпы спроси. Очень интересно, что он тебе ответит... Только
вряд ли ты его сейчас найдешь, он из Москвы приехал и к профессору двинул.
- Говоривший сплюнул и немного помолчал. - Ладно, я на чердак, посмотрю
периметр, ты давай в подвал, а потом к забору пойдем. За детской
песочницей в лесу целую секцию повалили. Не то лось, не то опять
деревенские балуют. Надо будет Хряпе сказать, чтобы он попросил профессора
еще разок послать им пару своих "пациентов", а то они опять забываться
стали.
Над моей головой пролетел окурок.
- И окурки ты зря разбрасываешь. Хряпа узнает, на первый раз выпорет, а
там... Сходи подними.
- Откуда это Хряпа узнает. Этот окурок сейчас и не найдешь...
- Подними... - Голос звучал спокойно, но в нем была такая угроза, что я
невольно попятился назад к стене здания И как оказалось - вовремя.
Скрипнула входная дверь одновременно по ступеням крыльца затопали ноги. Я
вжался в угол между стеной дома и крыльцом, прикрыл глаза и расслабился.
Перед моим лицом словно над горячим железным листом заструился воздух.
Из-за крыльца появился высокий молодой парень, наряженный в камуфляж, с
черной полоской над правым нагрудным карманом, на которой было выведено
"Охрана". Он медленно переставлял ноги и шарил глазами по коротко
подстриженной траве газона. Через несколько секунд он наклонился и поднял
брошенный окурок. Не разгибаясь, он ткнул окурком в землю, а затем,
воровато оглядевшись, выдернул кустик травы и сунул под него свой окурок.
Приладив травку на место, он придавил ее подошвой армейского ботинка,
махнул ладонью о ладонь, отряхивая землю, и удовлетворенно пробормотал:
- Вот так, а то еще карманы пачкать... - С довольной рожей он оглядел
окрестности, мазнув по мне невидящим взглядом, и двинулся к крыльцу,
бормоча себе под нос: - В подвал... Что в этом подвале делать?.. Пустые
стены и ни одной бабы... - Снова скрипнула входная дверь.
Я вышел из своего угла и тоже двинулся к крыльцу. Поднявшись по
ступенькам, я подошел к высоким, окрашенным в зеленый цвет, двойным дверям
и прислушался. За дверями было тихо. Голубой след входил в правую створку,
и я потянул ее за скобу ручки. Дверь, скрипнув, отворилась. Я шагнул
внутрь здания. Моя путеводная ниточка тянулась влево по пустому коридору.
Крадучись я направился за ней. Коридор повернул направо, и след, сразу за
поворотом, ткнулся в закрытую дверь. Я потянул за ручку, и дверь, на этот
раз бесшумно, отворилась. За ней находилась лестничная площадка. Ниточка
следа ныряла вниз. Я прислушался. Внизу по деревянным ступенькам шлепали
ботинки и раздавалось знакомое ворчание:
- ...Двадцать раз на день в этот подвал лазишь, голые стены
разглядывать... - Охрана совершала обход;
Я, аккуратно ставя ноги на ступеньки, последовал за охранником. По мере
спуска, а лестница имела три пролета вниз, освещение становилось все
слабее, пока наконец не установился ровный полумрак. Охранник шел
уверенно, явно никого не надеясь повстречать в подлежащем осмотру месте.
Спустившись по последнему пролету, я оказался на каменном полу высокого
сводчатого подвала, стены и своды которого были выложены красным, хорошо
обожженным кирпичом. Сырости в подвале совершенно не ощущалось., Похоже,
это сооружение было изготовлено две-три сотни лет назад. Оно слишком уж не
гармонировало со стоящим над ним советским деревянным зодчеством.
Я сразу увидел охранника и поспешил отступить в тень лестницы. Тот вел
себя достаточно странно - касаясь правой рукой кирпичной стены, он
медленно двигался вдоль, нее по совершенно пустому подвалу и при этом
глядел себе под ноги. На противоположной от лестницы стене подвала темнел
проем коридора, отделанного тем же кирпичом. Охранник медленно приближался
к проему в стене, и я приготовился последовать за ним, как только он
двинется по коридору - ниточка следа вела именно в этот коридор.
Однако, дойдя до проема, охранник слегка запнулся, а затем двинулся мимо
проема, скользя поднятой рукой по воздуху, словно кирпичная стена подвала
все еще была под его пальцами. Единственным изменением в его поведении
стало только то, что он поднял голову и, казалось, разглядывал кирпичную
кладку, которой не было. Я метнулся от лестницы к противоположной стене
подвала и, пользуясь густым полумраком, начал красться вдоль стены в
сторону проема. Охранник продолжал свой странный обход по периметру
подвала. Скоро он достиг лестницы и, пробормотав: "Вот голый подвал и ни
одной бабы...", начал восхождение к свету. А я подошел к проему и с
изумлением уставился на тонюсенькую, в волос толщиной, но ярко светившуюся
сочным изумрудным светом трещинку, пересекавшую пол подвала от угла до
угла проема.
Чего я здесь никак не ожидал, так это встречи с подобной трещинкой,
поскольку она являла собой переход! Причем переход уже был открыт
постоянным мощным заклинанием и пройти через него было очень просто.
Достаточно было его видеть и перед Шагом трижды плюнуть через левое плечо.
Во всяком случае, именно так я понял ту пару знаков, которые слабо
светились на полу у левого угла коридора.
Голубой Данилкин след беспрепятственно пересекал границу миров и,
посверкивая, исчезал в темноте коридора. Я . встал перед трещинкой, трижды
смачно плюнул через левое плечо и сделал Шаг. Перешагнув черту, я
оглянулся и увидел ту же, только чуть потемневшую трещинку. Значит,
переход был двусторонним. Я с облегчением вздохнул - дорога назад была
открыта. Рядом с чертой, на чистом кирпичном полу подвала шипели,
испаряясь, три моих плевка. Я правильно понял - нужно было именно плюнуть,
а не изобразить плевок, как мы это обычно делаем. Моя слюна, похоже,
гасила наговор от вторжения. Я вздохнул и двинулся в глубь коридора.
Становилось все темнее. Свет, падавший из подвала, тускнел, а в самом
коридоре освещения не было. Я бесшумно двигался вдоль слабо светившейся
голубенькой ниточки света, благословляя Данилу за его детскую
жизнерадостность, оставляющую такой ясный отпечаток. Думаю, след Юрки
давно бы уже погас.
В каменном коридоре было на редкость сухо, а кроме того, видимо,
действовала какая-то вентиляция, потому что я постоянно ощущал на щеке
слабое, освежающее движение воздуха. Но всему на свете приходит конец,
закончился и этот занимательный коридор. След потянулся пологой спиралью
вверх, а моя нога наткнулась на каменную ступеньку. Я начал подъем по
спиральной лестнице.
Где-то на десятой ступени по каменной стене мазнул первый, неуверенный
блик странного багрового света. По мере подъема тьма вокруг меня все
больше отступала и сменялась пляшущим багровым сумраком. Наконец я увидел
над собой дымный факел, который держала на стене отлитая из темного
металла рука. Факел озарял своим пламенем каменную площадку, которой
заканчивалась лестница. Я понял, что поднимался внутри каменной башни.
Площадка, на которую я вышел, одним краем обрывалась в провал винтовой
лестницы, другим - упиралась в глухую стену, имевшую глубокую арочную
нишу, перегороженную некрашеной деревянной дверью. Все полотно двери было
покрыто замысловатой резьбой с повторяющимся геометрическим орнаментом,
бегущим по периметру двери. С двух сторон площадки в стене башни были
вырезаны узкие щели окон, очень похожих на бойницы. Я подошел к одному из
них и выглянул наружу.
Узкая щель окна открывалась во двор, обнесенный невысокой каменной стеной.
На стене, на фоне слабо голубеющего ранним утром неба, через каждые
несколько метров стояли стражники, одетые в одинаковые коричневые кафтаны,
желтые узкие штаны, заправленные в высокие темные ботфорты. Грудь и спину
стражи защищали тускло мерцающие кирасы. Стражники были вооружены длинными
шпагами и короткими кинжалами, у некоторых в руках имелись луки. На
головах стражников красовались высокие шлемы, украшенные узкими длинными
перьями. Все стоявшие на стенах люди смотрели в сторону окружавшего башню
города. Правда, самого города видно не было. Над зубцами стены торчало
только несколько высоких, крутых крыш.
В небольшом дворе, затененном стеной, прохаживались двое богато одетых
господ, причем голова одного из них, одетого в багровый с золотом камзол,
была покрыта широкополой шляпой, украшенной сверкающей золотой пряжкой и
массой пушистых перьев, тогда как второй, укутанный в темно-серый, похоже
шелковый, плащ, держал шляпу в руке, подметая свесившимися перьями
брусчатку площади. В, стороне у самой стены старик в зеленой ливрее держал
под уздцы статного вороного коня. О чем эти двое разговаривали, слышно не
было.
Я перешел к другому окну и увидел панораму города, открывающуюся с высоты,
похоже, третьего этажа башни. Видимо, башня, в которой я находился, была
угловой, но не наружной, выдвинутой вперед, а внутренней. Она
располагалась на стыке стен, уходящих от нее в, город и также
оканчивающихся башнями. Однако долго размышлять об оригинальности местной
архитектуры мне было недосуг. Похоже, я добрался до конца следа, и за этой
изузоренной дверью находился Данила.
Я осторожно подошел к двери. Из-за нее не доносилось ни звука. Ни ручки,
ни отверстия для замка на ней не было.
Никаких заклятий тоже не чувствовалось, однако, когда я попытался легонько
толкнуть ее, она оказалась запертой. Я внимательно осмотрел резное полотно
и тут же обратил внимание что один из фрагментов бокового орнамента явно
захватан пальцами. Я дотронулся до этого слегка потемневшего, деревянного
пятиугольника и попытался надавить на него. Ничего не произошло. А вот
когда я попробовал передвинуть его, он легко отошел влево. Внутри двери
что-то звонко щелкнуло, и дверь отпрыгнула в сторону, открывая вход в
сравнительно небольшой облитый голым камнем зал.
Первое, что бросилось мне в глаза, было огромное каменное ложе, или плита,
установленная посреди зала. На этом зеленовато-сером монолите лежала,
свернувшись в комочек, маленькая, тоненькая, неподвижная фигурка Данилы.
Затем я увидел у противоположной стены средних лет мужчину, одетого по
вполне современной московской моде - в фирменные джинсы, джинсовую
рубашку, белые кроссовки и синюю бейсболку с надписью над козырьком
"California". Рядом с ним маячила какая-то высокая тонкая тень, окутанная
темным туманным облаком. Кроме того, в углах комнаты высились неподвижные
фигуры в уже виденных пижамных штанах, с до боли знакомыми каменными
лицами и пустыми глазами. Только в руках у них были зажаты чудовищные
узловатые дубины. Немая сцена взаимного изучения длилась недолго. Хряпин,
которого я сразу признал по описанию старлея Чернова, шагнул вперед и
произнес:
- Ба! Да у нас гости... - В руке у него появился странного вида арбалет,
из барабана которого в мою сторону тускло блеснули наконечники шести
коротких болтов.
- И кого же это к нам занесло? - продолжил джинсовый Хряпин, беря меня на
прицел. - И главное - зачем? - Его маленькие глазки остро оглядывали мою
фигуру и пытались разглядеть, нет ли кого за мной.
Я шагнул в дверь ему навстречу.
- Да вот решил забрать вашего племянника, Эммануил Митрофанович.
Загостился он у вашего профессора, я ему получше специалиста подыскал!
Я сделал еще один шаг в направлении каменной плиты. Хряпин, похоже,
несколько растерялся от моей осведомленности, но, криво улыбнувшись,
процедил сквозь зубы:
- Шустрая нынче молодежь пошла. Что-то я не помню, чтобы нас друг другу
представляли. Может, назоветесь, а то я незнакомому человеку не могу
доверить любимого племянника. Тем более что ему и здесь совершенно ничего
не угрожает.
- Нас действительно друг другу не представляли, да я особенно и не горю.
Мне и знакомых мерзавцев хватает. И потом, я же не собираюсь у вас тут
задерживаться. Мне только мальчика забрать.
В этот момент окутанная мрачным облаком тень качнулась и поплыла в сторону
противоположной стены, по направлению к видневшейся там двери. Ее
бесшумное, расплывчатое движение буквально завораживало, приковывало к
месту. Однако я, правда, с определенным усилием, сделал очередной шаг к
Даниле. Хряпин тоже шагнул ко мне навстречу и, уже не скрывая злобы,
прошипел:
- Слушай, ты, щенок, ты еще можешь попробовать сохранить свою шкуру, если
будешь бежать достаточно быстро. Но если ты задержишься еще на пару
секунд...
И тут со стороны противоположной стены донеслось глухое шипение, в котором
каким-то шестым чувством я разобрал слова:
- Он прошел границу миров. Он специально подготовлен, он маг. Вам его не
остановить разговорами... - И облако мрака исчезло, словно всосавшись в
закрытую дверь. Обнаженные ребята подняли свои дубины и, сверкнув
стекляшками пустых глаз, шагнули из своих углов.
В тот же момент я, прикрыв левой ладонью глаза, ничком бросился на пол и,
выбросив вверх правую руку, щелкнул пальцами. В ответ на мое движение под
потолком вспыхнула на одно мгновение немая, ветвистая и ослепительно белая
молния. Одубиненные детишки Единого-Сущего замерли на месте с выжженной
сетчаткой глаз и шоком центральной нервной системы, однако Хряпе, как его
называли подчиненные, удалось вовремя натянуть на глаза козырек бейсболки
и даже нажать на курок своего арбалета.
Короткая стальная стрела ударила в плиту, на которой лежал Данила, и ушла
в потолок, теряя свою убойную силу.
Я перекатился по полу и, вскочив, выбросил в сторону Хряпы левую руку,
выпуская свою первую иглу. Она тоненько взвизгнула и вошла стрелку точно в
позвоночный столб между третьим и четвертым шейными позвонками. Он
оглушительно завопил и повалился на пол - у него была парализована нижняя
часть тела. Пронзительно воя, он скреб левой рукой по камню пола, а
правой, не глядя, нажимал курок арбалета. По залу в разных направлениях
завизжали смертельные тени и, как ни странно, один из болтов нашел цель.
Ею оказался бессмысленно размахивающий своей дубиной верзила. Когда стрела
пробила ему глаз и с хрустом вошла в череп, он странно дернулся, застыл, а
потом плашмя рухнул на камни, не издав ни звука.
Но все это я зацепил взглядом, когда уже захлопывал за собой створку
изузоренной двери, унося на своем плече легкое тело Данилки.
Вы никогда не пробовали бежать вниз по темной лестнице с восьмилетним
ребенком на руках? И не советую пробовать. Правда, мне удалось пустить
впереди себя блуждающий огонек, но его света хватало лишь на то, чтобы не
врезаться в стену. Я почти скатился по каменным ступеням к началу
коридора, и тут Данила глубоко вздохнул и, не открывая глаз, тихо
проговорил:
- Дядя Илюха, я сам дальше пойду... Я осторожно опустил его на пол. Данила
поморгал, словно от яркого света, а потом ухватился за ремень моих брюк, и
мы, по возможности быстро, направились по коридору в сторону санатория.
Когда мы достигли выхода из коридора, я обратил внимание на то, что
трещина между мирами слегка изменила свой цвет. Придержав Данилу за плечо,
я остановился и опустился на колени над границей. Здесь явно кто-то
недавно побывал. И изменил пароль-заклинание. Если бы мы не остановились,
а плюнув через правое плечо, перескочили через границу, в лучшем случае
оказались бы в неизвестном мире, а скорее всего нас просто размазало бы по
переходу. Однако теперь необходимо было разбираться с новым заклинанием, а
из темноты коридора, позади нас, уже доносилось бряцание кирас и отсветы
факелов.
Я постарался успокоиться и внимательно оглядел зеленоватую трещину. Так и
есть. Теперь два выведенных цветным мелком небольших знака располагались
на разных концах границы. Я наклонился, пытаясь поподробнее рассмотреть
начертание знаков, и вдруг увидел идущую от одного знака к другому дорожку
из уложенных одна к одной песчинок. Это была самая примитивная ловушка.
Поставивший ее мог рассчитывать только на нашу торопливость и невнимание.
Я не стал разгадывать связывающее заклинание, а просто убрал несколько
песчинок из пересекавшей коридор дорожки. Трещинка границы ярко вспыхнула
и ее цвет стал прежним. Значит, восстановились прежние условия перехода.
Я повернулся к Даниле:
- Слушай меня внимательно! Сейчас ты плюнешь три раза через правое плечо и
сделаешь шаг через вот эту черточку. Ты ее видишь?
- Вполне отчетливо.
- Только плюй как следует. Слюной. Когда окажешься за чертой, сразу
прижмись к стене и подожди меня. Понял?.. - Данила молча кивнул. - Давай!
Он повернул голову направо и трижды добросовестно плюнул через плечо, а
затем смело шагнул через трещину перехода. Такого энергичного Шага я еще
не видел. Поневоле я вспомнил, как сам делал первый самостоятельный Шаг
через переход. Я вспомнил, как дрожали у меня коленочки, хотя меня
сопровождал Учитель, и я прекрасно знал, что это такое. Видимо,
действительно дети смелее взрослых... Или безрассуднее.
Однако долго предаваться воспоминаниям мне было некогда. Факелы за спиной
разгорались все ярче. Я. возвратил убранные песчинки на место и прошептал
короткую фразу. Дорожка из песчинок запульсировала оранжевым ожидающим
светом. Я встал на ноги, трижды плюнул через правое плечо и сделал Шаг.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг