-Копровин, есть такой?
-Я Копровин.
-Идем, дружочек, - сказала и, переваливаясь на коротких ногах, пошла по
коридору.
Душевая. Окна, до половины закрашенные масляной краской. Павел сбросил
одежду. Медсестра подхватила ее и унесла. Перед входом в душевую кабину
стоял мужчина - белый халат оттеняли красные пятна на оспенном лице и
картофелевидный нос с синими прожилками. Окуная бритву в таз с водой, он,
словно клоун - мимикой подозвал к себе клиента, хлопнул его пятерней по
животу; осклабившись, взбугрил возле растительного покрова кожу и заглядывая
в глаза, занес бритву. "Проверяет на какой-то комплекс", подумал Павел,
пытаясь скрыть свою неподатливость.
-Не бойся, не отрежу, натяни карандаш, подними бейцелы, - приговаривал
парикмахер.
Медсестра вернулась, прижимая к себе полотенце, кальсоны, рубашку,
серый халат и шлепанцы. Шлепанцы упали на пол - остальное она небрежно
бросила на подоконник.
-Быстрее банься, дружочек - у нас так долго не моются!
Обтершись наспех, накинув на влажное тело принесенное белье, Павел
вместе с медсестрой вернулся в приемное отделение.
-Быстро тебя обработали! - сказал капитан Бывалин.
43
Павел сел в будку. Капитан захлопнул за ним дверцу и сел в кабину.
-А теперь к нашему рули!
Семеныч кивнул. Минуя замысловатые перекрестки, подъехал к огороженному
зданию. Павел заметил, что и другие здания огорожены, но это по особенному -
выше каменного забора в два ряда натянута колючая проволока, верхняя кромка
забора облицована битым стеклом, сторожевая вышка...Капитан подошел к
проходной и нажал кнопку. Звякнул металлический засов, двери открылись,
вышел милиционер.
-Пополнение привез?
-Как видишь, - ответил Бывалин, кивком головы приказал Павлу следовать
за ним и миновав проходную, показал пальцем на скамейку, стоявшую у входа в
здание, - подождешь здесь.
На клумбах пламенели канны. Между вторым рядом колючей проволоки и
забором, сладко вытянувшись, положив голову на лапы, отдыхала овчарка.
Въездные ворота находились рядом с проходной - четыре железобетонных столба
обозначивали это место. На столбы с трех сторон и сверху натянута сетка:
одна сторона огороженного объема примыкает к проходной - другая, пересекаясь
со вторым рядом колючей проволоки, к забору; третья - смотрит на клумбы;
четвертая - на облака.
-Передаю вам этого субчика из рук в руки, - услышал Павел повеселевший
голос капитана Бывалина.
А. Кобринский, "ПОВОЗКА С ИГРУШКАМИ", роман
продолжение VII
44
Общая камера - четыре койки, металлическая решетчатая дверь, ведро для
параши. Длинный коридор и такие же камеры - возле каждой сидит санитар.
Наблюдение продолжается беспрерывно - днем и ночью: как спишь, как ешь,
как ходишь, что говоришь. Работа у санитаров трехсменная. Во время
пересменки сообщаются очередные новости.
-У Савельевых дочь замуж выходит.
-Кабалкины кабана зарезали.
-У Егоровны сын с БАМа вернулся.
-А наши и на этот раз чехам наклепали.
-С каким счетом, Федотыч?
-Три: два!
Санитары хорошо знают друг друга - они игралкинцы.
От решетчатой двери до зарешеченного окна ходит человек - его кличут
Карликом.
-Случайно стекла выбил, пьяный был, ничего не помню, - снова и снова
рассказывает он Сергею Сергеевичу.
Нам Карлик признался, что стекла выбил не случайно. Мы - это те, кто в
камере. Каждый из нас - могила сексоту. Павел шестой день в камере - шестой
день он видит Карлика шагающим - и днем и ночью. У Карлика воспалены глаза.
Он старается не спать - считает, что отличительная черта
маниакально-депрессивного психоза - бессонница!
-Мама у меня и сестра. -В подвале живем. Всю жизнь в сыром подвале!
кричит он санитару.
-В семнадцатом в землянках жили, - бормочет санитар, посмотрев на
Карлика сонными глазами.
Павел засыпает...Утром Карлика вызвали на комиссию...Из соседней камеры
доносятся голоса...
-Со посадили на самолет и отправили, а Са интервью по телефону давал,
возбужденный голос. Павел прислушивается: часто упоминая Са и Со,
возбужденный голос разглагольствует о мировых проблемах - у "политического"
ярко выражена мания борьбы за справедливость.
-Как вы относитесь к Са и Со?* - спросил Сергей Сергеевич шепотом
металлическиепрутья рассекали лицо лечащего врача на квадратные участки.
Павел стоял прислонившись к дверному косяку...
-Считаю, что они психически нездоровы, - ответил с нарочитой громкостью
и посмотрел Сергею Сергеевичу в зрачки.
-Куюмэ! - прочел он в них - они проникали, они блестели так, будто
хотели сказать больше - это были зрачки ия.
-Сергей Сергеевич! - Сергей Сергеич!! - Сергей Сергеич!!!
-Не глухой - слышу!
-Гляньте на эту рожу, это же человек прошлого века - тупица! У него три
класса церковно-приходской, но он там, а я в клетке, - речь идет об
игралкинце; который прикреплен к камере "политического".
-Горло у меня пересохло от того, что я в мозг ранен, а у этого болвана
интеллект атрофирован - воды не допросишься!
-Били меня, а я инвалид.
-Вот, смотрите! - человек приподнимает чуб: на лбу вмятина величиной с
кулак, - чугуновозом меня. -Полгода в сознание не приходил.
Кто он, за что его били, за какие грехи попал сюда, не спрашиваем здесь
не принято лезть человеку в душу. Сам расскажет, если найдет нужным.
-Семья у меня большая. Два сына и дочка. Кормить надо, а работать не
могу, - говорит он и щупает вмятину. -Дали мне пенсию, а что пенсия? Четыре
операции перенес. Два раза череп поднимали. Память у меня после этого как
решето. К пяти семь прибавлю, голова болеть начинает. Тяжесть подниму тошнит
и судорога по всему телу. Дворником я работал...
-Отомкните дверь, - просит санитара Сергей Сергеевич и в тот же момент
у человека стекленеют глаза.
-Как ваша фамилия? - человек мотает головой - не помнит.
-Сколько вам лет?
-Тринадцать, - говорит человек и по небритым щекам его ритмичными
зигзагообразными рывками скатываются наивные слезы.
Вид у Сергея Сергеевича непроницаемый. Он уходит. Лязгает засов.
Человек преображается.
-Дворником я работал. У кума, Евсеем зовут, машина собственная. Ночью в
Калиновку сиганули. Евсей птицеферму на примете держал. Уговорил - ночь,
хоть скобли, дорога сухая, сторожа нет. Не заметили сторожа - в канаве
старый пердун притаился. Стрелять - не стрелял, а все видел - номер машины
запомнил - подфарники выключить не догадались. Ну вот! Колотит меня
следователь по морде - голова моя ходуном ходит. Упаду в обморок - водой
отливают. Ничего у них не вышло - я у кума машину без разрешения взял!
Одна из камер пустует - до сегодняшнего дня Павел не мог понять,
почему: сегодня все стало на свои места: днем в эту камеру поместили двух
женщин сморщенную, взгляд тусклый, под глазом синяк и девочку...Зеки
столпились у зарешеченных проемов, ни одного пошлого возгласа - контраст
делает языки деревянными: сморщенное и тусклое в упор смотрит на зеков - оно
кутается в халат, у девочки халат небрежно расстегнут...
-Тпырх, тпырх! - пляшут под казенной сорочкой созревающие бугорки.
На спинке кровати сидит вор-рецидивист. Рот у него не закрывается.
Любимая тема - ограбление государственных банков. Мы смеемся - не верим
понимаем, что ни одного банка он не ограбил. Наговорившись, он спрыгивает,
подходит к окну, оттягивает кальсоны и начинает выдавливать прыщи. Шестой
день Павел видит его за одним и тем же занятием. Прыщи гноятся. Прильнув к
дверному проему, он показывает их санитарам - гнусавит:
-Зеленкой помажьте, зеленкой помажьте, зеленкой помажьте...
-Да это же триппер! - говорит человек со шрамом на лбу.
-Попроси сульфадимизинчик, - говорит другой и хохочет.
Рецидивист хватается руками за прутья и, раскачиваясь всем телом,
методично дергает дверь.
-Зеленкой помажьте, зеленкой помажьте, зеленкой помажьте...
О чем-то посоветовавшись друг с другом, игралкинцы открывают дверь,
набрасывают на горло рецидивисту крученную простынь, избивают и берут на
растяжку: ноги притянуты к левой спинке кровати, руки и голова - к
правой...Павел убедился - пять крученных простыней могут растянуть человека,
усмирить и сделать беспомощным...
Комиссия назначается два раза в неделю - ее результаты разгадываются
легко:
-В зоне будешь валять дурака, а не здесь, - промычал санитар спине
уходившего от нас навсегда Карлика...
Вечером "политического" перевели в более отдаленную камеру.Мы курим
махорку. Положено три раза в день - ухитряемся чаще. Один из нас сворачивает
цигарку и, упираясь лицом в прутья, вытягивает в сторону коридора губы.
Дежурный санитар приближается к решетке - пальцы растопырены - рука хлопает
по карманам. Зажигается ленивая спичка - скулы курильщика становятся
рельефнее - у нас в камере появляется олимпийский огонь.
-Эй, санитар! - голос из противоположной камеры.
-Я не санитар, а медбрат - ну, что тебе? - спрашивает игралкинец.
-Ты знаешь, что человек произошел от обезьяны?
-Что касается тебя, то Дарвин не ошибся!
-Причем тут Дарвин? Мы эту эволюцию еще в школе проходили. Знаешь
такого врача - Мечникова?
-Мне сказали, что я в этом году медицинский институт заканчиваю,
произнес медбрат-игралкинец, насыщая фразу иронией.
-Так вот, - продолжает голос из противоположной камеры. -Заметил
Мечников, что язвенники долго живут. Заинтересовался, почему так, и сделал
открытие - кишечник человека не приспособлен к мясу...
-Хочешь стать вегетарианцем? - голос из смежной камеры - сторона
правая.
-Дело не в этом - дело в том, что кишечный тракт у человека, как и у
обезьяны, длинный - это для того, чтобы растительные клетки успевали в нем
перерабатываться, а мясо гниет - ему наша желудочная среда не подходит...
-Тебе диетическую пищу закажут! - голос из смежной камеры - сторона
левая.
-А Мечников от диеты отказался - попросил положить себя на операционный
стол - прооперировался - ученики вырезали ему треть здоровой, нормальной
кишки - двенадцатиперстной называется.
-Ты хочешь, чтоб и тебе отпанахали? - спросил игралкинец, выпячивая
безмерное ехидство.
-Смотри! - человек поднимает рубашку и оголяет спину, - видишь шрамы?
Это у меня в детстве крылья росли - отрезали их - это вечность мою
отрезали - с тех пор у меня душевная язва!
-Ему яйца отрезали! - кричат из глубины коридора.
Хохот...
И новое утро. День солнечный- оконная решетка отражена на стене -
падает по диагонали. За окном лает собака, гоняется за воробьями - слышно,
как кольцо скользит по натянутой проволоке. В камере концерт - рецидивист
бунтует: намотав на руку одеяло, выдавил стекло. Врачи тут же назначили ему
серный укол - решили, что он самоубийство задумал, но причина оказалась
прозаичнее - он хотел глотнуть свежего воздуха...
И новое утро...
-Распрягайтэ, хлопци, конэй та и лягайтэ спочывать, а я выйду в сад
зэлэный тай крыньгчэньку копать, - поет сосед - голос у него широкий и
сочный - баритон. Кончает одну песню, начинает другую, - а под
Ростовом-на-Дону впервые я попал в тюрьму..., - умолк. -Павлуша, все равно
расстреляют! Павел смотрит в окно. Из тупика коридора слышны взволнованные
возгласы.
-Марк Твен написал.
-Купер.
-Марк Твен!
-Купер!
-Иди ты к ебаной матери!!!
-Копровин, можно вас на минуточку? - Павел поворачивается на зов
подходит к дверному проему, - вы помните, кто автор исторического романа
"Пуритане"?
-Книгу с таким названием помню, а кто написал?.. Нет, не могу
вспомнить. Я в течение восьми лет интересуюсь только технической
литературой.
Зрачки встретились...
-Куюмэ! - даже книги, которые ты взял из магазина, говорят о
противоположном; они говорят о том, что ты художник, - между Павлом и
лечащим врачом возникает сеанс телепатической связи. -Куюмэ! - в том
задании, которое ты выполняешь, основное правило - оставаться нейтральным...
Ты нарушил Заповедь Путешественника!
-Меня вынудили!
-Надо быть более волевым!
-Сколько тебе лет? - спрашивает Павел.
-Столько же, сколько и тебе, - отвечает Сергей Сергеевич.
-Зачем ты здесь работаешь?
-У каждого ия свой долг, свои интересы и свои обязанности - я
невропатолог!
-Сергей Сергеич! - Сергей Сергеич!! - Сергей Сергеич!!!
После обеда Павла повели на рентген - глаза слепнут - день, цветы,
клумбы, бабочки, зелень, ветер и облака - тело пьянеет - рука тянется к
цветку... "Легкие без изменений, сердце в пределах нормы", - записывает
рентгенолог в регистрационный журнал. Павел возвращается в камеру - в руке у
него желтый одуванчик.
-Дай! - к цветку тянется костлявая рука.
Описав дугу, желтый одуванчик летит вглубь камеры. - Отдай! - кричит
костлявая рука.
-Не отдам, не отдам, не отдам, - кричит желтый одуванчик. -Тпырх,
тпырх! - пляшут под казенной сорочкой созревающие бугорки.
У дверных проемов столпились зеки. Их лица удивленно округлены и вдруг
стены, полы, потолок, затхлый воздух и даже санитары-игралкинцы начинают
менять устойчивые формы и очертания - источник землетрясения: хохот!
-Пидар!
-Цветочек фильдеперсовый!
-Хреном подпоясанный!
-Винт с бугра!
-Прибацанный!
-Ха-ха-ха, хо-хо-хо... Тю!
Павел лежит не двигаясь - круг замкнут: уголстены - потолок - халат
параша - потолок - угол стены... Слова соседа капают ржавчиной, проникают в
мозг, остаются там навсегда:
-А утром на работу идти. Разбудили меня ребята. Голова болит и с рукой
что-то - в крови она. Двигаю пальцами - не болит. Откуда, думаю, кровь?
Одеваю брюки, а они у меня в сперме. Все вспомнил! Кирпичом я... Сама меня в
подвал завела. Оба мы пьяные были. Людей на улице полным-полно, а она
кричать начала. "Не кричи!" - говорю ей, умоляю, на коленях стою, а она
кричит - толкнула меня. Упал я - рука в кирпич упирается. Ладонью я этот
кирпич вижу - сырой и шершавый. С тех пор мне каждый день сны снятся. Вот и
сегодня мне смерть моя привиделась - вся в белом, по степи кружит, ищет
меня. "Спи живой, спи живой, спи живой!" - откликается эхо на ее голос. Я
из-за кочки выглядываю и к ней, потому что она на мать мою похожа. Подхожу
ближе - одни кости! - точно, как на картинке. "Обманщица, обманщица,
обманщица!" - стучит у меня в висках и земля гудит и колотится мое сердце
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг