помощью послания, переданного Кукоем, вызвала девочку в Нижний город выручать
товарища, тем самым вплетая ее судьбу в таинственный, сокрытый от
непосвященных узор высших предначертаний...
"Радость мира" прекрасно осознавала всю опасность затеянного ею дела: ту
опасность, которой подвергались эти слабые и, казалось бы, беззащитные перед
силами Зла создания. Но иного пути не было... Ведь предотвратить беду и
вмешаться в ход земной истории высшие силы могли только с помощью земных
существ!
Глава IV
Ксюн легко отыскала подземный ход и проникла в Нижний город. Все здесь было
по-прежнему: и тусклые мигавшие фонари, и мрак, и сырость... Только жомбики
сгинули навек вместе с островом Жомбуль в пучине Озера Грунтовых Вод.
Ксюн не забыла дорогу к домику Скучуна и быстро нашла его. Сердце сжалось при
виде знакомого крылечка. Только давно уж на него никто не ступал: пыль и
паутина облепили дверь и ступеньки...
"Надо поскорее найти Урча, - подумала Ксюн. - И нечего вздыхать тут без
толку... Кажется, Скучун как-то говорил, что жилище Старого Урча напоминает
каменную крепость с башенкой. Ага! Вот что-то похожее..."
Да, это была та самая башенка, в которой обитал старик. Он был дома. Уж как
обрадовался, увидев гостью, забегал, засуетился с чайником в руке, шаркая
шлепанцами и расплескивая заварку...
- Ксюн, ну конечно, Ксюн! А я именно такой тебя и представлял... Скучун ведь
частенько рассказывал о тебе. Ах, какая ты умница - решила проведать старика!
Да еще безо всякого повода...
- Как, разве не вы послали записку?
- Записку... Какую записку?
- Ну, ту, в которой сказано, что Скучун заболел книжной болезнью и только я
одна могу спасти его...
- Нет, деточка, не я, но тот, кто отправил тебе послание, написал в нем
истинную правду! Скучун наш действительно в опасности и, быть может, только
тебе удастся спасти его.
- Ох, где же он, как он? Пожалуйста, расскажите мне все поскорее, старый... -
Ксюн запнулась, - я прямо не знаю, как вас и называть...
- Зови меня просто дедушкой. Меня и Скучун так зовет. Да-а-а... Скучун,
Скучун... Столько событий случилось этой весной, столько событий... А записку
написал кто-то посвященный во все эти таинственные события. Совершенно
таинственные, совершенно, да-да... Ты думаешь, завеса тайны приоткрылась для
меня, когда я стал Хранителем Личинки? Ни чуточки! И сейчас, летом, я знаю о
ней столь же мало, как и весной. Я так ни разу и не видел ее... А все мои
привилегии - только ключ от древних монастырских катакомб, где пребывает она,
да звание Хранителя... И стоит лишь мне появиться там, под арочными сводами,
как стая синих бабочек устремляется мне навстречу, окружает со всех сторон
живой завесой, и уже ничего, кроме трепета крыльев, разглядеть невозможно.
- Так значит, даже вы не видали Личинку?
- Ни разочка! Ее тайна сокрыта от нас. Но я с этим уже смирился.
- Урч, но в чем же тогда ваша работа?
- Я должен следить, чтобы вход в катакомбы был заперт и никто, кроме меня, не
смог проникнуть туда. А знаешь, Ксюн, иногда оттуда доносится удивительная
музыка, она завораживает душу, прозрачная, как горный хрусталь! Там еще
что-то звенит, а по ночам слышно пение. Я, бывает, часами засиживаюсь под
этими сводами, глядя, как дрожат крылья бабочек, и слушая чьи-то неслыханные
ночные песни. Меня в эти минуты охватывает радостное волнение, я чувствую
прилив сил, и хочется сделать что-нибудь важное... Не знаю отчего, но
поблизости от Личинки душа моя ликует, она словно покидает тело и порхает
вместе с синими бабочками! И на память сами собой приходят стихи. Представь
себе, я, старый дурак, сижу на полу в катакомбах, блаженно улыбаюсь и читаю
стихи... Вслух. Как мальчишка!
Старый Урч, кряхтя, присел перед камином и принялся ворошить кочергой
полыхавшие поленья. Он замер перед огнем, словно завороженный, и глубоко
задумался о чем-то, будто позабыв о своей гостье.
Ксюн в нетерпении кусала губы, ковыряла заусенцы на пальцах - время шло,
пауза затянулась. Наконец, она не выдержала:
- Дедушка! Так что же случилось со Скучуном? Что у него за книжная болезнь
такая?..
- Ах, да! - Урч, вздрогнув, оторвался от языков пламени. - Ты уж прости меня,
Ксюшечка. Все о себе да о себе болтаю... Стар, видно, стал, даже собственных
мыслей удержать не могу. Разбегаются... Великое это дело - мысли. Сильнее
всего на свете они бывают. Вот и Скучуна полонили, да. Окрутили с головой,
пуще любой веревки.
- Кто, мысли?
- Ну да. Помыслы тех удивительных и умнейших человеческих существ, что жили
на Земле и сто, и двести, и тысячу лет назад... Раздумья свои, озаренья и
мечты они записывали на бумаге, чтобы через долгие-долгие годы кто-нибудь
смог побеседовать с ними и проникнуться тем же, чем жили они...
- Так вы говорите о книгах?
- Конечно! Книги - таинственные существа. Они обладают собственной волей.
Кому-то раскроют глаза на мир, а кому-то - не захотят... Своенравны уж очень.
Конечно, я говорю о живых книгах... - Старый Урч приподнялся с колен, не
спеша вытер руки громадным своим носовым платком и снял со стола свечу в
шандале. - Я знаю, надо спешить, а сам разглагольствую, будто на именинах...
Но я хочу, чтобы ты поняла, что произошло с твоим другом. А для этого ты
должна понять, что такое Мысль! Наша Земля вся окутана мыслями тех, кто
населяет ее, помыслы эти преображают ее, ведь они живые... Родившись однажды
в чьем-то сознании, мысли существуют уже потом сами по себе, независимо от
своего создателя.
- Дедушка, а как это... ну, будто наши мысли живые?..
- Не будто, они и вправду живут. Это целый мир, пребывающий рядом с нами.
Каждую минуту всякий из нас влияет на окружающее силою своих мыслей. И потому
мы сами повинны в том, какими силами насыщаем нашу жизнь: светлыми или
темными... И ты, Ксюн, тоже в ответе за все, о чем думаешь! Твоя воля
порождает невидимых этих существ, твоя душа и рассудок...
- Дедуленька, а их ни за что, ни за что нельзя увидеть?
- Не всем и далеко не всегда. Земные существа, особенно люди, чаще всего
видят не дальше собственного носа. Они воспринимают лишь внешние образы вещей
и предметов и не способны постичь иной, тайный для них, но на самом деле
абсолютно реальный мир! А все недоступное для себя называют фантастикой.
Многое, очень многое таится от людского взора. Тебе лишь недавно открылся наш
Нижний город, а ведь сколько миров на Земле... Однако, я совсем заговорился.
Урч направился к двери, жестом приглашая гостью следовать за собой. Они вышли
на брусчатую мостовую, и свеча, которую Урч прихватил с собой, еле-еле
освещала им путь в тумане.
- Вызволить Скучуна, детка, будет непросто. Он стал пленником книг, а их воля
подавила его. Ведь настоящая, живая книга - это целый сгусток энергии. И
когда находится тот, кто читает ее с открытым сердцем, чья душа способна
воспринять сокрытое в ней, - тогда книга отдает ему свою силу и...
- Стойте, стойте! - разговор их был прерван.
На мостовую выползла на брюшке маленькая Кутора. Это было забавное и наивное
существо - совсем еще ребенок - с огромными доверчивыми глазами. Кутора
мечтала, чтобы ее все любили, "лезла в душу" и откровенничала со всеми без
разбору, а потому частенько получала щелчки по носу. Она обитала в Нижнем
городе и больше всего на свете искала покровительства Старого Урча.
- Ой-ой-ой, подождите, пожалуйста! Старый Урч, вы спешите, я вижу, но
все-таки не могли бы уделить мне минуточку?
Кутора выползла на середину мостовой, извиваясь при этом всем телом.
- Что с тобою, деточка? - старик остановился, в изумлении глядя под ноги. -
Что ты ползаешь, или привычное передвижение на четырех лапах тебя уже слишком
обременяет?
- Да что вы! Просто я играю в саламандру. Как раз об этом-то я и хотела вам
рассказать. Тут со мной приключилось...
- Постой, - Урч перебил ее, - отправляйся ко мне домой и дожидайся там. Вот
тебе ключ, после расскажешь. Ступай, ступай, нам сейчас некогда...
Кутора вприпрыжку поскакала к башенке Урча, с победным видом держа ключ в
зубах.
- Ох, уж эта молодежь! Никакого терпения! - Урч крякнул с досады. - О чем
бишь я? Ну да, о Скучуне. Видишь ли, Ксюн, после своего возвращения в Нижний
город Скучун страшно затосковал. Я все думал, как развлечь его, и тут меня
осенило - книгохранилище! То самое, в котором дед его отыскал "Радость мира"
- священную книгу - и спас ее из-под обломков. Я знал, что не все залы
старинной библиотеки погибли тогда под обвалом. Старый болван! Я не учел
натуры Скучуна, его впечатлительности, его мечтательности и душевной
тонкости... Он окунулся в книги с головой, пропадая в хранилище днями и
ночами, и жизнь настоящая поблекла в его глазах перед прелестью той, что
оживает перед ним на этих прекрасных страницах! Скучун существует в прошедшем
времени, он утерял нить собственной судьбы и не вернется к реальности по
своей воле - его воля потеряна... А у мыслей его теперь, похоже, нет
будущего...
- Как же вызволить его оттуда?
- Этого я не знаю. Записка неслучайно послана именно тебе... А рассказ мой,
думаю, не пропадет даром.
Урч свернул в кособокий глухой переулок, оказавшийся тупиком. Он осветил
крепкую дубовую дверь с коваными медными петлями и засовами, вынул из кармана
проржавевший ключ диковинной формы, вставил в замочную скважину и с большим
трудом несколько раз повернул его. Дверь с устрашающим скрежетом
приоткрылась. Огонек свечи осветил влажные замшелые ступеньки, ведущие вниз.
- Это ход в древнюю библиотеку Нижнего города. Вся земная мудрость накоплена
здесь. В определенном смысле наш Нижний город - это хранилище мыслей тех, кто
жил наверху во все времена. Мысли оседают тут, они как бы спрессованы под
слоями земли и фундаментами домов, где энергия их тлеет до поры. А
книгохранилище - самый очаг, сгусток этой энергии!
Ксюн глянула вниз - конца позеленевшей лестницы не было видно - и невольно
отшатнулась.
- Дедушка, мне надо спускаться туда?
- Твоя воля, Ксюн, твоя воля... Можешь и не ходить. Похоже, призыв о помощи
попал не по адресу... Возвращайся-ка поскорее наверх, я рад был повидать
тебя.
- Ах, Урч, ну какие глупости! Зачем же я тогда здесь? Только... может, мы
спустимся вместе?
- Нет, деточка, я бывал там уже много раз, и все безуспешно. Скучун только
отмахивается от меня, а о возвращении домой и слышать не хочет. Ведь кто-то
недаром обратился к тебе - ты счастливая! Ступай одна. Вдруг да окажешься
поудачливее меня...
Урч передал девочке свечку в шандале и, потрепав по плечу, легонько
подтолкнул вперед. Ксюн порывисто вздохнула, секунду помедлила и решительно
двинулась вниз по ступеням. Старый Урч остался поджидать ее у раскрытой
двери.
Глава V
Лестница спускалась в необозримую залу книгохранилища. Будто море водою
переполнялась она книгами, рукописями и старинными гравюрами. Тут стоял
какой-то особенный, душный, но при этом отрадный запах, зовущий проникнуться
тайной здешнего места... К потолку и стенам, где краски фресковой живописи
кое-где облупились и вспучивались от сырости, лепились светильники, похожие
на лампадки. Их синие, зеленые и красные огоньки казались чьими-то горящими
глазами, всевидящими и всезнающими. Перемигиваясь за стеклом, странные очи
следили за каждым движением пришелицы...
Ксюн петляла в переулках стеллажей. Ей почудилось, что воздух библиотеки,
густой и плотный, по мере ее продвижения вперед насыщался все более - то ли
запахом, то ли еще чем-то, невидимым и необъяснимым... Будто путь ее пролегал
под гудящими проводами высокого напряжения! Такова была всемогущая сила
книжных владений, которая постепенно окутывала девочку. Бесчисленные тома
потихоньку вовлекали в свой мир, и Ксюн начинала ощущать их властное
магическое влияние...
Вдруг справа из-за полок послышался нежный переливчатый звон, и оттуда
показалось сказочное шествие, двигавшееся прямо по воздуху. То был кортеж
принцессы Брамбиллы*. Ксюн тотчас узнала его, поскольку только что на даче
читала Гофмана. Фигурки, плывущие в воздухе, на уровне глаз, прозрачные и
летучие, были как будто сотканы из солнечных лучей и утреннего тумана! Здесь
было двенадцать невесомых маленьких единорогов, белых как снег, на которых
восседали существа, трубящие в серебряные трубы, за ними два огромных страуса
везли на колесиках золотой тюльпан... В нем сидел седобородый старичок в
серебряной мантии и читал книгу. Мавры и переодетые дамы, и мулы, и пажи -
все это предваряло появление кареты с зеркальными стенами, которые укрывали
от нескромных взоров принцессу Брамбиллу... Виденье бесшумным ветерком
промелькнуло в таинственном пространстве библиотеки и тотчас исчезло. Ксюн не
успела даже удивиться. Впрочем, теперь она уже ничему не удивлялась: все
чувства Ксюна как бы расширились, раскрылись подобно бутону, и поток новых,
невыразимых ощущений нахлынул на нее... Всюду слышались голоса, возгласы
удивления, смех и плач, болтовня и хихиканье... Цветные огоньки светильников
высвечивали корешки книг в полумраке неизмеримой залы. Ксюн вертела головой
во все стороны, но никого больше не было видно. Голова у нее закружилась.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг