лишь догадываться, ни на одной из посудин не было сопроводительных
надписей, видимо, хозяин различал содержимое по форме емкости, в которой
оно хранилось.
Дальний угол зала был совершенно пуст, но я хорошо разглядел частично
затертое изображение пентаграммы с выписанными вокруг нее непонятными
знаками.
Но в этот момент нам стало не до красот этой странной комнаты. В ярком
свете лампы коричневатая, морщинистая ладонь поднялась и откинула капюшон.
Под ним оказалась совершенно голая, сильно сплюснутая у висков голова,
украшенная цветной татуировкой, изображавшей широко открытый, немигающий
глаз.
Вы, конечно, можете спросить, каким образом татуировка может изображать
мигающий глаз, но я имею в виду именно то, что уставившийся на нас с
затылка черепа глаз был именно немигающим, вколачивающим свой взгляд в ваш
лоб словно стальной гвоздь!
В этот момент Многоликий коснулся рамы зеркала и изображение скользнуло в
сторону, открывая нашему взору узкое, худое, сморщенное лицо, напоминавшее
голову клювастой ощипанной птицы с немигающими глазами рептилии, лишенными
век и ресниц.
Пока мы наслаждались лицезрением трехглазого карлика, он встал у верстака
и опустил перстень, блеснувший багряным бликом рубина, на небольшую
металлическую пластинку. Затем, выдернув из кучи разного рода инструментов
увеличительное стекло в роскошном золотом ободе, он принялся тщательно
изучать свою добычу. При этом он что-то намурлыкивал себе под нос, но
разобрать слова было совершенно невозможно.
Наконец он опустил свою лупу и вполне внятно пробормотал:
- Значит, никаких надписей... Так-так-так... Посмотрим дальше...
Но смотреть он больше не стал. Он двинулся к шкафу, достал с полки
небольшой стеклянный пузырек, вернулся с ним к верстаку, отвернул крышечку
пузырька и, опустив в него небольшую стеклянную палочку, капнул на золотой
обод перстня тяжелой, маслянисто заблестевшей жидкостью. Попав на золото,
она яростно зашипела и отпрянула от металла, растекшись двумя каплями по
обе стороны от ободка.
- Хм... Чистое золото и никаких наговоров... Странно... Маленький старик
не глядя протянул руку в сторону и поставил перед собой небольшую
спиртовку. Посмотрев на нее, он неожиданно плюнул внутрь, и из спиртовки
ударило ярко-голубое пламя. Старик установил поверх пламени металлическую
пластинку и поместил на нее перстень, повернув его камнем к себе. Когда
перстень достаточно, по его мнению, нагрелся, он начал сыпать на камень
мелкий сероватый порошок, который доставал щепотью из небольшой
металлической баночки. Порошок исчезал на рубине, превращаясь в тоненькие
лепесточки синеватого дымка.
Неожиданно и без того малоприятная физиономия алхимика сморщилась,
превратившись в неприятную коричневую тряпочку, из которой торчали острый
нос и два светящихся глаза. И эта жутковатая пародия на состарившегося
Гурвинека неожиданно довольно захихикала.
- Так вот ты где прячешься! Вот мы тебя и нашли! Сейчас мы с тобой
познакомимся!
- Похоже, он нащупал твое заклинание... - встревожился Многоликий.
Я промолчал. Он, конечно, же что-то нащупал, только это скорее всего было
одно из тех четырех идиотских заклинаний, которыми я окружил основное. Мне
очень хотелось, чтобы мой Глаз оставался разведчиком и ни в коем случае не
стал шпионом.
А маленький, старенький колдун тем временем принялся за расшифровку
найденного заклинания. Он пробовал порошки и жидкости, камни и кости,
черепки и деревянные чурочки с рунами. Наконец он сбился на откровенное
шаманство. Достав откуда-то большой бубен, он принялся приплясывать вокруг
перстня, положенного в угол с пентаграммой. Как ни странно, именно в тот
момент, когда у старичка изо рта показалась пена и я подумал, что от
напряжения он сейчас потеряет сознание, рубин ярко вспыхнул, распустил
веером красноватое свечение и в нем проступила странная, совершенно мне
непонятная надпись. А старичок тут же схватил кусок мела и срисовал эту
надпись на пол.
Через мгновение свечение погасло. Шаман-алхимик устало оттащил перстень
назад на верстак, а сам вернулся к надписи и, присев, принялся ее изучать,
временами довольно хмыкая себе под нос. Но вот он поднялся на ноги, и тут
мы увидели, как он улыбается. Эта его довольная улыбка, брошенная прямо
нам в лицо, запросто могла бы вызвать преждевременные роды у самой
отважной женщины, а может, даже и у мужчины. Во всяком случае, я отскочил
от зеркала на пару шагов. Он быстро направился к верстаку, прихватил
перстень, натянул себе на голову капюшон и двинулся к выходу из
лаборатории. Ну что ж, теперь нам было понятно, почему старичок так
глубоко надвигал капюшон.
Только когда старик покинул свое логово и вновь двинулся по узким каменным
коридорам, я понял, что его исследования продолжались не один час. Теперь
наш ученый друг шагал гораздо быстрее. Он быстро покинул подземелье и
вошел в относительно новую часть постройки. Навстречу ему стали попадаться
караульные гвардейцы, которые при виде маленькой, сгорбленной фигурки,
прикрытой глубоким капюшоном, старались буквально вжаться в стены,
раствориться в буром камне или светлой штукатурке.
Наконец старик подошел к двустворчатой двери светлого дерева и, толкнув
одну из створок, вошел в просторный зал-приемную, которую можно было бы
назвать совершенно пустой, если бы не рабочий стол у его дальней стены,
прямо возле двери, с восседавшим за ним секретарем и не двое здоровенных
парней, явно землян, стоявших в уже знакомых пижамных штанах по обе
стороны от дверей, с каменно неподвижными лицами. Быстро подойдя к столу
секретаря, который вскочил при его появлении и теперь, склонившись, ожидал
приказаний, старик мотнул капюшоном и громким, странно молодым голосом
изрек:
- Доложи Первому Подъединому, что я выполнил его волю и готов к докладу.
Секретарь тут же метнулся за роскошную дверь, скрывавшую, видимо, вход в
апартаменты руководства, и через секунду распахнул ее, приглашая старика.
Тот быстро вошел, и дверь за ним мгновенно закрылась.
Карлик стоял в огромном, роскошном, полутемном зале, явно служившем
кабинетом. Вдоль одной из стен почти до самого потолка тянулись
застекленные стеллажи, тесно заставленные книгами в роскошных переплетах.
Меж окон, закрытых плотными шторами, висели картины, изображавшие
исключительно батальные сцены. Буквально на всех полотнах в глаза сразу
бросалась фигура мощного черноволосого воина, окутанного поразительно
белым плащом, поражающего своих врагов молниями или тяжелым мечом. Было
несколько непонятно, то ли этот воин действительно выше своих неприятелей
на две головы, то ли его враги были специально изображены настолько
маленькими, чтобы оттенить мощь главной фигуры.
Через весь зал, от входной двери до противоположной стены, по роскошному
наборному паркету тянулась ковровая дорожка удивительно яркого,
затейливого рисунка. Дальний конец дорожки прятался под письменным столом
совершенно чудовищных размеров. К правому боку этого мебельного монстра
был приставлен стол вполне нормальных габаритов, на котором горела
единственная в этом обширном кабинете лампа. Ее света не хватало для
освещения всего помещения, но сидевший за освещенным столом и что-то
писавший человек был виден достаточно хорошо.
Старик, едва войдя в кабинет, откинул капюшон своего балахона на плечи и
мягким шагом двинулся по ковровой дорожке в сторону рабочего места
хозяина, а может быть - временного хозяина, кабинета. На временность его
хозяйничанья указывало не только то, что он сидел за приставным столом, но
и все его поведение. Пока наш алхимик шествовал от входной двери, мужчина,
сидевший за столом, успел раза три вскинуть голову, чтобы бросить короткий
взгляд на кресло, расположившееся за главным предметом обстановки этого
кабинета и вполне соответствующее ему.
Но наконец путешествие трехглазого карлика через апартаменты закончилось,
и он приблизился к ожидавшему его человеку.
За столом расположился мужчина средних лет и совершенно неприметной
наружности. Единственным, что останавливало глаз, был балахон,
напоминавший глухой плащ до неестественности совершенного белого цвета.
Может быть, именно из-за этого плаща лицо Первого Подъединого выглядело
настолько невыразительным.
Подняв на подошедшего вопросительный взгляд. Первый перевернул исписанный
лист, отложил перо и молча ожидал, когда алхимик заговорит.
Тот неуловимым, осторожным движением выложил на стол наш перстень и
заговорил:
- Я исследовал эту игрушку и могу утверждать, что само кольцо полностью
лишено магических свойств. Камень-вставка, как вы можете видеть, исполнен
из очень редкого по красоте рубина и несет в себе наговор.
- Значит, его все-таки специально подбросили?
- Нет. Я думаю, что этот перстень действительно мог быть украден истинной
птицей - сорокой у какого-нибудь ротозея. Наговор очень несложен и
позволяет владельцу предвидеть погоду.
- Предвидеть погоду?
Голая рожа колдуна снова изобразила свою умопомрачительную улыбку.
- Именно. Чем хуже погода, тем больше у владельца перстня будет болеть
один из суставов пальца, на который он надет. Я впервые встречаюсь с таким
оригинальным барометром, но он действительно может оказаться полезным для
человека, часто путешествующего. Правда, предсказание проводится всего
лишь на одни сутки вперед. Больше ничего в перстне не обнаружено.
- Так... - задумчиво протянул Первый и, взяв перстень со стола, принялся
его рассматривать.
- Если ты прав... - заговорил он минуту спустя и, увидев, как перекосилась
физиономия его клеврета, ловко поправился, - а ты прав всегда, это кольцо
без опаски можно носить. А этот камень, безусловно, достоин быть
посвященным Единому.
Он снова на минуту задумался.
- Что ж, так мы и решим. До возвращения Единого-Сущего я оставлю перстень
у себя, а затем, с его благословением, мы поместим его либо в сокровищницу
Единого, либо в его алтарь.
Он быстренько натянул перстень себе на палец, а на голой роже колдуна
промелькнула искра недовольства.
- Теперь о главном. Как мы подготовились к работе с принцем. Ты, надеюсь,
помнишь, что как только Единый-Сущий вернется, принц скорее всего взойдет
на алтарь.
- Значит, принц все-таки у них, - процедил сквозь зубы Многоликий, и по
его тону я понял, что больше разговоров о законе и обычаях не будет.
Многоликий созрел для мести!
- Но у нас же нет подменыша... - продолжил между тем разговор гологоловый
колдун.
- Ты сомневаешься в том, что Единый-Сущий его вернет?
- Нисколько! Я только удивлен, что его нет так долго.
- Во-первых, Единый-Сущий предупредил меня, что может отсутствовать
несколько дней. Во-вторых, его могло задержать что-то еще. Конечно, мир, в
котором он сейчас находится, для нас достаточно необычен и коварен, но не
думаю, что тот Белоголовый сможет оказать Единому-Сущему серьезное
сопротивление. Все-таки в магии эти странные люди сильно нам уступают, -
Первый усмехнулся, - несмотря на их крупные размеры...
- Это так, но ведь с Хряпы заклятие Белоголового мы так и не смогли снять.
Мы даже рот ему не можем заткнуть. Я просто поражен, как этот варвар
способен орать без передышки уже больше десяти дней!
- Ты сам утверждал, что никакого заклинания на Хряпу не наложено!
- Но ведь почему-то он орет...
- Я думаю, и с этой проблемой разберется сам Единый-Сущий. В конце концов
Хряпой больше. Хряпой меньше... Старый колдун согласно подхихикнул.
- Вернемся к принцу...
- Может, мне все-таки побеседовать с ним? - задорно сверкнул глазами
колдун и принялся энергично потирать ладошки. Боковым зрением я заметил,
как Многоликий стиснул зубы, а на его скулах заиграли желваки.
- Ты же знаешь, что Единый-Сущий запретил нам общаться с принцем, а тем
более... вести долгие беседы... Но ты должен быть готов. Мне кажется, -
мечтательно прибавил Первый, - что твои магические фокусы весьма
пригодятся при разговоре с принцем.
- Единый-Сущий в магии гораздо сильнее... - огорченно сообщил старик. -
Вряд ли он меня подпустит к принцу... Вот если бы в его отсутствие...
- Лучше скажи, - нетерпеливо перебил его Первый, - что удалось узнать об
этих странных слухах? Действительно апостол Пип убит? И что это за сплетни
о разгуливающем по нашей стране принце?
- Я допросил вернувшегося гвардейца. Он сказал, что они ввосьмером
сопровождали апостола Пипа в погоне за якобы принцем и приняли бой на
берегу Нароны. Его рассказ очень странен. Принца якобы сопровождали
Белоголовый, два гнома и какой-то то ли кот, то ли рысь. Шесть гвардейцев
и апостол Пип, по словам этого несчастного, погибли в схватке, причем
двоих принц убил своей рукой, вернее, он убил их метательными ножами. Им
двоим удалось уйти только потому, что после гибели апостола Пипа принц
применил серебряный хлыст, а когда они перекинулись волками, их никто не
стал преследовать. Кстати, он еще утверждает, что Белоголовый в поединке
заколол Гарха из первой роты...
- Ну это уже полная чушь! Гарх - мастер клинка, ученик Многоликого. Не
родился еще фехтовальщик, способный справиться с Гархом. И вообще, все это
- ерунда какая-то, - недоверчиво проворчал Первый. - Настоящий принц,
безусловно, перекинулся бы соколом и немедленно скрылся от апостола Пипа.
Всем известно, что принц-сокол недосягаем для других птиц. Но чтобы
драться? Потом эти белоголовые, гномы, коты... откуда они-то взялись? Наш
друг с Черной скалы еще ничего не сообщил?
- Нет, Первый. Недавно он покидал замок на неделю, но после возвращения от
него ничего не поступало.
- Я все-таки думаю, что Пип, по своему обыкновению, свернул на
какой-нибудь отдаленный хутор и сейчас приводит к вере два десятка
земледельцев... Бедняги... - Первый мечтательно улыбнулся. - А этот
гвардеец наверняка бежал Дохлым лесом да встретил там белого оборотня, вот
у бедняги и начались картинки. И потом, если это действительно принц, то
кто же у нас в подземелье?..
- Так, может, мне поговорить с нашим гостем. - Старичок снова засучил
ручками. - Я у него аккуратно спрошу...
- Это совершенно исключено, - резко окоротил его Первый, но затем
обнадежил: - Но ты не огорчайся. Может, тебе Белоголовый достанется, когда
Единый-Сущий вернется.
Глазки на голом черепе жадно блеснули. Причем, как мне показалось, все три.
- Значит, будем ждать Единого-Сущего, - закруглил разговор колдун. - А ты
не знаешь. Первый, долго еще наш повелитель будет отсутствовать?
- Я могу только предполагать... - неуверенно протянул тот, - но еще не
меньше пяти-шести дней...
- Угу... С твоего разрешения, если не будет других поручений, я вернусь к
себе в подземелье...
- Ступай! Да пребудет с тобой Единый!
Старик повернулся и, накинув капюшон на голову, двинулся по дорожке к
выходу. Первый молча смотрел ему в спину, и глаза у него были очень
нехорошие.
"Зря старичок поворачивается к Первому спиной", - подумал я, но тут же
вспомнил про глаз у старика на затылке, и мне показалось, что колдун не
так уж сильно и рискует.
Но вот Первый отвел взгляд от темной удалявшейся спины и перевел его на
перстень, поблескивающий на его пальце. Его губы растянулись в довольной
усмешке.
Тут, неожиданно для меня, Многоликий протянул руку и погасил Взгляд.
- По-моему, все ясно! - твердо заявил он. - Необходимо не позднее
четырех-пяти дней захватить Храм и ликвидировать весь этот зверинец...
Причем захватить мгновенно, не дав им опомниться и уничтожить принца.
- Да, я с тобой полностью согласен. Конечно, хорошо было бы точно знать,
где они держат принца, но, боюсь, до возвращения Единого-Сущего мы этого
не узнаем, а после будет слишком поздно... Да, ты обратил внимание, что
они говорили о своем друге на Черной скале? Значит, в отряде, который нас
сопровождал, действительно находился предатель!
- Все люди из этого отряда, исключая Галла, останутся в замке до
возвращения принца, - жестко сказал Многоликий.
- И исключая Навта... - спокойно добавил я. Многоликий сведя брови
взглянул на меня, но я, предупреждая его вспышку, добавил: - Ты доверяешь
Галлу, я доверяю Навту. Посмотрим, кто из нас прав...
И он не стал спорить.
Остаток дня мы посвятили организации похода. Поскольку на лошадей
Многоликий мог посадить не более сотни бойцов, он сам отобрал лучших. Мы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг