из зеркального стекла. Таких зеркал до этого в Греции не было, и потому
стало ясно, что дитя принадлежит к знатному роду. Полидект не мог
нарадоваться красоте найденного ребенка, а пеленки, в которых лежало дитя,
были из такой тонкой ткани и так богато расшиты, что слуги царя говорили
между собой, - наверное, она дочь самого Зевса.
А ведь уже первый поступок Герсы мог бы сказать много о тайне ее
рождения, но люди и боги ослепли. Еще младенцем она ножкой толкнула статую
Зевса в домашнем святилище и та раскололась на части. Служанки в ужасе
кинулись вон, а когда на крики явился царь, то увидел, что дитя, смеясь,
играет головкой разбитого божества.
- Головка из розового бисквита? - сорвался с моих губ вопрос, который
я сам совершенно не понял.
- Нет, из карарского мрамора. Слуги сочли это дурным знаком, а
Полидект - нечаянной шалостью несмы-шленного дитя. Увы, Гермес, Эллада
верила в свою вечную молодость! Никто не мог заподозрить Герсу в том, что
она вырастет и свергнет олимпийских богов, что мы будем с тобой сидеть за
грязным столиком на краю света и пить дешевую водку. Ведь она была так
прекрасна! Стоило ее ивовую колыбель вынести из дворца в сад, как все цветы
распускались в полную силу и оплетали прутья живыми гирляндами. На ее плач
слетались птицы и приносили в клювах плоды, как богине. Посмотреть на такое
чудо сбегались и слуги, и пастухи. Я сам видел, как пестрый дрозд кормил ее
гроздью винограда.
Уже в детстве с ней случилось несколько удивительных происшествий.
Именно в то самое время жители острова страдали от набегов страшного
чудовища Зифо-на, человека с головой вепря и чреслами осла. Когда-то он был
пастухом в Аргосе и подглядел, как великая богиня Гера, жена
Зевса-громовержца, купается обнаженной в ручье Кана, в том самом священном
ручье, который восстанавливал ее девственность после близости с Зевсом.
Зифон спрятался посреди своего стада, которое подогнал поближе, но овцы
заблеяли и выдали святотатца. Разгневанная Гера превратила пастуха в
чудовище и окружила его роем бесноватых мух, которые своими укусами
возбуждали похоть несчастного.
- Мух! - перебил я рассказчика. - Ты хочешь сказать, что его донимали
мухи, кусали, кружились над головой, ползали по лицу, заползали в глаза?
И вновь я не понимал собственных слов, и почему я это спрашиваю.
- Именно это я и говорю, Гермес. Мухи стаями кружились над ним,
донимали укусами, возбуждали похоть, которую он не мог утолить ни с одной
женщиной. Гера была мастерицей проклятий! И чудовище разрывало на части
каждую женщину, которую встречало на своем пути. И вот однажды Зифон проник
во дворец Полидекта и ворвался с ножом в комнату, где спала маленькая
Герса...
Тут над ипподромом раздались частые удары колокола.
Гипнос прервал свой рассказ.
- Минуту, - и он поднес к глазам бинокль. Начался восьмой заезд.
Стартовая машина барьером выровняла лошадей по корпусу. Судья дал старт.
Жокеи рванули поводья. Лошади резво помчались по кругу сквозь перлы светлого
дождичка. Ожил динамик над центральной трибуной: "Первым идет Резон...
сбавил Квадрат... сбавила Рельса..."
Рука расказчика терзала салфетку, выдавая глубокую запойную страсть
игрока.
Голос равнодушно ронял слова, которые обжигали моего визави каплями
раскаленной смолы, как обжигали кожу Геракла капли горящего яда Лернейской
гидры:
"Четверть круга пройдена за две и три десятых... Сбавил Резон...
Лидирует Тантал..."
Когда Тантал выиграл, - Курносов? Гипнос? - первый раз выдавил на лице
нечто вроде тощей улыбки и показал палец пузоликому Боре букмекеру. Тот
показал в ответ два: мол, впереди второй заезд двойного ординара.
Пользуясь паузой я заказал еще две стопки.
- Помянем Аида, Гермес, - мой игрок опрокинул водяру и занюхал глоток
рукавом плаща в пятнах йода.
Я последовал его примеру и надо же! - глоток водки ослабил капкан моего
скепсиса: а что, если я действительно бог? Гермес, черт возьми! Бог торговли
и магии!
"Не сходи с ума, Герман, - я тайком ущипнул свою руку, - Хватит и
одного сумасшедшего..."
- Так вот, - продолжил Гипнос, - однажды ужасный Зифон проник во
дворец Полидекта и ворвался в комнату, где спала маленькая Терса. Служанки в
панике разбежались, а безумец занес над девочкой огромный нож. И тут
произошло чудо, девочка проснулась и сказала чудовищу, что она вовсе не
женщина, а мальчик...
- Мальчик! - снова крикнул я в изумлении, уже не пытаясь понять, что
могло меня так изумить в этом рассказе.
- Услышав такое, безумец растерялся, ведь по проклятию Геры он убивал
только женщин. А Герса спокойно отняла у чудовища его нож, подвела к окну и
показала Зифону его собственное отражение в своем маленьком зеркале. И чары
Геры развеялись. Зифон увидел на кого стал похож и, устыдившись, оторвал с
собственной шеи голову вепря, под которой обнаружилась голова человеческая.
А Герса выгнала из комнаты бешеных мух, и пастух разом избавился от безумной
похоти, что терзала столько лет его чресла.
Так впервые с начала времени Олимпа - по чужой воле - отменилось
проклятие, наложенное олимпийской богиней, Гермес! И никто из нас не забил
тревогу. Даже ты, воплощение мудрости и смекалки!
- Продолжай, Гипиос, - сказал я, не зная, что отвечать в свое
оправдание.
- Зифон снова стал пастухом, болтавшим другим пастухам о том, что
однажды он видел как купается обнаженная Iepa. Тогда Iepa пожаловалась на
маленькую Гёрсу великому Зевсу, на что тот сказал - боги не наказывают
детей.
А между тем, она уже подросла настолько, что могла подоить козу. Кроме
того служанки Герсы заметили, что зеркало подрастает вместе с девочкой, так
чтобы рукоять была всегда в полную руку. Казалось бы налицо все приметы
существа, постороннего миру Эллады, но и люди и боги все еще оставались
слепы. А между тем число ее преступлений множилось. Тогда же она нечаянно
убила своего товарища по играм Галланта. В тот день они сошлись в шутливом
поединке. У Галланта в руке был деревянный меч, а у Герсы - веревочка...
- Веревочка!? - удивился я опять не зная чему, словно мучался от
бесчисленных совпадений.
- Обыкновенная веревочка длиной с вытянутую мужскую руку. И так вышло,
что она петлей захлестнула горло соперника и Галлант тут же умер у ног
победительницы. На смерть мальчика слетелись Эринии, они хотели было начать
преследовать Герсу за убийство невинного, но Аид - покровитель эриний -
запретил страшную месть и повторил слова Зевса-громовержца, которые тот
сказал разгневанной Гере: боги не мстят детям... Он хоть раз пожалел об
этом, Гермес?
- Я об этом ничего не слышал.
- Эринии оставили Герсу в покое. Тогда Галлант сам стал являться
убийце во сие с веревкой на шее и она просыпалась.
Эта смерть стала первой на счету Ужасной. И вскоре за первой -
последовала вторая. Приемный отец Герсы, царь Полидект неожиданно воспылал
любовной страстью к маленькой дочери, и тогда та безжалостно убила царя и,
содрав с него кожу, обтянула свой детский щит и вышла к народу, залитая
царской кровью. Но и тут люди не отшатнулись от бестии. Наоборот, все жители
острова возмутились вожделением Полидекта и провозгласили Герсу царицей
вместо убитого, а нимфа Ниса даже помогла получше натянуть кожу на щит,
потому, что руки девочки были не приучены к такому искусству. Я видел это,
Гермес, два мужских сосца смотрели со щита, как пара глаз!
- Продолжай, я все позабыл...
- Слух о девочке-царице дошел до Олимпа и великая Афина первой
спустилась с неба, чтобы посмотреть на удивительное дитя. И та очаровала
богиню. Понравилась ей разумными речами и обходительностью, а еще больше она
удивила Афину бесстрашием, с каким Герса вдруг протянула руку к священной
Эгиде - ее щиту, на котором была прикреплена страшная голова Медузы Горгоны,
той самой, что обращает всех в камень своим чудовищным взглядом и с которой
когда-то Зевс победил титанов. Так вот, юная Герса смело тронула рукой рот
спящей Медузы. Афина не успела остановить неосторожный поступок - Горгона
открыла глаза, и еотни змей на ее голове тоже очнулись, шипя и лязгая
зубами. Медуза вперила свой непобедимый взгляд в Герсу, но та не обратилась
в камень. Нет, она рассмеялась, увидев тщетность чудовища, увидев, что змеи
бессильно улеглись на прежнее место.
Поняв, что Медуза потеряла свою неотвратимую силу, Афина отцепила
голову со своего щита и в ярости бросила на землю. А Герса, веселясь,
подобрала страшилище и надела себе на голову, словно это не панический
страх, а шапочка, какую носят пастушки в Карий, в дни дионисии...
- Красная Шапочка! - воскликнул я, пораженный сравнением Медузы
Горгоны с головным убором.
- Слушай дальше, Гермес! О том, что Медуза Горгона вдруг потеряла
прежнюю силу ты, вестник богов! - донес самому Зевсу. И рок начал свой
фатальный отчет времени. Громовержец вновь услышал о чудесах, связанных с
именем Герсы, и захотел из любопытства сам посмотреть на чудесную девушку. К
тому времени Гереа, имея едва-ли десять годков от роду, статью, умом и
плотью была сравнима с молодой девушкой брачного возраста.
Под видом пестрой кукушки Зевс прилетел к Герсе и стал биться о ставни
в окно ее комнаты.
- Кукушка! - в моей голове что-то забрезжило.
- Герса услышала шум и посмотрела в щель: кто там стучит? Разглядела
бедную кукушку в разгар дождя, который наслал сам громовержец, отворила
окно - и тут Зевс принял свое обличье и овладел ею. Увидев, что это не
кукушка, а сам отец небес и повелитель времени, Гepca не стала
сопротивляться. Задуманное свершилось - Зевс стал добычей ее ложа.
Она-то ведь прекрасно знала для чего появилась на свет.
И крепко обняла его шею руками.
С того дня Зевс, под видом кукушки, стал каждую ночь прилетать на
остров Сарин, в комнату, украшенную щитом из кожи царя Полидекта, чем вызвал
жестокую ревность жены. Больше всего Геру поразило, что Зевс ради Герсы
превратился в кукушку!
- Почему? - перебил я рассказчика.
- Ты и это забыл, Гермес?! Потому что именно под видом лесной кукушки
с раненым крылом Зевс когда-то овладел Герой, после чего та и стала его
царственной супругой! Надо ли говорить, как она возненавидела соперницу и
что поклялась убить Герсу. Ты сам, сам, Гермес, по ее просьбе стал гадать на
камешках и птичей печени и первым узнал, что Герса и есть та самая
опасность, о которой говорил дельфийский оракул: гибель придет от Дрепана,
то есть с острова Сарин.
- Надо выпить еще, - сказал я Гипносу и снова заказал пару стопок
официанту.
Мой собеседник в драном плаще явно не смог позволить себе даже такой
малой роскоши и благодарно опрокинул рюмку, занюхав глоток, как и прежде,
пятном йода на рукаве.
- Продолжай! - я с нетерпением ждал рассказа о том, чего никогда
прежде не слышал. И Гипнос не стал медлить:
- Каждую ночь Герса проводила в объятиях Зевса, а днем омывалась в
священном ручье Кана около Аргоса, где прежде могла купаться только одна
Гера. Ручей и ей возвращал девственность. Так вот, она стала первой, кто не
понесла от Зевса, словно семя громовержца стало бесплодным. И вместо того,
чтобы убить чудовище, пока это возможно, ослепший от любви Зевс только
радовался, что, наконец, избавлен от детей и хлопот, связанных с ними.
Беспечность Олимпа позволила Герсе приступить к своей миссии... Однажды
ночью, когда утомленный утехами и вином Зевс заснул крепче обычного, Герса
змеей влезла в рот спящего, а оттуда проникла в утробу Зевса, где
встретилась с титанидой Метидой, первой женой громовержца, которую тот
проглотил после пророчества оракула... Ты его еще помнишь, Гермес?
- Нет, - я потупил глаза.
- Оракул сказал Метиде, что она родит сына, который будет сильнее
отца.
- Может еще по одной... Гипнос? - я хотел загладить вину.
- Не спеши, Гермес, здешняя водка - совсем не амброзия.
- Продолжай, - ...я впервые назвал незнакомца Гип-носом...
- Герса спустилась в чрево Зевса, где проглоченная титанида спала на
священном камне, спеленутая змеей. Ей удалось смирить гнев чудовища и
разбудить титани-ду. "Как можно одолеть Зевса?" - спросила внезапная гостья.
Метида знала ответ. Озлобленная заточением в чреве, проглоченная почти что
триста лет назад, титанида ответила Герсе, что ее женское лоно по-прежнему
способно рожать, и что если та добудет ей семени Зевса, то она исполнит
наконец предназначенное: родит сына, который будет сильнее отца. "Пусть
исполнится сказанное", - изрекла Герса и одарила Метиду свежими фруктами и
чашей вина, ведь титаниде приходилось питаться в утробе мужа только
съеденной пищей.
Так Герса объявила о том, что явилась на свет с одной единственной
целью - низвергнуть Зевса с Олимпа. И еще раз повторила Метиде формулу
нового времени:
"Высказанное всегда исполняется, только то, что не произнесли может не
сбыться".
На следующую ночь, когда Зевс на ложе любви овладел ею - Гepca внезапно
вырвалась из его объятий и семя громовержца излилось на нее чуть повыше
колена. Герса вытерлась клоком овечей шерсти, а когда Зевс заснул, вновь
проникла в его чрево с клоком шерсти, но за это время семя Дия потеряло свою
силу, о чем сразу сказала Метида. Она потрогала шерсть руками и
почувствовала, что шерсть холодна и семя остыло.
Тогда Гepca сказала Метиде, что вернется к ней с чреслами громовержца,
выбралась из утробы на ложе, подложила вместо себя около Зевса свернутую
одежду, словно спит рядом, а сама взяла сумку из кожи выделанной овцы и...
- Сумочку из черной кожи! - от моего громкого восклицания на наш
столик оглянулись соседи по закутку "для своих".
- Да, Гермес, овца была черной... но будь потише, иначе нам ничего не
нальют...
- Что дальше?
- Взяв сумку, она вышла к морю у острова и вошла в него и пошла по дну
моря прямо к тому месту, где на дне, против мыса Дрепан, лежал кремневый
серп, которым когда-то отец Зевса - Кронос оскопил своего отца Урана.
Оскопив Урана, он бросил и серп и плоть его на дно моря у мыса Дрепан, где
они и лежали все время, пока на земле правили олимпийские боги.
- Ну! - торопил я рассказчика.
- Серп Кроноса и оскопленную плоть Урана охранял страшный змей Клохис,
который убивал каждого, кто даже просто проплывал по морю над священным
заклятым местом, но богопротивной Герсе он подчинился, и шипя отполз в
сторону, открывая дно античного мира, Гермес! Тайну тайн! Святая святых!
- И что?
- Она взяла левой рукой срам Урана, а правой - серп Кроноса из седого
железа...
- Духи в парчовом мешочке! И пистолет с золотой рукоятью! - перебил я
рассказчика.
- О чем ты? - впервые удивился Гипнос.
- Это она!
- Кто?
- Герса!
- Ну, конечно, она, кто же еще другой, Гермес. Я не стал ничего
объяснять.
- Забрав серп Кроноса и срам Урана, Гepca спрятала их в сумку из кожи
овцы и, выйдя из моря, направилась прямиком в Дельфы, туда где однажды Зевс
установил запеленутый камень, тот, что спас ему жизнь.
- Запеленутый камень? - переспросил я, не зная как понимать эти слова.
- Бедный Гермес! Ты потерял даже; остатки памяти! Вспомни. Боясь своих
сыновей, Кронос проглатывал всех детей, которых ему рожала Гея. Возмущенная
мужем-людоедом, Гея, родив третьего сына Зевса, отдала Кроно-су вместо
младенца - камень, завернутый в пеленки. Он был уверен, что это сын и
проглотил его. А Зевс вырос и убил отца.
Этот священный камень умирающий Крон изрыгнул из чрева и Зевс установил
его для умащения маслом и украшения шерстяной куделью...
Тут раздались частые удары гонга.
- Минуту! - мой игрок прервал свой рассказ и снова поднес к глазам
бинокль.
Начался девятый заезд. Стартовая машина равнодушно выровняла лошадей по
струнке. Судья дал старт. Жокеи заученно рванули поводья - кони помчали
коляски по кругу сквозь завесы дождя. Полетела из под копыт быстрая грязь.
Скучно ожил динамик над чашей ипподрома: "Первой идет Лета... Сбавил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг