воскликнул:
- Подожди!.. и скажи мне: где же это яйцо дикой птицы?
- Я разбила его, - отвечала Мелита. - Поди отдохни, господин мой, на
ложе... Ведь я сама его стлала для тебя, моего господина... А после ты
будешь есть самые вкусные кушанья.
- Ax, это все пустяки!.. Подавай мне сейчас все, что там кипит или
печется!
- Кушанье все еще не готово.
- А это же что здесь такое дымится в глиняном блюде?
- Это подлива к бобам и загородки из теста для разваренного мяса...
- Вот я и съем сейчас всю эту подливу и все загородки из теста...
И он потянул к себе блюдо с подливой и начал лакать ее и грызть
загородки, не обращая никакого внимания на Мелиту, которая этим временем все
удалялась тихо назад и, наконец, вовсе исчезла, так что с этой поры
Пруденций и Марема напрасно искали ее на утесе. С нею вместе ушла и ладья,
которая была спрятана в бухте, и теперь Пруденций с Маремой были отрезаны от
всего остального мира.
Они напрасно обегали со всех сторон скалу и искали Мелиту, - она, без
сомнения, оставила их и скрылась, а они остались вдвоем и не видели никого
третьего до тех пор, пока возле Маремы сразу раздались два голоса двух
новорожденных ею близнецов... В этот день Пруденций, сошедший вниз с
свертком белья, которое он должен был вымыть для своих двух близнецов и для
Маремы, - заметил на море точку, которая как будто переменяла свое место...
А еще через несколько дней Пруденций увидал, что на глине скалы над самою
бухтою было начертано чем-то острым: "Мелита приветствует Пруденция и Марему
с детьми их и желает им согласия и добродетельной жизни". Еще же через месяц
Пруденций увидел ладью еще ближе и видел, что на ней были две женщины и что
к ней из-за скал подошла другая ладья и на эту перешла одна из двух женщин,
и теперь та лодка, на которой сидели две женщины, стала удаляться, а та, на
которой осталась одна, - приближалась к утесу.
Пруденций скоро узнал по окраске, что эта лодка его и Алкея, которая
исчезла с той ночи, как удалилась Мелита... Пруденций сказал об этом Мареме,
которая сидела тут же, возле него, на берегу моря и держала на каждом из
своих колен по здоровому смуглому ребенку, из которых каждый завладел одной
грудью своей матери и так жадно сосал, что молоко выбегало у него обратно из
уст и крупными белыми каплями скользило по смуглой груди Маремы... Но Марема
теперь этого не замечала, потому что она следила за лодкой, и вдруг
вскричала:
- Радуйся, милый Пруденций!.. К нам приближается мать твоя, вдова
Ефросина... Мы не останемся одни здесь, и наши дети не будут жить дикарями.
- Да, - отвечал ей Пруденций, - и я теперь вижу:
это мать моя, вдова Ефросина!.. Кто передал ей нашу ладью и кто указал
ей путь к нам?
- Конечно, Мелита. Это она удалилась на другой ладье с своим другом
Эрминией... Они христианки.
Пруденций задумался и, следя за приближением лодки, которою, несмотря
на свои годы, хорошо еще правила вдова Ефросина, сказал, склоняясь к Мареме:
- Вот все, кто страстно любит наслаждения жизни, всегда рассуждают, что
будто галилейское учение не годится для жизни... А припомни-ка все, что было
с нами, и выйдет, что вперед дальше всех видела одна Мелита. Я перед нею так
малодушен, что не мог бы идти с нею рядом. Как хорошо, что она не связала
себя узами брака с таким посредственным человеком, как я!.. При разности
взглядов и мыслей мы не нашли бы в союзе согласья и мира, а с тобой мы
счастливы... Ее дух слишком высок и серьезен - он слишком беспощадно
побеждает плоть. Ты же и я... мы смотрим проще... Я не знаю, как это
случилось, как я все любил так сильно Мелиту, и теперь вижу, что она
несродна мне, а ты мне гораздо милее Мелиты... Я хотел скрываться здесь
вечно с Мелнтой, - потом мне так хорошо было здесь же с тобой, и теперь... я
однако же радуюсь, что мать моя нас разыскала и мы не останемся в вечной
разлуке с людьми... Весь круг мыслей во мне перешел, - все переделалось с
нами именно так, как говорила Мелита. Верно, надо ей верить во всем.
- Да, она умная женщина.
- Надо считать дух, а не плоть владыкою жизни и жить не для тех чувств,
которые научают нас особиться от всех прочих людей...
- Правда, Пруденций.
- Пусть так и будет, и когда мы уклонимся от этого... пусть мы сами не
будем на своей стороне. Если мы погрешим, то не станем извинять себя и
делать себе пояса из листьев, потому что прятаться - это хуже чем несть
порицание, которого заслуживаешь.
- Я согласна, - отвечала Марема.
- Да, всегда мы с тобою согласны! Какое это счастие для обоих нас!..
- И для наших обоих детей, - показала Марема на близнят, которых уж
издали увидала бабушка их, вдова Ефросвна, и начала улыбаться всем и в
конце, бросив весло, закричала:
- Вот так ребята! Этаких я еще не встречала.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 18.09.2006 13:54
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг