- Но и субэлементарные кванты поля тоже связаны полями, и это,
по-видимому, без предела, хотя Карх сам не проверял... Но в галактике Карх
зондировал, Карх понимает, как должны правильно функционировать атомарные
системы, подобные системе Никола, знает о типичных обрывах связей в
континууме таких систем.
Дед почувствовал жестокую ломоту в пояснице: необходимо было немедленно
лечь под одеяло.
- О-ох, - простонал он. - Связать бы эти Связи...
- Карх умеет настроить. Тебе надо?
- Надо, дорогой, надо, - тихо сказал дед Никола. - Ох...
- Карх сделает. Установит контакт с твоими молекулами и скажет им, как
они должны вести себя. Карх знает. Не клади трубку.
Дед медленно осознавал услышанное. Потом рывком поднялся и сел. Зверь
тот час царапнул лапой сердце, заставил деда вскрикнуть и опять осторожно
лечь.
- Ты... что же... прямо сейчас скажешь?..
- Да.
- Как же ты?.. Погоди! - дед Никола вдруг испугался. - Внушать, что ли,
будешь? Гипноз?!
- Увидишь, - пообещал Карх.
- Да как же по телефону-то?! Не бывает так! - дед Никола заподозрил,
что за всеми замысловатыми речами Карха кроется какой-то большущий обман.
- Карх может. Это вроде как переставить кипричи.
- Кирпичи, - поправил дед и тотчас еще более засомневался.
- Кирпичи: имею в виду кванты поля, - пояснил Карх.
"Эхма! Ну, дела!.. Что же делать-то?" - подумал дед. А потом решил,
что, возможно, он просто несколько отстал от современности и на самом деле в
форме обслуживания, которую предлагает полярный робот, ничего необычного
нет.
- Скажи - это больно, когда переставляют... кванты поля?.. - спросил
он.
- Карх не знает. Ему не бывает больно. Не больно тоже не бывает. В
междукристаллическом пространстве это не имеет смысла.
- Славненько у вас... в междукристаллическом... - с трудом проговорил
дед: он чувствовал, что совсем ослаб, голова кружилась. Он сдавил виски
средним и большим пальцами.
- Начинай, Карх, - сказал дед. - Терять мне нечего... Но если увидишь,
что не получается, - оставь как было!
- Карх гарантирует. Трубку не клади.
Раздался звук, похожий на клокотание пламени. Дед невольно отвел трубку
подальше от уха. Вдруг он увидел перед собой какие-то прыгающие искорки. Он
очень удивился и лежал не шевелясь. Комнату заполнил какой-то туман, который
стал стискивать и пощипывать деда Николу. Кругом появились расплывчатые
светящиеся облачки. Они приблизились к деду и даже слегка коснулись его, а
потом удалились извилистыми путями к стенам. Внезапно полумрак длинными
росчерками пересекли от окна к двери тонкие золотистые нити. Они остались
висеть в воздухе и трепетали, будто на ветру, а светлые облачки засновали
между ними. Дед Никола зажмурил глаза - захватило дух, словно он поехал на
санях с огромной горы...
***
Наступило утро. Сосед барабанил в дверь и нетрезво гнусавил, требуя
телефон. Дед вынес ему аппарат, и Жека, прислонясь к стене, стал набирать
номер непослушным, срывающимся с диска пальцем. "Ч-черт! Ди-авол!.. - ругал
он не пойми кого, шмыгая распухшим носом. - З-з-заступлю! З-заступлю с-с
обеда, сс-атана!" Дед предложил ему капли, но Жека брезгливо отказался.
- Напрасно, - улыбаясь, сказал дед Никола. - Капли - кванты сути.
Евгений дыхнул одеколонными парами и, трясясь, ушел к себе досыпать.
Вдоль улицы мела легкая поземка. Дед плотнее закутался в шерстяную
кофту, с тревогой подумав о предстоящих зимних холодах. Первый снег,
впрочем, его почему-то обрадовал. Он ощущал себя отдохнувшим и вдруг
сообразил, что не помнит, когда последний раз такое с ним творилось. Он
заметил, что не зябнет, как это бывало обычно по утрам. Ему хотелось
двигаться, он чувствовал голод. Дед потянулся и с хрустом распрямил сутулую
спину, удивляясь, почему раньше ему не приходило в голову разогнуться.
Глянув на себя в зеркало, он увидел, что за ночь щеки и подбородок успели
зарасти добротной черной щетиной. Он заметил, что лицо посвежело, кожа
слегка разгладилась и порозовела. Прислушавшись к своему телу, дед
неожиданно пришел к поразительному выводу: у него ничего не болело! "Ну,
Карх..." - дед от удивления развел руками. Он хотел немедленно позвонить
полярному роботу, но тут некое туманное умозаключение, которое оставалось
пока неосознанным и не оформилась вполне, вызвало беспокойство у деда, и он
решил повременить со звонком.
Настроение его все улучшалось: дед даже несколько раз принимался
напевать оптимистические марши. Днем ему принесли пенсию. К этому времени
дед успел с чувством большой ответственности побриться, и почтальонша
задержала на нем свой взгляд несколько дольше, чем требовалось для
совершения обычных финансовых операций. Этим она произвела бурную
мобилизацию сил деда и так воодушевила его, что немного позже в продуктовом
магазине он решился на покупку сразу десяти килограммов картошки.
Весь день он был занят полезными делами: сварил борщ, подмел в комнате,
устроил небольшую стирку и прочитал три газеты. Потом, пока было светло, дед
Никола гулял: интересовался многообразными проявлениями общественной жизни,
бурлящей вокруг. На пути - чаще возле магазинов - встречал незнакомых, таких
же не спешащих стариков, охотно вступал с ними в беседы, перекидывался
несколькими фразами, выслушивал какой-нибудь стародавний анекдотец и сам
рассказывал что-либо из новостей уличного или всемирного масштаба. Он
внимательно рассматривал витрины, читал рекламы, изучал афиши: обнаруживал
много интересного и непонятного. Приглядываясь к прохожим, дед приметил, что
одеты они не так, как он, и что усов "щеточкой" теперь совершенно никто не
носит. Мода раньше не занимала деда, но теперь он вдруг почувствовал желание
приобрести какую-нибудь вещь, соответствующую современной эпохе: ему очень
понравилась замшевая шапка вроде жокейки с длинным козырьком и блестящими
заклепками по бокам, которую он увидел на продавце пирожков. Вечером дед
посетил кинотеатр, но кино его огорчило: показывали ракетную перестрелку в
океане, скалящихся парней с гранатометами и таких же парней с простреленными
головами.
По дороге домой он вдруг заметил, что не хромает. Один раз он даже
осторожно прокатился по застывшей на тротуаре ледяной луже, накатанной до
глянца детворой.
В парадном дед заглянул в почтовый ящик и неожиданно обнаружил письмо.
Дед подумал, что произошло какое-то недоразумение: ему не от кого было
получать писем. На конверте были красиво выведены его фамилия, имя и
отчество. Отправителем письма значилась пионерская организация районной
школы. В конверте оказался двойной тетрадный лист. "Уважаемый Николай
Кириллович! Приглашаем Вас на торжественную пионерскую линейку, посвященную
встрече ветеранов! У нас Вы увидитесь со своим старым другом Геннадием
Петровичем Заботиным, которого мы смогли разыскать. Надеемся, что Вы
чувствуете себя хорошо, и очень просим Вас подготовить выступление, в
котором Вы расскажете нам что-нибудь познавательное из своей трудовой жизни.
Адрес вашего друга..."
Дед Никола от удивления тряхнул головой: из письма следовало, что они с
Генкой Заботиным живут в одном городе. Генка Заботин пропал в первые дни
войны. "По всему Союзу искал!" - поразился дед. "Как они сумели?" - подумал
он о пионерах. Потом нахмурился: искать-то искал, однако с тех пор прошло
лет двадцать... Потрясенный, дед Никола медленно побрел вверх по лестнице,
не отрывая глаз от конверта, который держал перед собой в вытянутой руке.
Только в комнате он сообразил, что прочитал письмо, не надев очки. Дед
стал прикрывать ладонью то один, то другой глаз и, глядя на полку с книгами,
убедился, что стал действительно лучше видеть: запросто прочитывал названия
на книжных корешках. Открытие так изумило деда Николу, что он в
растерянности опустился на диван и подумал, что надо бы принять капли на
всякий случай, поскольку шокирующие неожиданности непременно должны
отразиться на самочувствии. Но болезненных симптомов не было и тогда он
встал и пошел к телефону.
- Почтеннейший Карх! От меня вам поклон. Чувствую себя замечательно.
Сегодня не принимал лекарств.
- Станет лучше, - заговорщицким тоном пообещал полярный робот. - Карх
указал структуре программу метаморфоз. Жди. Станет лучше.
- Благодарю, благодарю, - сказал дед.
- Если надо, Карх может еще что-нибудь сделать.
- Спасибо, в другой раз, - отказался дед, чувствуя, что ему надо побыть
немного в покое. Он вдруг нахмурился.
- Кстати... Я вот спросить хочу... Долго ли будет продолжаться мое
облегчение, уважаемый Карх?.. Если оно всего лишь на день-другой, то лучше
не дразните меня и оставьте следовать путем, предначертанным судьбой. Тем
более что за долгие годы я успел более-менее примириться с неизбежностью
стандартного финала...
- Система Никола будет функционировать верно, пока Карх исправен или
пока Карха не отзовут из этой галактики. Карх не знает, когда это может
произойти.
- То есть как отзовут? Кто?..
- Свои.
Дед задумался.
- Эх, елы-палы... - вздохнув, сказал он. - Чему быть, того не миновать.
Он еще раз поблагодарил Карха и попрощался.
- Позванивай, - сказал Карх. - Двадцать два часа, ноль минут, ноль
секунд.
Дед Никола подошел к окну. В ночном небе кружился снег, подсвеченный
фонарями.
Глядя на коловращение снежинок, дед неожиданно для самого себя стал
думать о полях и квантах, об атомах и о всякой диковинной мишуре, которая,
должно быть, вот так же крутилась и вертелась во Вселенной, а всемогущее
Время подхватывало эту чудесную пыль горстями, и тогда получалось то одно,
то другое: то дед Никола, то Жека, то птица или дерево, а то какая-нибудь
звезда или планета. А когда Время разжимало пальцы, вселенский ветер опять
подхватывал пылинки и кружил их в черной космической бездне...
"Что ж я? - опомнился дед. - Хотел же Геннадию звонить!"
Он набрал номер: трубка отозвалась частыми короткими гудками. Он
перезвонил еще три раза, но телефон Заботина был постоянно занят. Дед стал
расхаживать по комнате, время от времени останавливаясь у окна и выглядывая
на улицу. "Неужели они нашли именно моего Геннадия?" - вдруг усомнился он и
позвонил в адресное бюро. Через несколько минут ему сообщили место
жительства Заботина Геннадия Петровича, точно соответствующее указанному в
письме. Еще четверть часа дед беспощадно эксплуатировал телефон, но
подключения к аппарату Заботина не добился. С огорченным выражением на лице
заметался по комнате. "Ну, нет! Так дело не пойдет!" - рассердился он и
резко остановился. Часы показывали одиннадцать. "Все равно! - Дед решительно
сдернул с вешалки шарф и обмотал им шею. - Никакого торжественного собрания
ждать невозможно!" Он шаркнул сапожной щеткой по ботинкам, надел пальто,
нахлобучил на голову линялую шапку-пирожок, проверил наличие денег в
кошельке, телефон вынес в коридор для Жеки и вышел из квартиры.
Надвигающаяся ночь и разыгравшаяся метель не смутили деда Николу: он
быстро пошел по краю тротуара, всматриваясь в проезжающие мимо автомобили,
разыскивая в мутной снежной кутерьме зеленый огонек такси.
***
Нажав красную кнопку новенького дверного звонка, дед прислушался к
глухой трели, раздавшейся за дверью, обитой блестящим кожезаменителем.
Хозяева открывать не торопились. Дед снова придавил кнопку ладонью, весело
приговаривая: "Отпирай, чудак, знаю, что ты дома, телефон-то занят, не
спишь, значит..." И вдруг дверь бесшумно приоткрылась. В темном проеме
показалось лицо Генки Заботина, а затем и вся его фигура - длинная, тонкая,
в каком-то смешном цветастом халате. "Изменился!" - мысленно отметил дед. Он
сказал: "Дружище!" - и протянул к нему руки, но Гена Заботин, не произнося
ни слова, вдруг стал медленно отодвигаться, будто что-то тащило его за спину
обратно в глубь коридора. Пальцами он пытался схватиться за висящую на
вешалке у двери одежду. "Ты что?!" - воскликнул дед, бросился вперед и
подхватил обеими руками почти упавшего Заботина. Заботин судорожно вздохнул
и, глядя деду Николе в глаза, прерывисто выговорил страшные слова. "Ну...
ну... - забормотал дед, смутившись. - Может, ошибка в диагнозе... Пойдем,
ляжешь, куда тут..." Дед обернулся на свет, льющийся из-за какой-то боковой
двери, толкнул ее ногой. Поддерживая обмякшего Геннадия, потащил к
разворошенной постели, на которой тот, видимо, и лежал раньше. Уложив
Заботина, дед схватил его руку, попытался нащупать пульс. Заботин не
шевелился. Он мгновенно побледнел; черты лица вдруг стали резкими, скулы и
нос обострились, глаза замерли. Дед провел ладонью над его лицом и увидел,
что зрачки не реагируют на свет. Дед скинул пальто, отшвырнул в сторону,
склонился над Заботиным и сильными толчками обеих рук стал пытаться
пробудить остановившееся сердце. От шеи по плечу Генки Заботина тянулись,
прячась под халат, розовато-белесые изломы шрамов: дед Никола понял, что
когда-то пересекся Генкин путь в этом мире с автоматной очередью. Не
прекращая массаж, дед косился на столик возле кровати. Опытным глазом он
оценил выбор и быстро понял, что следует дать Заботину. Он накапал в чайную
ложку из импортного пузырька, приподнял голову Геннадия и аккуратно залил
ему в рот лекарство. Наконец Заботин очнулся. Он глубоко задышал, потом
сказал: "Не тряси, чертяка...", и дед остановился. Пощупал пульс, накрыл
Заботина одеялом, потом придвинул к себе стул, сел и опустил дрожащие руки.
Страшно захотелось пить.
- Ну, как тебе?.. - спросил дед.
- Теперь лучше... - глухо ответил Заботин.
- Ты что - один? - спросил дед Никола.
- Да. - Заботин открыл глаза. - Как нашел меня?.. Я... всего два
года... как вернулся в наш город... думал - никого нет...
- Потом объясню. Сейчас врача надо.
- А-а... - протянул Заботин, безнадежно махнув рукой.
Дед Никола огляделся по сторонам в поисках телефона. Он увидел на
стенах афиши: Генка с виолончелью, Генка во фраке, Генка на фоне
симфонического оркестра, седой Генка, пожимающий руку, седому дирижеру.
"Верно! - вспомнил дед. - Он с детства все скрипел да скрипел. За это его
обзывали сверчком". Дед склонился над Заботиным.
- Послушай, куда ты тогда пропал?.. - не удержавшись, спросил он.
- А-а... - снова протянул Заботин, повел глазами в сторону и
поморщился. - Знаешь ведь... Бомбили... - Он хотел что-то добавить, но вновь
поморщился и только дернул уголком рта.
- Может, еще примешь? - спросил дед, взяв ложку.
- Не надо. Теперь лучше. А то лежал, доползти не мог до телефона...
попрощаться хотел... кого знал...
- Держись! Теперь изо всех сил держись! - сказал дед. - Исправим
тебя...
Он подошел к телефону и увидел, что трубка лежит криво на аппарате. По
всей вероятности, она давно лежала так: станция зарегистрировала непорядок,
аппарат сочли неисправным и отключили от общей сети. Снятая трубка сигналов
не издавала.
- Никола, - вдруг громко и отчетливо сказал Заботин. - Плохо, Никола.
Дед бросил трубку на телефон.
- Позвонить надо! - дед побежал в коридор. - Сейчас, Гена! - крикнул
он.
В темном коридоре дед ударился ногой о что-то незаметное и чуть не
упал. Вновь возникла забытая боль в колене, и он стал хромать. Пробравшись
вдоль стены к входной двери, вышел на лестничную площадку и позвонил в
соседнюю квартиру. Никто не вышел. Дед нажал кнопку звонка у другой двери,
там не раздалось ни звука. Он подумал, что в новом доме еще не все квартиры
заселены, да и телефоны, наверное, имеются не у всех. Несколько секунд дед
сомневался, принимая решение, потом быстро передвинул рычажок предохранителя
на замке, чтобы дверь не заперлась, машинально снял с вешалки пальто и
помчался вниз по лестнице. На бегу, неловко толкая руки в рукава, старался
вспомнить, где поблизости видел будку телефона-автомата.
Снег уже не валил. Дед бросился вдоль дома. Нашел таксофон, но трубка
была расколота пополам и нижняя часть ее с торчащими проводами валялась на
полу. Он вышел из будки и стал оглядываться по сторонам. В черном провале
между корпусами высотных домов разглядел нечто отблескивающее стеклом и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг