Борис Владимирович Крылов
КЛИПП
Самолет с ходу ввинтился в ночные облака, набрякшие дождем, вынырнул из
них под купол темно-голубого неба с малиновой окантовкой. Набрав высоту, он
медленно двинулся на север. Я внимательно следил за игрой света и тени,
пытаясь понять правила, определить - кто за кем гонится. Оставшиеся далеко
внизу облака, близнецы льдов, неспешно сдвигались с места, исчезали под
корпусом самолета, создавали иллюзию, что мы висим на месте, как воздушный
шар.
Свет в салоне притих: полумрак над креслами заполнился воплями и
стрельбой из динамиков видеомагнитофона. Я приподнялся, оглядел
импровизированный кинозал. Боевик вызвал интерес лишь у трех пассажиров,
остальные спали. Я достал наушники, отключил от себя бессмысленную пальбу и
скрип тормозов, зажег ночник, продолжил свои записи в дневнике:
"...неспешно обжав своей усталой рукой все правые ладони вновь
прибывших, я взвалил на спину рюкзак и медленно, но целенаправленно,
неуклюжими утиными шагами-раскоряками, поднялся по трапу. Там, внизу, стоя
на гладкой ледяной поверхности, я оставался полярным "зубром", но оказавшись
в салоне самолета, распахнув шубу, сбросив ее на кресло, запихнув в
рюкзак... откинувшись в кресле, выглянув в очко иллюминатора... я, как ни
странно, очутился в привычном мне реально-газетном мире. Пахнуло бесстыдными
перспективами шумной городской жизни, сокрытыми в ней возможностями:
предельными и запредельными. Разыгравшееся. воображение, окунув в мир
иллюзорного железобетонного счастья, навязчиво-приторного, перегорело, как
предохранитель. Захотелось вернуться на лед, выскочить на свежий воздух,
наружу из самолета... с блокнотом в руках, с плохо заточенным карандашом. А
лучше - с микрофоном. Записать интервью с руководителем Антарктической
станции, "живым человеком", сделать десяток фотоснимков и вот тогда -
домой..."
Надеюсь, вы понимаете мое состояние? И причины, заставляющие вносить в
дневник затянутые, никому, кроме меня, не интересные факты? Но встречи не
люблю так же, как моменты расставания: ведь они взаимосвязаны, а, значит,
фатально безысходны.
"упрек: слова-слова... долгожданный полет - радость перемешалась с
сиюминутной болью. Взревели турбины: последние минуты перед расставанием -
иавечное прощание с антарктическим поселением. Линия горизонта соединяет три
сочных цвета желтый, голубой и белый. На их фоне - десять сборных коттеджей,
паутины антенн, силуэты пушистошубых сменщиков, новых обитателей АМС-4.
Горло панически сжалось - "жизнь печальна изначально..." - всему наступает
осень. Всему и всегда. Летнее знание того, что наступит осень, утренее - что
последует вечер,-что жизненный цикл неизбежно заманит в тупик прямоугольной
двухметровой завершенности, пусть идеально, с папахой или попоной,
оформленной, навевает грусть..."
У-ух! Ну и завернул фразочку! Даже дрожь по телу! А все слова...
Поймите - я возвращаюсь домой, в родной город, посему способен напридумывать
все, что угодно. Сам себе разрешил.
Я могу... и пауза для поклона... А что, собственно говоря, я могу? А
могу я вот что: "... все двери прихожей, называемой Жизнь, закрыты: какую из
них толкнуть ногой, заглянуть внутрь, если понравится - войти? Или выйти на
лестничную площадку, вызвать лифт - сто этажей в прошлое, двести в будущее.
А может, остаться в настоящем? Встать на колени, закрыть ладонями глаза и -
ни-ни! Даже не шелохнуться!"
Настоящее для меня - возвращение домой. И единственная возможность - на
колени. И бессмысленность ожидания завтра мне тошно, меня никто не ждет!
Кому я нужен? Кто вы, оставшиеся дома? Дед. Боб. Вейн. Сибилла. Милена.
Вы меня ждете? Дед? Боб? Вейн? Сибилла? Милена? Ждут, как же. Не дождутся. К
сожалению - дождутся. Я не хочу к ним, но вынужден:
"Я спускаюсь всегда,
Я спускаюсь один,
И лечу под откос,
А куда еще деться?.."
"... но! Но: никаких паутинных бумажных антенн, никаких пушистых шуб:
чтобы хранить вокруг себя тепло, надо жить мехом вовнутрь. Своя шерсть ближе
к коже.
...но - еще одно "Но"! - как звучит, как причмокивается это слово:
"пу-шис-то-шу-бы-йе", а? Я вспомнил Деда, я не могу с ним не согласиться -
пишу, как живу, сплошной выпендреж. Согласен. Только что еще я могу, кроме
как писать штампованные фразы в полярных отчетах? Единственное средство
мимикрии - выпендреж. Еще - стихи. Иногда - практические руководства по
"Философии Одиночества".
"Я одинок с тех давних пор,
С тех пор, как выпал из гнезда.
На небе вспыхнула звезда
Я вынес из гнезда весь сор..."
Это - лучшее из стихов. А с руководствами печальнее и поучительнее.
история много
Я нажал клавишу, высунувшую нос из подлокотника, откинулся назад вместе
с креслом, вытянул ноги, сложил крестнакрест руки, зевнул. Дневник
захлопнулся, упал на пол, застеленный ковром- Сон набросился, как из засады,
заглотив... Но через пару часов самолет начало бросать из стороны в сторону.
С первыми лучами солнца, как по мановению волшебной палочки,
всевозможные воздушные ямы, ухабы, канавы и овраги перестали сунцч-тноннт!,:
Добрая Фея подарила нам безоблачное утро. Заодно разогнав мою многочасовую
хандру. Она явилась неожиданно: дверь кабины распахнулась - салон наполнился
и вспыхнул копной рыжих волос. В нагрузку к ослепительной улыбке -
"плиз-направо-плиз-налево" - на выбор прилагались пепси и кофе. Ребята,
включая случайно затесавшихся среди нас пассажиров, тупо кивали в знак
благодарности, но от кофе отказывались решительно: его запах, к пятидесятому
часу полета, вызывал стойкое отвращение. Добрая Фея, записав в миниатюрную
книжечку заказы, вернулась через несколько минут, толкая впереди себя
раскладной столик с тарелками.
К ремешку небесно-годубого платья, пронзительно очертившего тонкость
талии, стюардесса прикрепила крохотный плейер. Из него вытекала многосложная
рок-композиция: бодрящему голосу незнакомого мне солиста подпевали Боб,
Любен, Вейн и Стас.
Девушка неторопливо обслуживала "антарктических братьев", ритмично, в
такт музыке, покачивая бедрами. Гэм, как и следовало, не удержался,
подхлопнул удаляющееся платье, чуть ниже ремешка. Стюардесса не вздрогнула,
не рассердилась, наоборот, с радостной аккуратностью обнажила ровный ряд
зубов. Через несколько минут очередь за улыбкой Доброй Фен сдвинулась к
моему креслу. Я осмелился осторожно накрыть плейер рукой, прижавшись к
волнующе-теплому бедру: девушка остановилась, вспорхнула ресницами,
улыбнулась "пуще прежнего". Сердце тикнуло раз-другой и замерло. Конечно же,
мое.
- Потрясающе... - прохрипел я.
- Да, потрясающе... - ответила она, а я так и не понял, о чем она: о
бедре или о музыке?
В соседнем кресле, недовольно крякая, заерзал Томми Сандберг, беззвучно
выругался, шевеля одними губами. Потом открыл левый глаз, собираясь пожурить
меня вслух, но, увидев, кто к нам пришел, лишь кашлянул.
- Ну, так кто я такой? - спросил я и ткнул его в бок.
- Влад, - еще раз кашлянул Томми и произнес незапланированную фразу, -
по-моему, это твои друзья из "Континуума".
- Да, - коротко ответил я.
- С Тиллом У., - добавил Томми.
- Друзья? - переспросила девушка, округлив глаза. И легко, как дано
лишь небесным ласточкам, опустилась на ручку кресла, осторожно сдвинула мою
руку чуть вниз, к колену, но единственно для того, чтобы прибавить звук.
Музыка разлилась по салону, а стюардесса вернула пальцы - мои - на прежнее
место, на бедро. Композиция длилась минут пять - крепкий джонки-блюз в стиле
Боба - я с трудом сдерживался, чтобы не закричать, так жгло ладонь живым
огнем, кровь в пальцах пульсировала и стонала. Но девушка, казалось, не
замечала моего истинного возбуждения - главное для нее - музыка! Последняя
нота повисла в воздухе, растворилась, девушка остановила кассету.
- Гениально! - воскликнула она, - когда... его голос мурашки по телу...
мне дважды посчастливилось... ощутить биение его живой музыки... друзья? -
вспомнила она.
- К сожалению, я не знаком с Тиллом У. - ответил я, убирая руку,
возвращаясь в салон авиалайнера.
- Жа-аль... - протянула девушка, скидывая с лица вуаль Доброй Феи,
хмуря брови, - жаль... как жаль... вы не были с... ним знакомы... - она
резко поднялась, привычно-манекенным движением поправила прическу и покатила
столик, с накрахмаленной над ним улыбкой, в соседний отсек.
- Послушай-ка, Влад, - спросил Томми, тяжело вздохнув, тебя ведь никто
не ждет, там, дома?
- Меня? Разве я похож?!...
- Прекрати, - разозлился Томми, - вечно ты пытаешься выкрутиться, уйти
от прямого ответа! Я задал конкретный вопрос!
- Меня никто не ждет. С самого детства.
- Ну и дурак же ты! - воскликнул Томми.
- Это почему же? - обидеться или отреагировать на его слова, как на
шутку? Обижаться на Томми не принято, значит...
- А потому! - надулся Томми. - Чего уставился? Не мог ей подыграть?
- Этой рыжей лисице?
- Тьфу, - сказал Томми, но плюнул не понарошку.
- Эдакие огнедышащие бестии на дороге не валяются! воскликнул я,
передразнивая Томми. - Вот и подобрал бы ее.
- После тебя?!
- Конечно. Или она тебе не по вкусу? Не по размеру?
- Ублюдок... - прошипел Томми. - Для тебя существует хоть
что-нибудь... - он запнулся, подбирая слово, - святое?
- Нет! - огрызнулся я. - Всю свою святость и девственность я растерял
еще в школе.
- Ублюдок... - повторил Томми.
- Нет, не так, - хмыкнул я. - Не ублюдок, а однолюб! Ты можешь и не
знать, но моя Дама Сердца еще ослепительней!..
Сказал и осекся, вспомнив Принцессу Милену, но! Вся моя жизнь -
сплошные "Но"!:
- "Но разве дело в деньгах и количестве женщин?"
Томми не ответил - отвернулся и засопел себе под нос.
Минут через двадцать я потянул Томми за рукав:
- Прилетим, сам с ним познакомлюсь, тебя познакомлю, и, если ты так
хочешь, эту рыжую Фею Небесных Лисиц...
- С кем познакомишь? - нахохлился Томми, вжав голову в плечи,
ссутулился.
- С Тиллом У. - уверенно ответил я.
- Слава Богу, никто тебя не слышит!
- Почему? Он кто - человек или дух святой?
- Послушай, Владислав, - Томми посерьезнел, говорил медленно,
задумываясь перед каждым словом, - и вспомни, как ты весь этот год орал на
нас, когда мы при тебе включали музыкальный канал, так?
- Так, - согласился я.
- Ты затыкал уши и топал ногами, когда при тебе произносили слово
"континуум", будь то название группы или математический термин...
- ... описывающий совокупность всех точек отрезка на прямой или всех
точек прямой, так?
- Так, - дернулся-кивнул Томми...
- Продолжай, - улыбнулся я и невинно заморгал, как школьница, попавшая
в лапы старшеклассника.
- Опять ты меня сбил с мысли! - Томми всплеснул руками.
- Так точно! - я выпрямил спину и отсалютовал. - Ваше приказание
выполнено, сержант Сандберг!
- Идиот... - констатировал Томми.
- Так точно, сержант Сандберг, рядовой Идя Оут по Вашему приказанию
прибыл для получения именного наказания!
- Влад, - попросил Томми, - заткнись, хоть на минуту. Я кивнул. Он
прав, наш толстячок Томми, пора успокоиться.
- Ты остановился на "Континууме", - напомнил я.
- Вспомни, Влад, как ты увиливал от разговоров, как отказывался
отвечать даже на самые невинные вопросы о своих рок-друзьях, так?
- Так, - согласился я, - но что может рассказать простой журналист о
лучшей рок-группе года?
- Согласен: ничего, - кивнул Томми. - Вот и я промолчу. Ни слова от
меня не услышишь. Кроме одного - Тилла У. больше нет с нами, все. Он среди
нас, но не с нами.
- Он умер, но музыка осталась? - спросил я, откидываясь в кресле. Томми
не ответил, он закрыл глаза, делая вид, что заснул. Ладно, толстячок, спи."
Как там сказала Добрая Фея? "Живая музыка"? Что-то ребята придумали, только
что именно? И кто этот мифический Тилл У.?
Спи, Влад, прилетишь - разберешься.
"... голова вспухла от неудержимой телефонной дроби, выдернувшей на
край постели. Мягкий гостиничный провал поролона изувечил тело, но оно не
смирилось с роскошью дорогих сновидений. Мозг хорошо помнил - сюрпризы
ледяной пустыни непредсказуемы..."
- Ну, - хрюкнул я, выжидая. Обострять и усложнять - монополия
начальства.
- Алло, Владислав В? Извините за столь ранний звонок, но к вам гость, -
промурлыкал в трубке мягкий, заспанный, главное - женский голос. Я
облегченно вздохнул - никто не заставит одеваться и вылезать на
пятидесятиградусный мороз.
- Это Вейн, - объяснил я, протирая глаза, - пропустите его.
- Он уже поднимается к вам, - мягкое полусонное существо зевнуло и
спросило, - завтрак?
- Спасибо, только кофе: побольше и покрепче. А на сладкое, так можете к
нам присоединиться...
- Я на службе, - еще раз зевнула трубка и добавила, - десять минут
продержитесь?
- Ха! Десять! Продержимся и одиннадцать! Но после двенадцатой нам
станет худо, и мы начнем выть, примерно так: "Уа-ууу!" И поднимем на ноги
всех ваших постояльцев.
- Профессионал! - восхитилась хранительница ключей. - Воете, как
привидение из заброшенного средневекового замка. Проблем с трудоустройством
не испытываете? Могу посодействовать.
- Я невероятно дорого оцениваю свой талант... Да-да, примерно в эту
кругленькую сумму. Плюс пять миллионов сверху. Кстати, так почем нынче
привидения?
- Хо, вы не в курсе? Аа-а, просто морочите мне голову? после чего мы
еще раз обсудили оптовые и розничные цены, экспортно-импортные модификации с
моторчиками...
- Хорошо-хорошо, уговорили. Забегу взглянуть на чудо природы, -
согласилась ключница. - И принесу кофейник.
Вейн ввалился в номер одновременно с девушкой. Мои утренние гости
отказались от кофе, я единолично переместил содержимое кофейника в желудок.
Удовольствия не получил, но нужного эффекта добился. Вейн натужно молчал.
Ключница наслаждалась зрелищем, а я кофеином, добравшимся до мозга. По
просьбе черноволосой, коротко подстриженной девушки в малиновом свитере и
джинсах, я пару раз завывал, под немое осуждение Вейна. Он - Молчун -
молчал, как и следовало, а с ключницей мы сговорились встретиться вечером,
после ее дежурства.
- Не надоело валять дурака? - спросил Вейн, когда мы вышли из номера. Я
никак не мог попасть ключом в скважину лампы.
- Нет, - огрызнулся я, - и чего вы все меня пытаетесь учить? Помнишь
Портоса? Так и я - валяю дурака, только потому, что валяю дурака. Коли не
дурачиться - повыть, поржать, полаять - можно свихнуться. А я не хочу
сходить с ума, как все остальные. Разве ты не видишь, сколько вокруг
шизиков? К тому же, с дурака спроса меньше. "Что-с-него-взять?". И еще:
"Дуракам-закон-неписан".
- Прекрати, - скривился Молчун, вталкивая меня в лифт. Мы опустились
вниз, до уровня холла: стекло, ковры, ножки. Диванов, столов, стульев,
девочек.
- Послушай! - я остановился. - И посмотри вокруг: как их тут преступно
много!
- Кого? - не понял Вейн.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг