яйца... Красиво, не правда ли?
- Очень красиво! - сказал Карик из своего угла. - Это хорошо, что вы
нашли их.
- Ну, а как мы себя чувствуем? Лучше? Хуже? - Иван Гермогенович подошел
к больному, - Ты поесть не хочешь?
- Уже! - сказал Карик. - Уже поел! Пока вас не было, я тут все
осмотрел, нашел мед и закусил как следует.
- Напрасно ты встаешь, - нахмурился Иван Гермогенович, - рано тебе
вставать! Рано, дорогой мой! Смотри разболеешься еще больше.
- А знаете, - сказал Карик, - когда я проснулся, смотрю: стол стоит,
кресла, горит огонь. Ну, я и подумал, что я уже дома, что настало утро и
надо вставать.
- Тебе нравится наша новая квартира? - спросила Валя.
- Очень! - сказал Карик. - И особенно нравятся лампочки светляка. Какой
у них сильный свет!
- Ну, это еще что! - сказал профессор. - Вот если бы сюда принести
парочку ночных пирофор, такой ли еще был бы свет!
- А это что за штука... пи... пирофоры ваши?
- Такие жуки! Живут они в Гвиане, в Бразилии и Мексике. И вот когда
какому-нибудь бразильцу или мексиканцу понадобится ночью идти по лесу, он
ловит ночных пирофор, привязывает их к шляпе. Свет, который излучают эти
жуки-фонари, такой яркий, что можно идти даже в самых темных тропических
зарослях, не сбиваясь с дороги. А мексиканские дамы прячут пирофоры в
прическе, рядом с бриллиантами, а иногда делают из них пылающие ожерелья или
обертывают их вокруг талии, словно огненный пояс. После бала местные модницы
купают насекомых, устраивают для них ванну, а потом кладут в стеклянную
вазу, и тогда всю ночь пирофора освещает спальню мексиканки нежным, приятным
светом. Светятся также многие другие насекомые. Светляк лампири из семейства
мягкокожих жуков имеет светящиеся круглые глаза, и там, где он живет, лес
словно осыпан голубыми звездами, а каждое дерево похоже на новогоднюю елку с
крошечными свечечками. Иванов жук, светящиеся бактерии на гнилых пнях,
гниющие на берегу рыбы излучают голубой и зеленый свет, но есть насекомые,
которые светятся желтым, красным и оранжевым светом, а вот личинки
уругвайского жука излучают одновременно и красный и зеленый свет. Эту
личинку так и называют "железнодорожный поезд". Почему, как вы думаете?
- Наверное, потому, что поезда ходят всегда с красными и желтыми
фонарями. А эти... которые светятся... они только ночью светят?
- Да! Только ночью. И только для того, чтобы могли находить в темноте
друг друга.
- А как вы думаете...
- Я думаю, что нам пора спать, - сказал профессор, - мы же не
светящиеся ночные насекомые. И никаких больше вопросов. Спать! Спать! Сейчас
же ложитесь, и чтоб через минуту видеть приятные сны.
Утром Карик и Валя еще спали, а профессор уже поднялся и, стараясь не
разбудить ребят, потихоньку вышел из пещеры.
Вернулся он часа через два, волоча за собою ворох паутинных веревок, и
принялся свивать из них толстые канаты. Закончив работу, закричал бодро:
- Подъем! Вставай, Валя. Пора на работу! Позавтракав медом, Иван
Гермогенович взвалил канаты на плечи.
- Ты готова, Валя?
Валя вытерла рот лепестком.
- А какая будет сегодня работа? - спросила она, поднимаясь.
- О, сегодня работы хватит. Будем ловить лошадь, дрессировать ее, учить
ходить в упряжке.
- Ой, можно мне с вами? - поднялся Карик.
- Лежи и выздоравливай. Завтра возьмем и тебя.
Профессор шел, сгибаясь под тяжестью канатов.
Валя бежала вприпрыжку. Подбежав первой к дубовому листу, она спросила:
- А где же лошадь?
- Будет и лошадь! - сказал профессор и, сбросив на землю канаты, пошел
к большим серым камням. Остановившись перед огромным серым камнем, он встал
на четвереньки и стал внимательно рассматривать черный лаз под камнем. Потом
встал, бросил туда пригоршню песку.
- А ну-ка, сивка-бурка, вылезай! - крикнул Иван Гермогенович. - Тут
одна девочка желает познакомиться с тобой.
Под камнем кто-то начал возиться.
- Славный жеребец! - сказал Иван Гермогенович, вставая. - Если он
только не будет брыкаться, мы быстро спустим корабль на воду!
- Кто там сидит? Под камнем? - шепотом спросила Валя.
- Дикая лошадь! - пошутил профессор. - Конь о шести ногах! Ну-ка,
помоги, Валек!
Иван Гермогенович подтащил канат из паутины к черенку листа, замотал
его вокруг черенка и, с силой дернув на себя, крепко затянул петлю.
- Прекрасно! - пробормотал он.
Волоча другой конец каната по земле, профессор отошел с ним в сторону
от листа, и, когда канат вытянулся, Иван Гермогенович скрутил на его конце
вторую петлю. Потом притащил четыре коротеньких чурбачка и поставил их
торчком на землю, как ставят "письмо", когда играют в городки.
Слегка пристукнув камнем чурбачки, Иван Гермогенович загнал их
неглубоко в землю, затем, толкая тихонько ногою то один, то другой чурбачок,
установил их так, что они падали при самых легких толчках.
- Прекрасно! - сказал профессор. Валя с любопытством наблюдала за ним,
но ничего не могла понять.
- Вам помочь? - спросила она наконец.
- Ничего, ничего! Я сам!
Иван Гермогенович поднял петлю каната и, подтащив ее к чурбачкам,
осторожно положил сверху.
Петля повисла над землей, опираясь на качающиеся чурбачки.
- Ну, хомут готов, - сказал Иван Гермогенович, - а теперь пойдем за
лошадью. Ты когда-нибудь запрягала лошадей? - шутливо спросил профессор.
- Нет, - созналась Валя, - лошадей я никогда не запрягала!
- Чудесно! Мне тоже не приходилось. Но это не беда,
Иван Гермогенович, подняв длинную жердь, протянул ее Вале:
- На! Держи!
Потом нашел жердь подлиннее и, положив ее на плечо, скомандовал:
- За мной!
Широко шагая, он повел Валю к большому серому камню.
Около камня Иван Гермогенович остановился, стукнул концом жерди о землю
и, выставив ногу вперед, сказал:
- Теперь слушай внимательно. Вот здесь, под этим камнем, прячется от
дневного света личинка жужелицы. А жужелица - это хищный жук, который
питается насекомыми. Сама личинка, как и ее родитель, также питается
насекомыми. Днем она смирно сидит под камнями, а ночью отправляется на
охоту. Сила у нее необыкновенная! Прямо тигрица, да и только!
- Я боюсь! - прошептала Валя, глядя на профессора испуганными, широко
открытыми глазами.
- Напрасно! - ответил Иван Гермогенович. - Да и некогда нам труса
праздновать... Итак, мы должны будем выгнать личинку жужелицы из-под камня и
надеть на нее хомут. А там она уже сама потащит корабль к берегу озера. Я
думаю, мы легко с ней справимся. Только не надо трусить.
- А вдруг она укусит?
- Конечно, укусит, если будем зевать!
- А как же мы ее погоним?
[Image021]
- А вот так: сначала выгоним из-под камня, а потом ты станешь с той
стороны, а я с этой. Как только она подползет, ты не давай ей ползти вправо,
а я не дам ползти влево. Будем загонять ее прямо в хомут. Ну, приготовились?
Отойди подальше!
Валя отбежала в сторону. Иван Гермогенович сунул жердь под камень и
принялся ворочать ею, точно кочергой в печке.
- Ага! Идет! Идет!
Профессор отскочил.
Прямо на Валю ползло, вытягивая из-под камня длинное тело, огромное
чудовище. Валя ударила его жердью по спине. Чудовище вздрогнуло, повернуло
голову к профессору. Иван Гермогенович стукнул его жердью по голове с такой
силой, что оно попятилось было назад, но тотчас же, торопливо перебирая
шестью ногами, поползло прямо к дубовому листу. Однако на полдороге
остановилось снова.
Иван Гермогенович подскочил к жужелице и так ударил ее сзади, что она,
вздрогнув, закрутилась на месте.
- Валя, подгоняй, подгоняй ее! Валя ткнула жужелицу жердью в бок:
- Но, но! Пошла! Пошла!
Так, шаг за шагом, они двигались к дубовому листу, подгоняя личинку
жердями.
Наконец голова жужелицы поравнялась с петлей. Профессор сбил жердью
чурбачки. Петля упала на голову жужелицы. Иван Гермогенович бросил жердь,
схватил руками канат и с силой дернул его. Петля затянулась. Тогда профессор
подобрал жердь и подбежал к голове жужелицы.
- Поехали! - закричал Иван Гермогенович. Лист дрогнул. Поднимая тучи
пыли, он медленно потащился к берегу.
Жужелица металась из стороны в сторону, но всякий раз она натыкалась на
острые жерди. Путешественники не позволяли ей свернуть ни вправо, ни влево.
Наконец она смирилась и потащила тяжелый лист к озеру.
Она ползла, поглядывая с удивлением на Ивана Гермогеновича и Валю
большими глазами, не понимая, чего от нее хотят эти странные двуногие
насекомые с такими длинными жердями в лапах.
- Ну и сивка-бурка! Молодец! - кричала в восторге Валя.
- Не сивка-бурка, а карабус канцелятус, - строго сказал Иван
Гермогенович. - Карабус - фамилия, канцелятус - имя!
Личинка-жужелица подтащила дубовый лист к самой воде, но тут она точно
взбесилась. Она помчалась сначала вдоль берега, потом круто повернула и
побежала обратно к пещере.
Профессор и Валя с криком бегали за ней, лупили ее жердями по голове,
по бокам, по спине.
Как долго продолжалась бы эта война - трудно сказать. Но кончилась она
совсем неожиданно. Пробегая мимо огромной скалы, жужелица остановилась и
юркнула под скалу.
- Фу-у, - тяжело вздохнул профессор, - ну и карабус! Помучил же он нас.
- А как же нам теперь отцепиться от него, от этого карабуса? - спросила
Валя.
- Очень просто! - сказал Иван Гермогенович, отвязывая канат от черешка
листа. - Хотя и жалко бросать такой хороший канат, но ничего не поделаешь!
Пойдем! На сегодня, пожалуй, хватит. Надо и нам отдохнуть немного.
Оставив лист на берегу, путешественники вернулись домой.
За обедом Валя рассказала Карику, как они запрягали личинку жужелицы и
какой она оказалась упрямой.
Карик слушал рассказ с нескрываемой завистью.
- Эх, жалко меня не было! - вздохнул он. - Вдвоем, конечно, не легко
возить тяжести на личинке, а втроем мы показали бы ей, как надо правильно
ходить в упряжке. Надо бы ее гнать прямо в воду.
- Ничего! - сказал профессор. - Все-таки она подтащила дубовый лист
почти к самой воде. Столкнуть его в воду уже не так будет трудно.
Он провел ладонью по усам, вытер на бороде мед и встал:
- Завтра будем собираться в большое плавание. А сейчас попробуем
перетащить на берег бочки с медом. Сегодня же нам нужно приготовить для
нашего корабля мачты, паруса, канаты.
Иван Гермогенович взвалил на плечи охапку волоса шелкопряда.
- Пойдем, Валек! - сказал он, направляясь к выходу из пещеры.
Весь день профессор и Валя провели на берегу озера. Валя плела веревки
из волоса шелкопряда, Иван Гермогенович сначала помогал ей, потом ушел
разыскивать мачту для корабля.
Когда он вернулся, на плечах его лежала длинная сухая мачта-травинка.
К вечеру корабль был спущен на воду. Иван Гермогенович пробил острым
камнем в середине листа дыру, вогнал в эту дыру мачту, а потом облепил пол
вокруг мачты толстым слоем глины и сказал:
- Завтра солнце обожжет глину, и наша мачта будет пришита к кораблю
крепко-накрепко.
Профессор осмотрел корабль, немного подумал, потом взял из рук Вали
длинную веревку и прошел к узкому концу листа. Здесь он нагнулся, накинул
петлю на черешок и с силой натянул веревку. Лист дрогнул, конец его,
зашлепав по воде, немного приподнялся вверх. Теперь дубовый лист был совсем
похож на корабль. Он покачивался, высоко приподняв нос над водой.
- Вроде гуся шею выгнул, - засмеялась Валя. - Вот если бы еще парус
поставить!
- Будет и парус, - уверенно сказал Иван Гермогенович, - из лепестка
какого-нибудь сделаем!.. Только сейчас, пожалуй, не стоит его ставить. Это
уж потом. В день отъезда. А то еще высохнет на солнце, скукожится,
превратится в лохмотья.
Иван Гермогенович крепко забил в берег толстый кол и так же крепко
привязал к нему волосяной веревкой корабль.
- Ну, - потирая довольно руки, сказал Иван Гермогенович, - на таком
замечательном корабле нетрудно будет совершить даже большое кругосветное
путешествие!
Тем временем Валя забралась по веревке на нос корабля и осколком
ракушки что-то начертила там.
- Что там еще? - спросил Иван Гермогенович.
- Мы позабыли назвать наш корабль, - сказала Валя, - но теперь у него
будет неплохое название! Вот смотрите!
Валя спрыгнула вниз. Иван Гермогенович подошел поближе и приложил
ладонь козырьком к глазам.
- Гм... Что ж... Неплохо! - одобрил он.
На носу корабля было выцарапано крупными буквами одно только слово:
"КАРАБУС".
На другой день путешественники начали шить дорожную одежду из
лепестков, а когда одежда была готова, Иван Гермогенович и Валя принялись
перекатывать на "Карабус" бочки с медом. В хозяйственных хлопотах прошел
весь день.
Опухоль на ноге Карика почти пропала, и он уже пытался ходить и даже
несколько раз пробовал помогать профессору и Вале катать бочки с медом. Но
Иван Гермогенович не позволял ему подниматься с постели, и каждый раз, когда
Карик вставал, профессор сердито кричал:
- Ты опять встал? Ох, кажется, я привяжу тебя к постели веревками, если
ты будешь поминутно вскакивать!
Так было и в этот день, который принес так много хлопот
путешественникам. Утром, когда Иван Гермогенович и Валя стали выкатывать
бочки, Карик вскочил с постели и бросился помогать им, но Иван Гермогенович
закричал на него и заставил лечь в постель. Это было, конечно, очень
неприятно, однако Карик не стал спорить. Он покорно лег на постель,
повернулся лицом к стене и притворился спящим, а сам украдкой поглядывал на
Ивана Гермогеновича и Валю.
"Ладно, ладно, - думал Карик, - вы еще увидите, как я могу работать.
Вот уйдете только, а я тут, без вас, один сделаю не меньше, чем вы вдвоем.
Вы убедитесь в этом сегодня же".
Лишь только Иван Гермогенович и Валя отошли от пещеры и покатили на
берег первую бочку, Карик вскочил, схватил первую попавшуюся бочку и начал
толкать ее к выходу.
Он почти уже выкатил ее из пещеры, но тут случилось несчастье: под
ногами Карика подвернулся круглый камень. Карик взмахнул руками и упал на
бочку. От сильного толчка бочка накренилась. Он ухватился за края бочки, но,
потеряв равновесие, растянулся на земле, а бочка перекатилась через порог
пещеры и, подпрыгнув как-то странно, остановилась. Крышка откинулась. Густая
медовая кашица поползла по земле.
Карик встал. Отряхиваясь от пыли, он растерянно смотрел на опрокинутую
бочку. "Вот так помог!"
Медовая лужа расползлась по земле, точно жидкое тесто. Карик
отодвинулся в сторону, оглянулся, а затем, махнув безнадежно рукой, запрыгал
на одной ноге к пещере.
...Было уже совсем темно, когда вернулись профессор и Валя. Карик еще
издали услышал их голоса. Он поспешно зарылся в волосяной матрац и
притворился спящим.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг