потом повернулся лицом к тому, что находилось в этой комнате. А здесь было
на что посмотреть. Картины, статуи, ковры и какая-то резная мебель.
Красивая. Антикварная, наверно. А еще здесь были книги. Множество самых
разнообразных книг, начиная от тоненьких брошюрок и заканчивая громадными
оплетенными кожей фолиантами с какими-то металлическими застежками.
Некоторые тома выглядели так, будто им уж лет пятьсот. И вполне может быть,
что так оно и было.
В общем, можно было сразу же догадаться, что содержимое этой комнатки
стоит бешеных денег. Это было очевидно даже для такого неосведомленного в
подобных вопросах человека, как я.
Но не эта показная роскошь привлекла мое внимание. Мне незачем было
глазеть по сторонам, потому что я знал точно, зачем сюда пришел. Я смотрел
прямо в лицо крохотной детской мумии, уютно устроившейся в своем кресле на
колесиках.
А мумия смотрела на меня. И улыбалась. Улыбалась как человек, который
двадцать лет шел к своей цели, и теперь, когда ему осталось только
протянуть руку, чтобы завладеть своей мечтой... Нехорошо так улыбалась.
- Здравствуй, Роман.
- Антон! Какими судьбами? - Долышев заскрежетал... То есть засмеялся.
- Извини, что не могу пожелать тебе здравия, но... не могу. Ты понимаешь?
Он снова заскрежетал. Я молча ждал, когда он соблаговолит наконец-то
обратить на меня внимание. И дождался. Долышев умолк и посмотрел на меня
пронзительным взглядом. Казалось, эти бездонные омуты его глаз буквально
выворачивали мою душу, извлекая из потаенных уголков разума мои самые
сокровенные мысли. Я слабо улыбнулся. Смотри-смотри. Тогда для тебя не
будет неожиданностью твоя неизбежная кончина.
- Должен тебя поздравить: ты молодец. Все прошло почти строго по
плану. И только в самом конце, когда я уже начал опасаться, что глупость
Альберта и его дружка из Старого Братства может немного отсрочить мой
неизбежный триумф... Тут-то и явился ты и все поправил. Низкий тебе поклон
за это.
Он от души наслаждался своей победой, еще не зная, что уже проиграл. Я
молча слушал его трескотню, сжимая в кармане прохладную рукоять пистолета.
Конечно, надежды на это оружие было немного, но все же...
- Все кончено, Антон. Все кончено. Старое Братство погибло.
Обновленное Братство - тоже. Самый древний и могущественный тайный орден на
Земле пал в битве против Романа Долышева. Смешно, не правда ли?
Он снова издал свой скрежещущий смех.
Я хмыкнул и пожал плечами. Бедняга. Хоть он и умеет читать в людских
душах, как в книге, а свою собственную манию величия проморгал. Ай-яй-яй.
Плохо.
Ему же лечиться надо. Хотя, скорее всего, это не поможет. Горбатого
могила исправит.
- Ты знаешь, Антон, а ведь мы с тобой последние оставшиеся на Земле
окольцованные. Последние! Остальные мертвы. Понимаешь? Больше никого не
осталось! Мы - последние!
Он смешно задрыгал ручонкой, указывая куда-то в сторону. Я перевел
взгляд и увидел небольшой кусок бархата, на котором смирнехонько лежали
рядом друг с другом небольшие металлические ободки. Кольца вероятности. Я
быстро сосчитал их. Одиннадцать.
Одиннадцать. Не хватает шести. Три у меня и три у него. Значит...
Значит, он прав. Все мертвы. Братства больше не существует.
- Да. Ты понял. Нас осталось двое. Ты и я. Оба избраны. Оба -
случайные пленники колец. Только я примирился, а ты, я вижу, - нет.
- Зачем тебе все это? - негромко спросил я. - Зачем тебе кольца?
- Много хочешь знать, - хохотнула мумия. - Не думаешь ли ты, что я
собираюсь читать тебе лекции? Нет. У меня нет времени. Да и желания. - Он
снова шевельнул своей иссохшей ручонкой. - Зато я желаю как можно скорее
увидеть в своих руках все семнадцать колец вероятности.
- Почему это ты решил, что я отдам тебе то, ради чего пролил столько
крови? И не только чужой, но и своей собственной.
- А потому, что у тебя не будет выбора, - хмыкнул Роман. - Знаешь что,
Антон, ты здорово потешил меня, когда дергался, думая, что сорвался с
поводка Братства, и делая при этом только то, что я от тебя и ждал. В
другое время и в другом месте я был бы счастлив иметь такого ученика, как
ты. Но сейчас у меня нет выбора... Ты, Зуев, должен умереть.
Я кивнул, будучи с ним полностью солидарен:
- И ты - тоже.
- Может быть... Может быть. - Глядя мне в лицо своими пылающими
глазенками, мумия снова продемонстрировала мне беззубую ухмылку. - Сейчас
мы с тобой поиграем в одну занимательную игру. Если ты выиграешь - сможешь
забрать кольца со стола и валить на все четыре стороны. Если я - ты отдашь
мне свои колечки вместе с жизнью. Ну как, согласен?
- Во что будем играть? - Я выдавил нечто похожее на улыбку. - Может
быть, в шахматы?
Долышев снова заскрежетал. Псих ненормальный. Мумия египетская,
сбежавшая из саркофага.
- Нет. Не в шахматы...
Краем глаза я заметил, как открылась дверь и в комнату, беззвучно
ступая, вошла Леночка. А я - то уж гадал: куда это она подевалась? Тут я
мимолетно взглянул на нее и чуть не сел прямо на пол.
Ого-го!... Вот это да!
Слабоумная Леночка была одета в простой спортивный костюм, облегающий
ее изумительную фигуру как перчатка. На поясе болтались приличных размеров
ножичек, кобура и какие-то еще предметы, вполне пригодные для изничтожения
представителей рода человеческого. В руках эта дурочка держала обычный
автомат. И, будто бы этого было мало, за ее спиной я увидел обернутую
простой кожей рукоять меча.
Современный ниндзя. Женского пола. Блин. -Красиво и смертоносно.
- Наверное, ты хочешь, чтобы я подрался с ней? На кулачках?
- Ну-ну, Антон, не притворяйся таким глупым. Ты прекрасно все понял.
Никто не говорит о кулаках. У тебя же есть оружие, Антон. Я специально
приказал, чтобы тебя не обыскивали на входе. Только не говори мне, что не
захватил с собой пистолетика - не поверю.
Я вытащил ствол и показал ему.
- Ну, вот видишь. Все просто. Ты можешь делать все, что тебе угодно:
бежать, стрелять, обращаться в милицию. А я буду направлять свою карающую
руку и прикрывать ее силой своих колец. Кстати, тебе не возбраняется делать
то же самое. В общем, все просто. Бой до смерти. Никаких правил. Понятно,
Зуев?
Проклятая мумия, похоже, искренне наслаждалась ситуацией, глядя на мою
удивленную рожу. Может быть, я и был удивлен этим ребячеством. Может быть,
перспектива сражения с вооруженной до зубов женщиной, которая на самом деле
является бессловесным придатком воли Долышева, смущала меня. Но все это
осталось где-то далеко-далеко за гранью сознания. Сейчас я ощущал в себе
только одно - холодную готовность.
Я был готов умереть. Но не просто умереть, но и захватить с собой
этого усмехающегося человечка в инвалидном кресле и с двумя капельницами за
спиной.
- Не кажется ли тебе, что шансы немного не равны? - спросил я,
указывая стволом пистолета на стоящую в стороне женскую версию
прославленного Рембо.
- Хм... Возможно. - Долышев вдруг хитро усмехнулся. - Верно. Ты прав.
Шансы не равны. Но мы дадим тебе фору. Скажем... десять секунд. Беги, Зуев.
Беги, пока еще есть время. Считаю до десяти.
Бедняга совсем спятил. Он и на самом деле начал считать. Будто бы
думал, что я стану играть по его правилам.
- Один... Два... Беги, Антон... Три...
- Четыре, пять, - сказал я, медленно расстегивая куртку, которую
пришлось надеть по поводу весьма пакостной погоды на улице. - Сейчас пойдем
мы погулять... Дурак ты все-таки, Долышев. Неужели ты думаешь, что все так
просто. Лучше посмотри сюда. И не вздумай затеять пальбу - мгновенно вы
меня все равно не убьете, а мне и секунды хватит.
Он смотрел. Смотрел долго и задумчиво, разом подрастеряв свою
дурашливость. Смотрел так, словно не мог поверить своим собственным
глазенкам.
Леночка беспокойно переминалась с ноги на ногу за его спиной.
А я просто стоял и ждал, все еще надеясь как-то вывернуться живым из
этой ситуации и при этом понимая, что надежда эта пагубна и ставит под удар
всю мою затею. Не стоило тянуть резину. Раз... и все.
Почти три кило. Досыта хватит.
Если бы только Роман представлял себе, как непросто было добыть в
славном городе Иркутске три килофамма взрывчатки, да еще и за один день.
Даже кольца вероятности не смогли так сразу расколоть эту задачку.
Но я справился. Так или иначе. Ведь только это имеет значение.
Человек-бомба Антон Зуев. Вот это да!
Я стоял, зная, что просто тяну время, и ожидая реакции Долышева,
который не мог не понимать, что в случае взрыва от него не останется и
мокрого места.
Мумия в кресле-смотрела на меня из-под прищуренных век. В узких
щелочках ее глаз я видел отражение собственного безумия и холодный блеск
нечеловеческих мыслей. Долышев думал. И глядя ему в лицо, я слабо
улыбнулся.
- Знаешь, до этого момента я думал, что хорошо понял тебя, - негромко
проговорил Долышев. - В психологическом профиле Антона Зуева не было
предрасположенности к самоубийству. Было некое глупое геройство, острое
чувство справедливости, дурость, наконец. Но чтобы такой человек, как ты,
притащил сюда заряженную бомбу... Тебе даже такая мысль никак не могла
явиться.
Я усмехнулся:
- Зато Рогожкину могла - он для этого достаточно безумен. А бомбочку
принес Альберт. Уж он-то явно имел предрасположенность к самоубийству.
Долышев снова глубоко задумался. Я почти слышал, как с сумасшедшим
визгом бешено вращаются прекрасно смазанные шестерни его разума. Умная
голова, надо отдать ей должное. Гениальная. Но вот лопухнулась, и теперь
некто Зуев, которого она посчитала уже сброшенным с игровой доски, объявил
гроссмейстеру нежданный мат. Вернее, пат, потому что при этом и сам Зуев
увяз глубже чем по уши.
Или все это тоже входило в его план? Я внезапно похолодел, а моя рука
будто сама по себе поползла к укрепленному на поясе взрывателю. Ну же,
Зуев, не тяни... Но я почему-то медлил.
Я чувствовал, как дергалась в тике моя левая щека, подгибались ноги,
кровь гулко бухала в ушах - давала о себе знать передозировка АКК-3.
Кольца вероятности молчали, не подавая даже признаков жизни.
Видимо, Роман пришел к какому-то решению, потому что, подняв голову,
уперся в меня тяжелым давящим взором. Я мгновенно напрягся, обхватив руками
металлическую коробочку самодельного взрывателя. Дилетантская работа, но,
надеюсь, сработает.
Господи, что такой человек, как я, понимает в минно-подрывном деле?
Долышев мрачно смотрел на меня.
Давай... Жми... Ну же... Но я не мог. Очевидно, Роман все же был прав:
нет у Зуева тяги к самоубийству... Значит, я проиграл? Ну уж нет!
И уже чувствуя, как затопляет голову серый туман страха, я будто бы
услышал внутри себя едва различимый вздох Альберта. А потом мои пальцы
будто обрели собственную жизнь. Я ласково коснулся кнопки и тут же услышал
слабый вздох Долышева, больше похожий на сухой шелест бумажных листов.
- Ты не блефуешь, - сказал он. - Это все правда, и ты готов взорвать
себя, чтобы только избавить человечество от меня... Одного не пойму: как я
мог прозевать такую очевидную возможность... - И снова вздох. - Наверное,
старею...
Краем глаза я заметил, как медленно-медленно смещается в сторону
Леночка, стараясь выскользнуть из моего поля зрения.
Ага! Вот ты, значит, как.
- Давай поговорим начистоту, Зуев. Скажи, чего ты хочешь? Жить? Иди и
живи. Я не стану тебя удерживать и пообещаю никогда больше не тревожить.
Иди, правь миром так, как тебе взбредет в голову - кольца на твоей руке
могут многое. Очень многое... Ты хочешь забрать все собранные мной кольца?
Забирай. Хочешь возродить былое Братство? Флаг тебе в руки. Чего тебе надо,
Зуев?
Вот как. Попытки купить старика Зуева, которому и жить-то осталось дня
три-четыре? Для чего мне все это? Но поговорить можно. Тем более что тяги к
самоубийству у меня и на самом деле нет...
- Все, что мне нужно, Роман, это ответы. Я хочу немного прояснить для
себя один неясный момент... Но пусть сначала твоя миленькая убийца положит
оружие и не пытается больше зарулить мне за спину.
Автомат, звонко лязгнув, упал на пол. Потом туда же брякнулись
пистолет, нож, что-то еще не менее смертоносное. Напоследок Леночка
выхватила меч из ножен и, шутливо отсалютовав мне, отбросила сверкающий
клинок в сторону.
Роман невесело улыбнулся:
- Вот вроде и все... Или мне еще и раздеть ее, чтобы ты лично
убедился?
- Верю на слово. Но пусть все же стоит так, чтобы я ее мог видеть.
- Хорошо. Но перейдем к делу: что ты хотел спросить?
Да ничего я не хотел! Плевать мне на все проблемы и заботы канувшего
во тьму истории Братства. Я просто кнопочку нажимать не хочу. Вдруг больно
будет...
- Собственно, вопрос у меня только один. Зачем? Ответь мне, Роман.
Зачем ты задался целью собрать все семнадцать колечек?
Долышев молчал долго. Настолько долго, что я уже перестал ждать
ответа. Но он все же решился. И это понятно, потому что три кило взрывчатки
обычно обладают способностью наводить людей на всякие там неприятные мысли
о своей кончине.
- Откуда взялись кольца вероятности, или, как их раньше называли,
Кольца Бога? - вдруг спросил Долышев. И сам же ответил:
- Не знаю. И никто не знает. Древние что-то писали по этому поводу, но
сейчас не осталось ни одного достоверного источника информации. Последний
из трактатов, написанный во времена Аристотеля, сгорел на костре инквизиции
в шестнадцатом веке. Но как бы то ни было, еще со времен фараонов
сохранилась главная заповедь Братства - не допускать, чтобы в одни руки
попадало больше одного кольца. Никогда. Ни при каких условиях. А почему?
Ответ очень прост на самом деле. Они чего-то опасались. Но чего? Я нашел и
этот ответ.
Надо же какой умненький... Но я все же слушал, мимолетно отмечая, что
Леночка все такими же скользящими незаметными движениями медленно, но верно
отходит вправо.
Ох уж этот Долышев. Ни минуты не может играть честно.
- Кольца дают силу. Власть над случайностью. Возможность влиять на
саму причинность. Одно кольцо - это уже немало, но два кольца... А три...
Или семнадцать... Знаешь, Зуев, с точки зрения колец обычная человеческая
жизнь - это и есть случайность. И ее противоположность - тоже. Смерть есть
случайность. Какова вероятность того, что однажды может явиться в мир
бессмертный и всемогущий человек? Мизер. Но не ноль. Не ноль! И семнадцать
колец могут выхватить эту вероятность из древа случайных событий. Только
все семнадцать одновременно и ни одним меньше. Шестнадцать - это еще
слишком мало. Только семнадцать. Приняв семнадцать колец, человек обретает
величайшее могущество. Он становится богом. Тем, кому уже больше не нужны
кольца, чтобы поддерживать его силу. Он может идти против течения теории
вероятности уже без костылей или подпорок, каковыми по сути являются
кольца. Надень семнадцать колец, Зуев, и ты станешь богом.
Заманчиво... Но что еще ты скажешь? Не поверю, что это все. Не бывает
такой ложки меда, чтобы на нее жизнь не ухитрилась вывалить бочку дегтя.
Явно есть тут что-то такое... Но я слушаю, слушаю. И не забываю
присматривать за Леночкой.
- Все просто, Зуев. Все что мне надо - это жизнь. Вечная жизнь,
которая мне понадобится, чтобы проследить за осуществлением своего плана. И
сила, готовая в любой момент встать на службу человечества и поднять его на
следующую ступеньку развития. Погляди вокруг, Зуев. Что ты видишь? Смерть.
Боль. Страдания. Наше общество похоже на загнивающее болото, заполоненное
всяческими тварями, готовыми рвать друг другу глотки по поводу и без
повода. Это болото, где каждый стремится взобраться все выше и выше,
безжалостно втаптывая в грязь своих соперников, топя их в зловонной жиже
забвения даже ради пригоршни медяков... Так погибла моя мать. Она вела не
слишком-то праведный образ жизни, но не мне ее судить... Не мне... -
Долышев издал нечто похожее на вздох. - И однажды в пьяном угаре очередной
сожитель пырнул ее ножом. Это было ужасно. Я как сейчас помню: она лежит на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг