небе вдруг сверкает молния - след космического корабля. Они проснулись
вовремя! Человечество созрело.
Так американский ученый, взявшийся за перо фантаста, пытается убедить,
что настало время понять многое, чтобы избежать увядания и гибели
цивилизации. Конечно, он не убедит своих читателей, что нужно ждать
предупреждения из Космоса; хочет он того или не хочет, он объективно
напоминает о существовании на Земле культуры, которая прилагает все усилия,
чтобы не допустить превращения всего созданного людьми в руины, покрытые
слоем радиоактивной пыли. Фантазия отражает действительность.
Есть еще одна космическая новелла, где герои, попав на неведомую
планету, находят гигантские сооружения, которые могли быть под силу лишь
титанам, но не видят нигде следов жизни. Так и не разгадав тайны, они
вылетают в обратный рейс и обнаруживают в пути, что корабль их заражен
микросуществами, пожирающими металл... Это они воздвигли в процессе своей
жизнедеятельности неведомые сооружения, стены, башни, подобные встречающимся
на Земле колониям кораллов, это они представляли жизнь на планете казавшейся
мертвой. В присутствии металлической питательной среды микросущества
размножаются с потрясающей быстротой. Они погубят одного за другим всех
путешественников, погубят корабль... Есть возможность долететь до Земли,
спастись, но... принести на родную планету чудовищную заразу, обречь
человечество, быть может, на гибель или беспримерную борьбу за жизнь... И
самоотверженные астронавты решают сделать путешествие долгим... Они
направляют корабль не к Земле, а от нее, уносясь в бездну Космоса, чтобы
никогда не вернуться. Новелла "Путешествие будет долгим" написана
американцем, верящим в подвиг, в самоотверженность, в лучшие черты характера
людей. Еще раз перевернем страницу космических новелл. Перед нами снова
холодная жестокость беспредельного Космоса. На этот раз она использована не
ради утверждения героического благородства жертвующих собой астронавтов -
неумолимая и беззлобная жестокость создает здесь садистскую ситуацию
неизбежной гибели прелестного создания, семнадцатилетней девушки,
легкомысленно пробравшейся в ракету экстренной помощи, рассчитанную лишь на
одного человека. Новеллист Том Годвин написал психологическую новеллу
любования ужасом обреченной - "Неумолимое уравнение". В математическом
уравнении вес лишнего человека, оказавшегося в ракете, вытесняет его жизнь с
математической неумолимостью. Это лишний вес и лишняя жизнь, они должны
оказаться за бортом. Автору не приходит в голову показать в этой острейшей
ситуации подлинный героизм, светлое чувство, готовность к тому, чтобы
пожертвовать собой. Нет! Холодный и жестокий пилот, истратив несколько
сочувственных слов, объяснив, что по законам космических путешествий каждый
обнаруженный лишний пассажир подлежит уничтожению, дав обреченной поговорить
по радио с потрясенным братом и написать письмо родителям, этот механический
исполнитель долга и представитель неумолимой бесчеловечности твердо нажимает
рукой красный рычаг, выбрасывающий растерянную девушку с голубыми глазами в
маленьких туфельках с блестящими бусинками в Космос... Насколько человечнее
было бы то же неумолимое уравнение, если бы за скобками в Космосе оказался
другой его член, подлинно мужественный человек-герой, оставивший в ракете
одну девушку и включивший автоматическую аппаратуру спуска! Но американский
новеллист был заинтересован лишь в показе ужаса, а не в показе силы и
благородства характера.
Необычна для американской космической темы и новелла Бима Пайпера
"Универсальный язык", которая интересует нас независимо от прежнего
творчества писателя, не гнушавшегося и антисоветскими романами. Но даже он
не смог обойтись без достижений русской науки. Он рисует полузасыпанный
песком город на Марсе, где последний марсианин умер 50 тысяч лет назад.
Мрачная, пессимистическая, привычная для американской литературы картина,
но...
С самых верхних этажей проникают земные археологи в засыпанное красным
песком двадцатиэтажное здание, оказавшееся марсианским университетом. Кто-то
старательно запирал помещения, стараясь уберечь ценности от одичавших
обитателей умиравшей планеты. Загадочны надписи на стенах, непонятны
книги... Как прочесть неизвестный мертвый язык? Ведь не найти надписей, где
бы марсианская письменность сопоставлялась с известной. И все же нашелся
ключ, нашлась такая надпись. Она оказалась таблицей элементов Менделеева.
Какой бы цивилизация ни была, каким бы языком и письменностью ни обладала,
но если она познала вещество, то таблица элементов будет точно такой же, как
у нас на Земле или на неведомой планете далекого Лебедя-61, она будет общей
для всех культур Вселенной. Таблица элементов оказалась тем "универсальным
языком", на котором смогли бы общаться обитатели любой планеты, любой
галактики. И эта таблица помогла разгадать загадку мертвого языка давно
исчезнувших марсиан. Какие тайны их жизни откроют теперь прочитанные
марсианские книги...
Космическая тема не прошла мимо попов и ханжей. Некий мистер Люис
написал трилогию: "Вне молчаливой планеты", "Перельяндра" и "Это странная
мощь". Доктор Ренсон попадает на Марс, счастливую планету, населенную
полупризраками, полулюдьми. Все там чудесно, потому что не было,
оказывается, грехопадения, которое проклятием легло на Землю... И на Венере,
как выясняется, грехопадения тоже еще не было. Дьявол запоздал соблазнить
венерианскую Еву, видимо, слишком занятый на Земле... Во втором томе доктор
Ренсон послан высшими силами на Венеру, где он встречает прекрасную нагую
женщину Перельяндру, тамошнюю Еву. Другой герой романа - черт сидел в его
теле - искушает венерианскую Еву. Доктор Ренсон спасает ее от грехопадения.
Ну, а вернувшись на Землю в третьем томе, доктор Ренсон, умудренный на Марсе
и Венере, борется с темными силами и с самим дьяволом на Земле.
Следующий шаг американских фантастов привел их к телепатии, черной
магии и прочей чертовщине, которая питает фантазию немалого числа писателей
Америки.
Фантазия в Америке верно служит реакции. Помимо пустых, мрачных или
мракобесных произведений, в США выходит немало воинствующих антисоветских
романов о войне и шпионаже, запугивающих, оглушающих американских читателей.
Такие произведения не заслуживают того, чтобы их разбирать; породившая их
бесчестная фантазия способна лишь одурманивать и отравлять.
А между тем фантазия - качество величайшей ценности. Без фантазии
нельзя было бы изобрести дифференциального и интегрального исчисления. Об
этом говорил Владимир Ильич Ленин. Фантазия - это способность представить
себе то, чего нет. Она лежит в основе всякого творчества, которое возвышает
человека над всем живым миром. Фантазией обладает ученый, выдвигающий
научную гипотезу, фантазией обладает конструктор, мысленно видящий никогда
не существовавшую машину, фантазией обладает поэт, но фантазией обладал
также и тот человеческий ум, который выдумал сверхъестественную силу, ад,
привидения, мистику, кто видит мрак впереди...
Фантазия становится светлой в мечте. Но далеко не всякая фантазия
поднимается до уровня мечты. Мечта - это фантазия, направленная желанием.
Однако любая фантазия, поднялась ли она до мечты или просто переносит в мир,
отличный от действительности, все равно отталкивается от действительности,
отражает ее, становясь своеобразным зеркалом этой действительности.
Свойство фантазии отражать действительность, подчер кивая те или иные
ее стороны, неоценимо для литературы, призванной протестовать против
существующего порядка, гневно обнажая мрачные стороны современного ей
общества.
Свойством фантазии остраннять обычное, чтобы с бичующей яркостью
показать его, пользовались многие выдающиеся писатели. Свифт сталкивал
рядового человека с лилипутами и великанами, позволяя ему видеть в них
преувеличенные черты знакомого общества, или с разумными лошадьми, перед
которыми так гнусно выглядели человеческие пороки, или, наконец, переносил
его на фантастический, висящий в воздухе остров Лапутию, где так смешили
уродливо преувеличенные, но столь знакомые читателю особенности современного
ему человека.
Именно такую фантастику привлекал для своих социально-критических
романов Герберт Уэллс. Он отнюдь не мечтал о нашествии бездушных,
безжалостных, питающихся кровью марсиан, но, перенеся их на Землю, показал в
условиях потрясения современную ему гнилую з своей основе капиталистическую
Англию. Он вовсе не мечтал всерьез о невидимости человеческого тела, но,
создав "Невидимку", он смог показать всю обреченность гениального
одиночки-ученого в условиях капиталистического общества.
Тем более не мечтал Уэллс о грядущем биологическом разделении человека
на ушедших под землю морлоков, продолжающих, как их предки-рабочие,
производить материальные ценности, и на беспомощных, нежных, но
скотоподобных элоев, потомков тех, кто жил за чужой счет, и годных теперь
только для поставки морлокам нежного мяса... Уэллс не мечтал об этом, но он
отразил в своем зеркале фантазии разделение современного ему
капиталистического общества на эксплуататоров и угнетенных и, доведя ото
разделение до предела, произнес тем приговор капитализму, отвергая его как
систему, способную привести лишь к вырождению.
Обличающая фантазия Карела Чапека населила мир мыслящими саламандрами,
сначала безобидными, смешными, милыми, а потом страшными, равнодушно
бесчеловечными, захватывающими весь мир и холодно уничтожающими населенные
материки, понадобившиеся для создания удобных им отмелей... В этом
подавлении человечества в интересах новой человекообразной, но звериной в
своей сущности расы узнаются знакомые, античеловеческие стремления
современного Карелу Чапеку фашизма, который он с ненавистью обличал в романе
"Война с саламандрами", предостерегая человечество от возможной гибели
лучшей его части под фашистским "саламандровым" сапогом...
Как мы уже видели, американская научная фантастика опирается не на
мечту, не на направленную светлым желанием фантазию, а на фантазию,
переносящую читателя в мир, не похожий на действительность, или вводящую в
знакомый мир преувеличенные достижения техники, вызывающие необыкновенные
положения. Наука, ее задачи, терминология, гиперболизированные достижения
техники привлекаются лишь для завязки умопомрачительных сюжетов и внушения
читателю безысходности, обреченности человеческого мира...
Однако неверно по одним только пустым или пугающим книгам судить обо
всей американской научно-фантастической литературе, как одно время у нас
делалось.
Интересный американский писатель Бредбери в своей книге "451° по
Фаренгейту" показал, что в Америке есть научно-фантастическая литература
уэллсовского направления. Это не литература светлой мечты, но литература
вольного или невольного отрицания капиталистической действительности. Мы
знаем и воинствующую литературу американцев, не желающих мириться ни с
террористическим мракобесием Маккарти, ни с авантюристической политикой
скачки по краю пропасти войны.
Фантазия Рея Бредбери сделала его книгу "лупой совести" честного
американца. "Смотрите, куда мы придем!" - показывает он. Великая техника
достигнет умопомрачительных высот и скоростей, телевидение окружит нас
абстрактным изображением со всех сторон, отгородит от реального мира и
забот, покрытые огнеупорным слоем, наши дома не смогут гореть, но...
пожарные останутся... останутся для того, чтобы по первому доносу мчаться на
воющих саламандрах к месту происшествия, судорожно разматывать там пожарные
рукава, стоять, держа в руках вырывающиеся медные брандспойты, и направлять
в огонь струю... керосина! А сжигаемые пожарной командой незаконно
сохраненные книги - все равно, Шекспир это или библия, - сжимаясь и корчась,
будут разлетаться чернеющими страницами, пламенея красными и желтыми
перьями... И пепел грязным снегом посыплет все вокруг, и сажа трауром
покроет потные лица молодчиков, у которых в современной Америке найдутся
достойные предшественники, не так давно сжигавшие перед кадиллаками хозяев
книги Маркса, Горького, Твена...
Бредбери, наблюдая действительность, показывает своеобразные ножницы
между возможностями развития техники и культуры, уже сейчас ощущаемые в США.
Техника еще более разовьется, поднимется, а культура человека, оглушенного,
ослепленного телевидением и радио, оставшегося без книг, постыдно упадет,
увянет. И читатель восклицает: "Так дальше продолжаться не может!"
С язвящей сатирой в своих фантастических произведениях выступают такие
писатели, как Джон Дж. Макгир, Фредерик Поль и К. М. Корнблат.
В книге "Без азбуки" едко показана Америка 2140 года, В школах того
времени обойдутся без забытой письменности, а обучать в них будут таких
разнузданных молодчиков, с которыми учитель сможет справиться только при
наличии двух головорезов с заряженными автоматами.
Но американские фантасты не ограничиваются показом уродства
капиталистической Америки. Пол. Андерсон в романе "Сэм Холл" не только
бичует современный ему маккартизм, но и мечтает о том, что американцы с
оружием в руках изгонят маккартистов из страны. Быть может, именно здесь
американская фантастика становится пророческой.
Перевернем страницу. Перед нами научно-фантастическая новелла Джозефа
Шеллита "Чудо-ребенок". Уэллсовская "Пища богов" на американский лад.
Дети уэллсовской "Пищи богов" не только ростом много выше обыкновенных
людей, которые кажутся рядом с ними пигмеями, они также и гиганты духа,
мечтающие о том, чтобы расти, расти... переделывать мир, сделать то, что не
под силу ничтожным пигмеям. Стремясь в иное, светлое будущее, они
символически противостоят мелкому миру пигмеев, пугающихся всего смелого,
огромного, цепляющихся за маленькое, старое, убогое... Острый ум писателя
угадывает неизбежность столкновения сил, олицетворяющих в себе новое,
гигантское с злобно упрямым пигмейством, тянущим историю вспять, писатель
предрекает грядущие социальные потрясения.
Американская "пища богов" - электрический "матуратор", некий
паукообразный аппарат вроде рентгеновского, с помощью которого якобы можно
воздействовать на нервную систему, ускоряя и направляя развитие человека,
более того - формируя этого человека по заранее намеченному плану. Но
чудо-ребенок, созданный с помощью электрифицированной "пищи богов", - отнюдь
не уэллсовский гигант тела и духа, мечтающий о светлом будущем. Новый
человек "по-американски" должен стать концентратом способностей,
прославляемых в капиталистическом обществе, приносящих удачу, силу,
богатство. Словом, герой новеллы задумал создать "гиганта капитализма".
Чудо-ребенок проектируется как воплощение звериной сущности человека,
который всем другим людям волк. И на страницах новеллы появляется
человеческое чудовище, символ пропасти, к которой ведет дорога безжалостной
борьбы за существование в мире частной инициативы, исступленного
соревнования и исступленной конкуренции. В этом мире победить может лишь
некий сверхволк, перегрызающий горло всем остальным волкам и в первую
очередь - по канонам фрейдизма - своим собственным, мешающим ему
родителям...
Можно отвернуться, содрогаясь, от выдуманного чудо-ребенка, но... не
содрогнешься ли еще больше, увидев черты человеческого чудовища именно в
тех, кто добился успеха в условиях прославленного американского образа
жизни, кто исповедует для этого философию супермена, сверхволка, фашизма.
Новелла Джозефа Шеллита "Чудо-ребенок" - американское саморазоблачение
системы "свободной конкуренции", уродующей душу человека, приближающей его к
зверю, непроизвольный протест против будущего, уготованного человеку
капитализмом.
Будущее... оно тревожно, полно пугающих опасностей и "неизбежных
катастроф". Сегодняшний день Америки - это день исступленного запугивания по
радио, телевидению, в кино, газетных статьях и с помощью пробных атомных
тревог с эвакуацией городов.
Некоторые западные ученые, опровергая старые гипотезы о гаснущем
Солнце, подсчитали, что Солнце, переходя от одной ядерной реакции к другой,
сокращаясь в диаметре, не гаснет, а разгорается, став из красной звезды
прошлого желтой, и что через десять миллиардов лет так раскалится, что
температура на Земле поднимется до 300 °C.
Американский писатель Джон Т. Мак-Интош в своей новелле "Из трехсот
один" доводит гипотезу о разгорании Солнца до зловещего предсказания скорого
и мгновенного повышения температуры на Земле до 300 °C. Спастись может
только один из каждых трехсот, улетев в одной из лихорадочно изготавливаемых
ракет на Марс. Пассажиров отберут по своему произволу лейтенанты, командиры
ракет. В зтих гиперболических условиях писатель заставляет действовать
обыкновенных, знакомых ему плохих и хороших американцев, сильных и слабых,
нервы которых уже до предела взвинчены сегодня военной истерией.
Американская жизнь отражается в зеркале фантазии Мак-Интоша отчаянием и
безразличием, верой и подозрительностью, благородством и низостью... Все
венчается типичной для Америки неуверенностью. Не обманут ли правители в
решительную минуту ради интересов кучки имущих, которым только и обеспечат
жизнь после катастрофы?
Чем это не современность? Зеркало такой фантазии увеличивает, но не
искажает!
В ультракапиталистическом обществе современной Америки властвуют
интересы монополий, стремящихся сделать сговорчивым рабочий класс. Высокий
уровень жизни работающей части населения искусственно поддерживается
выкачиванием богатств из колониальных или полуколониальных стран,
изнурительным трудом живущих там в нищете людей.
Эта система отражается в зеркале фантазии американского писателя
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг