Борис КРЫЛОВ
Рамка
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Я убедился, что все напрасно, и пал духом. До последнего я верил и
упрашивал Ирку.
- Ну, Ирочка, ну, радость моя, ну, соберись, сосредоточься, пожалуйста.
У тебя же прекрасно получалось.
Ирка сосредотачивалась, поджимала губы, у нес даже слезы выступали, но
бесполезно - рамка не шевелилась. Наконец, на одном из пикетов рамка
дрогнула, повернулась на пол-оборота - и все. Здесь мы уселись под деревом.
Я тосковал, потому что все планы рушились, а Ирка впала в голубую
задумчивость. Она глядела затуманенным, мечтательным взором куда-то в
бесконечность, хотя перед глазами был частокол стволов и дальше двадцати
метров разглядеть что-либо было невозможно. Меня охватывало зло и па Ирку, и
на тего студента, черт его принес, не мог на три дня позже приехать.
А студент был великолепен. Высокий, поджарый, с черными вьющимися
волосами и пронзительно карими глазами, он чем-то напоминал мулата. В первый
момент, увидев его, Ирка замерла с полуоткрытым ртом Тогда мне было смешно,
я не знал, что с этого момента теряю безотказного и единственного оператора.
Ирка быстро спохватилась и сделала безразличные глаза. Но студент сам
покосился на нее раза два, и она растаяла. Уж не сомневайтесь, я сам видел.
На ужин она пришла с подведенными глазами и маникюром. Вечером просидела до
двенадцати у костра, хотя раньше позже десяти никогда не задерживалась.
В следующий раз она пришла спать в третьем часу ночи, а весь день
ходила с такими глазами, будто выиграла в спринт автомобиль, и долго не
отзывалась, когда к ней обращались. А еще через день мы выехали с ней на
участок, и тут-то обнаружилось, что Ирка уже не чувствует полей, рамка в се
руках стала куском гнутой проволоки.
Оператора я стал выявлять с самого начала полевого сезона. К счастью,
рядом с базой была линия высоковольтной передачи, и я время от времени
просил то одного, то другого рабочего пройти по тропинке с рамкой в руках.
Тропинка шла под линией, пересекая ее. Испытуемым я ничего подробно не
объяснял, чтобы не нарушать чистоту эксперимента, говорил только, что рамка
должна вращаться. Проверил уже одиннадцать человек, ко хорошего оператора не
выявлялось. У некоторых рамка слабо шевелилась, когда они проходили под
линией, но четкого устойчивого вращения не было ни у кого.
У одного горняка, правда, получилось неплохо. Когда он подходил к
линии, рамка сделала в его руках полный оборот вверх, а затем в обратную
сторону, когда он пересек линию и отходил от нее. Я почти возликовал -
наконец-то, нашел! Ио при первом эксперименте этот горняк был немного под
мухой, Я решил проверить еще раз, когда он будет абсолютно трезвым. Во
второй раз эффекта не было никакого. Упросил его пройти туда-обратно
несколько раз - рамка в его руках не шевелилась вообще. Я изрядно огорчился,
но он сам напомнил, что в прошлый раз был немного "выпимши", и предложил:
- А что, начальник, сначала, может, нахлебнем немножко... самую
малость, граммов по сто, а потом с лозой ходить можно.
Я почувствовал подвох, л потом почти убедился, что так оно и было. От
этого "оператора" пришлось отказаться.
А потом появилась Ирка. В первый же день я вручил ей рамку и вывел на
тропинку. Когда подходили к линии, рамка начала вращаться и сделала три
полных оборота.
- Крутится, - изумленно сообщила Ирка.
Я сделал безразличную интонацию, хотя готов был не то ликовать, не то
заплакать, и сказал:
- Ничего, нормально. Иди дальше.
Когда пересекли линию и стали удаляться от нее, рамка сделала еще три
оборота в обратную сторону. Попросил Ирке пройти еще два раза - эффект был
устойчивым.
Наконец-то! Я готов был расцеловать Ирку, но, на всякий случай,
воздержался. Она могла понять это не совсем так.
Потом я проверил ее еще раз на другом объекте, теперь уже чисто
геологическом, В свое время мы вскрывали контакт гранитов с известняками.
Контакт оказался пустим, безрудым, но раскопали мы его детально, и граница
была прослежена надежно. Я поехал с Иркой туда. Немного даже волновался:
линия - линией, там сильное электромагнитное поле, к тому же линию она могла
видеть. Другое дело - геологический контакт, сможет ли она его
зафиксировать, почувствовать?
Ирка и здесь не обманула надежд, я провел ее по трем пересечениям, и
везде она четко показала зону контакта. После этого я уверился, что Ирка
поможет на новом участке.
Случилось так, что одна из наших геохимических аномалий легла на
северный склон. Аномалия была обширной но площади, и это давало надежду, что
здесь будет если не месторождение, то хорошее рудопроявление. Прорубили
профили, провели детальную геохимическую съемку, но северный склон все
испортил. Ореолы были неконтрастные, обширные и расплывчатые, задавать по
ним горные выработки было невозможно. Геофизика тоже не помогла, здесь, на
болотном ландшафте, ее данные были весьма противоречивы. Участок хотели
оставить. Но я знал, что там есть руда, потому что нашел несколько рудных
обломков. Но на заболоченном склоне с многолетней или, как ее раньше
называли, "вечной" мерзлотой обломки могут сползать на сотни метров, а надо
было знать рудную зону с точностью хотя бы в несколько десятков метров,
чтобы наметить канавы и шурфы.
И тогда я вспомнил о Морозове. Он работал в соседней экспедиции и был
почти легендарной личностью. Он был признанным не то специалистом, не то
талантом по биофизическому методу, который Е последнее время стали называть
еще и радиофизическим. Новыми были только названия, сам метод был очень и
очень стар н известен более как способ поисков руд и подземных вод с помощью
лозы. Упоминания о нем встречаются еще в трудах древних римлян Цицерона и
Плиния, позже в средние века, о нем писали Агрикола н Лютер, упоминал о нем
и Ломоносов.
Принцип поисков весьма прост. Рудознатец брал в руки свежесрезанную
ивовую рогулину и шел, держа ее перед собой. На участках, где были рудные
жилы или близко к поверхности подходили подземные водоносные горизонты, лоза
начинала "клевать", то есть клонилась к земле.
В средние века лоза была довольно популярна, но многие рудознатцы
закончили жизнь на костре. Святая инквизиция, хоть и сама часто пользовалась
их услугами, тем не менее без сожаления отправляла па костер за связь с
нечистой силой. Поплатились за свое мастерство не только простолюдины.
Образованнейшие люди своего времени барон де Босалей и его жена Мартина де
Бордеро, хорошо изучившие метод и написавшие "Трактат о поисках руд", где
изложили свой опыт в применении лозы, по приказу кардинала де Ришелье были
заточены в Бастилию, где и закончили жизнь. По навету ли недругов или из-за
личной неприязни кардинала произошло это, судить трудно. В заговорах и
доносах не было недостатка. Любили дворяне друг другу кровь попортить и
благородной шпагой, и предательским кинжалом, и кляузным пером,
Дожил метод и до нашего столетия и в начале века получил даже
официальное признание. Так, в 1911 году состоялся первый съезд искателей с
лозой в Ганновере, голом позже состоялись конгрессы в Пари же и Барселоне, а
в 1913 году был образован союз водо- и рудоискателей. Позднее, в 1932 году,
в Версале была создана даже специальная школа по обучению поискам с помощью
лозы, а в 1944 году подобная же школа была создана в Мюнхене.
Казалось бы, старый, испытанный метод поисков и даже официально
признанный, но... признание его было подобно признанию "черной" и "белой"
магий, а общества и союзы "магов" существуют на Западе в немалом количестве.
В официальных научных кругах этот метод считается интересной, но пока
необъяснимой диковиной. Неизвестен принцип, почему лоза "клюет" над рудными
телами и водоносными пластами. К тому же в руках у одних она "клюет", а у
других не думает и шевелиться. Не осуществляется главный научный принцип -
принцип воспроизводимости эксперимента.
Энтузиасты "лозы" есть и в нашей стране, они тоже организуют совещания
н конференции. Но все держится только на их горячем энтузиазме. Печатают
даже статьи, на ротапринте и еще бог знает каких множительных машинах,
иногда пытаются вклиниться в официальную научную литературу, но здесь -
табу. Разве что какой членкор или академик посвятит в своем труде
недоуменный абзац биофизическому методу - и все.
К одному из таких энтузиастов обратился и я. Знакомы мы с ним не были,
хотя знал его давно, лет пять, слушал его выступления еще в бытность мою
молодым специалистом. Он всегда выступал на конференциях молодых
специалистов. И правильно делал. Ибо только молодые и способны воспринимать
необычное. Умудренные опытом выслушают внимательно и даже зададут деловые
вопросы, но расходиться и обсуждать услышанное между собой будут с
неизменной скептической ухмылкой.
Тогда-то, пять лет назад, я впервые услыхал о "лозе" что-то более-менее
вразумительное. Оказалось, что технический прогресс коснулся и ее и сейчас
собственно классической ивовой или кленовой рогулиной уже не пользуются. Ее
сменила проволочная рамка, нехитрый инструмент, просто проволока, изогнутая
в виде буквы "П" с длинными, отогнутыми в сторону ножками. За эти отогнутые
концы ножек рамку держат на слегка вытянутых руках и идут, или едут, по
исследуемому участку; в местах нахождения возмущающих объектов рамка
начинает вращаться. Все очень просто и... непонятно, почему же она все-таки
вращается. И вращается далеко не у каждого. Один из ученых проводил
эксперимент с рамкой, испытывая роту солдат, - рамку чувствовали только
трое.
Морозов, узнав о цели моего прихода, нельзя сказать - обрадовался, но
оживился. Вообще-то я хотел узнать только оптимальные размеры рамки да еще
кое-какие детали. Он ответил на мои вопроси весьма обстоятельно, а потом
стал посвящать в проблемы биофизики. Наговорил очень много, то ли давно ни с
ком не делился, то ли решил вовлечь еще одного энтузиаста в племя
биофизиков. Я слушал внимательно, но от избытка информации запомнил очень
мало, понял только, что энтузиасты биофизики не стоят на месте. Существует
целая наука "биофизиология", если ее можно так назвать. Конструируются
приборы, делаются открытия и познаются закономерности. Правда, во всех
экспериментах и новых приборах присутствует неизменная рамка.
От Морозова я ушел полный оптимизма и с первых дней полевого сезона
стал выявлять оператора. Когда обнаружилась удивительная способность Ирки, я
свято уверовал в возможность "рамки". А вот сейчас сидел под деревом рядом с
Иркой, которая еще три дня назад была прекрасным рудоискателем, рядом с
рамкой, которая не вращалась, тосковал и размышлял, как велик еще мир
непознанного.
Его я заметил издалека, метров за сто, он шел прямо по нашей просеке.
От собственной неудачи я был зол и поэтому подумал: "Кого еще черт несет?"
Он был в геологическом костюме и нес какой-то прибор.
"Наверно, геофизик, - подумал я. - Только что за прибор? Никогда такого
не видел".
Прибор по внешнему виду напоминал электропианолу: на четырех ножках,
такой же формы, только раза в два меньше. Геофизик вел какие-то измерения,
он ставил прибор, вращал ручки, потом приближал лицо к прибору, видимо,
смотрел в окуляры. Я немного отвлекся и следил за ним. После замеров он
снимал прибор, переносил метров на десять-пятнадцать и начинал те же
операции. По мере приближения к нам он стал делать замеры уже метров через
пять, а в движениях его появилась нетерпеливая суетность. Он был уже метрах
в пятнадцати, но нас все еще не заметил. Правда, мы сидели немного за
стволом дерева, но он наверняка увидел нас, если бы не был так увлечен.
Когда он еще раз сменил точку наблюдения, я, придав голосу самую дружелюбную
интонацию, сказал:
- Привет!
Он вздрогнул, посмотрел на меня и начал синеть. Это почему-то
показалось не столь необычным, сколь смешным.
- Ты что, приятель, не опохмелился, что ли?
6. При невозможности избежать контакта вести себя согласно правилам и
обычаям аборигенов.
Он как будто смутился, а потом на лице появилась такая удивительно
добрая улыбка, что мне стало неловко за бестактную шутку.
- Это от неожиданности, - сказал он, - напугался... Здравствуйте.
Ирка наконец оторвалась от бесконечности, с любопытством поглядела на
гостя, поздоровалась, но. не увидев ничего примечательного, опять вернулась
в свою нирвану. Был он среднего роста, немного сутулился, лицо неприметное,
какие плохо запоминаются.
3. При посещении планет, заселенных разумными существами, свой
внешний вид максимально приблизить к облику аборигенов.
Он оставил прибор, подошел к нам, присел рядом, спросил:
- А вы... чем занимаетесь?
- Уже ничем... мы сломались.
Ирка повернулась в мою сторону, нахмурила брови и отвернулась,
изобразив в высшей степени оскорбленное достоинство. Мне стало даже немного
приятно, что я допек ее. Гость, конечно, ничего не понял, но на всякий
случай изобразил на лице улыбку. Я показал ему рамку.
- О рудоискательной лозе слыхали, наверно?
Взгляд его стал сосредоточенно-задумчивым, он отрицательно покачал
головой. Я кратенько объяснил и рассказал о сегодняшнем фиаско.
- Вот на этом пикете шевельнулась чуть-чуть, и весь итог.
Мне показалось, что при последних словах его лицо снова начало синеть.
Я с любопытством уставился на него. Нет, показалось, наверно, лицо как лицо.
- А вы чем здесь занимаетесь, - спросил я его. - Что за прибор у вас?
Никогда такого не видел.
Он ответил не сразу, а после довольно продолжительной паузы. Пока он
думал, я почувствовал, что у меня начинает побаливать голова.
- Это опытный образец.
- А что за прибор все-таки, что он измеряет?
Он опять помедлил.
- Комплексный прибор, замеряет сразу и магнитное поле, и...
радиоактивность.
"Наверно, секретный, - подумал я, - поэтому и скрытничает". Вместе с
этой мыслью зародилось и любопытство.
- Посмотреть можно?
3. При любых ситуациях не допускать знакомства аборигенов с
техническими устройствами и приборами.
Он опять начал синеть.
"Да что за чертовщина? Что с ним такое?"
Я вгляделся пристальнее - ничего, нормальный цвет, слабый загар, лицо
немного пятнистое.
Не дожидаясь разрешения, подошел к прибору. Голова болела все сильнее.
Сдавил виски руками, боль не проходила. Появилось желание вернуться и сесть.
Бог с ней, с головой! Я склонился к прибору. Здесь было четыре шкалы, около
десятка каких-то ручек, два окуляра и ни одной надписи. Превозмогая боль,
заглянул в окуляры - ничего, только голубоватый фон, как на пустом экране
телевизора. Уже хотел отойти, тем более, что голова буквально разламывалась,
но в этот момент непроизвольно задел одну из ручек и... на миг забыл обо
всем. Я видел сквозь землю, она стала как будто прозрачной. Но это не была
прозрачность воды или стекла, был виден весь объем. Причудливо переплетаясь,
расползались корни деревьев и кустарников, просвечивающими гранями
проступали камни, слабо светились прослои замытого торфа, определялась даже
граница мерзлоты - мерзлый грунт был темнее, внизу проступали коренные
скальные породы, перекрытые плащом крупных валунов. Картина была
удивительной, как если бы вдруг человек стал полупрозрачным и его можно было
разглядывать насквозь, до самых костей.
Рядом появилась Ирка, и следом раздался голос:
- Прибор активен, женщинам подходить близко не рекомендуется.
Ирку как ветром сдуло. Я не обратил внимание на услышанное, я смотрел.
Поле зрения было большим. Наконец, среди валунов я заметил что-то необычное.
Присмотрелся: предмет был эллипсоидной формы, диаметром около полуметра, на
поверхности правильно располагались выемки, еще выступали какие-то витые
отростки, похожие на антенны. Было в его форме что-то фантастическое,
неземное. И тут у меня мелькнула догадка: "Ведь до таких приборов нам еще
очень и очень далеко!"
Следом за мыслью возникло странное чувство не то восторга, но то
страха, то самое чувство, которое возникает, когда происходит что-то из ряда
вон выходящее. Я оторвался от прибора...
11 ...в крайнем случае применять телепатическое или гипнотическое
внушение.
...и наткнулся на его глаза. Глаза были непропорционально большими, а
зрачки вертикальные, как у кошки, И в этот момент я забил обо всем, что было
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг