асептиками...
- Ну и что? Они же тут тоже дезинфекцию проводят.
- Нет, не то. Головой ручаюсь - эта девушка медиколог со стажем.
Запашок такой годами приобретается, его никакими духами не вытравишь.
- А ну тебя, - разозлился Тиль.- Понравилась девушка - так и скажи.
Ничего, у тебя еще месяц впереди, успеешь растопить эту ледышку.
Но Дан почему-то не возрадовался такой перспективе, а только сказал:
- Ну ты устраивайся, а я пойду погуляю.
В коридоре Дан едва успел уступить дорогу разъяренному Ядрону, который
мчался в дирекцию со строго определенной целью - скандалить. У почтенного
метра имелись веские основания для ярости: прибывший на полчаса раньше
скульптор Реджел захватил последний "люкс" на солнечной стороне.
Тиль, наблюдавший эту сцену в открытую дверь, посмотрел вслед Ядрону,
досадливо нахмурился и дал себе торжественное обещание не раздражаться,
быть всем довольным и изо всех сил отдыхать.
Он старательно разобрал вещи, принял ванну, с аппетитом пообедал,
слегка удивляясь отсутствию Дана. Постоял на веранде, глядя на восход
первой луны, послушал глубокую тишину.
Нет, Тилю здесь решительно нравилось. У него даже не вызвало особых
возражений приглашение для беседы с наблюдающим врачом.
Тиль прихватил в качестве сувенира каталог своей последней выставки и
отправился в указанный кабинет.
Доктор оказался неприлично молодым. Свою униформу - обязательный
голубоватый халат, небрежно схваченный на талии пояском, он носил с
покорным изяществом. На сильно загорелом лице льдинками светились зеленые
глаза. И наготове была ослепительная улыбка. Красивая улыбка, от которой
почему-то становилось неуютно.
Доктор быстро задал Тилю несколько традиционных вопросов,
невнимательно выслушал стандартные ответы, назначил укрепляющие процедуры
и, оживляясь, предложил вниманию художника устрашающей величины тест
пунктов на двести.
У Тиля хватило чувства юмора не воспринять предложение всерьез. Доктор
засмеялся, легко отодвинул в сторону вопросник, разлил по крошечным чашкам
кофе и завел светскую беседу. Через полчаса Тиль откланялся, унося в душе
приятное впечатление. Умница этот доктор и собеседник легкий. У двери Тиль
обернулся, желая на прощание сказать еще одну любезность, и буквально
обрезался о холодный острый взгляд. Доктор смотрел в спину уходящему
пациенту напряженно и пристально. Так мог бы глядеть хищник, приготовясь к
прыжку и в последний момент усомнившись в съедобности намеченной жертвы.
Однако...
Тиль принялся отдыхать. Поставил на веранде шезлонг, взял книгу и,
устроившись уютно под пушистым пледом, некоторое время наслаждался тишиной.
Потом руки его потянулись к работе. Тиль написал два вполне приличных
этюда, радуясь тому, как удачно удалось поймать пересечение двойных
полуночных теней на снегу. К тому времени на веранду Тиля повадились
прилетать горные птички улинки, и художник не уставал любоваться шумной
стайкой. К концу недели он вполне освоился в информтеке, где к его услугам
был тут же предоставлен персональный трансформер, точно такой же, как в
Союзе Творцов, только без всякой очереди и лимитов времени.
Дан появлялся - иногда и ненадолго. Был он какой-то встревоженный,
усталый. Разговаривал неохотно и с оружием не расставался. Дан явно хворал
детективной горячкой.
Пансионат, надо сказать, жил подозрительно тихо. Не видно было в
долинах лыжников, не висели на скалах альпинисты, пустовал музыкальный
салон, в безлюдье стыли массажные кабинеты, гимнастические залы и бассейны.
Даже в коридорах редко кто появлялся. Никто не ходил друг к другу в гости,
не собирались в номерах любители горячительных напитков и азартных игр.
Словом, пансионат "Лебедь" все больше походил на монастырь. Что художника
Тиля безусловно устраивало. Главное - Ядрона не слышно и не видно!
III
Имейте ввиду, доктор, дело будет опасное. Суньте себе в карман свой
армейский револьвер.
А. К. Доил.
Союз рыжих
Но долгожданному покою пришел конец, когда однажды ночью заявился Дан.
Причем возник он совершенно бесшумно - этот человек вообще умел, если
нужно, превращаться в привидение.
Дан повалился в кресло, сплел узлом пальцы и засвистел скорбный марш.
Тиль понял, что сейчас придется вставать из теплой постели, влезать в
темную одежду, может быть, даже натягивать на лицо эластичный дамский чулок
и идти заниматься делами малоприятными и малозаконными. И догадка его
подтвердилась. Дан сказал решительно:
- Объяснять ничего не буду - это долго. Сам увидишь. Я тут времени зря
не терял, изучил коммуникации. Ни одна пансионатская кошка не ориентируется
так в черных лестницах, чердаках, подвалах и подсобках. Так что давай
одевайся и вперед...
- Ох, Дан, чует мое сердце, влипнем мы с тобой...
И с этим тяжелым предчувствием Тиль покорно последовал за другом,
спотыкаясь на темной винтовой лестнице, протискиваясь в слуховое окно,
проползая в пыли и паутине под переплетением кабелей.
Наконец Дан велел притихнуть и ждать. Тиль осмотрелся. Привыкшие к
сумраку глаза различили узкий коридор, дверь, сквозь щели которой
пробивался лунный свет. Ждать пришлось довольно долго.
Тиль даже придремал, удивляясь в душе гримасам судьбы: два солидных,
известных человека, члена Союза Творцов, притаившись в каком-то закутке
лечебно-санаторного заведения, ждут непонятно чего.
Дан подобрался. В конце коридора раздались легкие шаги. Человек крался
вдоль стены, придерживая шумное дыхание, замирая и прислушиваясь. Дан
достал пистолет и осторожно снял с предохранителя...
В темноту пролился неяркий свет, и стала видна фигура человека,
который, стараясь не шуметь, возился у двери. Наконец створка тихо
раскрылась. Человек поднял повыше старинный фонарь и трижды качнул ли.
Подождал и, видимо, получив ответ, удалился. Дверь осталась распахнутой.
Дан придвинул губы к самому уху друга и щекотно выдохнул:
- Ты хоть драться умеешь?
"Тоже умник - об этом раньше надо было спрашивать",- подумал Тиль.
Он затруднился ответить. Драться ему никогда в жизни не приходилось. В
детстве и ранней юности его попросту не задевали, уважая крупное
медвежеватое сложение, а последующее его бытие протекало в кругу людей
интеллигентных, где махать кулаками было как-то не принято. Там
использовались совсем другие методы... Поэтому он буркнул:
- Ладно, справимся.
Снаружи донеслись шорохи. Лунный свет зачеркнули резкие тени. Двое
бережно внесли небольшой ящик. Вели они себя не слишком скрытно, но
все-таки озирались по сторонам. Почти сразу же из глубины коридора вынырнул
еще один человек. Снова замерцал потайной фонарь, дверь закрыли и заперли.
И тогда поэт Дан решил, что пришел его час. Он гаркнул: "Стоять! К
стене! Руки за голову!" и бросился вперед, отрезая злоумышленникам путь к
отступлению. Тиль, плохо понимая суть происходящего, сгреб за ворот
ближайшего незнакомца, ткнул его носом в стенку и принялся за следующего.
Фонарь откатился и погас. Минуты три в темноте раздавалось яростное
сопение, придушенные крики, ругательства, и вдруг, перекрыв все звуки,
прокатился гром выстрела. Огневая поддержка произвела большое впечатление
на неизвестных: они выстроились у стены, послушно опираясь на нее поднятыми
руками. Как выяснилось, Дан стрелял вверх, никто не пострадал.
- А что с ними теперь делать? - растерянно спросил художник, утирая
рукавом разбитый нос.
Но гроза преступного мира - поэт Дан - ответить не успел. Вспыхнул
свет и набежали люди, панически вопрошая: кто стрелял, в кого и зачем.
Толстенький, кругленький директор пансионата в голубой пижаме прижимал
ручки к сердцу и кудахтал, как курица. Дан размахивал пистолетом, требовал
вызвать охрану порядка и вообще чувствовал себя героем. Женщины из
персонала громко восхищались смелостью знаменитого поэта. Только Тиль стоял
в сторонке, он недоуменно следил за бурным развитием событий и вытирал нос.
И еще один человек не разделял всеобщего подъема - в конце коридора стоял,
заложив руки в карманы халата, зеленоглазый медиколог. Он был спокоен.
Явились представители службы охраны порядка. Злоумышленников обыскали,
надели на них наручники. Принялись составлять протокол. Потребовалось
вскрыть ящик. Нашелся под рукой ломик, крышку поддели, с усилием
оторвали... И ахнули. Ящик оказался набит интереснейшими вещами. На слое
золотых монет лежали драгоценные кольца, ожерелья, диадемы, тонкой работы
кинжалы, рукояти которых были украшены нешлифованной бирюзой и кораллами...
Уже под утро поэт Дан с чувством исполненного долга рухнул в постель.
К полудню - ранее героя беспокоить не решились - пришел директор, на этот
раз в элегантной черной паре, долго восхищался детективными способностями
Дана, благодарил, кланялся. Чуть позже принесли корзину алых роз. Среди
стеблей обнаружилась пылкая записка в стихах, которые начинались так: "О,
мой герой бесстрашный!.." Неудивительно - в этом сезоне "Лебедь" населяли
люди творческие. Потом явился офицер из службы охраны порядка. Приложил два
пальца к виску и выразил поэту официальную благодарность от их
департамента, вручив, на память увесистую чугунную медаль с соответствующей
надписью. Офицер согласился выпить бокал прохладительного и в частной
беседе осторожно намекнул, что задержанные оказались крупными
контрабандистами.
Словом, поэт Дан прославился и, не мудрствуя лукаво, признался самому
себе, что это приятно.
Тем временем Тиль мирно отсыпался у себя в номере.
И все покатилось своим чередом. Некоторое время Дан пытался изловить
еще каких-то контрабандистов, но вскоре утихомирился. У Тиля состоялась еще
одна беседа с наблюдающим врачом, на этот раз менее приятная, потому что
закончилась она тоскливым прозаическим обследованием. После всех процедур
Тиль и вправду почувствовал себя больным. Он совсем было собрался
пожаловаться Дану, но тот опять исчез. Что за привычка, право слово...
Тиль плохо разбирался в законах детективных сюжетов, но интуиция
подсказывала ему, что история будет иметь продолжение. Поэтому, когда
наконец объявился его беспокойный друг, художник не дал ему и слова
вымолвить:
- Молчи! Я и так знаю, что произошло. Сообщники пойманных преступников
решили тебе жестоко отомстить...
Дан горько усмехнулся и сел к столу, обхватив голову длинными
пальцами.
- Нет. Нет, мой милый наивный друг, все гораздо хуже.
- Куда уж хуже-то...
- Не было никаких контрабандистов...
- Как это не было? А нос мне кто расквасил? Да и я сам видел этот
сундук с драгоценностями...
- Сундук... Как я мог клюнуть на эту дешевку! Мальчишка, сопляк,
ничтожество...- Дан застонал и прихватил зубами край ладони, телесной болью
унимая душевную.
- Да ты... ты успокойся прежде всего... связно изложить можешь?
- Заигрался в сыщика, идиот... а им только этого и надо было...
- Кому? Ничего не понимаю.
- Обвели нас вокруг пальца, вернее, меня, - ты тут ни при чем.
Понимаешь, когда я приехал, они поняли мое настроение, поняли, что я буду
везде совать нос и в конце концов что-нибудь да пронюхаю. Вот и решили
предоставить мне такую возможность. На, мол, получай сундук сокровищ и
живых натуральных преступников, играй на здоровье! Отвлекающий маневр, так
сказать. Камуфляж. А я не догадался сразу. Правда, когда увидел эту груду
золота, мелькнуло у меня подозрение: что-то уж больно декоративно все
выглядит, как в старинном приключенческом романе. Перестарались немножко. Я
понял, что все это смахивает на маскировку. Ну и конечно же, сразу возник
вопрос: а что маскируют? От чего отвлекают нехитрой игрушкой не в меру
любопытного поэта? И я стал искать...
- И нашел?
- Нашел.
Тиль помолчал и спросил несчастным голосом:
- Так мне что, одеваться?
- Да уж будь любезен. Сам понимаешь - как же я без тебя...
- Слушай, оставь меня в покое, а? Мне тут так хорошо было. Да и доктор
говорит, что у меня расшатанные нервы, что, может, мне придется покинуть
пансионат и лечь в клинику...
- Это тебе доктор сказал? А еще чем он тебя застращал?
- Ну зачем ты так, это милейший человек. Он позавчера со мной весь
день возился. Облепили меня: всего датчиками, уложили в какую-то прозрачную
трубу, вертели, крутили, дыши - не дыши. Работают люди! А ты в детектива
играешь.
- И каковы результаты обследования?
- А, там много чего. Но главное, доктор считает, что у меня сложные
глубинные комплексы на почве подавленных желаний. Причем с детства! Это
точно: до сих пор помню, как мне жутко хотелось грохнуть об пол мамину
фарфоровую супницу. Пришлось подавить. По сей день мучаюсь. Слушай, надо бы
купить похожую посудину и грохнуть! Вдруг поможет?
- Не поможет. А доктор-то что говорит?
- А доктор-то как раз и говорит, что поможет! Желания, говорит,
подавлять опасно, их надо реализовывать хотя бы в игровой ситуации.
Соблазнительная теория, а?
- Да уж... Но мало ли кто чего пожелает? Вдруг я пожелаю в один
прекрасный день прикончить метра? Ядрона?
- Да ну тебя. Доктор вот и предлагает лечение па новой, им самим
разработанной системе. Еще нигде не-применяют.
- Я тебе сейчас покажу, что они тут применяют...
И художнику Тилю вновь пришлось .покинуть уютный номер и послушно
отправиться вслед за своим неугомонным другом.
IV
А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками,
переложенными раковыми шейками! и свежей икрой? А яйца-кокотт с
шампиньоновым пюре в чашечках? А филейчики из дроздов вам не нравились? С
трюфелями?
М. Булгаков. Мастер и Маргарита
Поворот, еще поворот... Дан замер у немой - без; таблички - двери.
Потом, осмотревшись, вложил в прорезь плоский ключ, нажал, и дверь
открылась.
Друзья вошли в комнату, Тиль тут же наткнулся на какой-то шкаф. Дан
шикнул на него и прошептал:
- Постой, привыкни к темноте, свет я включать не буду, опасно.
Постепенно Тиль различил довольно большое помещение, панели приборов,
стойки, мониторы, два вращающихся кресла. В одно из них он осторожно
опустился.
- Что это такое? И почему никого нет?
- Хозяева спят,- усмехнулся Дан,- и, будем надеяться, спят крепко.
- Откуда у тебя ключ?
- Я его... скажем, позаимствовал.
- Как? Не хочешь же ты сказать, что... украл?
- Нет, не хочу. Но я его действительно украл.
Тиль замолчал, с грустью размышляя о том, что общение с преступным
миром явно подорвало моральные устои его друга.
Перед монитором располагалась наклонная панель с россыпью нумерованных
клавиш, несколькими регуляторами и переключателями. Светился сиреневый
глазок индикатора: панель запитана. Дан включил монитор. Когда замерцал
экран, Дан сказал:
- Включаю номер первый,- и нажал крайнюю клавишу. Тиль ожидал увидеть
все, что угодно, вплоть до зрелищ, официально запрещенных Комитетом
Нравственности, но только не то, что появилось на экране, а именно:
апартаменты метра Ядрона. Еще не успев ничего рассмотреть в подробностях,
Тиль вскочил.
- Нет, нет, Дан, это невозможно. Что ты делаешь? Это же все равно, что
подглядывать в замочную скважину!
- Слушай, ты, чистоплюй, - никогда еще Дан не говорил так со своим
другом, - иногда замочная скважина очень расширяет кругозор. Подчас правду
можно увидеть только через замочную скважину. Положись на годы нашей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг