Олегу, достоинством. "Ну примерно как голубая ель возле Кремля в сравнении с
обычной лесной елочкой", - мелькнула у Гордеева мысль, тут же вытесненная
видом и журчащими звуками бегущего из-за дерева ручья. Забыв обо всем, Олег
одним рывком добежал к ручейку, упал на колени и, отложив в сторону трубу, с
наслаждением стал пить из сложенных ковшиком ладоней холодную, кристально
чистую, похожую по вкусу на минералку воду. Он пил и пил, наслаждаясь самим
процессом. Напившись, он умыл лицо. Наконец он подхватил трубу, поднялся и
со злобой выругался. Пока он шумно плескался в ручье неподалеку от дерева,
преследователи, неизвестно как вышедшие по его следам на поляну, собрались
неподалеку и сейчас стояли группой на опушке.
"Примерно дюжина. Справиться со всеми не удастся точно. К тому же у
двоих луки, а у одного даже арбалет. Н-да. Конец подкрался незаметно", -
оценил обстановку Гордеев. Перехватив поудобнее трубу-дубинку, он обреченно
вздохнул и, пользуясь тем, что преследователи стояли неподвижно,
неторопливо, стараясь не делать резких движений, пошел к дереву. Он шел,
напряженно ожидая свиста стрелы и разрывающей тело боли, с трудом
удерживаясь, чтобы не оглянуться. Шел и думал, что от судьбы, как видно, не
убежишь, даже в другом мире. "Жаль, что все так быстро кончилось. Так и не
узнать мне, куда ведет дорога, что это за деревья. И даже почему
преследователи тянут с расправой".
Подойдя к дереву, Олег вытянул руку и прикоснулся к коре. Удивительно,
но ощущение было абсолютно не похоже на обычное. Он словно коснулся шкуры
животного, мягкой и удивительно приятной на ощупь. Ему показалось даже, что
он гладит доброжелательно настроенную к нему кошку. Куда-то пропали
усталость и голод, ушло чувство тревоги... Он словно растворился в текущей
от дерева доброжелательной энергии. Из нахлынувшей нирваны его вырвал
донесшийся до ушей крик. Он с недоумением обернулся и увидел, что от стоящей
на прежнем месте группы к нему идет, показывая пустые руки, сравнительно
неплохо одетый человек. Подумав, Олег прислонил трубу к дереву и шагнул
вперед, тоже показав пустые руки. Главарь разбойников остановился, улыбнулся
и приветливо махнул рукой, подзывая к себе. Подумав, Олег махнул рукой и
неторопливо двинулся вперед, внимательно разглядывая своего будущего
собеседника. Перед ним стоял высокий, ростом не ниже Гордеева, крепкий
мужик, внешне очень похожий на знаменитого в свое время актера Клинта
Иствуда, в довольно-таки чистой, затянутой вместо пуговиц шнурами,
полурубахе, полукуртке, длинных штанах из плотной на вид ткани, почти
джинсах, в украшенных вышивкой мокасинах. Удерживающий брюки пояс украшен
несколькими блестящими на солнце камнями, на боку висят внушительные ножны,
на данный момент пустые. Если Олег не ошибся, именно он был вооружен
арбалетом, который сейчас держал один из оставшихся на окраине поляны
разбойников. "Атаман" не двигался с места, продолжая держать на виду пустые
руки и столь же внимательно рассматривая подходящего Олега. Особо
внимательно он почему-то разглядывал лицо и голову Гордеева. Причем чем
ближе подходил Олег, тем явственнее он видел на лице своего оппонента
удивление. Подойдя почти вплотную, Олег остановился и жестом предложил
атаману сесть на траву. Тот отрицательно помотал головой, но сел, по-турецки
скрестив ноги. Сначала удивившись, а потом вспомнив, что у болгар тоже жесты
обратные, Гордеев тоже сел по-турецки. Сделал он это настолько неуклюже, что
"атаман" невольно улыбнулся. Дождавшись, пока Олег устроится поудобнее,
предводитель разбойников еще раз внимательно на него посмотрел и спросил.
- Квис ту?
Эти слова показались Гордееву откуда-то знакомыми. Но, если подумать,
что его могли спросить в такой ситуации? Только банальное: - Кто ты? - тут и
гадать нечего. Поэтому, показав себе на грудь, Олег ответил: - Олег, - и,
чуть поколебавшись, добавил: - Гордеев.
- Олегус, - повторил собеседник. - Гордус, - и, в свою очередь указав
на себя, сказал. - Гайус Гаудус Робинус, - и, четко произнося слова,
повторил: - Эго Робинус сум, - и, еще раз внимательно осмотрев Олега,
спросил на том же, смутно знакомом языке. - Профэта ес, ан семиальвус, вэл
хумано? - и добавил, произнося слова еле слышным шепотом: - Текнус ес?
"Черт, если судить по знакомым словам, это латинский язык. Или я брежу?
Что я помню из латыни? Да практически ничего! "Ту" это по-русски "ты".
Вспомнил - "хумано" переводится, кажется, как "человеческий". А при чем тут
"человеческий", не пойму? Может, "человек" в каком-нибудь "склонении" или
как правильно - спряжении? Эс, эст - это наш глагол "быть". А остальное?
Текнус, текнус - это техник, что ли?" - лихорадочно обдумывая услышанное,
Олег на всякий случай утвердительно кивнул, вспомнив, что здесь жесты, как у
болгар. Собеседник улыбнулся, затем, повернувшись, что-то повелительно
крикнул своим. Один из разбойников, повыше и покрепче остальных,
демонстративно положил дубину на землю и, сняв со спины что-то вроде мешка,
подбежал к сидящим. Отдав Робину свою ношу, на первый взгляд похожую на
кожаный бурдюк, он так же быстро отбежал назад. Олег успел заметить странную
гримасу на его лице, словно разбойник чего-то побаивался.
- Бибамус, - предложил Робин, выдергивая пробку и ловким движением
направляя струйку из горлышка бурдюка себе в горло. Сделав несколько
глотков, он передал мех Олегу. Тот осторожно попробовал отпить из бурдюка,
поднеся его поближе к лицу, но вместо этого лишь облился. Тогда, посмотрев
на удивленно-иронически улыбающегося собеседника, он приподнял бурдюк и,
наклонив, слегка надавил на мех, направив струйку из горлышка в рот.
Получилось несколько неуклюже, но, в общем, похоже на Робина. В бурдюке было
неплохое на вкус белое вино. Сделав пару глотков, Олег передал бурдюк назад,
поощрительно подмигнувшему собеседнику. Робин, взяв бурдюк, воткнул пробку и
вдруг неожиданно легко поднялся. Посмотрев на медленно встающего Олега
("Ноги все-таки затекли, черт побери"), он еще раз улыбнулся и предложил: -
Ваде нобискум, - приглашающим взмахом руки уточнив свои слова.
- Пойдем, - согласился Олег, на всякий случай прихватив оставленную у
дерева дубинку. Хотелось еще раз дотронуться до коры странного дерева, но
Робин так явно торопился, что он решил не терять время. И лишь спустя много
лет узнал Олег, что это решение спасло ему жизнь. Вот так иногда не
совершенные нами поступки меняют нашу судьбу.
Как ни странно, обратная дорога заняла намного меньше времени.
Разбойники, в отличие от Олега, блуждавшего во время бега по лесу, вышли на
свою стоянку прямым путем, ориентируясь по одним им видным приметам.
На стоянке двое оставшихся "дневальных" возились с раненным Олегом
разбойником. Один из них, завидев среди возвращавшихся Гордеева, с
неразборчивым криком схватил дубину и бросился к нему. Но одно короткое
слово-приказ Робина заставило разбойника застыть на месте, а потом с
ворчанием вернуться к лежащему на подстилке раненому. - Фратер, - коротко
объяснил Робин ситуацию. Слово было понятно и без перевода.
"Брательник... Ну, хреново. Нажил себе врага на пустом месте. С другой
стороны, стоять и ждать, когда он меня ударит? Нет уж, не настолько я
дурной. Но чуваку помочь надо, это точно. Я все-таки недоучившийся, но
медик", - размышляя так, Олег подошел к лежащему, отодвинул вытиравшего
кровь какой-то грязной тряпкой брата и осторожно ощупал место ранения.
Раненый застонал, и стоявший рядом разбойник опять что-то грозно заорал, но
Олег лишь отмахнулся. Схватив лежащий рядом нож, он вытащил из брюк и
отрезал подол своей рубашки, намного более чистый, чем тряпка, которой
пользовался брат раненого. Припомнив, что вино, кажется, так и называется
по-латыни, Олег потребовал вина. Облив под недоумевающие выкрики разбойников
вином руки и тряпку, он осторожно обработал края раны. К счастью, судя по
тому, что ему удалось нащупать, перелом получился ровный, без обломков.
Видимо, он инстинктивно ослабил силу удара в последний момент. Но кожа
все-таки порвалась, да и перелом следовало зафиксировать. Кто-то коснулся
его плеча. Оглянувшись, Олег увидел, что один из разбойников протягивает ему
чистую, отбеленную ткань, целый сверток, а второй держит в руках небольшую
круглую и довольно ровную палку. "Ага, все-таки какие-то понятия о первой
помощи у них есть, - обрадовался Олег. - Но как же обезболить-то, "ЗИЛ" сто
пятьдесят семь крестовину..." - и тут он вдруг вспомнил, как снимал головные
боли матери его отец, и решил попробовать. Обхватив голову раненого руками,
так, чтобы кончики пальцев лежали на висках, он сосредоточился и как бы
напрягся, стараясь представить, что текущая с его пальцев вода смывает боль,
как песок. Несколько секунд ничего не происходило, потом раненый вдруг
улыбнулся и неожиданно заснул. "Оба-на! Получилось", - удивлению Олега не
было границ. Хорошо, что он не глядел по сторонам, потому что не менее его
удивились и разбойники, причем большая часть из них схватилась за дубины и
ножи. Лишь повелительный жест атамана остановил готовящуюся расправу. Но
Олегу в это время было не до того, что происходит вокруг. Вместе с
помощниками он аккуратно забинтовал рану, потянул руку раненого на себя и,
вставив палку в районе локтя, закрепил руку неподвижно все той же тканью.
Потом он повернулся и, подозвав Робина, быстро нарисовал на земле носилки с
лежащим на них на животе человеком. Получилось не очень-то похоже, но атаман
разбойников понял и, утвердительно кивнув, приказал своим соратникам
заняться изготовлением носилок. По крайней мере так понял Олег, увидев, что
двое, подхватив топоры, отошли в лес и сразу начали рубить два гладких
тонких дерева...
Но тут Олег так захотел есть, что у него громко забурчало в животе.
Робин, снова улыбнувшись, жестом пригласил его к костру. Возле него лежали
на импровизированных тарелках из листьев лопуха лепешки с положенными на них
порезанными кусочками мяса. Рядом с каждой такой "тарелкой" стояли
деревянные стаканчики с налитым в них вином. Ел Олег с аппетитом, хотя мясо
имело какой-то странный привкус, а лепешки были пресными, да и соли во всех
этих блюдах явно не хватало. Он съел уже больше половины порции, когда
импровизированный обед неожиданно прервался. Один из сидевших в сторонке
разбойников, а вернее, как убедился при более внимательном взгляде Гордеев,
разбойниц, вдруг перестала есть, замерла, словно прислушиваясь, и внезапно
вскочила, роняя еду на землю и не замечая этого.
- Драконэс! - испуганный крик женщины заставил всех забыть про еду.
Подгоняемые короткими приказами Робина разбойники, поглядывая в небо, быстро
собрали все имущество, залили костер и, безжалостно разбудив спящего
раненого, бегом устремились в сторону от дороги, куда-то в чащу леса.
Побежал вместе с ним и недоумевающий Олег. Если он правильно понял, то
разбойница учуяла летящих драконов. "Это что же, он все же в сказку попал
или все-таки нет? Может, здесь называют драконами самолеты или вертолеты?
Кто их знает, этих дикарей, - бег ничуть не мешал уже втянувшемуся Гордееву
обдумывать происходящее. - Вот ведь, знал бы, куда попаду, повторял бы
латынь все время. Теперь же остается надеяться только на метод глубинного
погружения. Говорят, если жить в языковой среде, то за пару месяцев можно не
только понимать, но и научиться говорить на любом языке".
Бежать, к счастью для уставшего и постепенно сдававшего Олега, а также
болезненно кривившегося при толчках, лежащего на носилках раненого
разбойника, пришлось недалеко. Где-то полчаса бега, и они оказались в роще
похожих на ели хвойных деревьев. Раздвигая ветки, люди проникли в глубь
довольно густых зарослей. А спустя минут десять тяжелого, выматывающего душу
пути вышли на окруженную высокими "елями" свободную поляну. Ветви
высоченных, намного больше тех, что встретились на опушке, деревьев почти
полностью закрывали ее от наблюдения с неба. Середину свободного от деревьев
пространства занимал холм, как и сама поляна, засыпанный густым слоем
упавших "иголок". Только вот на елочные эти иголки совсем не походили. На
ходу Олег подобрал парочку и теперь удивленно разглядывал странную, чем-то
похожую на свернутую в трубочку конструкцию "иголки". Но еще больше он
удивился, когда, обогнув холм, они вышли к старому пню на его
противоположном склоне. Поковырявшись в покрывавшем склон слое, двое
разбойников откопали небольшой кусок толстой веревки, скорее даже каната, и
дружно потянули за него. Со скрежетом, напомнившим Гордееву о несмазанных
петлях, поднялся люк, открывая вход в подземелье.
Несколько разбойников нырнули в лаз, затем ко входу подтолкнули Олега.
К его удивлению, узкий круглый лаз довольно быстро сменился вполне
комфортным ходом, со стенами из какого-то блестящего материала и высоким
потолком, освещенным вделанными в стену светильниками. "Ну ничего себе
разбойничье убежище. Явно у кого-то отхватили. Гномьи, может быть, если
судить по книгам. Хотя гномы вроде горы предпочитают?" Двигались разбойники
неторопливо, явно перестав опасаться неведомых драконов, и ничто не мешало
Олегу осмысливать увиденное. Правда, едва напряжение схлынуло, есть
захотелось снова, словно съеденное мясо провалилось куда-то мимо желудка. Но
Гордеев решил не обращать на это внимания, решив, что далеко идти не
придется. Но он ошибся. Бесконечным, как казалось, коридором шли, по крайней
мере, час. Наконец коридор закончился очередной дверью...
На неведомых дорожках
У лукоморья дуб зеленый...
А.С. Пушкин
День закончился для Олега грандиозным обжорством. Впрочем, не только
для него. Разбойники, словно компенсируя прерванный обед, ужинали как
минимум часа полтора, выставляя все новые и новые блюда. Начали с мяса и
закончили несколькими разновидностями фруктовых салатов и вином. Во время
этого обильного ужина, или, скорее, небольшого пира разбойники вели себя
непринужденно, не обращая внимания ни на своего атамана, ни на Олега.
Гордееву тоже было не до окружающего, он с наслаждением утолял голод, пробуя
все, до чего мог дотянуться. Так что, когда осоловевшего от съеденного Олега
отвели в комнату, предварительно показав, где находятся местные "удобства",
он был в самом благодушном настроении и ничему не удивлялся. Помещение,
отведенное ему для ночлега, представляло собой нечто вроде вырезанной в
скале монастырской кельи. Кровать, вернее, уступ горной породы, на котором
устроено ложе, прикрытое поверх деревянного настила покрывалом из шкур
неизвестных зверей, небольшой одноногий столик и полочка с кувшином и
кружкой - непритязательная и вместе с тем, если подумать, роскошная
обстановка, особенно для разбойничьего лагеря. Но думать Олегу как раз и не
хотелось. Хотелось только спать. И он уснул, крепко, без сновидений. Однако
проснулся рано, скорее даже среди ночи. Подвел живот, срочно требуя
посещения известного заведения. Посетив его и поразмышляв о превратностях
судьбы, Гордеев заглянул в умывальник, умылся и, слегка приободрившись,
отправился досыпать. Судя по едва горящим светильникам, время для этого еще
было. Идя по коридору, Олег невольно задумался обо всем увиденном:
"Странная, однако, мне бандочка попалась. Такое укрытие. Лампы интересные.
Даже не лампы, а что-то вроде камней светящихся. Светодиоды? А проводка
внутри скалы проходит? Не похоже, во время пирушки один из "лесных братьев"
со стены снял такую "лампу" и с ней в темный коридор пошел. Никакой
проводки. Да и внешне монолитная вещь. На вид - точно камень. Странное
сочетание - эти светильники, подземелья, вырубленные в скале каким-то
высокотехнологичным способом, и дубинки, грубая одежда на обитателях.
Сливной туалет и умывальник, весьма остроумно использующие протекающую в
толще земли воду... Постапокалиптический мир? Маловато данных..."
Тут Олег остановился, услышав доносящиеся из-за неплотно прикрытой
двери в столовую смутно знакомую фразу: "Хок унум опус диу кваэребам
эст..." - Потом голоса стали тише, но он успел уловить еще одно слово:
"Солиди..." "Да что же это такое! Из огня да в полымя. Но ведь я не ошибся.
Именно: "Это именно тот, кого мы искали... или тот, кто нам нужен". -
Любимая фраза препода, уж ее я запомнил навечно, хотя и не совсем точно, как
и несколько эротических пословиц и поговорок. А солид - это же золотая
монета! Продадут меня, что ли? Вот попал так попал", - размышления прервало
внезапно возникшее перед Олегом препятствие. Оказывается, он незаметно
прошел весь коридор, свернул в боковое ответвление и уткнулся в тупик,
прикрытый дверью. По инерции он ткнулся в дверь, затем, чертыхнувшись,
потянул ее на себя. Неожиданно для Гордеева дверь легко распахнулась. Олег
вошел, тут же прикрыв глаза от яркого света. Дождавшись, пока глаза
привыкнут, он постоял несколько секунд, затем осмотрелся... и быстро
выскочил из помещения, аккуратно затворив за собой дверь. Стараясь двигаться
как можно тише, он вернулся назад и, наконец сориентировавшись, нашел свою
каморку.
Сна не было ни в одном глазу, мысли скакали, как зайцы, преследуемые
волками. Еще бы, наткнуться в неприметном тупичке на арсенал, достойный,
если судить по прочитанным книгам, элитных войск того времени. "С ума сойти!
Десяток вполне себе рыцарских доспехов, копья, мечи, эти... как их, алебарды
или боевые топоры. Куда я попал и где мои вещи... то есть куда мне бежать?
Вот доверился так доверился, блин. Хотя... не бежать же под обстрелом из
луков. Меня бы стреножили в пять минут... Ох, непросты эти разбойнички. Судя
по оружию, они скорее не разбойники, а сотрудники каких-то местных
спецслужб. Не было таковых в Средневековье? А кто такое сказал? Как было
написано в одной хорошей книге: "Если есть государство, то всегда есть и
спецслужбы". Но для чего им понадобился я?"
Долго переживать Олегу не пришлось. Постучав, но, не дожидаясь ответа,
в комнатку вошел Робин. Теперь он был одет в другой, хотя и похожий на
предыдущий, но красиво расшитый наряд. Улыбнувшись, он сказал:
"Вадемекум", - добавив приглашающий жест. Олег, стараясь не выдать своего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг