Он нахлобучил шлем и переключил прием на себя. Стало тихо.
- Алармовый компьютер на связи, - доложил Лодария. - Рвется дать
метеосводку, словно ничего нег важнее. Принять?
- Попозже, - сказал Тарумов. - Есть ли у него связь с Базой?
Лодария мотнул бородой и начал отстукивать шифр запроса - при общении с
компьютерами звуковой код был ненадежен.
- Так... Сверхдальняя связь действует... Последняя проверка была сто
восемьдесят часов назад... В настоящий момент нет выхода на ближайшую
ретрансляционную зону - помехи.
- Защитное поле "Аларма" можно включать дистанционно?
Лодария немного поколдовал своим ключом, прислушался. Все напряженно
ждали - собственные-то генераторы защиты на "Щелкунчике" полетели сразу же
после того, как корабль вылез из кометного хвоста. Дьявольский форсаж, а
генераторы находились близко от носовой части... Никто из экипажа не говорил
об этом вслух, но пока они шли на планетарных, один-единственный метеорит
размером в горошину мог покончить с громадой беззащитного "Щелкунчика". Да и
экспедиционники, наверное, это знали.
- Поле, оказывается, включено постоянно, - доложил старший связист, -
но отсюда управлять им возможно.
- Радиус?
- Радиус... Триста метров.
Тарумов оглянулся на Феврие - что-то странно было, что у разведчика
такого класса, как "Аларм", защитное поле ограничивалось таким малым
радиусом.
- Ничего, - сказал штурман. - Возможно, радиус был задан с уходящего
ремонтника. Пеленг сейчас устойчивый, и посадить нашу посудину прямо под бок
"Аларму" - пара пустяков. А там мы сразу прикроемся его защитным полем.
На словах все выходило удивительно легко.
- Добро, - сказал командир. - А пока страховки ради посадим по пеленгу
зонд. И самое время поинтересоваться метеосводкой: ведь мы должны сесть так,
чтобы и посуда не зазвенела.
Последнее время, наблюдая за Тарумовым, который с каждой командой
становился все увереннее в себе, Феврие невольно задавал себе вопрос: а не
происходит ли с командиром естественный и неизбежный процесс кажущегося
слияния со всем кораблем, когда чутко и чуть ли не болезненно начинаешь
чувствовать работу каждого, особенно покалеченного узла, когда дышишь каждым
регенератором и чихаешь при каждой пробке в топливном трубопроводе? Штурман
знал, что именно так и рождается НАСТОЯЩИЙ командир, но настоящим Тарумов
был не создан. И если он и способен был в какой-то степени овладеть
кораблем, то он наверняка забыл о людях.
И вот теперь, после ничего не значащих для посторонних слов Феврие
понял, что и тут он недооценил своего командира. Тарумов действительно знал,
что сейчас самое главное. И, пожалуй, никогда об этом и не забывал. Мягкая
посадка. Пуховая посадка. Потому что это необходимо для Лоры.
Словно угадав его мысли, Воббегонг нырнул в люк и минуты через полторы
выскочил обратно, как пробка:
- Командир, Гиппократ требует в течение часа сообщить ему о возможном
режиме движения. И беспокоится о кислороде...
- Высота зонда? - отрывисто спросил Тарумов.
- Тысяча триста.
- Через час мы будем на поверхности и в полном покое. Феврие снова
подумал: не постучать ли по деревяшке?..
- Странные помехи, - сказал вдруг Лодария.
Все разом повернулись к экрану зонда. Действительно, вся его оливковая
поверхность была испещрена какими-то растушеванными запятыми. Продолговатая
туша "Аларма", обозначившаяся было с нормальной четкостью, теперь оказалась
как бы закапанной чернильными брызгами.
И брызги эти росли.
[Image003]
- Высота?..
- Тысяча шестьдесят пять.
Кляксы уже расплылись по всему экрану, в промежутках между ними едва
видимая теперь поверхность Чомпота встала вдруг ребром, совершила
противоестественный курбет - и экран погас.
- Запустить второй зонд! - крикнул Гарумов, прежде чем кто-либо успел
опомниться. - Второй зонд аналогично по пеленгу, и третий - с разрывом от
него по высоте в двести метров!
Теперь светилось два оливковых экранчика: нижний с самого начала следил
за поверхностью, верхний давал изображение нижнего зонда, напоминавшего
несимметричную грушу.
- Тысяча триста, - негромко диктовал Лодария, - тысяча двести
восемьдесят... двести шестьдесят... двести сорок...
- Вон они! - крикнул Воббегонг. - Бросились, свора.
Отдельные черные запятые становились видимыми не сразу - похоже, что
размеры их были порядка метра в поперечнике, - а уже на значительной высоте
что-то около пятисот метров. Они шли на нижний зонд, не рыская, словно по
магнитной наводке.
- Третьему зонду закрепить постоянную дистанцию в сто пятьдесят метров
по вертикали!
- Сделано. Тысяча сто во...
Экран нижнего зонда дернулся, как и в предыдущий раз, задрожал. На нем
уже ничего нельзя было разобрать. Зато на верхнем экране было отчетливо
видно, как происходит нападение. Тупорылые конусообразные тела налетали на
нижний зонд и вцеплялись в него мертвой хваткой. Естественно, в первую
очередь доставалось всем выступающим частям - антеннам, датчикам, смотровым
линзам, стабилизаторам. Везде, где можно было зацепиться, висело уже по
две-три механические твари, нередко - друг на дружке.
Лемоиды - если это действительно были они - заваливали зонд
просто-напросто собственной массой. Нижний экран погас, на верхнем было
видно, как черный бесформенный сгусток валится на поверхность.
- Третий зонд - вверх! - Ошеломленные этим натиском, решительно все
забыли о том, что, связанный заданной дистанцией третий зонд следом за
вторым вошел в зону поражения. - Поднять третий зонд на высоту тысяча
триста!
Поздно. На верхнем экране изображение подбитого зонда характерно
дернулось, кувыркнулось, и все повторилось.
Тарумов успел прикинуть, что для того, чтобы вывести зонд из строя,
лемоидам потребовалось шесть-семь секунд.
Из шести зондов на "Щелкунчике" осталось только три, а между тем
лемоидов даже не удалось как следует разглядеть.
- Хорошо, - неожиданно сказал Тарумов, - очень хорошо. Что общего у
этих тварей с теми, которые вам уже встречались?
- Внешне ничего. - Сунгуров вроде бы даже обрадовался, что настал его
черед и он может чем-то помочь. - Наши киберы были много мельче,
передвигались прыжками, но не выше чем три-четыре метра. Хотя от наших
особей как раз и можно было бы ожидать большей легкости в движениях - видите
ли, на Земле Краузайте высшей формой жизни являются насекомые, и наши
"краузайчики" напоминали гибрид муравья и кузнечика...
Командир жестом остановил Сунгурова. Это так просто - неужели никто
раньше не обратил внимания?..
- Скажите, Феврие, а кого напоминали лемоиды на Пустоши?
"Ох, мальчик, - подумал Феврие, - ты бы меня не дергал. Я сижу в
уголке, изредка одобрительно киваю тебе, когда ты на меня оглядываешься - и
весь тут я. Я не знаю, как назовут это медики - какая-то там депрессия,
вероятно, - но мне сейчас не семьдесят лет, а все сто сорок. Моих сил сейчас
хватает только на то, чтобы держаться прямо в кресле..."
Но он пожевал губами, собираясь, и медленно ответил:
- Никого. Никого из земных. Биомеханизмы укоренились...
- Все-таки аналогия есть - земные кораллы, - подхватил Воббегонг. - Я
хорошо помню ваши отчеты. Помните, был у вас такой второй механик -
Поссомай, он обломил ветку и обнаружил внутри биоконденсатор, только тогда у
вас и возникли подозрения в том, что перед вами - останки саморазвивающейся
биосистемы.
- А какова наивысшая форма жизни на Белой Пустоши? - спросил Тарумов,
обращаясь уже к промежутку между Феврие и Воббегонгом.
- Если туда ничего не занесли, - уверенно продолжал первый помощник, -
то на всей планете не найдешь даже инфузории.
- Так, - сказал Тарумов, - а не кажется ли вам, что лемоиды механически
репродуцируют наивысшую форму жизни?
- Да, кажется, - оторвался от своих экранов Лодария, - но вряд ли это
по плечу малому передвижному киберу. Другое дело, если бы колонией управлял
единый мозг...
- В отчетах было упоминание об останках какой-то биокомпьютерной
системы на Белой Пустоши, - вставил Воббегонг.
- Ну, а мы не успели даже толком оглядеться, - честно признался
Сунгуров. - Уж очень наши "краузайчики" были хозяйственные - так и норовили
растащить все на составные части и упрятать в свои муравейники. Вездеход
разобрали по винтикам, а кроликов отпрепарировали в лучшем виде - по
косточкам.
- Минуточку, - остановил его Тарумов, - тогда сразу же напрашивается
вопрос: откуда у здешних лемоидов эта агрессивность, если на Чомпоте, как и
на Пустоши, нет зверей?
- М-да, - сказал Сунгуров. - Задачка. Тем более, что "Аларм"-то
спокойно приземлился на том же самом месте. Вон он, целый и невредимый,
валяется на боку и даже попискивает.
Действительно, "Аларм" тоненько маячил внутри шлема, лежащего на
коленях у Лодарии, и эти сигналы звучали как метроном, отсчитывающий
секунды. Время шло.
- Хорошо, - встрепенулся Тарумов. - Четвертый зонд спустим на высоту
тысяча триста, и ни миллиметра ниже. Так? - Он привычно обернулся на Феврие,
но не стал ждать одобрительного кивка, а продолжал: - Прочешем район
плоскогорья. Движение зонда - по спирали. Посмотрим, как они попрыгают.
Посчитаем.
- А может, - с надеждой спросил Лодария, - они одноразового действия?
Прыгают - и разбиваются?
Ох, как всем этого хотелось!
Четвертый зонд ринулся вниз, но на этот раз ему было велено не только
сохранять заданную высоту, но также держать дистанцию в пятьдесят метров от
ЛЮБОГО движущегося предмета.
Зонд спустился, пошел по расширяющейся спирали, но на такой высоте
лемоиды не "клевали". Пришлось его приспустить, и вот первые твари пошли в
атаку. Зонд беспокойно запрыгал, шарахаясь от каждого агрессора, и видимость
стала совсем скверной. Оливковый экранчик транслировал форменную пляску
святого Витта, а в иллюминатор нельзя было рассмотреть никаких деталей.
- Что же они делают с нашими зондами, интересно узнать? Жрут, что ли? -
Лодария всегда отличался неуемной любознательностью, но сейчас этот вопрос
равно волновал всех.
Вопрос действительно требовал ответа, и сделать это мог сейчас только
корабельный компьютер, который с самого начала копил все данные с зондов.
Тарумов отстучал запрос.
"ПРОИСХОДИТ ПОЛНЫЙ ДЕМОНТАЖ КОНСТРУКЦИИ"
появился ответ на компьютерном табло.
- Да, действительно жрут, - уныло констатировал Лодария. - А все-таки,
как это выглядит в натуре?
- В натуре это - охота за металлом, - сказал Воббегонг.
- Почему же они не растащили "Аларм"? - спросил Сунгуров.
- Законсервированный корабль автоматически включает защиту при первой
же попытке демонтажа, - рассеянно проговорил Тарумов. - Сам-то корабль они
тронуть не смогли...
- Но ведь там не было же людей?!
- Не о людях речь... не о людях...
Видно было, что Тарумов что-то лихорадочно обдумывает.
- Сейчас важно другое... - пробормотал он, одновременно набирая
очередной запрос "считалке". - Можно ли считать размещение лемоидов по
поверхности в первом приближении равномерным?
Ответ загорелся через доли секунды:
"В ПЕРВОМ ПРИБЛИЖЕНИИ - ДА".
- Все ли особи, находящиеся в радиусе атаки, принимают участие в
нападении?
"АБСОЛЮТНО ВСЕ".
- Воббегонг, проведите зонд по той же самой траектории, но в обратном
направлении, по сужающейся спирали.
Черные запятые запрыгали столь же резво, что и прежде.
- Равно ли число нападений на прямом и обратном пути? - не доверяя
себе, запросил Тарумов.
"ДА".
- Кому там захотелось, чтобы лемоиды разбивались при падении? - спросил
командир. - Не вышло.
- Мне хотелось, - покаянно вздохнул Лодария. - А все-таки, командир,
что вы имели в виду, когда говорили, что лемоиды не тронули ТОЛЬКО корабль?
"Аларм" зондов не пускал...
Тарумов, казалось, не слышал. Он неотрывно следил за экраном, на
котором возникали, росли, на какую-то секунду замирали, сверкнув жирным
металлическим боком, уходили вниз конические кляксы. Пробиться сквозь такой
рой было бы немыслимо - незащищенный "Щелкунчик", обвешенный мерзкими
тушами, обязательно будет дебалансирован. Может быть, он и не рухнет, но
посадку никак нельзя будет назвать мягкой. И страшно подумать, что будет в
госпитальном отсеке после такого приземления...
Командир молчал. Молчал и Феврие, который за последний час не проронил
ни единого слова. Он радовался только тому, что никто - а в особенности
Тарумов - не догадывался о его состоянии. Встречаясь взглядом с Тарумовым,
он только опускал веки, даже не кивая, но Тарумов чувствовал, что это
означает: "Так, командир. Ты все делаешь правильно, командир. Молодчина".
Но где-то в глубине души Феврие чувствовал, что если бы сейчас Тарумов
сделал что-нибудь не так, у него больше не нашлось бы сил вмешаться. И он
прикрыл бы веки - "так, командир" - но больше, наверное, их не поднял.
Но с тех пор, как старший штурман взял всю ответственность за корабль
на себя, Тарумов не допустил ни одной ошибки.
- Четвертый зонд застопорить над "Алармом", - продолжал командовать
Тарумов. - Давид, еще и еще раз проверьте надежность дистанционного
управления защитой. Ведь нам нужно будет отключить ее, когда мы будем
подсаживаться под бок "Аларму".
Командир впервые обратился к связисту по имени, но Лодария этого вроде
бы и не заметил. Да, дистанционку он проверит, дело нехитрое, но как
командир собирается пройти этот отрезок по вертикали - от тысячи ста, грубо
говоря, до трехсот метров, то есть от линии атаки до границы защиты? И в
этот момент раздался мелодичный сигнал внутренней автоматической связи, и на
видеофоне возник госпитальный отсек. Да, в аварийной обстановке один только
Гиппократ имел право подключиться к рубке, не дожидаясь согласия командира.
- Категорически предлагаю лечь в дрейф, - послышался металлический
голос. - Необходим покой. Необходимо оперативное вмешательство. Почему
медперсонал не реагирует на данные кибердиагностера? Делаю замечание
командиру.
Командиру не надо было делать замечаний. В первую же секунду он вскочил
и непроизвольно заслонил собой экран со зловещими тупорылыми тенями, словно
Лора из своего саркофага могла увидеть этот кошмар. Что он мог объяснить
Гиппократу? Что взамен покоя он готов отдать все - от последнего глотка
воздуха до всей своей крови? Этого было мало. А покоя он гарантировать не
мог.
- Мне нужен еще час, - хрипло проговорил он в микрофон. - Один час.
Продержитесь любой ценой.
И никто не понял - то ли он просит машину, то ли обращается к самой
Лоре. Но Лора слышать его не могла...
- Воббегонг, - командир сжал спинку своего кресла с такой силой, словно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг