беспрепятственно, снабженный всеми необходимыми путевыми листами и карточкой с
заветной надписью: "Проезд и заправка - везде".
А вот Тарханов, дорвавшись до бесплатного, облазил почти каждую из более
чем трех десятков стоящих в парке и боксах, абсолютно готовых к маршу машин.
Он был придирчив.
В одних его не устраивала малая грузоподъемность, в других - слишком
большая, те модели отличались низкой надежностью, эти - большим расходом
топлива.
В конце концов он остановил внимание на взводе отдельно стоявших
пятитонных дизельных "Опель Блиц", с высокими, почти до плеча ему, рубчатыми
колесами, тентованными кузовами и просторными кабинами.
Наверное, это были все же гражданские машины, по случаю мобилизованные в
войска, поскольку позади водительских сидений там наличествовали откидные
спальные места. Вряд ли хуже, чем в купе спальных вагонов.
- Пойдет, - удовлетворенно сказал Тарханов, что вызвало у Вадима даже
некоторое удивление. Он приготовился терпеть придирчивость друга еще несколько
часов.
- Я их хорошо знаю. Движок двести сил, запас хода на одной заправке
шестьсот кэмэ, довольно надежные. Не хуже наших "Зубров".
Ляхов было решил, что главное дело сделано, но оказалось, все только
начинается. Тарханов определился только с типом машин, а теперь пришло время
выбирать конкретные экземпляры.
- Ты не дергайся, не дергайся. Спешить, как договорились, нам некуда.
Полгода впереди, так? Ошибаться же крайне нежелательно. Чиниться в пути -
последнее дело. Лучше мы сейчас с тобой каждую гайку проверим, попутно я тебе
объяснять и рассказывать буду, чтобы машину, в которой за руль сядешь, узнал
лучше, чем свою бабу знаешь.
Сказал, посмотрел искоса на Вадима, не обидится ли вдруг за сорвавшуюся
фривольность?
Нет, не обиделся, проскочило, как в нормальном солдатском разговоре.
Еще одну бестактность Тарханов допустил, спросив Ляхова:
- Небось, кроме как куда ключ совать и куда бензин лить, другими
познаниями не располагаешь?
- Чего это вдруг? - усмехнулся Вадим, не желая спорить, унижаться,
доказывая, что с детства гонял на таких машинах, что Сергею и не снились. Куда
проще ответить. - Какая педаль для чего - знаю, когда капот следует открыть и
на мотор посмотреть, когда сапогом по баллонам постучать...
- Тогда да, тогда конечно. В общем, вот это моя будет, эта твоя. Пробег,
судя по счетчику, небольшой, резина хорошая, а что внутри - сейчас разберемся.
Рулевое проверим, подвеску, трансмиссию, движки, проводку- все проверим. Для
себя работаем, не для дяди...
Часа через два, перемазанные маслом и пылью, кое-как отмыв руки бензином,
они вывели первые две машины из парка.
- Теперь "Татрой" займемся, и что б нам еще такое для Львовича
подобрать?..
После размышлений, сопровождавшихся пространными комментариями, Тарханов
решил посадить Розенцвейга за руль восьмитонной наливной цистерны, тоже на базе
"Опеля", чтобы, значит, сократить номенклатуру потребных запчастей.
- Зальем солярки, и до самой Москвы - никаких проблем.
- Да какие теперь проблемы, сколько по пути городов, нефтебаз, заправок...
- А ты в этом стопроцентно уверен? Я - нет. Пока что перед нами - терра
инкогнита. Что там дальше, за чертой горизонта, не знаю, гадать не хочу. За два
дня убедился, никакой жизненный опыт к происходящему отношения не имеет.
Гарантируешь, что дальше ничего неожиданного не случится?
Разумеется, гарантировать этого Ляхов не мог.
- А если снова влетим в неевклидово пространство? - продолжал рассуждать
Тарханов. - Я, знаешь ли, принимать решения приучен, исходя из достоверного
знания обстановки. Пока такового нет - рассчитывать следует на самый
неблагоприятный вариант развития событий. Я вот, пока возились, все время
думал, и вчера ночью тоже.
Ляхов и сам обратил внимание на непривычную задумчивость друга. То есть
он, конечно, легкомыслием никогда не отличался, но работа мозга на его лице
особенно не отражалась. Наверное, потому, что до сих пор мыслить ему
приходилось в привычных категориях, решать задачи в принципе стандартные, в них
только нужно было вовремя подставлять нужные значения.
А сейчас, конечно, дело совсем другое, вот и мучается командир, привыкший
все знать и уметь лучше своих подчиненных, а также полностью отвечать за
правильность и последствия своих решений.
- И что придумал? - с некоторой излишней веселостью поинтересовался Ляхов.
Ему после возвращения в родное пространство-время обстановка представлялась
скорее увлекательной, таинственной, загадочной, но не слишком опасной.
- Что можем мы вообще никуда не добраться. Вариант, что опять провалимся в
другое или в третье время, я сейчас не беру. А вот если так получится - как нас
выкинуло на полгода назад, так эта разница и сохранится?
- В смысле?
- В том смысле, что, пока мы будем до Москвы добираться, наш мир ровно на
столько же времени сдвинется в будущее. Как было между нами полгода, так и
останется.
Перспектива показалась Ляхову пугающей. Именно потому, что выглядела
достаточно логично. Но тут же нашелся и контрдовод.
- Мы пока ехали, с Розеном тоже болтали. Не совсем о том, что ты сказал, а
практически в ту же струю.
Вадим кратко пересказал суть своей гипотезы и завершил очередным
силлогизмом:
- Значит, если миры расстыкованы и друг на друга не влияют, мы вполне
автономно доберемся до Москвы и отыграем все назад.
Видя, что Тарханов убежден не до конца, привел еще один убойный, на его
взгляд, довод.
- Когда мы сюда выскочили, время здесь тоже как бы на месте стояло. У нас
уже август, а здесь по-прежнему январь. Значит, пока мы тут крутиться будем,
там - постоит...
- Хорошо, - согласился Сергей, хотя на самом деле не понял почти ничего из
слов Ляхова. - Раз нам все равно ничего другого не остается, будем считать, что
так все и складывается.
- И ладненько. Нельзя же, в самом деле, полгода к цели пробираться, не
веря, что она существует. Как капитан Амундсен к Южному полюсу. Доедем, тогда и
посмотрим. Каждая задача должна решаться по мере поступления, никак не раньше.
Что же касается транспортных планов Тарханова, их пришлось корректировать
немедленно по возвращении к дому.
Майя категорически заявила, что никаких машин она водить не собирается. Не
ее это профессия, и вообще она умеет ездить только на своей, по гладкому
асфальту и не более часа подряд. Потом ей надоедает нажимать педали и дергать
рычаг скоростей.
- Вы взялись, вы нас и возите. А я буду рядом сидеть и в окошко смотреть.
Таким образом, роль водителя "Татры" принял на себя Розенцвейг, а вместо
собственного бензовоза решили ограничиться парой бочек неприкосновенного
запаса, пополняя основные баки на каждой встреченной заправке или нефтебазе.
Окончательно погрузку закончили уже в сумерках.
Пожалуй, оснащенности отряда позавидовал бы теперь сам Робинзон Крузо, с
таким вкусом перечислявший все, что ему удалось переправить на остров с
потерпевшего крушение корабля.
Пропитания взяли с запасом, из расчета на двести дней, то есть ровно
тысячу коробок усиленных суточных рационов. Рассчитанных лучшими диетологами
для полноценного питания солдат десантных подразделений в тылу врага. При
энергетической ценности в пять тысяч калорий в комплект входили банки с
саморазогревающимися супами, разнообразными мясными консервами с гарниром,
чаем, кофе и соками, хлеб и галеты в вакуумной упаковке, тонизирующий шоколад,
поливитамины и даже салфетки и туалетная бумага защитного цвета.
Конечно, такая пища может и поднадоесть при постоянном употреблении, но
тут уж выбирать не приходится.
Майя, правда, ужаснулась, прочитав на крышке коробки информацию о составе
и калорийности предлагаемого меню.
- Если все это съедать, так меня килограммов до восьмидесяти разнесет!
- Не бойся, - успокоил ее Тарханов, - если будешь работать соответственно,
так еще и добавки запросишь.
- Что значит- соответственно?
- Соответственно - то есть как положено, - пояснил Ляхов. - В наряды
ходить, в караулы, в разведку. Помогать колеса перемонтировать, дрова
заготавливать, за водой с канистрами бегать. И так далее. В израильской армии,
вон Львович скажет, девушки, за исключением трех дней в месяц, пашут совершенно
на равных с мужиками. И никаких профсоюзов...
- Дождетесь, - фыркнула Майя. - Я пока ни в израильской, ни в русской
армии не служу. Ты меня на пикник пригласил, вот пока не доставишь, где взял, я
считаю, он продолжается.
- Ну-ну, - неопределенно ответствовал Вадим.
Кроме продовольствия, в кузов тархановской машины забросили тюки с
десятком верблюжьих одеял, верхней одеждой и нижним бельем, сапогами и
ботинками, надувными матрасами, шанцевый инструмент в ассортименте, несколько
бухт веревок разного диаметра. Мало ли с чем придется столкнуться в пути.
Например, переправу наводить.
Естественно, запаслись и напитками, правда, выбор в офицерском буфете был
невелик. В основном баночное пиво и не слишком хорошее вино. Но уж что-что, а
бар или ресторан по дороге явно встретится. Там и пополним коллекцию. Как на
Руси говорится, дорвемся до бесплатного. То же и с табаком. Курить армейские
израильские сигареты, конечно, можно, но только от безысходности.
Оружия взяли не так уж много, исходя из того, что окружающий мир все-таки
пуст и безлюден.
Но они не были бы военными людьми, если бы приняли существующее положение
дел за константу. Поэтому, кроме автоматов, прихватили два пулемета "МГ", пять
снайперских винтовок, по ящику патронов на каждый ствол и еще четыре ящика
осколочных гранат. А также две сотни парашютных ракет и сотню фальш-фейеров.
Вдруг потребуется освещать местность там, где никаких источников, кроме
автомобильных фар, не окажется.
Ляхов действительно, оказавшись на складе медицинского имущества,
отоварился по полной программе. Рассчитывая на худшее, взял родную, то есть
российского производства, палатку "УСБ", в которой не только
медпункт-развернуть можно, но и жить достаточно комфортно, поскольку к ней в
комплекте прилагалась чугунная походная печка, работающая на солярке.
При температуре "за бортом" до минус тридцати даже в одном исподнем не
холодно. Те самые стандартные ящики с инструментарием и медикаментами, о
которых думал, пусть и маркированы они были не русскими, а еврейскими буквами,
но внутри - совершенно то же самое.
В общем, машины оказались загружены под завязку, и, если бы пришло в
голову взять с собой что-нибудь еще, положить это было бы и некуда.
Когда завечерело, вновь запустили здешний дизель-генератор, дороги и аллеи
осветились яркими фонарями.
- Теперь, как на флоте говорят, команде разрешается песни петь и
веселиться. Только сначала отмыться, конечно, - распорядился Тарханов. - Спать
ляжем пораньше: выезжаем с рассветом.
...По сторонам дороги расстилался все тот же пейзаж северной Палестины,
увидеть который Ляхов, после известных событий, в обозримой перспективе не
надеялся. А вот, поди ж ты, как оно повернулось. И увидел, и при
обстоятельствах более чем странных.
Мотор, несмотря на высокогорье, тянул хорошо, ровно, через приспущенное
стекло задувал бодрящий ветерок, все же январь месяц на дворе, хоть и
субтропики.
Реквизированный в универсальной лавке портативтный катушечный магнитофон
"Эриксон", подключенный к бортовой электросети, негромко воспроизводил
Сибелиуса. "Туонельский лебедь". Чем-то эта холодная и мрачная музыка подходила
сейчас к настроению Вадима. Вообще запас катушек с записями и классической, и
легкой музыки в провинциальной гарнизонной лавке оказался на удивление богатым,
и Вадим рассчитывал, что скучать за рулем не будет.
Хотя ему было немного жалко, что не успели они запастись радиоаппаратурой
из мельком явившейся им реальности. Думали, и дальше она же будет, и гораздо
лучший выбор представится в специализированных больших магазинах ближайшего
города. И плоские, как книжка, магнитофоны с маленькими кассетками и узенькой
пленочкой внутри, и те самые проигрыватели под зеркальные диски.
Увы, ничего этого не осталось, только одни короткие и тяжелые автоматы,
под которые девятимиллиметровые патроны есть и здесь. Смешно сказать, что
объединяет две совершенно разные цивилизации, - бог знает кем придуманный
латунный патрончик с тупо срезанной пулей.
Ну, что ушло, то ушло. Зато мир снова стал знакомым и понятным. И шанс
вернуться домой возрос неизмеримо.
Если бы сейчас придавить педаль до пола и гнать, как в кинофильме "Адские
водители", через неделю можно приехать в Москву.
Только делать в Москве сейчас совершенно нечего, да и рисковать на
незнакомых дорогах просто глупость. И так доедем, потихоньку-полегоньку.
Что ни говори, путешествие обещает быть по-своему увлекательным. Словно по
чужой планете движется исследовательский отряд, и за каждым поворотом ждет
неведомое.
Утомленная вчерашним трудами и не слишком отдохнув ночью, Майя привалилась
головой к стенке кабины и задремала, подложив под ухо свернутую камуфляжную
куртку.
Вадим надеялся, что за время дороги, чем-то сравнимой с движением на запад
американских пионеров, приобщившись к простой и суровой походной жизни, девушка
окончательно раскроется. Покажет свою истинную сущность, до сих пор настолько
замаскированную образом жизни и родом занятий, что так у него и не получается
понять, какая же она, Майя, на самом деле. А понять это Вадиму хотелось без
всяких "верископов" и психосканов.
Чтобы, значит, если связывать с ней жизнь, то по собственному свободному
выбору.
С Еленой вот не сложились, хотя до последнего казалось - получится. И
красива, и в постели более чем нежна и хороша, и общие воспоминания их
связывали, и уже нынешние приключения. Да и сама себя она убедила, что все эти
годы помнила его и мечтала о встрече, чтобы исправить ошибку молодости.
Оказалось же - никакой ошибки и не было. Просто случился с ней кризис
после пяти лет жизни с мужем, и вообразила она, что лучший выход - все поломать
и начать сначала. А вот случился шок - и сбежала она от него с облегчением,
хотя разве можно в таком вот случае говорить об облегчении? Смерть мужа и все
такое...
И тем не менее, наверное, можно.
Другое дело, что, пережив случившееся, успокоившись, задумавшись, как быть
дальше, может, и пожалеет еще о своем импульсивном решении, захочет в очередной
раз отыграть назад.
И, значит, ему самому надо поскорее определяться.
Ляхов вытащил из коробки между сиденьями бутылку пива, сковырнул
специально устроенным под приборной панелью ключом пробку, с удовольствием
сделал два длинных глотка.
Хорошее пиво, в меру прохладное, в меру горьковатое. Научились израильтяне
у баварцев пиво варить.
Жаль только, что скоро придется на консервированное переходить.
Холодильники теперь нигде не работают, и свежее бутылочное пиво элементарным
образом прокиснет.
Впрочем, когда через Турцию поедем и дальше, через Кавказ и Черноземье,
похолодает так, что не до пива будет, там другие напитки в ходу. (Впрочем, они
еще не решили, как именно ехать, этим путем или через Босфорский мост и
Европу.)
А все же не рано ли он своими матримониальными планами озаботился?
Рассуждает так, будто только и проблем в жизни осталось - жену себе подобрать.
"Ты сначала доживи", - как любил осаживать не в меру расфантазировавшихся о
будущей жизни на гражданке бойцов ротный фельдфебель Зудин.
"Глядишь, и доживем, - подумал Ляхов с веселым куражом, - Если б нас
впереди нечто хреновое ждало, глядишь, завозился бы где-нибудь червячок,
предупредил. Как тогда в лесу или на пароходе. Да и что может случиться на
пустой планете? Разве стихийное бедствие какое..."
Он и автомат свой засунул в нишу за изголовьем спальной полки, чтобы не
путался под руками в кабине, а карабин с оптическим прицелом вообще остался в
кузове, зачехленный.
Только розенцвейговский "адлер" висел на привычном месте в плечевой кобуре
да рукоятка двуствольной ракетницы системы "вери" высовывалась из кармана на
дверце. Но это именно для экстренной подачи сигналов отставшей или слишком
вырвавшейся вперед машине.
Ляхов еще приложился к бутылке, начал насвистывать в такт музыке.
Дорога после нескольких крутых поворотов выпрямилась, потянулся длинный и
пологий подъем к перевалу с отметкой 1700 метров, на котором намечен был первый
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг