Пригласят! Земля у них есть? Есть!
-- У них не земля, -- поджав губы, поправил Кошкодавов, -- у них "марс"!
-- Как так?
-- Осёл! "Земля" -- это на Земле. А на Марсе земли нет!
-- А на чём же они там ходят, как не на земле?
-- Нет, уж извини, на "марсе" каком-нибудь.
-- Гм. -- Пузявич задумался.
-- То-то и есть! -- резонно сказал Кошкодавов и поглядел на свои ладони,
вопреки законам природы украшенные волосами, чем, надо сказать, Кошкодавов
гордился.
-- Так это стало быть... почва!
-- Ну, почва -- это другой разговор, -- милостиво согласился
Кошкодавов, -- ну, суди сам, -- какая у них там "земля"!
-- Так, вот, согласен! Надо там, на Марсе, попросить кусочек этой самой
почвы и, того... учредить Российскую империю...
-- А как с перевозкой? Да и согласятся ли? В экую даль лететь!
-- Это от хорошей жизни не полетишь. А наш брат эмигрант, ясно, хоть
месяцу на рога готов... Потом же, место у них там хорошее, живи хоть до ста
годов.
-- Чем же хорошее?Воды, говорят, много!
-- Дурак! Вот и прекрасно! Купайся -- не хочу! Опять же рыбалка! Сиди
себе и забрасывай удочку...
-- А на неё -- голавль!..
-- Ну-у, голавль! Оборвёт ещё! Леща хорошо ловить. Берёт тихо-тихо. А ты
его -- раз!
-- Не люблю леща. У нас, в Самарской губернии, -- сазан, о! Одно
удовольствие!.. Только на заре клевать обожает!
-- Для такой рыбы и встать не лень! А ты как, водить любишь или сразу?
-- Смотря, какой червяк... Вот на навозного червя долго канителиться не
приходится.
-- Лучше на выползка...
15. Люди тонут. Ничего смешного
-- Годар!!! Ты слышишь меня!!!
-- Слышу!!
-- Не выпускай колеса!!! Я сейчас раскупорю ящик с сухарями!!!
-- Обвяжи меня плащом! Я продрог!
-- Сейчас!!!
Перекрикивая вой шторма, Пулю и Годар ведут подобные разговоры на
баркасе, который сделался игрушкой, как принято говорить, взбесившегося
океана.
-- Куда хоть нас несёт?! Компас вертится, как этуаль из Фоли-Бержер!
-- К чорту на рога! И даже не обмотанные ватой!
-- Что тебе больше нравится: каторга или эта пляска!!!
-- Водка, которую мы выдули!!! Нет ли ещё?!
-- Я искал... Это был единственный бидон.
-- Я бы дал десять франков, если бы они у меня были, за то, чтоб узнать,
в каком пункте океана мы потонем!
-- Ручаюсь, что тебе не понравится солёная вода!
-- Сейчас что: день или ночь?!
-- Дьявол его знает!!! Всё перемешалось!
-- По-моему -- сегодня вторник!
-- Если ты переберёшь все дни недели, наверняка угадаешь!!! Я готов
ручаться, что пока ещё сентябрь.
-- Пожалуй, между пятнадцатым и двадцать пятым числом!!!
-- Что-нибудь вроде!!!
-- А ведь эта посудина крепкая штука!
-- Что ж мы будем делать, когда стихнет?! У нас ни капли газолину!
-- Отвинчивай понемногу мотор и выбрасывай части за борт!!! Всё-таки
лишняя тяжесть!!!
-- Нет уж, спасибо! Так болтает, что можно голову проломить!!!
-- Что это за грохот впереди?!
-- Просто шторм сильнее!!!
-- Нет, Пулю, это какая-то земля!!!
-- Вот и хорошо! Остановка значит!
-- Чорта остановка! На дно камушком!!!
-- Годар!!!
-- Пулю!!!
-- Мы налетели на камни!!!
-- Прыгай за борт!!!
-- Я давно в воде!!!
-- Сюда! Сюда, Пулю!..
-- Года-ар!..
-- Плыви сюда-а-а!..
-- Держи-и!..
-- Года-а-а-р!..
-- Я-а-а!.. Сюда-а-а!!!
16. Ковбоев -- бревно и невежа
Под вечер восемнадцатого сентября в кабинет Ковбоева проник толстый
низенький человечек.
Иван Филиппович только что закончил текущий отчёт о марсианах и,
полагая, что, как водится, вошёл посыльный, чтоб передать материал
секретарю, не глядя протянул рукопись.
Обнаружив через несколько мгновений, что рукопись продолжает пребывать в
его руке, Ковбоев поднял глаза, похожие на два недозрелых апельсина, и
вытаращил их при виде неизвестного, склонившегося в почтительном поклоне.
-- Пузявич! -- сказал вошедший.
-- Что-о?! -- по-английски по привычке вопросил Ковбоев.
-- Пузявич. Это моя фамилия. Я русский поляк.
-- А-а-а! Так вы русский, -- машинально на родном языке протянул
Ковбоев.
-- Как?! Вы разве тоже русский?! -- изумлённо всплеснул руками Пузявич.
-- Да. Имею эту глупость, -- нахмурился, досадуя на себя, Ковбоев и
продолжал: -- Вам что, работы? Вы -- эмигрант?
-- Да, я эмигрант... Собственно...
-- К сожалению-с, ничем...
-- Нет, мне не надо работы...
-- Вы от благотворительного комитета? От Лиги православия? От Совета
русской армии? Откуда вы, чорт возьми!?
Пузявич напыжился.
-- Я -- эмиссар её величества, императрицы всероссийской.
-- Не припомню, кто сейчас у нас императрица!.. Всероссийская, вы
говорите?
-- Да, всероссийская, -- нетвёрдо вымолвил Пузявич.
Ковбоев переставил с места на место пресс-папье и потрогал карандаши.
-- Ну, как у вас, там... в Петербурге, скажем?..
Пузявич остолбенел.
-- В Петербурге?! Да ведь там -- красные.
-- Ах, виноват, -- Ковбоев посмотрел в окно. -- Хорошо, поди, сейчас в
Ливадии, -- мечтательно уронил он.
-- В Ливадии же большевики!!! Что вы!!
-- Ну?.. -- разговор становился трудным. -- Всероссийская, вы говорите?
-- Ну, да же! Императрица и всё такое!
-- Замечательно... Курите? Нет, я свои... Ммм!
-- Так я, собственно...
-- Зачем? -- строго спросил Ковбоев.
-- Вы, слышно, летите на Марс...
-- Ну, лечу...
-- Так вот... императрица... испросила у сената Соединённых Штатов...
право посылки на Марс двух эмиссаров.
-- Для какой цели? -- изумился Ковбоев.
-- Гм! Для... э-э... приискания некоторого участка... -- Пузявич
запнулся, хотел сказать -- земли, но продолжал: -- участка марсианской почвы
и там при помощи туземцев положить начало новой Российской империи.
-- Вы это серьёзно?
-- Да, да! Второй эмиссар -- господин Кошкодавов. Ходят слухи, --
понизил голос Пузявич, -- что он представлен к титулу герцога марсийского.
Всё, конечно, зависит от исхода нашей миссии... Но, всё же, он -- в явном
фаворе!
-- У вас какие документы?
-- Виза государственного департамента Соединённых Штатов!
-- Хорошо! Вы совершенно готовы?
-- Как же, как же! Даже уже молебны отслужены! Святому Николаю,
защитнику плавающих и путешествующих.
-- Так... Значит, два филадельфийских профессора никуда не полетят.
Придётся отложить до следующего раза. Завтра -- в десять утра -- отлёт, --
наставительно добавляет Ковбоев и протягивает руку, заканчивая аудиенцию, --
простите -- фамилии?
-- Пузявич и Кошкодавов! Казимир Пузявич и Варсонофий Кошкодавов. Ещё
раз -- он определённо в фаворе.
17. Пулю очнулся. Годар тоже
Пулю очнулся на горячем песке. Ослепительное солнце отправляло свои
обязанности на голубеющем своде небес. В пяти саженях от ног Пулю на отлогий
берег лениво набегали волны.
-- Здорово!.. совсем Робинзон!
Пулю поднялся и первым делом начал осматривать берег: лёгкая тревога
набежала на его сердце. Где же Годар? Где этот славный молодой ворчун?
Пулю вспоминает...
Да, он слышал, как тот кричал: "Сюда, Пулю!!! Плыви сюда, Пулю!
И вот Пулю рванулся по волнам на крик Годара... Потом... а чорт знает,
что было потом!
Пулю, спотыкаясь, бредёт по песку, закрывая глаза ладонью от слепящего
солнца...
Там, впереди, что-то темнеется! Что это?
Пулю бежит, падает и снова бежит...
-- Годар!! Годар!! Очнись!! -- трясёт он безжизненное тело товарища.
В конце концов Годар тоже приходит в себя.
-- Пулю?!
-- Годар!.. Ну и напугал же ты меня!! Я думал, что мне придётся тебя
засыпать песочком.
-- Ах, Пулю! Ведь мы живы и глядим на солнце!.. Смотри-ка, ведь это
самое настоящее солнце!..
-- Самое. Ну, давай, вставай... Надо поискать воды... Ведь мы, может
быть, на каком-нибудь необи...
Пулю подавился словом и уставил глаза на горизонт и молча протянул руку.
Годар привстал и воскликнул:
-- Постройка! Какой-то сарай!.. Пошли!.. Там люди!
-- А вдруг -- полиция?
-- Пустое! Да из чего же видно, что мы каторжники? Мы просто потерпевшие
крушение.
-- Эх, была не была!
Приятели поплелись к зданию, поддерживая друг друга.
Подошли. На открытом ровном месте огромный сарай и ничего более...
-- Эй, кто там!.. Выходи!..
Молчание.
-- Э, Годар, да тут и не заперто!
Вошли.
-- Да это мастерская! Смотри, сколько инструментов и материалов!..
-- Что же это может быть? Посмотрим, нет ли ещё построек.
Приятели забыли про голод и жажду и выбежали из строения...
-- Ты, Годар, иди в эту сторону, а я пойду сюда... Не теряй из виду
оврага...
Через полчаса они встретились.
-- Пулю! Ты шёл по берегу?
-- Ну, понятно. И ты тоже? Значит мы обошли кругом этот островок?..
-- Выходит!
-- Я не видал ни одной постройки, кроме этого сарая...
-- Это не сарай, Пулю, я догадываюсь...
-- Что ж это?
-- Это -- ангар. Аэропланный ангар. Тут что-то очень странно! Одно
ясно -- строители и их машина -- отсутствуют...
-- Пойдём туда, я хочу есть... Там несомненно найдётся что-нибудь.
-- Пойдём!
Озираясь, пошли к сараю. Вдруг Годар остановился.
-- Стоп, Пулю! Не надо делать никакого беспорядка! Никакой видимости
нашего присутствия! Запасы трогать очень осторожно! Мы будем следить из
кустарников!
-- Хорошо! Только трудно спрятаться на таком островке! Он не свыше шести
километров в окружности!
-- Честное слово, странная штука!
-- Так вот, -- полная осторожность и внимание, Пулю!
-- Хорошо, дружище!
Осторожно вошли в ангар, и желудок, как надёжный компас, немедленно
провёл их в кладовую, на их счастье достаточно укомплектованную.
-- Везёт нам, старина!
-- Ура-а... -- и Пулю запрыгал от радости, -- ты знаешь, что я нашёл!
-- Что? Географическую карту?!
-- Дурак! Табак, конечно!
18. Мистер Пальбур, заслуживающий памятника
в 21 фут и 4 дюйма
Разве люди не находчивы? А американцы в особенности?
Хозяин табачного поля, где остановился аппарат марсиан, мистер Пальбур,
имел весьма деликатный разговор с мистером Кудри. Кудри настаивал.
-- Убытки за испорченное поле должен взять на себя "Нью-Таймс".
Поверьте, сэр, что издательству это доставит только удовольствие...
Но мистер Пальбур отклонял великодушные попытки Самуила Кудри.
-- Помилуйте!.. Такие пустяки!.. И вдобавок такая честь!.. Подумайте:
марсиане! Первый визит -- и на усадьбу Джонатана Пальбура. Я непременно
представлюсь гостям!
Марсиане приняли Пальбура, очевидно, за большого начальника, так как
право собственности мистера Пальбура на участок земли, избранный ими для
спуска, уяснялось ими с трудом. Мистер Пальбур даже прислал гостям ящик
шампанского, в котором эти пришельцы с другой планеты немедленно нашли массу
прекрасных достоинств. Весь день мистер Пальбур провёл в отчаянных
хлопотах... Его автомобиль носился там и сям по плантации. Результаты этой
кипучей деятельности стали немедленно понятны любопытным орлеанцам и просто
туристам: мистер Пальбур заботливо огородил место спуска обширной изгородью
из колючей проволоки. Правда, мистер Пальбур не оказался эгоистом до мозга
костей и ничуть не покушался использовать каким бы то ни было способом свои
права на марсиан. Мистер Пальбур просто проделал четыре входа за колючую
проволоку, причём каждый желающий воспользоваться возможностью проникнуть,
не изорвав штаны и не подвергаясь штрафу, через один из упомянутых входов,
встречался любезным кассиром. Кассир ставил в известность, что вход на
табачную плантацию мистера Пальбура для гулянья (о, отнюдь мистер Пальбур не
торговал марсианами! Разумеется, вышедший на прогулку гражданин мог иметь
марсиан как приятный сюрприз), так вот, вход на гулянье стоил десять
долларов. Можно уверить, что мистер Пальбур особенно хорошо заработал на
этом мероприятии в день отлёта межпланетных путешественников. Он даже успел
за ночь выстроить досчатый амфитеатр с платой за место в двадцать долларов.
Случай безусловно исключительный, и стоило бросить подобную сумму. С
фотографов и кинооператоров Пальбур брал положительно дикую цену, так как
объяснял, что "гулянья" представляют весьма занимательный материал для
заснятия.
Настал этот исключительный момент.
На специальной трибуне, воздвигнутой любезным мистером Пальбуром, --
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг