ходить на задних лапах. Новые прайды всегда были сыты. Они зимовали в
теплых, уютных пещерах, научились разводить огонь и складывать звуки в
слова.
Вожаки свирепых старых прайдов одряхлели, затем отошли в мир иной.
Часть их потомства откочевала глубже в горы, не желая подчиняться
шароголовым, а часть смешалась с новыми семьями. Так произошел
окончательный раскол: те, кто ел с рук шароголовых существ, плодились и
множились, а те, кто отверг огонь, пошел по пути гордости и свободного
духа, растворились в горах.
Так продолжалось на протяжении многих поколений.
Потом внезапно наступил МРАК.
Земля зашаталась под ногами, рухнули скалы, из трещин брызнул огонь,
небо почернело, и солнце исчезло с него. Лютый холод пришел в горы.
Множество лонгов нашли свою смерть в те страшные дни. Те, кто остался жив,
под предводительством дронов начали долгий и опасный спуск вниз, по
сошедшим с ума скалам, которые источали бледный, неживой свет.
Дроны точно знали, куда ведут обезумевшие от страха племена. Они вели
их в предгорья, где возвышалась гудящая стена, рядом с которой стояли
сооружения шароголовых. Там они надеялись найти защиту. С ними в этот
исторический поход отправились первые двалги - следующая ипостась дронов.
Холод уже нельзя было назвать сильным - он стал лютым. В черном небе
били ветвистые разряды молний. Голубые шары плазмы скакали по мертвым
скалам, будто мячики, и взрывались, расплескивая ослепительные вспышки,
которые кололи камень, разнося скалы в мелкий, острый, горячий щебень...
Потом далеко у горизонта появился бледно-желтый свет.
Остатки лонгов, выжившие в катастрофе, пошли на него.
Постепенно вокруг стало теплее, потом в один из дней в небесах безо
всяких знамений вспыхнуло родное голубое солнце. Ломкая трава начала
оттаивать, далекие горы все еще источали призрачный свет, а гудящей,
непроницаемой стены, появления которой ожидали дроны, все не было. Вместо
нее они увидели протянувшийся по земле желоб. А за ним - разрушенные
постройки шароголовых.
Там, куда они стремились из последних сил, где ожидали встретить
помощь от вскормивших их существ, теперь притаилась смерть. Чужое желтое
солнце сияло в небесах за желобом, воздух раздирал легкие кашлем,
непонятные деревья с обмороженными ветвями тянулись в бесконечность,
образуя правильные, параллельные ряды.
Здесь они впервые встретили людей без круглых шлемов на головах, те
метались в панике между своими разрушенными постройками, кричали, с ужасом
вскидывая руки в сторону приближающихся от подножия гор осиротевших племен.
Они пришли за помощью, а получили отпор, смерть. Из-под тени
обмороженных деревьев появились страшные, визжащие на все голоса машины и
погнали их назад, в обледенелые, освещенные призрачным светом рвущегося
из-под земли огня горы...
Дроны, которые по сути своей являлись продуктом вдумчивой генной
инженерии и боготворили людей как своих создателей, не поверили тому, что
произошло с ними.
В течение нескольких поколений, выживая средь новой реальности Мира,
они продолжали верить в то, что обосновавшиеся на теплой равнине люди и
шароголовые суть не одно и то же. Им казалось, что именно кричащие,
ненавидящие, прогнавшие их назад в горы существа и есть то зло, что
внезапно встало между ними и прошлой райской жизнью.
Они не погибли в зараженных радиацией горах. Наоборот, изменились и
окрепли. И по-прежнему, как наказывали им шароголовые, продолжали
воспитывать родившихся двалгов, веря, что когда-нибудь им удастся смести
поселения людей, которые принесли зло в этот Мир, и тогда они пройдут
дальше, разыщут шароголовых, расскажут им о своей жизни, и все станет как
раньше: вернется золотой век теплых пещер, сытной еды и всеобщего Мира...
Сейчас, в неизвестно каком поколении, эти легенды уже мало кто помнил.
Дроны стали совсем не те, да и двалги забыли о прошлом предназначении.
Они стали совершенно самостоятельной, не зависящей ни от кого расой.
Теперь лонги знали и помнили лишь одно: когда-нибудь они победят
ненавистных обитателей теплой равнины и вернут себе утраченную райскую
жизнь...
***
...В гробовой тишине было отчетливо слышно, как яростно трещит огонь,
пожирая сухое, смолистое дерево.
Защитники стен оцепенели. Поднявшихся на площадки за внутренним
частоколом мужчин никто не мог назвать трусами, но они впервые воочию
столкнулись с тем, о чем до этого знали лишь из туманных, неясных преданий
старины. Может быть, потому им казалось, что в треске разгорающегося
пламени звучит их погребальный гимн?!
Столкновения с зеленокожими они не боялись, а вот встречи со
сверхъестественными силами не желал для себя никто. Потому и стояли
оцепенев, опустив изготовленные к стрельбе луки, словно такое поведение
могло избавить от трех непонятных чудовищ, что выломились из знакомой рощи,
погоняемые неслышным шепотом ненавистных двалгов.
Единственным человеком, который уже видел нечто подобное, был Рогман.
Перед его глазами стояло видение: точно такое же чудище, покосившееся,
мертвое, все истыканное стрелами и дротиками, стоит на окраине вытоптанного
поля...
Их можно было победить. Железо, из которого состояли напавшие на
селение монстры, точно так же одряхлело, как и весь Мир. Оно было очень
старым и ненадежным, как та балка в зале с живым туманом, которая
отломилась под весом блайтера.
Рогман обернулся, ища глазами Бриана.
Это был критический момент. Еще минута - и ковыляющие машины снесут
вторые ворота, подожгут внутренний частокол, и тогда уже ничто не спасет
селение от. бешеной атаки зеленокожих воинов.
Бриан стоял на соседней площадке. На нем не было доспехов, все та же
тонкая рубаха и холщовые штаны. В руках он сжимал свой арбалет, а рядом на
выступе лежала секира, холодно блестя обнаженной голубоватой сталью.
Рогман колебался ровно секунду. Однажды он уже бросил на произвол
судьбы свой народ... Делать подобное дважды не стоило, даже если ставкой
являлась жизнь...
- Бриан! - крикнул он, нарушая стылую, полную мистического ужаса
тишину.
Воин обернулся, нашел глазами юношу...
Лающий язык сенталов, прозвучавший в визгливой тишине, казался таким
же нереальным, неуместным тут, как и ковыляющие по полю исчадия древности.
- Больное железо! - крикнул Рогман, надеясь, уповая лишь на то, что
Бриан сообразит.
Дальше все происходило, как в полусне.
Одной рукой Рогман выхватил из-за пояса ближайшего воина топор с таким
же, как у секиры Бриана, голубоватым, остро отточенным лезвием, а другой
ухватился за верхушку заостренного кола внутреннего ограждения.
Никто на площадке не успел опомниться, а он уже встал над забором,
взмахнув руками, чтобы сбалансировать на остриях кольев, затем прыгнул
через брешь, едва не напоровшись на острия нижнего заграждения, и очутился
по ту сторону ограды, один на один с тремя ковыляющими к пролому монстрами.
Над головой Рогмана взвизгнули тетивы луков, и десятки стрел
устремились к шагающим исполинам, падая на них по короткой, точно
выверенной опытным глазом стрелков дуге.
Раздался звук, какой может издавать сушеный горох, щедро высыпанный в
гулкое днище пустого ведра.
Земля встретила блайтера болезненным, подрубившим ноги ударом, но,
разгибаясь, Рогман успел заметить, как пошатнулся передовой монстр, и в
визгливый посвист его суставов вплелся зубовный скрежет, словно там что-то
перемалывалось внутри, - это несколько стрел со стальными наконечниками
проломили коленный шарнир и застряли в механизме.
- Не дайте высунуться стрелкам! - хрипло прокричал Рогман, не отводя
глаз от надвигающейся на него лязгающей громады. Одной рукой он оперся о
землю, в другой была зажата рукоять боевого топора. Ноги, отбитые при
прыжке, никак не хотели слушаться, слабость подкатывала к горлу комками
тошноты, но он не замечал ничего - весь мир заполонила чудовищная,
шатающаяся тень, и единственная мысль билась в голове: "Ударит этот бледный
огонь еще раз или нет?!".
Не ударил. Над головой свистели стрелы, отсекая попытки зеленокожих
выскочить на дистанцию выстрела из лука и свалить безумца, что своей
самоубийственной храбростью решил сломать их тщательно взлелеянный план...
Рогман не видел и этого. Тень надвигалась; на лязгающего исполина было
жутко смотреть, да он и не смотрел - подползал к нему боком, по крабьи,
сосредоточив взгляд на сочленении громадной ноги, шарнир которой приходился
ему как раз на уровне плеча.
С дистанции в несколько метров он сумел разглядеть облупившуюся
краску, ржавые потеки на механическом колене и даже какую-то трубочку, что
выбилась из-под прогнившего кожуха и вздрагивала, пульсировала, проталкивая
через себя желтую маслянистую жидкость.
Вой уже закладывал уши. Рогман закричал, выпрямляясь в полный рост, и
нанес удар топором наискось, сверху вниз...
Удар больно отдался в ладони, хрустнуло проломленное железо, взвилось
облачко ржавой трухи, потом раздался скрежет, что-то лопнуло; на Рогмана
брызнуло из перебитого шланга остро и неприятно пахнущим маслом, и топор
вырвало из его рук, затягивая вонзившееся лезвие в механический привод...
Исполин пошатнулся, заваливаясь на бок, но каким-то чудом удержал
равновесие, накренясь и с визгом разворачивая в сторону безумной букашки
свой механический торс...
- Держись, сэр Рогман! - это был голос Бриана, зычный, словно рев
боевой трубы.
Отшатнувшись от накренившейся в его сторону тени, Рогман увидел
распластавшегося в прыжке воина. Его секира серо-голубой молнией прочертила
воздух и ударила с лязгающим хрустом прямо в выпуклые, прозрачные сегменты,
расположенные на конечности наклоненного к блайтеру яйцеобразного корпуса
чудовища.
Оттуда щедро сыпанули искры. Сами сегменты не разбились, они просто
вылетели от удара из своих износившихся креплений, а вот металл проломился,
лопнул, выпуская наружу разрубленные жгуты проводов.
В воздухе запахло озоном, полыхнувшие во все стороны искры попали на
маслянистое пятно, и по броне исполина метнулись жадные язычки голубого
пламени. Еще секунда - и он вспыхнул, мгновенно превратившись в гигантский
факел...
Недолго думая, Бриан схватил в охапку обессилевшего от своего рывка
блайтера и поспешил назад, к воротам, которые уже со скрипом распахивались
навстречу безумным храбрецам.
С позиций зеленокожих несся злобный, разочарованный вой. Одно из
приведенных ими чудовищ валялось, все истыканное стрелами, второе пылало, а
третий монстр, подобравшийся под самый частокол, валялся пробитый брошенным
сверху заостренным бревном, и из его внутренностей валил черный жирный дым.
Дроны, обезумев от ярости, рванулись было вперед, но их встретила туча
выпущенных из-за укреплений стрел. Десятка полтора воинов выкосило,
опрокинуло в траву, остальные резко завернули назад, не желая бесславно
гибнуть от дистанционного оружия.
Их затея провалилась. Перед отрядами зеленокожих опять сомкнулись
внутренние ворота. Пламя с внешних уже сбили при помощи воды, и теперь
обугленные столбы дымились и шипели, плюясь паром.
Атака, которую многие из защитников считали безнадежно проигранной,
была отбита.
***
Лежать в прохладной тени раскидистого куста и слушать, как в звонкой
тишине щебечет пичуга, показалось Рогману так приятно, что не хотелось
открывать глаза...
Тишина... Сколько раз в своей жизни он просыпался средь другой тишины,
мертвой, настороженной. Здесь она была совсем иной, чем в Сумеречной
Зоне, - тишина казалась теплой, совершенно не враждебной, живой...
На губах чувствовался отчетливый солоноватый привкус.
Рогман открыл глаза. Согнув руку в локте, он краем рукава коснулся
губ. На белой ткани расплылось влажное красное пятно. Кровь...
Он мгновенно вспомнил и свой безумный прыжок навстречу шагающему
исполину, и дикий приступ слабости, сопровождаемый удушьем, что охватил его
уже на руках Бриана, пока тот тащил его назад, под прикрытие частокола.
Мать Цветов ошиблась. Ему не отпущен даже год... Сумеречная Зона сожрала
его легкие еще раньше, чем он получил свою дозу Невидимой Смерти.
Сбоку от аллеи, что вела в глубь ухоженного сада, послышались шаги.
Рогман улыбнулся. Несмотря на болезнь, он чувствовал себя живым.
Смерть блуждала там, внизу, под Перевалом Тьмы, а тут он ощущал каждый
прожитый миг...
- Проснулся, сэр Рогман?
Он знал, вернее, еще по шагам догадался, кто идет к нему по аллее.
- Здравствуй, Бриан.
Воин огляделся по сторонам и сел подле, скрестив ноги. Заметив алеющее
пятно на рукаве рубашки Рогмана, он беспокойно вскинул взгляд.
- Позвать Мать Цветов? Тебе опять было плохо?
- Не надо, - остановил его блайтер. - Все в порядке. Утром я уже пил
ее отвар.
- Ну, смотри, сэр Рогман, как знаешь...
- Слушай, а почему ты все время зовешь меня "сэр"? Бриан ответил не
сразу. Он почему-то полез к себе за пазуху, достал оттуда болтающийся на
цепочке медальон, раскрыл его и бережно вытащил оттуда сложенный вчетверо,
пожелтевший от времени листок бумаги.
- Называя тебя сэр Рогман, я отдаю дань уважения твоему роду, -
заметно смутившись, пояснил он. - Мой предок был командиром военного
отряда. В те времена, когда Древние еще жили среди нас, - пояснил он. - В
моем роду бережно передают из поколения в поколение вот этот наказ, данный
моему предку одним из древних героев. Я не знаю, к чему относится данное
пророчество и когда сбудется то, что здесь предсказано, но тому минуло уже
несколько сотен лет...
Все это время мы передаем записку по наследству со словами: "Настанет
срок, и ты сделаешь это...". Что "это", я не знаю, - покачал головой
Бриан, - но в этом письме моего предка уважительно называют "сэр", и в
нашем роду издревле принято именно так обращаться к людям, к которым
испытываешь особенное уважение за их честь и храбрость.
Нельзя было даже и помечтать удостоиться большей похвалы из уст
сдержанного на комплименты воина.
Рогман почувствовал, что краснеет. Стыдно сознаться, но его вчерашний
порыв был скорее данью отчаяния, чем осмысленным, выверенным поступком.
Никакого геройства. Просто страх. Животный страх перед перспективой вновь
оказаться в лапах зеленокожих.
- Спасибо, Бриан. Скажи, а нельзя узнать, что там написано?
- Тебе - можно. Вчера ты доказал, что являешься великим воином, даром
что такой тихий... Вот слушай, сэр Рогман, я тебе прочту, что писал моему
пращуру древний воитель по имени Актур Ксерк:
"Начальнику временного лагеря, командору Бриану.
Сэр! Нам удалось проникнуть в транспортную башню. С большими потерями
мое подразделение проникло во вторую зону, на высоте около полукилометра.
Дальнейшее продвижение сопряжено с катастрофическими, по моему мнению,
потерями, но все же бойцы готовы попытаться. Я не понимаю причин, вызвавших
активацию военного контроля со стороны управляющих программ.
Создается впечатление, что сразу после катастрофы, пока была нарушена
подача энергии, представители низших жизненных форм каким-то образом попали
в залы управления и своими действиями инициировали программы защиты. Если
это действительно так, то наша затея является безнадежной - Вы сами знаете,
сэр, каковы охранные системы залов управления. Если от моей группы больше
не будет никаких известий, то знайте: единственный шанс восстановить
управление Ковчегом - это просто физически пережить военный контроль
систем. У нас нет ни средств, ни людей для штурма управляющих залов, но я
рассчитываю поступить иначе, а именно: в двух сотнях метров выше
расположены распределительные щиты. Если мне удастся добраться до них, то я
переключу каналы подачи энергии с резервного реактора строго на системы
жизнеобеспечения экзобиологических зон. Если мой план сработает, то все,
что находится под "Хрустальным небом" (я имею в виду системы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг