И я оказался прав!
Вошла врач, и уже через минуту мне был сделан внутримышечный укол.
Сначала я еще сохранял сознание.
- Десять микрограмм ЛСД, - меланхолично улыбнулся Учитель, - всего
десять жалких микрограмм ди-этиламида лизергиновой кислоты, чтобы понизить
уровень серотонина в головном мозге. О, серотонин, - протянул он с
мечтательной издевкой, - великий медитар, только благодаря ему мы отличаем
явь от сновидений.
Без серотонина человек сразу станет трофеем галлюцинаций. Он будет
спать наяву, на ходу, на бегу. Он не различит дня от ночи.
Я почувствовал приступ сонливости, сразу как только разделся.
- Но я утону здесь, - пробормотал я, давя зевки.
- Не бойся. Видишь...
Только тут я заметил, что в воде - чуть ниже поверхности - натянута
мелкая сетка.
Опустившись по пояс в теплую воду, я блаженно растянулся на неудобном
ложе и сразу затсрыл глаза. Чувство смертельной опасности улетучилось.
- Один момент! - Эхо уселся в полосатый шезлонг, стоящий у края
бассейна на сверкающей полосе черного мрамора, снял со спинки трость из
слоновой кости и тронул мой живот холодным кончиком.
Я видел все это сквозь закрытые веки и с трудом заставил себя открыть
глаза - зачем? - пространство вокруг уже начинало вибрировать светом. Лицо
Эхо показалось отвратительно зеленым, а по всей длине трости я увидел
гусениц, вяло ползущих к руке генерала: ого, я вижу галлюцинации.
- Когда тебе, Герман, приснится ипподром, ты должен сразу остановить
сновидение и оглянуться внутри именно этого сна. Но ни в коем случае не
просыпайся - иначе все пропало. Останови сон и поищи вокруг себя глазами
пожилого неопрятного субъекта среднего роста, в сером габардиновом плаще с
пятнами йода на ткани. Он будет небрит и одна пуговица на плаще - верхняя -
будет оторвана. Будь с ним вежлив и спроси льстиво: какая лошадь придет
первой? После чего я тебя разбужу. Пока: бай-бай, Герман. И не вздумай
умереть!
И действительно, после двух-трех видений, которые пронеслись перед
моими глазами полосой ночных молний, мне приснилось, что будто-бы я нахожусь
на ипподроме. В толчее людей. На правой трибуне. Под открытым небом.
Пасмурно. Только что прошел дождик и беговые дорожки в сырых пятнах влаги.
Титаническим усилием воли я удержал это сновидение - и вот так раз! -
действительно проснулся внутри сна. Понимая, что все это мне только лишь
снится, я подошел к деревянному барьеру у края бегового поля и принялся
искать среди зрителей человека, похожего на описание, данное мне генералом.
И буквально через минуту нашел его: незнакомец неприятной наружности,
небритый, с папироской в прокуренных зубах, в низко надвинутой на лоб
засаленной шляпе, низкого роста, и в светлом габардиновом плаще, с пятнами
йода на обшлагах рукава, стоял буквально в двух шагах от меня и нервозно
изучал какие-то листочки, которые тискал в руках. Я никогда раньше не видел
этого человека. Точно такие же листочки я держал в собственных руках, но не
понимал, что это такое, потому что в жизни никогда не бывал на ипподромах и
не играл в тотализатор. Я сделал шаг в его сторону и спросил - почему-то не
своим звонким голоском: "Скажите пожалуйста, какая лошадь придет первой?" На
мой голос обернулось несколько человек, а субъект только покосился в мою
сторону хмурым глазом и ничего не ответил. Я почувствовал, что готов
провалиться сквозь землю от стыда, что щеки мои заливаются пунцовой
краской... "Вам бы лучше.уроки учить, молодой человек, - ответил мне вдруг
незнакомец, - а не играть с фортуной."
Только тут я сообразил, что мне, наверное, двенадцать или тринадцать
лет и заметил свои ноги в коричневых летних сандалях и белые короткие
гольфы. И еще! Во сне я говорил на английском и мой спутник - тоже, хотя мне
казалось, что я не знал языка.
Но тут незнакомец неожиданно подмигнул как заговорщик и взяв твердой
рукой из моих ладоней листочки - ага! - это список лошадей, бегущих в
заездах - молча оттчеркнул ногтем какое-то имя, и вернул взятое.
Я принялся тут же поспешно искать глазами отчеркнутое, но уже почему-то
не мог справиться с английским текстом.
Сон заканчивается!
В ужасе я вцепился ладошкой в рукав джентльмена, не зная что сказать.
Но тот как-то сразу проник в мои затруднения и быстро наклонившись к моему
уху, пунцовому от стыда, шепнул: "В большом заезде победит Эйборн."
- Эйборн! - с этим возгласом я пробудился от сна. Это Август Эхо ткнул
ледяным кончиком ,трости в мой живот.
Он сидел все так же в шезлонге.
Судя по тому, что его поза не изменилась, я спал от силы несколько
минут.
- Ты спал три минуты, Герман. Ну рассказывай. Быстро и четко.
Легко сказать, я елегеле ворочал языком и на связный рассказ о том, что
только, что видел потратил чуть-ли не целых десять минут. При этом я
отчаянно боролся с галлюцинациями: мохнатые гусеницы бражника с трости уже
заползли на правую руку генерала - и гадкой гурьбой расползлись по рукаву
полувоенного френча вверх к плечу и на грудь. Люминесцентные лампы под
кафельным потолком были облеплены мерзскими усатыми насекомыми с кисейными
крылышками. Стены бассейна были забрызганы пятнами йода.
- Эйборн! Не нужен нам никакой чертов Эйборн! - гремел надо мной голос
Учителя, - Нам нужна Герса. Ты промазал, Герман, промазал. Это был
легендарный заезд в Ливерпуле, 1958 года! Самый большой выигрыш за полвека.
К финишу пришел никому неизвестный Эйборн. Шансы лошади оценивались как 1 к
66. В тот день он выиграл целое состояние - триста тысяч фунтов стерлингов.
- Кто он? - выдавливаю я из губ с отвращением горячие и липкие слова.
На полу, прямо под шезлонгом Учителя, между деревянных ножек копошились
зеленоватые кролики с белыми глазами. Они громко жевали бумагу. Меня
подташнивало от чувства гадливости.
- Но ты ему понравился, Герман. Это факт. Он отчеркнул ногтем имя. Эта
жадина поделился с тобой выигрышем... Спи дальше. И спрашивай, спрашивай
его. И помни, Герман, ты уже не мальчик. Спи!
И я опять провалился в сон, и после двух-трех видений, которые
пронеслись перед моими глазами со скоростью ночной молнии, снова оказался на
ипподроме. Во сне мои чувства расцвели и обострились необычайно. Бог мой,
если бы я мог выбирать между жизнью и сном, я бы выбрал последнее: как
глубоко дышит грудь, как пьянит воздух, как свежи краски, как прекрасна
толпа людей вокруг меня на трибунах. Я переживал исключительный подъем
чувств, и только тогда, когда на беговой дорожке вдруг появилась стайка
бегущих рысаков под седоками - стипль-чейс! - я опомнился и принялся
лихорадочно искать глазами незнакомца... Вид бегущих лошадей, их округлая
масса, чередование бегущих ног, красота быстроты - готовы были разорвать
ткань сновидения.
Я с огромным трудом оглядывался внутри сна.
На этот раз я оказался на левой трибуне. И вместо осеннего денька надо
мной высился купол яркого летнего неба без единого облачка. Солнце веером
светило в затылок. Я впивался в десятки лиц, но человека в шляпе и светлом
плаще в йодных пятнах нигде не видел. Кроме того, публика была одета
совершенно по летнему. Кто в такую погоду носит плащи! Я уже впал в
отчаяние, когда вдруг кто-то дотронулся до меня сзади грубой рукой. Я
оглянулся. Это был он! Только без плаща. Незнакомец держал плащ перекинутым
через руку, а в пальцах - шляпу... Неприятный взгляд. Небритый подбородок.
Папироска в прокуренном рту. Рубашка третьей свежести.
- К чему такой маскарад, мадемуазель, - сказал он скрипучим голосом, -
я бы все равно узнал вас.
Мадемуазель? Как это понимать?
Только тут я заметил, что мои стройные ножки обуты в легкие туфельки, с
белыми ремешками вокруг щиколотки, и почувствовал на голове тесноту легкой
шляпки.
На миг я потерял дар речи и вдруг торопливо заговорил, вцепившись
руками в лилейных перчатках в локоть незнакомца: "Ради бога, не говорите мне
ни слова! Молчите. Умоляю, молчите, от этого зависит моя жизнь".
Во сне я говорил голосом молодой девушки. Й по-французски!
- Не отвечайте мне! Ни на один вопрос!
- Я не понимаю о чем вы просите, - холодно отстранился незнакомец.
По его лицу пробежала световая складка. Сон заканчивается!
Невероятным усилием воли я сумел перебить ее голос.
- Мьсье, на какую лошадь поставить? Умоляю, от вас зависит вся моя
жизнь. Иначе я пущу пулю в лоб. Я проиграл казенные деньги! Венчание завтра!
Субъект помолчал, затем вдруг подмигнул и погрозил пальцем:
- А вы шалун, мьсье, - и полушепотом добавил, - Ставьте на Арктик
Принца.
- Арктик Принц! - этим возгласом я пробудился от сна. Это Август Эхо
ткнул морозным кончиком трости в голый живот.
Он сидел все в той же скрюченной позе в шезлонге, на самом краю
бассейна, но мне показалось, что минула целая вечность.
- Ты спал тридцать минут. Несколько раз звал на помощь. Что случилось?
Вцепившись слабыми руками в сетку, я приподнял огромную тяжелую голову
над водой и, как смог связно, перессказал содержание сна.
Зеленые гусеницы покрыли копошащимся слоем руки и грудь генерала, а
несколько самых смелых уже карабкались, сгибаясь петлями, вдоль шеи на
подбородок. Тадкие кролики с кровавыми глазами грызли ножки шезлонга. По
стенам ванны струились струйки йода, похожие на венозную кровь. По воде
вокруг моего тела носились стаи черных водомерок. Мир выглядел
отвратительным кошмаром!
- Проклятье! - Учитель откинулся на спинку шезлонга и хлопнул по воде
тростью. - Ты приснился этой суке, Герман. Она хотела помешать нам. Она до
смерти напугана. Арктик Принц! Это еще один ложный след. Он же проиграл
тогда, Фаворит пришел вторым и разорил тысячи игроков.
Удар трости разбрызгал по стенам ряску стоячей воды.
- А какой был шанс! Он сам - сам - подошел к тебе. Жадный недобрый
старик. Больше он ни за что не подойдет. Ты снова промазал!
- Кто он такой? - снова давил я по капле тягучие липучие слова.
Но Эхо не слышал мой лихорадочный лепет, а я почти не различал его
слов - так громко хрустели зубами мерзкие кролики.
- У тебя последний шанс, Герман, - орал Эхо, наклонив лицо над водой,
и я видел, как несколько раз его очи, наливаясь кровью, вылетали из орбит и
плюхались в воду, - Теперь тебе придется его искать. И знай, я больше не
стану тебя будить. Ты сам должен проснуться, сам. Проснуться или умереть.
Прощай, мой мальчик.
Я увидел слезы в его глазах - слезы! - он плакал, и с отчаяньем снова
ушел на дно сновидения.
Прошло несколько десятков самых разных картин, которые подобно ночной
молнии озарили мой бедный мозг, прежде чем я вновь - ура! - не очутился на
ипподроме.
На этот раз я находился на центральной трибуне. Публики было мало.
Денек выдался пасмурный: значит он будет в плаще!
На этот раз я вел себя с крайней осмотрительностью: одно неверное
движение и ипподром исчезнет из глаз. Понимая, что все это мне только,
снится, я вел себя так, словно вокруг меня все настоящее. Осторожно пошарив
в карманах пиджака, я обнаружил зеркальце. Но во сне нельзя безнаказанно
посмотреть в зеркало, нужно обмануть его и я поискал расческу. Ага! Вот она.
Так, не выдавая себя, я спокойно достал зеркальце, расческу и, поправляя
пробор, мельком заглянул в отражение. Это был я! Я сегодняшний. И даже
костюм на мне был тот же самый, в котором я приехал в Питер.
Итак, я - не мальчик и не девушка в шляпке.
Равнодушно спрятав зеркальце и расческу, я осторожно огляделся по
сторонам сна. И увидел вдали, в пасмурной хмари контур московской высотки.
Ага, я в Москве.
Сон сторожил каждый мой шаг.
Я прислушался к голосам зрителей на трибунах - мне снилась русская
речь. Ты напал на след, Герман! Я заглянул вялым взглядом усталого игрока в
программу бегов и успокоился еще больше, увидев там русский шрифт и колонку
лошадей третьего заезда с-именами. жокеев.
Арктика
Султан
Лаванда
Надир
Северный черный
Центрифуга
Гepca! Седьмой в заезде значилась Гepca!
Я боюсь дышать.
Осторожно оглядываюсь по сторонам в поисках человека в плаще. Но как
сегодня мало народу! Вдобавок стал накрапывать дождь. Теплый. Весенний,
Дождь пополам с солнцем. Тут же над трибунами раскрылись зонты, скрывая
фигуры и лица.
Нечто важное явно пряталось от меня, отворачивало лицо в сторону.
В двух шагах стояла девушка с собакой на поводке. Но собакам вход на
трибуну ипподрома, вроде бы, запрещен? Ни в первом, ни во втором поиске я не
видел на трибунах даже маленькой болонки на руках, а тут на натянутом
поводке - огромный и злой, как черт, остроухий дог.
Где-то я уже видел такую вот точно собачину?
Я чувствую, что девушка сама дрожит, как струна.
Я пытаюсь разглядеть ее лицо под густой старомодной вуалькой на краю
круглой шляпки.
Тщетно.
Видны лишь ее чувственные губы.
Заметив мой пытливый взор, она вздрагивает и чуть-чуть прикусывает
губу. Мне кажется, что она тоже не спит. Кто она?
Я медленно иду вдоль трибун в поисках незнакомца.
Слышны удары гонга: Тинь! Динь! Динь! Звук так резок, что сон на миг
гаснет, но снова вспыхивает, на том же самом месте, где был прерван. До меня
доносится далекий конский галоп - это стартовал седьмой заезд, в котором
бежит лошадь Гepca под седьмым номером. Я вижу краем глаза скачущих коней и
коляски жокеев. Это бега, а не скачки.
По небу проходят световые складки. Сон вот-вот оборвется!
Я в отчаянии - субъект в плаще провалился сквозь землю - но, удача! -
дождик кончается, публика закрывает зонты. Только один зритель продолжает
прятаться под зонтом с края, на первом ряду. Я начинаю спускаться по
заплеванной лестнице. Мне кажется, что зонт раскрыт неспроста.
Когда осталось полшага - зонт вдруг был закрыт и на шум моего
приближения оборотилось знакомое небритое лицо. Человек в плаще!
- Опять вы?! - сказал он то ли с удивлением, то ли с досадой, вынимая
из желтых зубов потухшую папироску.
- Я ищу Гepcy.
- Эта лошадь была снята с заезда.
- Не делайте вид, что вы не понимаете моих слов. Мы единственные, кто
сейчас бодрствует! Я ищу Герсу, а не лошадь.
Тут мимо нас промчались летящие рысаки, и удар гонга объявил окончание
заезда.
Удар гонга опять на миг разорвал ткань сновидения. Я почувствовал, как
вода в бассейне заливает мне уши, но удержался в рамках рокового сна.
- Выиграл Надир, - сказал незнакомец.
- Не морочьте мне голову, - страх и ярость сделали меня хамом, - и не
притворяйтесь спящим. Мы оба не спим. Где Гepca?
Он помолчал, а затем с явной неохотой быстро пробормотал:
- Спросите об этом хозяина. Вот он.
И субъект незаметным кивком указал человека, который стоял на беговой
дорожке у служебного выхода и манил рукой коляску с жокеем. Лицо человека
закрывали очки от солнца. На майке жокея чернела семерка. Чуть подергивая
возжами, он выруливал к выходу белую кобылу с черными глазами.
- Его зовут Марс, - добавил субъект.
- Марс! - крикнул я громким голосом на весь ипподром.
Солнечные очки от солнца стремительно оглянулись в мою сторону.
- Марс! - я очнулся от сна. Боже, я лежал на дне бассейна, раскинув
руки на белых кафельных плитках и видел, что вода надо мной темна от кишащей
массы снующих водомерок. Насекомые покрыли поверхность воды толстой
копошащейся коркой. Бррр... Я закрыл глаза и очнулся в полумраке просторной
комнаты. В ее самом темном углу, противоположном от раскрытого окна. Я сразу
заметил, что сон стал исключительно устойчивым. Ага! Чувство страха, что
видение кончится, исчезло, наоборот - я испытал глубокий восторг: сон
перенес меня в точку поиска. Я вижу дом того, кому снится Гepca! И вспомнил
слова Эхо: сон мага исполняет все его желания. Обернись внутри сна и выйди
за его пределы в мир.
Итак, я находился в полутемной комнате, в неизвестном доме: возможно
это дом нашего врага. Дом Герсы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг