международной организацией корабля!
- Вы давно на международной территории. Но вам полезно вспомнить, что
вы на борту советского корабля.
- Ага! Уже договорились с экипажем о попрании прав свободного
журналиста? А международные соглашения? Я буду протестовать!
- Но почему вам не ответить на такой простой вопрос? Ведь я отвечала на
все ваши вопросы, когда встречала вас.
- Пожалуйста, я отвечу. Я джентльмен. Но отвечу не "следователю", а
лично вам, мэм, в знак моего к вам расположения. Особого расположения, мэм!
С вами я сам не свой! Эх, будь мы в другое время, в другом месте! Но
теперь... прошу вспомнить, что мне удалось доказать вам, что я вовсе не
трус. Мне это очень важно!..
- Вернемся к чемодану.
- Да, мэм, я отправил чемодан. Но это было уловкой.
- Уловкой?
- Какой же вы детектив, мэм, если не делаете вывода, что при виде моего
чемодана улетающие успокоились. Время шло, "Конкорд" уже нельзя было больше
задерживать. На это я рассчитывал.
- Вот теперь ваши мотивы ясны. С кем же вы отправили свой чемодан?
- А! - махнул рукой Смит, выпивая залпом двойную порцию виски и сползая
с высокого табурета. - С первым встречным. Ведь охотников получить наличные
деньги, которых нет в обороте в вашем ледяном коммунистическом царстве, куда
больше, чем вы воображаете.
- И все-таки. Как выглядел этот любитель наличности?
- Откуда я знаю? Я не заметил в нем никаких особенностей.
- Но диспетчер аэродрома заметил.
- Какая нелепица, господин прелестный сыщик! Какой судья поверит вам,
если учтет, что диспетчер не может отлучиться от пульта, находящегося на
большом расстоянии от самолета.
- Дело в том, что диспетчер был молодым парнем, плененным красотой Шали
Чагаранджи, а она, ожидая вас, в волнении ходила около самолета. Диспетчер
же любовался ею в бинокль.
- Даже это установили? Поздравляю.
- Не только это, но и то, что Шали Чагаранджи обрадовалась, увидев
посыльного с чемоданом, а диспетчер рассмотрел и его.
- И что же? - с наглой улыбкой спросил Смит.
- Диспетчер увидел, что толстяк хромал и у него был подбит глаз. Так
кто это был?
- Оставьте меня в покое, господин частный детектив! Я не обязан знать,
кто дерется в вашем прославленном подледном раю и ставит друг другу фонари
под глазами.
- Мне вполне достаточно этого вашего подтверждения, - сухо закончила я.
- Я ничего не говорил вам, ничего не показывал! - заволновался Смит.
- Ничего, кроме того, что записано моим магнитофоном.
- Вы не предупредили меня об этом!
- Я думаю, что вам еще представится возможность давать показания
следственным органам на континенте.
- Не думаю, не думаю, мэм. Едва ли ваши руки дотянутся дотуда.
Я вернулась в Город Надежды. Теперь предстояло найти хромого толстяка с
подбитым глазом.
За все время существования Города Надежды у нас не произошло ни одной
драки. Доктору Танаге не было известно ни об одной травме за эти дни. Я
оказалась в тупике".
Глава девятая
КЛИНКИ РЖАВЕЮТ
"Я ничего бы не добилась, если бы не Спартак с Остапом. Они с
воодушевлением решили помочь мне.
Нашелся человек, который все знал. Это был наш знаменитый кулинар
"маркиз де Грот".
Его привел ко мне Остап:
- Клевое дело: "последние известия", "светские сплетни", "утиное стадо
для западных газет" - и все это нормально в одном лице, вернее, личике с
усиками. Рекомендую, "маркиз де Грот", который все знает. Дай тете ручку.
"Маркиз" смущенно улыбался:
- Мсье Остап слишком преувеличивает мою осведомленность, мадам. Я лишь
кое-что слышал и кое-кого видел.
- Кто он? Приведите его ко мне.
- Если позволите, мадам, мы приведем к вам одну даму. От нее вы узнаете
больше, чем от прихрамывающего толстяка с подбитым глазом, ибо глаз ему
подбила именно она.
- Балдей не балдей, а похоже, что это так, - глубокомысленно заключил
Остап. - Ждите нас с Марией. Крутанем с пол-оборота.
Мария пришла робкая, сконфуженная, в черной мантилье. Когда-то красивое
лицо ее осунулось. Она заговорила страстно:
- Да заступится за меня пресвятая дева! Не выгоняйте нас из Города,
сеньора. Я не могла поступить иначе. Я расскажу вам все как на исповеди,
если господа оставят нас одних.
- Зажигать фонари под глазом, должно быть, дело дамское, придется нам,
маркиз, топать ножками, пока не позовут.
Это была Мария, жена Педро, которых повстречал в Южной Америке Николай
Алексеевич.
Едва мы остались одни, Мария расплакалась:
- О сеньора, да защитит вас пресвятая дева, мы так преданы вам, так
преданы! И, если бы он не сказал так о вас, которую мы все чтим, у меня рука
не поднялась бы.
- Расскажите по порядку, милая Мария.
- Да благословит вас господь за вашу ласку, добрая сеньора. Он явился в
наш дом со словами, что старая дружба, как клинки из хорошей стали, не
ржавеет.
- Кто он?
- Да все тот же проклятый Мигуэль Мурильо, с которым связала нас судьба
из-за нашей с Педро добросердечности. Когда ваш супруг, сеньора, будь
благословенно его имя, угостил нас замечательной едой в самые наши голодные
дни, то этот Мурильо проходил мимо нашей лачуги и от запаха разогретой еды
упал в обморок - так изголодался. А каждый голодный нам друг, мы накормили и
выходили его, сеньора. С тех пор они с мужем стали дружить. Куда-то уезжали
на заработки, скрывая это от меня. Но толку было мало, если не считать того,
что оба завербовались в ваш благословенный Город Надежды. Только здесь
обрели мы надежду жить, не умирая с голоду.
Я подсела к Марии, обняла ее за плечи и вытерла платком слезы, которые
струились по ее смуглому лицу. Она поцеловала мне руку, которую я не успела
отдернуть.
- Я все расскажу вам, сеньора, все-все, только не выгоняйте нас отсюда.
- Никто не выгонит вас, Мария. Важно, чтобы Город не прикрыли, как того
хотят некоторые богатеи.
- Да коснется их черный ангел своим крылом. Вот теперь мне становится
понятнее, зачем он явился к нам. Сначала он перевел разговор на
воспоминания, твердил все о каком-то Централь-парке, пугал, будто их с Педро
могут узнать, тогда им несдобровать, их сразу же вышибут отсюда. А что
делать тогда нам с ребятишками?
- Полно-полно, Мария. Никто здесь не обидит вас, честное слово!
- И он еще сказал, что "старик в свое время откупился от них, дав
каждому по десять долларов, и теперь припомнит, если Педро не послушает
Мигуэля".
- Если не послушает?
- Да. Он грозил открыть "старику", кто они такие - Мигуэль с Педро. И
он говорил, пусть и меня вышибут отсюда, но ты со своими ублюдками пойдешь
по миру. И еще стращал, будто бы в Городе Надежды должна произойти чистка,
всех неугодных сошлют на Большую землю, и Педро в первую очередь, если он не
послушается старого друга. Он говорил все это и курил.
- Курил? - ужаснулась я. Для меня это было кощунством!
- И курил и пил спиртное. Мой Педро попробовал только одну рюмочку,
клянусь пресвятой девой, а от сигарет отказался.
- К чему же склонял Педро его старый друг?
- Чтобы Педро подговаривал всех защищать свои "права", угощал бы
сигаретами, подносил выпивку и требовал бы от дирекции отмены всяких там
запретов. И чтобы привозили из Австралии настоящее мясо, не то откажутся от
работы. Он уверял, что недовольных много. Дай им только сигнал. И напоследок
потребовал, чтобы Педро и эти недовольные выбрали бы его, Мурильо, одним из
директоров.
- И вы все это слышали, Мария?
- Я вступила в мужской разговор, потому что тревожилась за детей. Я
сказала, что не надо бояться чистки, что можно обратиться к вам, сеньора,
что вы душевная женщина. И тогда Мигуэль стал зло смеяться. Мне страшно
повторить его слова.
- Повторите, Мария, это важно.
- Но они касаются вас, несравненная наша заступница.
- Все равно. Это нужно для следствия.
- Для следствия? - испугалась Мария. - Он назвал вас распутной
женщиной, которая якобы продалась старику, чтобы ловко устроиться здесь со
своим бывшим мужем, сделав его любовником. И будто сыночек ваш вовсе не от
старика, который на это не способен, а от бывшего мужа и вы вдвоем старика
водите за нос.
- Какая мерзость! - не выдержала я.
- Именно мерзость, сеньора. Я тут не выдержала и ударила Мигуэля в
морду, иначе ведь не назовешь его свиное рыло. Он бросился на меня с
кулаками. Тут Педро ввязался в драку, и мы вдвоем так отдубасили негодяя,
что он вылетел с лестницы нашего второго этажа. Добавлю, что и ребятишки
наши помогали нам. Это была драка так драка! Всем семейством, да простит мне
пресвятая дева. И мы выбросили вслед ему его дрянные фляжки, из которых
Педро должен был угощать спиртным своих друзей.
- Спасибо, Мария. Теперь ясно, кто принес в самолет чемодан.
Остап и Спартак, едва Мария закончила свой рассказ, пообещали привести
Мигуэля Мурильо.
Он был отвратителен, этот тип, неопрятный, опустившийся, с одутловатым
лицом и синяком под глазом. От него несло перегаром.
- Не верьте ни одному слову из того, что наговорила на меня эта
ведьма, - сразу начал он, даже не выслушав моего вопроса. - У нас здесь
учреждение Организации Объединенных Наций, и я требую присутствия при
разговоре со мной беспартийного чиновника ООН. И моего адвоката из
Филадельфии.
- Вам еще придется говорить в США со следователями и другими
чиновниками и вызывать своего адвоката. Вы принесли в самолет чемодан
журналиста?
- Я не знаю, что в нем было. Наверное, обычное барахло.
- Не слышали ли вы в чемодане тиканья часов?
- О сеньора! Меня изувечила эта проклятая семейка. Я стал туг на ухо и
ничего не слышал. Я и вас-то слышу с трудом.
- Современные адские машины делают без часовых механизмов, - заметил
Спартак. - Химический или радиоактивный запал.
- Ясное дело, - согласился Остап. - Нормально. Из такого типа признание
добрым словом не вышибешь, надо припереть его к стенке.
- Что он говорит, сеньора? Я требую, чтобы его слова были переведены на
принятый здесь международный язык.
- Он говорит, - сказал Спартак по-латыни, - что вас, господин Мурильо,
надо припереть к стенке.
- Что? - испуганно завопил Мигуэль. - Меня хотят поставить к стенке,
расстрелять? Это самосуд! Я требую вмешательства академика Анисимова. Он не
допустит расстрела ни в чем не повинного человека, который позволил себе
лишь выкурить одну сигарету. За это не расстреливают, не расстреливают!..
- Не бойтесь, - заверила я его. - Если вас будут судить, то не за
сигарету, а за соучастие в диверсии, погубившей самолет "Конкорд" вместе со
всеми пассажирами и экипажем.
- Я ничего не знаю об этом. Спросите лучше мистера Смита. Его багаж я
нес, а не свой. И я не мог знать, что несу.
- Это другое дело, - оказал Спартак. - А сейчас смывайся, пока мы с
Остапом не добавили тебе к тому, что ты уже получил от семейства Педро.
Мигуэль Мурильо исчез.
У нас, добровольных исследователей, было слишком мало доказательств
того, в чем мы были уверены.
Но что толку от нашей уверенности? Она никого не убедит!"
Глава десятая
РЕЙС СПАСЕНИЯ
"Я была в отчаянии! В отчаянии от того, что не могу удержать Николая
Алексеевича от полета в Нью-Йорк.
Там на Генеральной Ассамблее ООН некоторые страны под давлением
заинтересованных монополий потребовали, чтобы "Город-лаборатория прекратил
существование, поскольку Особая комиссия ООН, трагически погибшая при
возвращении, по свидетельству чудом уцелевшего журналиста, высказалась
против продолжения эксперимента".
Умом я понимала, что Николаю Алексеевичу необходимо отбить в Нью-Йорке
нападение, но сердцем...
Словом, не знала, что делать.
Николай Алексеевич, огромный, уверенный, спокойный, как утес, участливо
выслушивал мои тревоги с тем тактом, на который только он один способен.
Однако оставался непреклонным в своем намерении. Его действительно как скалу
нельзя сдвинуть с места, если он что-либо продуманно решил.
На Генеральной Ассамблее вслед за советским делегатом выступили
представители прогрессивных стран. И в результате принятие решения о
Городе-лаборатории было отложено до прибытия на Ассамблею его Генерального
директора.
За академиком Анисимовым прилетел из Москвы специальным рейсом
сверхзвуковой лайнер Ту-144М (модернизированный вариант первого в мире
сверхзвукового самолета).
Николай Алексеевич ласково утешал меня:
- Не следует находиться во власти сенсационных легенд, родная. Это
нонсенс! Подобными вымыслами мог пользоваться лишь такой субъект, как
господин Генри Смит, дабы выгородить себя при твоих расспросах.
- Но ведь он цитировал авторитетные сообщения!
- Допустим, он говорил о фактах. Но их можно объяснить и без
привлечения "зловредной деятельности" инопланетных гуманоидов на Земле.
- Как же объяснить? - спросила я упавшим голосом, подумав об отце и его
возможной связи с этими пришельцами.
Пусть буду выглядеть непроходимой дурой, но я готова умолять папу
обеспечить одному ему известными путями безопасность полета Николая
Алексеевича. Конечно, папа посмеется надо мной, чего доброго, обзовет
"бабой". Ну и что ж! Пусть баба! Честное слово! Должно быть, в этом моя
сущность!
А Николай Алексеевич продолжал:
- В районе Бермудского треугольника, кроме понижения там уровня океана,
обнаружены вихревые морские течения, неизвестные в других местах. Они
способны вызвать самые необычные погодные условия, когда полностью исчезает
видимость, нарушается радиосвязь. При взаимодействии же с сильными ветрами
возможно возникновение волн, вызывающих инфразвуки с частотой около пяти
герц. Такие частоты, не воспринимаемые слухом, губительны для людей,
вызывают у них не только психическое расстройство, но даже и гибель! Вот
почему там могли исчезать самолеты, которыми уже некому было управлять, и
погибали корабли; или с них в панике, рожденной психическим расстройством
из-за инфразвуков, бежали все пассажиры и команда. Естественно, что на той
высоте, на которой пролетит наш сверхзвуковой лайнер, все эти явления не
могут сказаться в такой мере, как при патрульном полете исчезнувших
самолетов из Флориды или надводном плавании судов.
- Но ведь "Конкорд" летел так же высоко!
- Это еще одно логическое заключение для выводов твоего расследования.
"Конкорд" не мог погибнуть над Бермудским треугольником из-за причин,
которые я перечислил.
- А гуманоиды? Может быть, они управляют временем или четвертым
измерением?
- Это уже, прости меня, чистые спекуляции!
- А самолет, который пробыл в безвременье десять минут?
Николай Алексеевич задумался:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг