волнения, поднялся с постели и пошел вслед за атаманом (или командиром
местного спецназа?).
В столовой их уже ждал роскошно одетый незнакомец. Гордеев подумал, что
такого он не видел среди разбойников ни при встрече, ни позднее. Незнакомец
улыбнулся и внимательно осмотрел стоящего перед ним Олега. Посмотрел...
улыбнулся еще шире и, вскочив, подошел вплотную к Гордееву. Обойдя его
кругом, он тихонько дотронулся до уха Гордеева и засмеялся, когда Олег
сердито отбросил его руку. Отойдя к усевшемуся за стол и нервно
ухватившемуся за какой-то пухлый мешок Робину, незнакомец что-то негромко
ему сказал. Атаман еще раз громко повторил имя и фамилию Олега. Незнакомец
несколько минут стоял, задумавшись о чем-то. Олегу эта непонятная сцена уже
успела надоесть, поэтому, набравшись нахальства, он тоже прошел к столу,
взял кувшин и налил в стоящую на столе кружку вина. Посмотрев на атамана и
незнакомца, Олег глотнул вина, с грохотом поставил кружку на стол и присел
напротив Робина, громко спросив: "Что решили, чуваки?"
Неожиданно для него незнакомец рассмеялся и, тоже усевшись, спросил:
- Вии эсмь склавенского язика мужь?
- Русский я... твою мать. Понял? А, куда тебе...
Как ни странно, ни атаман, ни незнакомец на действия и слова Гордеева
нисколько не обиделись. Или не поняли, или Олег был нужен им настолько, что
на такие "мелочи" они просто не обратили внимания.
Дальнейший разговор между Гордеевым и незнакомцем, поневоле путанный,
поскольку проходил на плохо знакомом обоим собеседникам языке, ситуацию
прояснил. Но не намного. Все же трудно понять собеседника, когда он говорит
на древнерусском, да еще то и дело вставляя латинские слова, о значении
большинства из которых второму собеседнику приходится догадываться.
Оказалось, что Олег очень нужен этому господину, назвавшемуся легатом Луцием
Сергием Аликом. Нужен настолько, что он, получив весточку от Робина, не
останавливался на отдых даже ночью и прискакал сюда, меняя лошадей, на
следующий день. "Это сколько же я спал?" - удивился мысленно Олег, сделав в
памяти зарубку о том, что ему, похоже, подсунули какое-то снотворное в вине
или квасе.
Для чего понадобился им не известный никому в этом мире, явно
подозрительный, по мнению самого Олега, бродяга, легат рассказывал
уклончиво. Вроде бы местный дюк, или по-склавенски, вожь ("Вождь,
получается? Это кто же будет такой, если в Средневековье перевести.
Непонятно. Великий князь - король, князь примерно герцог, тогда получается
барон, что ли?" - решил для себя эту загадку Олег) разыскивает таких, как
он, потому что они очень нужны и полезны. И опять несколько раз мелькнуло в
разговоре это странное слово "профэта", впервые услышанное от "атамана" в
беседе у ручья. Получалось, что эти "профессоры", как мысленно переделал
слово Олег, могут очень помочь стране, но чем и как, из велеречивого и
поневоле косноязычного объяснения легата Гордееву было непонятно. Сначала он
решил, что это вроде местных ученых или инженеров, так как Алик что-то
говорил про "быстрые" дороги, про вести на расстоянии, про огненное оружие,
показывал на светящиеся камни. Потом, обдумав, Олег решил, что это больше
похоже на местных магов. "По ходу, так. Не могут же они оценить мои знания.
А вот способности к магии, если мне не изменяет память, в большинстве
прочитанных книг определяются по ауре человека. Значит, эти мнимые
разбойники, погнавшись за мной из мести, как-то ухитрились просканировать
мою ауру и понять, что во мне есть задатки мага. Поэтому их командир, а в
том, что это командир, а не атаман, уже никаких сомнений, и стал меня
уговаривать. А я и поддался. А с другой стороны - луки и арбалет, весьма
весомый аргумент, от которого я бы точно не убежал. Вот и получилось -
добрым словом и пистолетом... Но с другой стороны, что мне еще оставалось
делать? Убежать бы не дали, героически погибнуть в схватке - тоже. Скрутили
бы и привезли сюда все равно. Только уже так вежливо не стали бы
разговаривать, - подумал Олег, отпивая из налитой и пододвинутой ему
командиром кружки, шипучего, похожего на квас напитка. - Стоп... А ведь
легат, если не ошибаюсь - это в Риме командир легиона, вроде как командир
корпуса у нас. То есть важная шишка однозначно. Черт побери, за мной целого
генерала прислали, выходит? Значит, я - Очень Важная Персона. То-то Робин
сидит и не отсвечивает, только за мной внимательно следит, и то исподтишка.
Похоже, охраняет свое начальство от моего внезапного нападения. Вон и сидит
так, что в случае чего - мигом этого... Алика прикроет. Неужели к нам сам
начальник местного спецназа, или точнее, для Средневековья назвать, тайного
сыска, приехал? А почему бы и нет. Вербовать потенциального мага простого
человека точно не пошлют. Но все это значит только одно. В случае моего
несогласия меня просто и без затей ликвидируют. Прямо здесь, за столом. Вот
черт побери, попал. Вот ведь, попала нога в колесо, пищи, но беги. Ладно,
раз я такой нужный, обращаться со мной плохо не будут. Придется
соглашаться". - Олег взмахом руки остановил начавшего новую речь легата и
спросил:
- Когда и куда поедем?
Легат, снова нисколько не обидевшись на его грубоватое обращение
("Точно, я нужен, иначе бы он таким вежливым не был", - отметил Олег),
ответил, что сначала намечен легкий завтрак, а потом можно ехать. Получив
согласие, легат явно перестал маскироваться и тут же, как старший по чину,
отдал Робину несколько команд на латыни. Тот, ничуть не возмутившись, встал
и отправился их выполнять, еще раз подтвердив догадки попаданца.
Завтрак действительно оказался очень и очень "легким". Несколько сортов
сыра, круто сваренные яйца неизвестных птиц, точно не куриные, хлеб, мед и
горячий травяной чай. Позавтракав и передохнув минут двадцать, стали
готовиться к дороге. Олег получил наряд, очень похожий на одежду молчаливых
спутников легата, появившихся после завтрака - короткую кольчугу,
подкольчужную двойную простеганную рубаху с завязками, длинные штаны, весьма
напоминающие земные галифе, длинный плащ и тяжелый берет. Внимательно
присмотревшись, Олег понял причину такой тяжести - на самом деле это был
замаскированный под берет шлем. Одеться ему помогал один из людей легата.
Низкорослый, с восточным разрезом глаз и очень широкими плечами, он был
настолько не похож на остальных, что Гордеев почему-то сразу записал его в
гномы. Только вот бороды у этого "гнома" не было, так что, подумав, Олег
решил, что ошибся. Но тут же изменил свое мнение. Потому что, пройдя еще
одним скрывавшимся за обычной дверью коридором, они вошли в подземную
конюшню, и у лошади, невысокой, скорее напоминающей пони, к которой подошел
коротышка, к седлу был привязан топор.
"Так вот ты какой, северный олень, то есть гномий топор. Точно похож на
то, что я себе представлял. Недлинный, но тяжелый, да еще что-то вроде
клевца или острой части кирки на обухе. Можно и рубить, и бить камень,
пожалуй. Исходя из этого, будем считать, что я не ошибся, назвав хозяина
этого оружия гномом". - Раздумья Олега прервала команда легата. "Гном",
которого Алик назвал Трором, подвел к Гордееву одну из лошадей покрупнее.
Завидев, что Олег недоуменно косится по сторонам, к нему подскочили еще двое
солдат, буквально забросили в седло и вскочили на своих лошадей. Открылись
ворота, и отряд неторопливо выехал на большую поляну. Олега охраняли с боков
те же двое бойцов, которые помогли ему сесть на лошадь. К большому удивлению
Гордеева, никто, ни во время переодевания, ни при посадке не пытался забрать
у него "водопроводную" дубинку. Наоборот, один из подошедших помощников
подал ее после того, как Олег уселся в седло.
Сначала попаданцу было интересно. Он посматривал на окрестности, на то,
как держатся на лошадях его соседи, пытался подражать их посадке. Но скоро
"прелести" путешествия на живом транспорте заслонили для него весь мир.
Оказалось, это только в книгах попаданцы сразу обучаются всем необходимым
для проживания в новом мире премудростям. А вот Олегу не повезло. И как не
повезло! Езда на лошади, даже небыстрая, совсем не похожа на езду на
мотоцикле или автомобиле. Хорошо, что охранники не давали ему упасть, но и
сама поездка на колышущемся и бьющем по пятой точке организма седле была еще
тем развлечением. Через час езды у Олега болело все, от спины и ног до той
самой нижней части туловища. Остановка и непродолжительный отдых принесли
только короткое облегчение. Едва Олег сел в седло, боль вспыхнула с новой
силой. Заметив состояние попаданца, один из охранников подскакал к едущему
впереди легату и, как понял Олег, доложил обо всем. Легат прокричал какую-то
команду, маленький отряд свернул с большой дороги, на которую они к тому
времени выехали, на боковую, ведущую куда-то в сторону, мимо очередного
леса. Дорога сузилась. Теперь отряд вытянулся в колонну по одному. Олегу
пришлось совсем трудно. Один раз он ухитрился вывалиться из седла, задержав
весь отряд и вызвав злые насмешки в свой адрес. Впрочем, его они ничуть не
тронули не только из-за незнания языка, сколько от общего отупения из-за
охватившей все тело боли.
Едва передовые всадники достигли опушки, один из ехавших в авангарде
громко закричал, упомянув драконов. Все дружно свернули к деревьям, включая
и коня, на котором сидел Олег, утянутого за повод одним из охранников. Чудом
не сверзившись на землю и не зацепившись за угрожающе торчащие ветки
деревьев, попаданец с трудом слез с остановившейся лошади. И встал, с
удивлением глядя, как Трор вместе с двумя помощниками с молниеносной
быстротой собирает из висевших до того во вьюках заводных лошадей нечто
похожее на большой арбалет на станке, что удивительно, с вполне себе
зенитным прицелом. Действительно, точно такой прицел Олег не раз видел в
фильмах про войну - набор колец, собранных в одну конструкцию крестообразным
основанием на высокой подставке - трубке...
А когда расчет начал заряжать свое орудие, от удивления попаданец даже
забыл о терзающей тело боли. И было от чего. Снаряд, вставленный в станковый
арбалет, напоминал большую стрелу с привинченной впереди гранатой. "Ну
точь-в-точь как у Рэмбо! Это что за фигня такая, а?" - удивление Олега еще
не успело закончиться, как сверху послышались странные, похожие на хлопанье
крыльев и свист вырывающегося из паровоза пара звуки. Олег невольно сделал
несколько шагов вперед и задрал голову вверх. - Твою ж мать! - вырвалось у
него. В воздухе, слегка шевеля крыльями, летели самые настоящие драконы. Не
совсем такие, какими их рисуют художники в иллюстрациях к фэнтезийным
книгам. Вытянутые тела, покрытые блестящей металлического цвета чешуей,
увенчанные головами, со ртами, распахнутыми словно воздухозаборник,
напоминали скорее какие-то китайские гравюры. На спине каждого летевшего
создания закрепленная непонятным образом поблескивала в лучах солнца
небольшая кабинка с темными провалами бойниц или окошек. Скорее, бойниц,
потому что в некоторых из них поблескивал металл. Один из драконов,
шевельнув крыльями, резко свернул к роще. От наблюдения за ним Олега
отвлекли сильный скрип и ругань. Повернув голову к "зенитке", он успел
увидеть, как Трор дожимает длинный рычаг, взводя тетиву, а остальные воины,
произнося короткие слова, явно не слишком приличного содержания (а что еще
может выдать воин перед боем, как не ругань?) поспешно сбивают что-то вроде
небольшой "черепахи", прикрываясь неведомо откуда появившимися
эллиптическими щитами. Дальше досмотреть ему не дали, один из охранников,
непонятно и зло ругаясь, буквально втянул его внутрь импровизированного
укрытия. Теперь его окружали со всех сторон только спины в кольчугах, из-за
которых ничего видно не было.
"Кажется, предстоит серьезный бой. Если драконов семь, а зенитка одна,
то отряд явно обречен. Не успеют отстреляться, точно. Устроит это летающее
войско звездный налет и сожжет нас вместе с деревьями огнем". - Олег,
увидев, что один из прикрывающих его сбоку оказался тем самым легатом,
ничуть не удивился: "Очевидно, считается, что с фронта опаснее. Завалят они
нас, как пить дать завалят. Одним своим навозом завалят, и все, останемся мы
здесь лежать. Навечно". Пессимизм Гордеева углубляли отсутствие хотя бы
какого-нибудь оружия в руках, кроме "водопроводной дубины", и появившееся
из-за этого ощущение полного бессилия. "Сюда бы мою "зушку" с парой
патронных коробов", - мелькнула мысль. Услышанные ранее звуки усилились,
потом стали затихать, словно от пролетевшего над головой и удаляющегося
самолета. Воины вдруг зашевелились, опустили щиты, стали сходить с места,
радостно переговариваясь. Легат, обернувшись, весело и облегченно улыбнулся
Олегу, но сейчас же построжел лицом и начал раздавать команды. О чем, Олегу
подсказала та самая нижняя и выпуклая часть туловища, напомнившая о себе
вернувшейся болью. Откомандовавший легат подошел и, опять на том же ломаном
русском, добавляя латинские слова, объяснил, что сейчас они доедут до
сторожевой заставы, а там пересадят его, как понял Гордеев, на какую-то
разновидность местного транспорта. Известие о том, что дальше не придется
мучиться в седле, так обрадовало Олега, что он стоически перенес дорогу к
заставе.
Застава оказалась чем-то вроде сторожевой башни с пристроенной к ней
оградой. Внутри огороженного двора стояло несколько домиков, один из которых
являлся конюшней, совмещенной с местной разновидностью гаража. Стоящая в
гараже одноосная повозка с сиденьями для извозчика и пассажира,
расположенными рядом, стала для попаданца разочарованием. Он ожидал
чего-нибудь более существенного, какой-нибудь колесницы или кареты. Однако
приглядевшись, Олег несколько переменил свое мнение - повозка оказалась
непростой, а с рессорами. Еще больше удивило его наличие самого настоящего
телеграфа - гелиографа, стоящего на вершине башни. "Не простое здесь
Средневековье, ой не простое. И на описываемые в книгах фэнтезюшные страны
мало похоже".
Олегу удалось подняться туда вместе с легатом, который старался держать
своего очень важного спутника под непрерывным наблюдением. Передача велась
быстро, чем-то похожим на азбуку Морзе. Абонент находился далеко, по крайней
мере, сколько Олег ни вглядывался, ничего, кроме ответного блеска,
исходящего от темного пятна на горизонте, ему различить не удалось. Сообщив
свои известия и получив несомненно ценные указания от своего начальства,
легат спустился вместе с Олегом и несколькими местными сопровождающими вниз,
где во дворе их уже ждали около своих коней и запряженной повозки воины его
отряда. Некоторые еще что-то на ходу дожевывали, другие, торопясь,
подтягивали подпруги волнующихся лошадей, осаживая их короткими командами.
Легат, дождавшись, пока те же охранники вместе с гномом помогут
попаданцу устроиться в повозке, скомандовал отправление, и отряд, быстро
перейдя на рысь, устремился в ворота и дальше по дороге. Ехать на
"двуколке", как мысленно назвал ее Олег, было намного удобнее, и если бы не
напоминающие о себе последствия поездки на лошади в виде болезненных
ощущений, дальнейший путь казался бы намного приятнее. Сидящий рядом в
качестве кучера Трор несколько раз посмотрел на кривящегося от боли Олега,
подумал, и воспользовавшись тем, что дорога пошла прямо, без поворотов и
изгибов, отвлекся от управления лошадью. Отстегнув от пояса фляжку вполне
современного вида, поблескивающую в местах, не прикрытых чехлом, ярким
медным отливом, в отличие от тускло-серых, привычных Олегу, алюминиевых
солдатских фляг, он сделал мощный глоток и, дружелюбно улыбаясь, протянул ее
попаданцу. Подумав, Гордеев благодарно кивнул и приложился к горлышку.
Сделав глоток, он чуть было не закашлялся от неожиданности. Вместо вина или
местного напитка, похожего на квас, во фляге оказалось что-то вроде коньяка.
Крепкая, градусов под пятьдесят жидкость обожгла горло, огненным потоком
прокатилась куда-то вниз и, едва успел Олег выдохнуть, разожгла в желудке
небольшой костерчик, в огне которого сгорели все неприятные ощущения. Гном с
удивленно-восхищенным видом забрал у Гордеева флягу, встряхнул, проверяя
остатки. Удивился еще больше, обнаружив, что то, что осталось, едва плещется
на дне, и внимательно взглянул на состояние Олега. У попаданца, сделавшего
изрядный глоток крепчайшего напитка, в этот момент, как всегда бывает с
поддачи, резко обострились все чувства, краски мира расцвели незаметными
ранее оттенками, и он, сразу заметив изучающий взгляд соседа, придал своему
лицу как можно более спокойно-умиротворенное выражение. Гном, словно
остолбенев, несколько секунд вглядывался в лицо Олега, затем, почесав в
затылке, прикончил остатки напитка во фляге, пристегнул ее к поясу и, весело
рассмеявшись, дружески похлопал попаданца по плечу тяжелой, словно вылитой
из стали рукой. Показав на флягу, он несколько раз повторил: - Тархун.
Да, гномий напиток оказался хорош. Он словно растворил и унес все
заботы, очистил душу от беспокойства, оставив только
умиротворенно-отстраненное созерцание всего происходящего и приятное
послевкусие во рту. Опьянения не чувствовалось, голова казалось ясной, как
никогда. "Черт побери, такому коньяку позавидовали бы все наши любители", -
мысль мелькнула и тотчас исчезла. Снова раздалась команда легата, и конники,
прикрывшись щитами, резко перестроились, обступив двуколку со всех сторон.
Но видно было хорошо, и Олег с удивлением рассматривал причину этой
непонятной тревоги - небольшое стойбище, чем-то напоминающее цыганский
табор, из нескольких десятков разноцветных шатров, раскрашенных удивительно
яркими красками, с пасущимися лошадьми и суетящимися вокруг людьми. Заметив
всадников, обитатели табора также приняли меры - после небольшого переполоха
где-то полтора десятка лучников встали двумя шеренгами, отгородив табор от
дороги. Как заметил Олег, ни "табориты", ни воины оружие на изготовку не
брали. Отвлек его неожиданный скрип со стороны Трора. Как оказалось, тот,
пользуясь прикрытием со стороны Олега, извлек из какого-то тайника под
сиденьем небольшой арбалет и сейчас взводил его с помощью рычага. Заметив,
что Гордеев повернулся, Трор быстро накрыл уже заряженный арбалет чем-то
вроде чехла, до того висевшего скрученным у передней стенки двуколки, и,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг