- Сиди здесь, я ее сама выкраду.
Иван долго спорить не стал, завалился в кусты да задрых. Только храп
стоит.
Пробралась волчица в палаты царские, в покои женские, а там царевен -
видимо-невидимо. Все с ног до головы в ткань замотаны. Как здесь поймешь,
которая нужна? Затаилась бабка. Будут раздеваться ко сну, подсмотрю, какая
из них златовласая. Сидит, караулит. А тут какой-то мужичонка туда-сюда
шныряет, ко всем царевнам пристает:
- Гюльчатай, покажи личико.
Кто покажет, а кто и не только личико.
В общем, нашла бабка нужную девку, стукнула слегка, связала руки,
закинула на спину, и бегом из замка.
Разбудила Ивана-царевича.
Тот глянул на деву златовласую, челюсть и отпала. Волчица в спешке
позабыла, что умыкнула царевну из спальни, когда та ко сну готовилась.
Девица и вправду хороша. Особенно когда не прячется под тряпками.
Сел Иван на волчицу, Златовласку на руки взял:
- Поехали.
Волчица вздохнула, но бросилась со всех ног.
Весь день развлекал царевну Иван: то анекдоты похабные травил, то
истории занятные рассказывал, вот только рук не разжимал. Златовласка
презрительно кривила личико и пыталась прикрыть девичью красу своими
ладошками. Не очень-то получалось, поскольку не только коса - девичья краса
выросла у нее размеров немалых.
В первую же ночь, как только стали на привал, Иван-царевич затащил
царевну под ракитовый кусток... под утро оттуда стали доноситься вполне
счастливые женские всхлипывания и стоны, сменившие глухое сопение Ивана и
сдержанное рыдание царевны.
Прискакали они к царю, который конем златогривым владеет. Нужно
отдавать красну девицу взамен коня. Иван ни в какую, Златовласка в слезы.
Любовь у них, видите ли.
Видит прабабка такое дело... махнула на голубков лапой и пошла за
конем сама.
Увела коня златогривого, затем жар-птицу, поскольку коня Иван-царевич
тоже не пожелал лишаться. Мол, надоело на волке ездить.
Как вы понимаете, яблоки молодильные тоже красть пришлось.
Окончание рассказа вышло скомканным, а все из-за того, что шашлыки
поспели и дать им остыть было бы кощунством. Посему мораль этого
повествования осталась невысказанной. Кто умный - сам поймет, а дураку и
скажи - все без толку.
Разомлев от сытной пищи, мы с трудом заставили себя попрощаться с
радушным хозяином. Поблагодарив Здириха, выслушав кучу пожеланий и
напутствий, мы полетели в людское поселение - заканчивать знакомство с
местным населением.
Знакомство с деревенькой началось для меня не очень приятно. Лихо
соскочив с метлы, я едва не растянулся, угодив в лепешку, заботливо
приготовленную к моему появлению какой-то из местных коров.
Под дружный хохот Троих-из-Тени и вежливое молчание Кэт, сделавшей
вид, будто ничего не заметила, я вытер ноги пучком травы и побрел меж
дворов.
Крытые соломой хибарки, покосившиеся изгороди и тощие, гавкучие шавки
- типичная панорама затерянного в глубинке хутора.
Среди однообразного убожества жилищ выделяются два строения. Первое -
принадлежащее, по всей видимости, местному старейшине - этакий укрупненный
вариант тех же хибар. Более просторный, с большим количеством окон, дверей
и печей (о чем явственно говорят две дымовые трубы). Второе жилище поражает
своей неуместностью в данной обстановке. Кособокое, без окон, с узким
дверным проемом, оно скорее подойдет на роль кутузки, чем на место
обитания. К чему тогда эти непонятные, явно нарисованные любителем
(довольно бездарным) кукольные лица на стенах? Губастенькая, с голубыми
волосами Барби, голубой, опять-таки в смысле цвета, пудель, какие-то
скоморохи с печальными лицами... театр, да и только.
Две бабки, устроившиеся на завалинке, при нашем появлении прекратили
работать языками и превратились в слух. Как же, новая тема для сплетен...
Оглянувшись по сторонам, я не смог найти никаких других признаков
жизни в селении. Вымерли они все, что ли?
Приблизившись к жилищу старосты, я громко окликнул хозяина.
Тишина.
Лишь нескладный щенок выбрался из-под поломанной телеги и облаял меня.
Затем, поняв, что его не боятся, подошел поближе и обнюхал сапоги.
- Кэт, где все?
- Тебе виднее, ты же у нас провидец, - язвительно заметила ведьмочка.
- Сейчас узнаем, - уверенно заявил я и развернулся, дабы прошествовать
к бабушкам.
Идти не пришлось.
Все местное население от мала до велика показалось на дороге, двигаясь
в нашем направлении.
Впереди две телеги, запряженные волами и загруженные сеном, из
которого там и сям торчат ребячьи головы. За возами идут мужики и бабы.
- Ну вот, с покоса возвращаются, - гордо заявил я (вроде в этом моя
заслуга).
Процессия остановилась, ко мне подошел мужик.
- Приветствую вас, - поклонился он.
- Вам того же.
- Я Никодим Меченый. Староста тутошний.
- Аркаша, - представился я. - Мою спутницу зовут Катарина.
- С чем пожаловали в наши края, милостивый волхв?
- Не могли бы мы поговорить наедине? - спросил я, поняв, что весть обо
мне докатилась и до этих глухих мест.
- Отчего же... вот только в дом не могу пригласить, уж извините, это
приравнивается к укрыванию царева преступника, за это головы рубят, -
чистосердечно признался он. - Пройдемте вон туда.
Мы с Кэт последовали за ним, а остальные разошлись по своим делам.
- В общем дело тут такое. Вы знаете, что происходит в заколдованном
лесу?
- Наслышаны. - Староста покачал головой.
Его лицо выдало напряженную работу мысли. С какой стороны меня может
интересовать этот лес, ведь царев ярыжка, зачитавший государев указ о моей
поимке, говорил, что я похитил царевну? А Катарина совсем не походит на
царевну... которую никто из селян и в глаза не видел, зато каждый убежден,
что царевна всегда ходит в богатых нарядах и короне.
- Так вот. Меня попросили найти убийцу древесных дев.
- Н-да... - Никодим накрутил на палец ус. - Нас это не касается. Мы
люди маленькие, в мире со всеми.
- Не мог бы я поговорить с местным населением? Может, кто чего видел
или слышал?
- Поговорите. Но лучше бы вам не задерживаться здесь. Мужики здесь
простые, но целый ларец злата кого хошь с ума сведет.
- А вы-то сами что об убийце думаете?
- Да ничего. Мне дела до этого нет. Что касается моих односельчан -
это моя забота, а остальное...
- А много ли в селе люду?
- Мы грамоте не очень обучены... Это хата Кузьмы Кривоногого. С ним
ютятся жонка явойная, Клавдия, вредная баба, детишек штук, почитай, семь
будет. Старшенький-то их, Вукол, все к моей Проське сватается. Лоботряс.
- Ага.
Прикинув со слов старосты численность населения, я определил его как
три десятка взрослых и с полсотни малышни.
- То моя хата, - с гордостью указал староста на "шедевр" местного
зодчества. - Я, Евдокия, Проська, Степа - младшенький мой, вот и все.
- А кто живет вон в том доме? - Я указал на кособокое строение,
расписанное народными умельцами.
- Убогонький. Прибился того году. Срубил хату, так и живет. По дереву
мастерит помаленьку, тем и кормится. А мне что? Человек тихий, безопасный -
пускай себе живет.
- Спасибо.
- Не задерживайтесь, - посоветовал староста и удалился.
Я же направился к ближайшей хате.
Но конструктивной беседы не получилось. Собеседник отвечал неохотно,
больше внимания уделяя стройной фигурке Кэт, чем моим вопросам.
Ничего так и не добившись, я вышел с подворья, пропустив ведьму
вперед.
Раздался рев, и прямо на нас выскочил озверевший бык. Ведший его на
поводу пастух полетел в придорожные лопухи, сопроводив свое падение гневной
тирадой, оборвавшейся на полуслове.
Наклонив массивную голову, увенчанную острыми рогами, бык, злобно
фыркая и вращая красными глазами, направил свою ярость на меня.
Кэт заверещала.
Выйдя из оцепенения, я дернул ее в сторону и втолкнул во двор,
оставшись на пути озверевшей скотины.
Трое-из-Тени рванули меня каждый в свою сторону, вследствие чего я
совершил головокружительное двойное сальто. Желудок подскочил к горлу, а
затем рухнул в пятки.
- Ё! - только и сказал я, оказавшись на спине несущегося быка. Пальцы
рефлекторно впились в грубую шерсть. Ошарашенный исчезновением объекта
атаки, бык обиженно замычал и принялся крушить все вокруг. И все это со
мной на спине.
Бросаемый из стороны в сторону, я тем не менее умудрялся каким-то
чудом удерживаться на беснующемся животном. А уж он-то оттягивался по
полной программе: с крушением плетней, вскапыванием земли копытами и
исполнением гопака.
Если то, что я чувствовал, совпадает с тем, что чувствуют ковбои на
родео, то хоть убейте - не понимаю, что заставляет их заниматься подобным
самоистязанием.
Проделав очередную дыру в заборе и загнав очередную жертву в дом, бык
бросился дальше.
"Что делать?" - мелькнуло в голове, когда я почувствовал, что пальцы
предательски немеют и вот-вот разожмутся.
- Держи его! - донесся чей-то крик. Очередной скачок моего "скакуна" -
и я слетаю с него, успев в последний момент ухватиться за хвост.
Не упал я только потому, что меня вовремя подхватили Трое-из-Тени.
Бык рванулся вперед, но боль заставила его умерить пыл. Он осмотрелся
и увидел виновника своих бед.
В этот миг я висел, вцепившись в его хвост в метре от земли.
- Хозяин, бросай! - закричал Пусик. Но я не мог разжать пальцы.
И тут началось представление.
Бык пытается достать меня, Трое-из-Тени - не дают ему этого сделать, я
же болтаюсь между небом и землей.
Все селяне попрятались по хатам, гадая, кто кого. И лишь Кэт оседлала
метлу и теперь нарезает надо мной круги.
Хвост проскочил между пальцев, и меня забросило на крышу дома.
Бык со всей мочи припустил в сарай, где и забился в угол, дрожа всем
телом.
- Фу-у-у, - облегченно вздохнул я, и тут солома подалась, и я
провалился в образовавшуюся дыру.
Высыпавшие на улицу селяне извлекли меня из-под соломы и вынесли на
улицу.
- Все в порядке, - успокоил я их.
Попытался подняться, но не смог. Ноги не держали, и все тело болело
так, словно его пропустили через мясорубку.
Подошел староста, покачал головой.
- В дом тебя все равно никто не пустит, - сообщил он.
- Я, - сказал кто-то хриплым голосом. - Я пущу.
Все взоры обратились к сказавшему это. Мой тоже.
Он сильно отличался от остальных селян. Сереющее небо не позволяло
всего рассмотреть, но рассматривать-то особенно и нечего. Длинный выцветший
плащ, закрывающий человека с головы до ног, наброшенный на голову капюшон и
широкая маска с прорезями для глаз.
- Несите, - приказал староста, и меня отнесли в нелепый дом со
странными картинками на стенах.
Спустя несколько часов, лежа с открытыми глазами в полной темноте, я
раздумывал о сложившейся ситуации.
У меня остался только один завтрашний день, чтобы найти маньяка. Уже
следующей ночью он будет вновь творить свое грязное дело. А я, как назло,
едва могу шевелить руками и ногами...
Из угла раздался стрекот сверчка. Тотчас что-то тяжелое полетело в тот
угол и с грохотом ударило о стенку. Сверчок затих.
Оказывается, наш гостеприимный хозяин ненавидит сверчков.
У всех свои странности...
Донесся далекий волчий вой.
Собаки ответили лаем.
На нос сел комар. Пытаюсь прихлопнуть его, но из-за скованности в
мышцах лишь хлопаю себя по лицу. Комар взлетает и принимается кружить надо
мною, изводя меня своим писком.
Из-за занавески, за которой расположилась Кэт, раздаются шорохи и
неразличимый шепот.
Затем возня усиливается, слышится звук оплеухи.
Да что там такое происходит?
- Отойди! - кричит она.
И я спешу на помощь. Но мои ноги, оказывается, привязаны к ножкам
кровати, которые, в свою очередь, намертво прибиты к полу. Падая, я успеваю
выставить руки, чем сберегаю целостность собственного лица.
- Кэт!
Во мраке, царящем в хате, не видно даже кончика собственного носа, не
говоря уже об остальном.
Мимо прошлепали босые ноги, кто-то загремел посудой, потом резко
столкнулись два камня, высекая сноп искр, от которых загорелась лучина.
Когда она разгорелась, я увидел нашего хозяина, так и не
потрудившегося снять свой плащ. Он, прикрывая рукой лучину, приблизился ко
мне и ударил ногой в лицо. Словно лошадь копытом лягнула. Из разбитых губ
брызнула кровь.
Он равнодушно развернулся и зашел за занавеску.
Его размытый силуэт черной тенью заплясал на волнообразной поверхности
ткани.
Рванувшись так, что мышцы ног свело судорогой, я дотянулся до
занавески и, вцепившись в нее что было мочи, дернул на себя. Ткань
затрещала и серым облаком опустилась на пол.
- Хочешь посмотреть? - поинтересовался человек в плаще. - Смотри,
мягкотелый.
Он воткнул лучину в стену и склонился над привязанной к кровати
Катариной.
- Значит, я для тебя не хорош? - зло бросил он, затягивая узел на ее
запястьях.
Ведьма не смогла ему ответить, поскольку он засунул ей в рот кляп.
Лишь гневным мычанием она выразила протест против его действий.
Рванувшись, я попытался освободиться, но только ободрал кожу на
щиколотках. Ножки кровати даже не затрещали, чего не скажешь о моих костях.
Мне бы мой меч... Но что толку думать о том, что в данный момент
недосягаемо? Уж об этом хозяин странной хибарки позаботился в первую
очередь. Еще, как назло, мой пояс с несколькими потайными кармашками
остался в избушке Бабы Яги вместе с чудесной кольчугой, которая не подошла
к моему новому одеянию.
Не обращая внимания на мои попытки освободиться, незнакомец схватил
Кэт за волосы и притянул ее лицо к своему.
- Не нравлюсь? Брезгуешь?
- Отпусти ее, - упершись в кровать плечом, я попытался оторвать ее от
пола.
Не получилось.
Незнакомец рывком отбросил в сторону одеяло и склонился над ведьмой.
Катарина замычала. Он провел рукой по ее груди.
- У нее была такая же. Вот только волосы. Как ты изменилась, -
залепетал незнакомец и бросился к груде инструмента. Порывшись там, он
нашел то, что искал.
Поняв, что силой мне не освободиться, я сел на кровать и принялся
думать. Как бы мне перехитрить психа. Заставить его приблизиться ко мне...
уж тогда он никуда не денется. Дайте только добраться до его горла.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг