- Вздуть бы этого Ржавого Пылесоса, - злобно проворчал чертежник
Готовальский.
Коля счел своим долгом вступиться за старика.
- Товарищи, вы не правы, - сказал он. - Потап Скафандрыч совсем не
такой, как вы думаете. Сначала я тоже так думал. Но он вовсе не сумасшедший,
он только чудак. Он очень умный человек. Он и в самом деле построил машину
для уничтожения пыли. Я сам видел ее.
- Если он построил такую машину, то почему же он не приводит ее в
действие? - заметила пожилая фельдшерица Селезенкина.
- Верно! Верно! - закричали вое.
- Потому что сначала нужно уточнить коэффициент вязкости воздуха, -
ответил Коля. - Иначе, говорит профессор, произойдет несчастье.
Раздался хохот. Кое-кто ехидно улыбнулся.
- Вот что, товарищи, - резко сказал Гайкин-Болтовский. - Все это
чепуха. Или такой машины не существует, или же надо немедленно пустить ее в
ход. Не помирать же нам от пыли, пока он будет там искать свой коефицьент!
(Гайкин-Болтовский глухо закашлял). А может, он его и в десять лет не
найдет?
- Правильно! Правильно! - поддержали его остальные.
- По-моему, - продолжал Гайкин-Болтовский, - надо пустить машину силой,
против его воли. Согласны со мной, товарищи?
- Согласны! Вполне! Правильно! - раздались со всех сторон голоса.
- И товарищ Реостатов должен нам помочь в этом деле. Ведь он тоже
страдает от туберкулеза, - закончил Гайкин-Болтовский.
Коля не знал, что на это ответить. Неожиданная атака дачников совсем
сбила его с толку. В полном смятении он вернулся домой, решив пока ничего не
говорить профессору.
Несколько дней спустя, после вечернего чая профессор сказал Коле:
- Завтра утром я уезжаю на неделю на Кавказ. Мне необходимо собрать
несколько видов средневековой пыли, чтобы изучить изменения в вековых
отложениях. Лабораторию я оставляю на вашем попечении. Имейте в виду,
дачники что-то замышляют. Берегите же лабораторию как зеницу ока.
"Быть может, рассказать ему все? - молниеносно пронеслось в голове у
Коли. - Нет... чепуха... Не стоит. Он высмеет меня или же огорчится. Не
поедет, устроит скандал на все Чистое, и выйдет сплетня. Нет, нет..." Отъезд
профессора был совсем некстати. На душе у Коли было неспокойно. Ночью он
никак не мог уснуть. Лицо у него горело, температура подскочила на целый
градус.
- Вы осунулись и побледнели за ночь, - сказал профессор Коле утром за
завтраком. - Вы что-то переживаете. Конечно, ваши личные переживания меня не
касаются. Но боюсь, - прибавил он многозначительно, - что они вовсе не
личные... А?
Коля кашлянул в кулак и твердо ответил:
- Личные, Потап Скафандрович. Не тревожьтесь... это пройдет. Поезжайте
спокойно - я буду охранять лабораторию.
Подали машину. Старик напялил на копну седых волос мягкую шляпу с
большими полями и пожал Коле руку.
Машина быстро набрала ход и через мгновенье исчезла в густом лесу. У
изгороди сада стоял Гайкин-Болтовский. Коля сделал вид, что не заметил его,
и тотчас же поднялся к себе в комнату. В этот день он не пошел на крокетную
площадку. И напрасно...
- Товарищи! - обратился к собравшимся Гайкин-Болтовский. - Ржавый
Пылесос уехал. Настало время действовать. Но я не доверяю Кольке Реостатову.
Надо как-нибудь выкурить его и хозяйку из дому, и тогда мы пустим машину в
ход. Я думаю, мы справимся с этим. Среди нас есть такие специалисты, как
товарищи Штепсель и Сопротивленский. Испытаем машину. Это может принести
только пользу, а вреда - никакого. Чем мы рискуем? Ничем! Если ничего не
получится, выключим ток, и дело с концом.
В этот момент взоры собравшихся обратились в сторону дороги. К площадке
приближался доктор Лейкоцитов - тот самый, который лечил Колю и других
дачников.
- Как вы попали сюда, доктор? Какими судьбами? Откуда? - посыпались
вопросы. - Вы появились как раз в нужный момент!
- А вы разве не знали? - сказал доктор. - У меня здесь постоянная дача,
и я ежегодно провожу один-два месяца в Чистом. Ведь я сам туберкулезный...
Доктора немедленно посвятили во все местные дела.
- Напрасно вы недооцениваете профессора Перенасыщенского, - сказал
он. - Я знаком с ним: он первоклассный ученый и, несомненно, гениальный
изобретатель.
Пристыженные, слушатели молчали.
- И знаю его машину, - продолжал доктор. - Она давно готова и испытана.
Вас удивляет, что он не пускает ее в ход? Объясняется это тем, что он не
только медик и физик, но, к несчастью, еще и философ. Он считает, что
полностью обеспыливать атмосферу земного шара не следует. Он все боится, как
бы не случилось чего-нибудь... В этом отношении я с ним совершенно не
согласен. Меня интересует только гигиеническая сторона дела. Я утверждаю:
пыль следует уничтожить совершенно.
Больные громко зааплодировали.
- Сегодня я встретил его на станции и откровенно высказал ему свой
взгляд. Я оказал: "Как вы отнесетесь к тому, что я включу в ваше отсутствие
вибратор, уважаемый Потап Скафандрович?" На это он ответил с премилейшей
улыбкой: "И будете, почтенный Гормон Ферментьевич, нести ответственность за
все последствия". Так вот, дорогие товарищи, эту ответственность я решил
взять на себя.
Последние слова доктора вызвали у дачников бурный приступ восторга.
- Правда, - сказал доктор, - забираться в чужой дом во время отсутствия
хозяев - действие преступное... Однако Перенасыщенский простит нам эту
маленькую вольность. Ведь это же не более как шутка, эксперимент... Итак,
приготовим к его возвращению небольшой "антипылевой сюрприз". Решаем?
Предложение доктора было принято с огромным энтузиазмом, единогласно и
без прений. Организовать дело заговорщики решили так: доктор уводит под
каким-нибудь предлогом Колю и Марью Ивановну из дому, а в их отсутствие
Штепсель и еще трое дачников пускают в ход бессмертное творение великого
изобретателя, действительного члена одиннадцати ученых обществ и доктора
философии, медицинских и математических наук профессора Потапа Скафандровича
Перенасыщенского.
3. КАК МАШИНА БЫЛА ПУЩЕНА В ХОД И ЧТО ИЗ ЭТОГО ПОЛУЧИЛОСЬ
- Некрасивое мы делаем дело, - сказал Гайкин-Болтовский, отвинчивая
замочные петли. - Я сознаю это. Но великое изобретение есть достояние
общества, а не частная собственность упрямого изобретателя.
- Тем более, - вставил Сопротивленский, - что представитель науки
доктор Лейкоцитов вполне одобрил наше решение.
- А главное, - добавил Ультра-Коротков, - мы делаем это не в личных
корыстных целях, а для блага всего общества.
- Не философствуйте, товарищи, - оборвал их Штепсель. - Рассуждать
теперь поздно. Давайте скорее. Нас могут заметить.
Через минуту четверо заговорщиков очутились перед таинственной машиной.
Они быстро обследовали проводку и освоились с электрической аппаратурой.
Непонятны были только приборы специального назначения, но, по всей
видимости, они были в полном порядке и в рабочем состоянии. В центре
распределительной доски помещалась шкала, градуированная от нуля до ста
процентов.
- Будем действовать осторожно, - сказал Штепсель. - Поставим стрелку
сначала на нуль и включим ток. А затем уж будем постепенно передвигать ее к
ста процентам.
Перевели стрелку на нуль. Но когда дело дошло до рубильника, все молча
переглянулись: им стало как-то не по себе. Штепсель предложил бросить
жребий. Включение тока выпало на долю Сопротивленского.
- Он электромонтер, - сказал Гайкин-Болтовский. - Ему и карты в руки.
Сопротивленский подошел к распределительной доске и быстрым движением
повернул ручку рубильника.
Коля и Марья Ивановна сидели в гостях у хозяйки доктора и мирно пили
чай.
- А я с ним совершенно не согласен, - говорил доктор. - Как врачу мне
ясно, что его доводы не выдерживают никакой критики. И вот мы решили
устроить в ваше отсутствие маленький эксперимент...
Доктор взглянул на часы.
Колю как будто что-то ударило. Он сразу понял все и опрометью выскочил
из-за стола. Задевая людей и наскакивая на мебель, он бросился бежать.
Поднялась суматоха.
- Что с ним? Что случилось? Стойте! Погодите! Молодой человек! -
кричали ему вслед.
За ним погнались. К бегущим с громким лаем присоединилось несколько
собак.
Коля бежал без оглядки. Бешено билось сердце.
Кололо в боку. Задыхаясь от кашля, он временами останавливался, но
тотчас же бежал дальше.
Темнело. Горизонт был затянут сплошной пеленой свинцовых туч.
"Они натворят там черт знает что!" - с ужасом и тоской думал Коля.
Вот он добежал уже до конца села. Вот показалась лужайка, а на другом
конце ее, на опушке леса, знакомый домик со стройной елью на крыше.
Очертания домика расплываются на фоне надвигающейся ночи. Все в порядке.
Догоняющие стали настигать Колю. Одна из собак схватила его за брюки.
В этот момент ель на крыше дома ярко вспыхнула, озарив всю местность
фиолетовым светом. В воздухе разлилось молочно-голубое сияние, и тотчас же
раздался оглушительный взрыв. Атмосфера наполнилась гулом. Задрожала почва.
Коля упал. Ему показалось, что небо сомкнулось с землей.
В лаборатории профессора Перенасыщенского в это время погасли
электрические лампы. Мощное гудение вибратора вызывало в ушах физическую
боль. Аппарат колебался и сотрясал пол. Трещали стены и потолок. Дребезжала
крыша. С полок попадали пробирки и склянки. На столах звенели бутылки и
колбы. Казалось, весь дом понесся в пространство и, не выдержав огромной
скорости, вот-вот развалится.
Первым опомнился Штепсель.
- Выключите рубильник! - дико закричал он.
Распределительная доска стояла задней стенкой к окнам. Ослепленный
неожиданным наступлением тьмы и лиловым светом в окнах, Сопротивленский не
видел ручки рубильника. Шарить рукой он боялся, опасаясь, что его ударит
током.
Нестерпимый грохот продолжался. Звон, лязг, треск, завывание вибратора
и жуткое фиолетовое сияние снаружи наводили ужас.
- Спички! Спички! У кого есть спички?! - вопил Штепсель, напрягая все
силы.
Ультра-Коротков и Гайкия-Болтовский вытащили спички и стали зажигать
их. Судорожными движениями терли они одну спичку за другой о коробку, но
сера, вспыхнув, сразу же гасла.
- Прекратить! - хрипло скомандовал Штепсель. - Подойти вплотную к
доске! - и, оттолкнув в сторону Сопротивленского, он бросился к ней сам.
- Зажигать по нескольку спичек сразу!
При второй вспышке серы Штепсель увидел рубильник, ухватился за его
ручку и изо всех сил дернул ее.
Шум сразу прекратился. Зажглись лампы. Фиолетовое сияние померкло. Окна
почернели. Настала тишина.
Все молчали, не решаясь взглянуть друг на друга.
Наконец, жмурясь от света, они подняли глаза.
Штепсель все еще сжимал в кулаке ручку рубильника, Ультра-Коротков и
Гайкин-Болтовский держали наготове спички, у Сопротивленского отвисла нижняя
челюсть.
- Мы что-то натворили, - мрачно сказал Штепсель. - Даром это пройти не
может. Мы ответим перед судом.
Собаки оставили Колю и с воем бросились в сторону. Люди замерли как в
столбняке. Они стояли не шелохнувшись до тех пор, пока не погасла ель, не
померкло фиолетовое сияние и не прекратились грохот и гул. Лишь тогда они
подбежали к Коле. У него шла горлом кровь. Его подняли и бережно понесли.
Воздух терял прозрачность - быстро спускался, вернее падал, густой
туман. Почувствовалась пронизывающая сырость. Стало моросить.
Через минуту доктор и остальные вошли в дом Марьи Ивановны. Странное
дело: все они были с головы до ног покрыты грязью. Грязь текла у них по
лицу, рукам, одежде. Но они были так возбуждены, что не обратили на это
внимания.
В помещении Коля очнулся и тотчас же, шатаясь, устремился в
лабораторию. Застигнутые на месте преступления "экспериментаторы" стояли
бледные, взъерошенные, с понурыми физиономиями.
- Кто дал вам право вломиться сюда? - обратился к ним Коля.
- Мы хотели для пользы, - тихо сказал Ультра-Коротков. - Мы не думали,
что...
- Не думали? - эхом повторил Коля. - А что же вы думали? Что вы больше
профессора понимаете в его изобретениях? Он дурак, а вы умные? Особенно
стыдно вам, товарищ Штепсель. Вы инженер. Должны были понимать, что делаете.
- Я понял это, - глухо ответил Штепсель. - Но, к сожалению, слишком
поздно.
Четыре незадачливых благодетеля человечества покинули лабораторию с
видом побитых собак.
А доктор Лейкоцитов остался на всю ночь дежурить у постели Коли и
старался ни единым словом не напоминать о происшедших событиях.
Светало. Молодой геолог Диабазов проснулся, дрожа от холода и
пронизывающей сырости.
- Отчего так холодно, Потап Скафандрович?
- Не понимаю, - ответил профессор, ежась под тоненьким одеялом. - Как
будто снег выпал в начале июня на Кавказе.
Занялась заря. На стене появились отблески солнечного света. Диабазов
вышел на балкон.
- Потап Скафандрович! - воскликнул он. - Как необычно окрашен восток!
Заря была бледно-лилового цвета.
- И небо какое-то удивительное, - добавил профессор.
Небесный свод и в самом деле был странный: темно-синий, повсюду
однотонный.
Показалось солнце, но не красное, как обычно при восходе, а
ярко-золотистое. Диск его отчетливо вырисовывался на посиневшем востоке, не
расплываясь на фоне неба.
Профессор накинул пальто поверх пижамы и вышел к Диабазову.
- А на это вы обратили внимание? - спросил он, обводя рукою
пространство.
Балкон, крыши соседних домов, деревья и улицы были покрыты густым слоем
какого-то влажного вещества цвета грязи.
Прошло около часа. Быстро теплело. Вскоре лучи солнца стали
необыкновенно жаркими, палящими.
Перекинув через плечо полевые сумки, профессор и Диабазов отправились
на изыскания. Они были уже за пределами городка, когда их обогнал
автомобиль.
Диабазов отскочил в сторону и машинально поднес ладонь к глазам, чтобы
защититься от пыльного вихря. Но - удивительное дело - автомобиль не
поднимал клубов пыли, несмотря на то, что она устилала дорогу толстым слоем.
Казалось, что автомобиль движется по луже, разбрызгивая мельчайшие капельки
воды, которые сразу же тяжело оседают. Над дорогой не видно было и следа
пыли - воздух оставался кристально прозрачным.
Диабазов изумленно следил за уходящей машиной.
- А это еще что такое? Как вам это... но что с вами, Потап
Скафандрович?!
Профессор стоял бледный, нервно мигая и не сводя глаз с поразившей его
дороги. Внезапно он повернулся и бросился бежать обратно в город. Диабазов
кинулся за ним.
- Потап Скафандрович! Куда?
В это утро жители провинциального городка стали свидетелями
необычайного зрелища: по улице, разбрасывая вороха пыли, мчался что есть
духу маленький старичок; шляпу он дорогою потерял, густая копна его седых
волос развевалась по ветру; за ним гнался молодой человек, у которого
болталась сбоку полевая сумка; обоих со свистом и гиканьем преследовала
толпа мальчишек.
- Страшное несчастье... Эти идиоты поставили на нуль... Я думал, он
шутит... - бессвязно бормотал профессор.
- Н-ничего н-не понимаю!
- И не надо... Вязкость уничтожена абсолютно... Цепная реакция...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг